Ответ на вопрос рационален ли язык был и будет различным в зависимости от выбранных философских предпочтений и от понимания, что есть рациональность. Полярными полюсами, очевидно, будут такие представления: язык – проявление духовной сущности народа и язык – результат материально-приспособительной деятельности человечества (материалистическая традиция). Если первое выразимо в предельно широких понятиях мышления, сознания, мировоззрения, то второе ярко выражает в данном случае прикладное значение языка как технического средства общения. Общим, однако, для обоих случаев является одно из существенных качеств языка – его орудийность, жизненно необходимое средство общения. Экзистенциальный аспект в первом случае ясно присутствует в основном постулате картезианского рационализма – «я мыслю, следовательно, существую», во втором – механическая аналогия житейски-экспериментальным событиям-ситуациям – приспособительное средство для достижения поставленных целей. Таким образом, ответ на вопрос рационален ли язык с точки зрения – средства, орудия общения в своих крайних оппозициях получает один и тот же ответ – да. Эта общность двух полюсов представлений о языке не покрывает существующего различия между ними. Несводимость языка только как средству общения (и в этом смысле рационального) в разной степени присутствует в выделенных полюсах. И именно здесь проясняется та необходимая языковая компонента языка самого по себе.

Современная наука, которая с определенной долей условности может быть названа постклассической, ставит перед философами в новой плоскости ряд достаточно традиционных вопросов. Одним из таких вопросов является вопрос о роли языка в процедурах научного познания. В.Аршинов и Я.Свирский в новаторской статье «Синергетическое движение в языке» интерпретируют язык науки как активную самоорганизующуюся среду познавательного процесса, в которую в равной степени погружены и субъект познания, и его объект. При этом в рамках естественнонаучного подхода появляется возможность содержательной ориентации на «диалог, историческое время и становление как онтологические характеристики», что в свою очередь как бы преодолевает установленный классической наукой и выросшей на ее базе метафизикой разрыв между естественнонаучным и гуманитарным стилем мышления

Вопрос о том, обладает ли процесс познания прошлого специфическими чертами, отличающими его от познания актуальных вещей, является реальной эпистемологической проблемой науки. Изучение настоящего и прошлого часто противопоставляют друг другу на том основании, что первое зависит от прямых наблюдений, тогда как второе основывается на непрямых, косвенных наблюдениях. Косвенные наблюдения, в отличие от актуалистических, предполагают обращение к изучению остатков или следов прошлых событий. По этим следам ушедшие в прошлое события надлежит реконструировать с возможной степенью полноты и достоверности.