Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Русская жизнь » №3, 2007

Олег Кашин. Вечная ценность

I.
«Когда к Хасбулатову пришел очередной подозрительный тип — представитель мальтийского ордена, пообещавший выделить кредит в 100 млрд долларов, — я согласился поехать посмотреть. Думал, что, может быть, хотя бы десятку дадут. В банке не было валюты, и мы могли платить только за авиаперелет. А так ездили за счет принимающей стороны. В итоге мы побывали в Люксембурге, Риме, ждали, когда кредит дадут. Но не дождались». Мемуары первого председателя Центробанка постсоветской России Геннадия Матюхина (его подпись стояла на пятитысячной купюре образца 1992 года — но традиция печатания денег с автографами в России не прижилась, а больше ничем Матюхин не прославился) заслуживают того, чтобы быть изданными большим тиражом, а не в виде скромной главы в корпоративном альманахе. Это настоящий плутовской роман — причем роман грустный и нелепый («В июне девяносто первого Минфин договорился с Серпуховской обойной фабрикой, что она будет выпускать облигации Минфина и станет как бы российским Гознаком... Фабрика дала нам образцы облигаций, очень похожие на обои — с цветочками и без защиты»), заканчивающийся совсем уж трагически: «Сейчас у меня пенсия 1800 рублей, своровать я ничего не своровал. Арестовали недостроенную дачу под Ногинском и дом под Рязанью за 10 тыс. рублей. Слава богу, из квартиры нас с женой выгнать не могут, да и вообще я никому не должен».
Принято считать, что революции пожирают своих детей. Но российская финансово-банковская революция своими детьми — мэнээсами в пыльных шлемах (Матюхин пришел в Центробанк из Института США и Канады) — банально побрезговала. Они хоть и без приобретений, зато и без потерь вернулись в свое исходное жалкое состояние, а кабинеты на Неглинной заняли старые спецы из Госбанка СССР.

II.
altПредседатель Госбанка СССР Виктор Геращенко по всем признакам был настоящим пособником ГКЧП: 19 августа 1991 года по просьбе премьера-путчиста Валентина Павлова он вместе с министром финансов Орловым разослал правительствам союзных республик телеграмму с требованием не задерживать налоговые платежи в союзный бюджет. Вечером 23 августа Геращенко обнаружил в своем кабинете симпатичного молодого человека, который предъявил ему бумагу за подписью российского премьера Ивана Силаева и с резолюцией Михаила Горбачева «Согласиться». В бумаге было сказано, что некоторые банковские работники в суровые дни проявили себя не с лучшей стороны и их нужно отправить в отставку. Вместо прошения об отставке Геращенко написал записку в Верховный Совет СССР о том, что снимает с себя ответственность за положение дел в Госбанке, и хотел было уйти домой, но молодой человек потребовал отдать ему «ключи от хранилищ». Никаких ключей у Геращенко не было, но назавтра, когда уже бывший председатель Госбанка пришел забрать из кабинета свои вещи, оказалось, что в кабинете все, включая мебель, перевернуто вверх дном — не поверив неблагонадежному отставнику на слово, революционеры попытались сами найти в кабинете тайные сейфы с золотом партии.

III.
«Они уже ушли, ты иди назад, работай». С такими словами, как вспоминает Геращенко, к нему обратился депутат Александр Владиславлев, которому Верховный совет России поручил уговорить Геращенко вернуться — уже в российский Центробанк. Геращенко вернулся и, очевидно, не удивился такому повороту собственной судьбы.
Власть может меняться как угодно и сколько угодно, но есть и вечные ценности. Для России начала девяностых вечной ценностью, собственно, и был банкир Геращенко. Знаменитый обмен 50- и 100-рублевых купюр в январе 1991 года, навсегда лишивший премьера Павлова каких-либо народных симпатий, был полностью осуществлен геращенковским Госбанком (сам он говорит, что идея принадлежала все-таки Павлову, а Госбанк по собственной инициативе заранее напечатал новые купюры исключительно из соображений борьбы с подделками), но на карьере Виктора Геращенко этот эпизод не сказался никак. Во главе Центробанка России ему, единственному из подконтрольных Верховному Cовету высших чиновников страны, удалось пережить противостояние парламента с президентом. Более того, он не просто пережил это противостояние, а сумел сыграть в собственную красивую игру. Например, именно неуступчивости Геращенко знаменитый в те времена вице-премьер Владимир Шумейко обязан коррупционными скандалами со своим участием. Накануне референдума «Да-да-нет-да» 25 апреля 1993 года администрации Бориса Ельцина срочно нужны были деньги, но Геращенко отказал правительству в выдаче десятилетнего кредита в 10 триллионов рублей, тем самым, согласно популярной легенде, вынудив Шумейко искать деньги «где попало» со всеми вытекающими. На встрече с творческой интеллигенцией в Бетховенском зале Большого театра (той самой, на которой пианист Николай Петров требовал бить врагов президента канделябрами) Ельцин строго грозил пальцем: «Погоди, Геращенко, придет 26 апреля!» Но 26 апреля наступило, а Геращенко как был главой Центробанка, так и остался. В очередную непродолжительную отставку он ушел только летом девяносто четвертого — после скандалов с «МММ» и другими финансовыми пирамидами. Но и став всего лишь советником НИИ Центробанка, он оставался теневым руководителем всей банковской системы; по этой причине («За нее работает Геращенко») Госдума так и не утвердила Татьяну Парамонову на освободившейся после Геращенко должности, и Парамонова два года работала в качестве и. о. председателя ЦБ.

