«В русских святых мы чтим не только небесных покровителей святой и грешной России: в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути», – писал в эмиграции Георгий Федотов. Канонизация святых в Русской православной церкви (РПЦ) всегда выходила за рамки сугубо церковных дел: она была не только признанием святости почивших праведников и мучеников, но и своеобразным посланием обществу, из которого предлагалось делать соответствующие выводы.

Отношение польской церкви, и церкви вообще, к демократии – очень сложная тема, поскольку любая церковь, по сути, есть организация недемократическая. Кроме того, в отличие от Русской православной церкви, польская церковь никогда не была самостоятельной: она канонически и организационно подчинена Ватикану и римскому папе. Это очень важные дополнительные обстоятельства, причем если во времена Польской Народной Республики она работала на пользу польскому обществу, то после 1989 года, напротив, стала причиной ряда неприятностей и неудобств

В мировой истории революций иранская революция выглядит аномалией. Вместо того, чтобы продолжить процесс секуляризации, она обернулась чем-то прямо противоположным – установлением в стране теократии. Иранская революция не была современной революцией в том смысле, что одной из ее первейших целей стало предотвращение секуляризации, ассоциирующейся с эпохой modernity. Это была постмодернистская революция, которая парадоксальным образом попыталась восстановить традицию. По словам Мишеля Фуко, она стала «первой революцией постмодерна». Устранив монархию и учредив республику, она повлекла за собой не отделение религиозных институтов от государства, но, напротив, размывание границы между ними, предполагающее контроль духовенства над государственной властью