IV.
Последнее возвращение Геращенко в Центробанк — в сентябре 1998 года — выглядело не более чем изящным дополнением к назначению Евгения Примакова председателем правительства. Но уже через полгода с небольшим Ельцин отправил Примакова в отставку, а Геращенко остался в Центробанке и, как уже не раз бывало, пережил в своем кабинете все аппаратные и политические бури последующих лет: предвыборную кампанию 1999 года, ельцинское «Я ухожу», начало строительства путинской вертикали. Только в 2002 году по инициативе президента Геращенко сменили на Сергея Игнатьева, но третья отставка за десять лет — уже не отставка, а так, незначительный эпизод. Карьера Геращенко не закончилась и не могла закончиться с очередным уходом из Центробанка. Более того, с таким резюме писать на визитке что-то кроме фамилии уже не обязательно. Был депутатом от «Родины»? Был, но кому придет в голову связывать имя Геращенко с именем Рогозина? Возглавил совет директоров ЮКОСа? Возглавил, но разве можно перечислять через запятую имена Ходорковского, Невзлина и Геращенко? Где бы он ни был, он сам по себе. Просто Геращенко. Чуть ли не единственный обитатель пустой башни ЮКОСа на Дубининской — самого дорогого в мире здания, купленного непонятно кем. Весельчак и балагур, способный в эфире «Эха Москвы» матерно сформулировать основную коллизию «Дела ЮКОСа» гораздо понятней и четче, чем Ходорковский в многостраничных тюремных манифестах.

V.
Но все же главный парадокс Геращенко — его политическая судьба. Шестидесятническое «я делаю себе карьеру тем, что не делаю ее» — это про него. Десятилетиями сторонясь политики, Геращенко то ли осознанно, то ли невольно добился того, что единственное место в по-настоящему высшей лиге русской политики осталось за ним. Тяжеловесы ельцинских времен выбыли по возрасту, новых не появилось, а Геращенко как был собой, так и остался. Никому не обязан, никому не подчиняется, никого не боится. Эдакий академик Павлов в начале тридцатых — с той только разницей, что во времена Павлова прямых президентских выборов не было, а сейчас они есть. Это обстоятельство Геращенко, очевидно, интересует всерьез: не сумев стать кандидатом от «Родины» в 2004 году, он заявляет о готовности пойти на выборы при поддержке «Другой России» весной 2008-го.
Если подобный альянс действительно сложится, это будет наивысшим достижением «внесистемной оппозиции» за все время ее существования — о таком союзнике, как Геращенко, наверняка мечтала бы любая российская партия. Но точно так же, как будучи в «Родине» Геращенко не стал частью «Родины», а будучи в ЮКОСе — частью ЮКОСа, так и в этом случае, став союзником «Другой России», он не сможет быть «одним из»: слишком несопоставимы масштабы. Человек, которому вся российская политика мала, как детский костюм, не может сыграть в ней никакой роли кроме главной.
Однако проблема в том, что роли или уже поделены, или будут поделены очень скоро, и давать Геращенко какую-либо из них никто, кажется, не намерен. В лучшем случае во время президентской кампании страна узнает из теленовостей много интересного о тазобедренных или каких-то других хворях семидесятилетнего кандидата. А скорее всего, процедурные формальности просто не позволят Геращенко стать зарегистрированным кандидатом в президенты.
Вечные ценности сейчас не нужны никому. Наверняка никто не понимает это лучше, чем сам Геращенко. Но, несмотря на это, он явно собирается идти на выборы.
Действительно — а куда еще ему идти?
Архив журнала
№13, 2009№11, 2009№10, 2009№9, 2009№8, 2009№7, 2009№6, 2009№4-5, 2009№2-3, 2009№24, 2008№23, 2008№22, 2008№21, 2008№20, 2008№19, 2008№18, 2008№17, 2008№16, 2008№15, 2008№14, 2008№13, 2008№12, 2008№11, 2008№10, 2008№9, 2008№8, 2008№7, 2008№6, 2008№5, 2008№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№17, 2007№16, 2007№15, 2007№14, 2007№13, 2007№12, 2007№11, 2007№10, 2007№9, 2007№8, 2007№6, 2007№5, 2007№4, 2007№3, 2007№2, 2007№1, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба