В начале 2008 года мы много говорили о «Стратегии–2020», о том, как будет развиваться наша страна в условиях поступательного экономического роста, в условиях улучшающегося экономического окружения. Сейчас мы видим, что ситуация во многом изменилась, мы практически оказались в другой стране, в другой международной обстановке. И сегодня как никогда возрастает роль людей, которые занимаются укреплением российской «мягкой силы», общественной дипломатией.

Два события кардинально изменили положение дел. Первое – война в Южной Осетии, ее внешнеполитические последствия для Российской Федерации, для всего нашего ближайшего окружения. Второе событие – мировой финансовый кризис, который все более стремительно перерастает в кризис экономический.

Война в Южной Осетии в значительной степени изменила геополитическую ситуацию во всем мире. По существу Россия в результате войны вернулась в геополитику в качестве очень важного игрока.  Это далеко не всеми приветствовалось, у нас появились сложности в отношении с западными партнерами. И в то же время Россия в результате этих событий укрепила свои позиции и престиж в глазах огромного количества людей большинства стран мира.

Да, у нас осложнились отношения с Европейским Союзом. Но сейчас они выходят на более высокий уровень в связи с возобновлением диалога по поводу подписания соглашения о партнерстве и сотрудничестве, с началом обсуждения инициативы президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева по новому документу, который бы установил основы безопасности на европейском континенте уже в период «постхолодной войны». У нас также осложнились отношения и с Североатлантическим альянсом, но они сейчас возобновлены, и возникают новые предпосылки для диалога в области безопасности и контроля над вооружениями. Особенно эти возможности связаны с приходом к власти в Соединенных Штатах Америки новой администрации.

Когда речь идет о безопасности государств, говорят о hard security и soft security – жесткой безопасности и мягкой безопасности. Я думаю, у нас есть возможность подумать и о том, и о другом: о проблемах, связанных с международной, военно-политической, общественной безопасностью.

Если говорить о российской долгосрочной стратегии безопасности, то она на протяжении столетий, в принципе, всегда выражалась одной или двумя формулами. Это предотвращение образования государств, альянсов государств на границах России, способных бросить непосредственный вызов безопасности нашей страны. И стратегическая глубина, которую можно проследить в российской внешней политике, по крайней мере, с XVIII века.

Интересно взглянуть на структуру вызовов безопасности Российской Федерации в настоящее время, если говорить о внешнем мире. На мой взгляд, наибольшую озабоченность, наибольшую проблему представляет расширение НАТО и возможность включения в нее Грузии и, конечно, Украины – ситуация, которая создает очень серьезный вызов вообще всей нашей безопасности. Вот мнение тех людей, которые занимаются военным планированием в Министерстве обороны: в случае приема Украины в НАТО Россия становится беззащитной с точки зрения обычных вооружений. В этом случае любой военный конфликт будет достаточно быстро приводить к эскалации на ядерную стадию, что само по себе представляет большую угрозу. Не говоря о том, что любой конфликт в условиях членства Украины и Грузии в НАТО может быть быстро переведен в фазу применения пятой статьи Вашингтонского договора о создании Североатлантического альянса.

С этой точки зрения последнее решение, которое было принято на саммите НАТО – не предоставлении пока что плана действий по членству для Грузии и Украины – мало что меняет кардинально. Потому что решения о расширении, принятые еще в Бухаресте, идут даже дальше, чем ПДЧ. И, кроме того, нынешняя американская администрация, на мой взгляд, не откажется от своих планов. Хилари Клинтон в качестве госсекретаря Соединенных Штатов не откажется от идей, которые были провозглашены ее супругом и которые были запущены тогдашней администрацией Клинтона. Теперь проблема стоит в практической плоскости.

Кроме того, радуясь по поводу не предоставления ПДЧ Украине и Грузии, наши СМИ как-то обошли вниманием другое важнейшее решение последнего саммита НАТО, а именно: поддержку всеми без исключения государствами-членами альянса решения о размещении компонентов ПРО в Польше и Чехии. То есть произошел маленький размен: американцы согласились не настаивать на ПДЧ, рассчитывая реализовать свой план другими путями, но при этом добились от европейцев единогласной поддержки размещения компонентов ПРО. Западная солидарность, безусловно, и в данном вопросе, к сожалению, продолжает действовать, хотя компоненты системы ПРО, в том числе и компоненты ударного потенциала, создают возможность первого удара со стороны США.

Вообще, в последнее время в военном планировании Соединенных Штатов происходит некая эволюция, которая представляется достаточно тревожной. В частности, под руководством Гейтса, который остается министром обороны, были внесены изменения в оборонную доктрину. Военные операции по смене режимов поставлены в ранг легальных, хотя в свое время такие операции считались секретными. Легализованы и полувоенные операции – разного рода «цветные революции». Должен заметить, что впервые за все время принято решение о совмещении постов Главнокомандующего Вооруженных сил Соединенных Штатов Америки и НАТО, чего никогда не было. Что это означает? Тоже, вероятно, что-то интересное.

А что будет происходить на европейском направлении? Здесь два блока основных проблем представляют первоочередной интерес. Во-первых, все, что связано с содержанием Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, и чего здесь можно ожидать. Мне кажется, предстоят сложные затяжные переговоры с неясным результатом.

Во-вторых, судьба инициативы Дмитрия Медведева по поводу новой структуры европейской безопасности с участием России. Мне журналисты уже задавали вопрос: «Как вы оцениваете провал инициативы Медведева на последнем саммите ОБСЕ?» Инициатива-то, собственно, пока не до конца сформулирована, ее обсуждают эксперты. О каком провале можно говорить? Но в общественное мнение уже вброшен тезис о том, что инициатива провалилась.

Я не уверен, что она может сработать. Прежде всего, потому, что, как правильно сформулировали наши вашингтонские друзья, в принципе их устраивает действующая система, состоящая из НАТО как европейской системы безопасности. Но она не устраивает нас, потому что в этом случае Россия не является участником никакой европейской системы безопасности.

Относительно новая, она же и старая, тема, которая сейчас начинает подниматься – перспектива контроля над вооружениями. Но если до последнего времени мы говорили, что система контроля над вооружениями просто разрушена, то сейчас появляется какой-то свет в окошке. Во всяком случае, начались переговоры и консультации о том, что будет с СНВ-1 после того, как истечет срок его действия в 2009 году. В декабре 2008 года стороны, судя по всему, договорились, что продлевать договор не будут, а станут готовить какой-то новый документ. Насколько возможно значимое соглашение с Соединенными Штатами по контролю над стратегическими наступательными вооружениями? Здесь, на мой взгляд, широкое поле для обсуждения.

Очень большой пласт проблем международной безопасности связан с Большим Ближним Востоком, с Центральной Азией, Ираком. Соединенные Штаты собираются постепенно выводить войска из Ирака. Большой вопрос: а куда, собственно, они собираются их выводить? Судя по всему, принимается решение о начале вывода войск в Афганистан, то есть на восточные границы Ирана, имея в виду создание там дополнительных крупных плацдармов против этой страны. Как мне представляется, смена администрации в Соединенных Штатах вовсе не сокращает, а скорее увеличивает вероятность того, что какие-то военные действия против Ирана будут осуществляться. Во всяком случае, давление на Иран будет, безусловно, нарастать. И что в этих условиях делать нашей стране?

События, связанные с Южной Осетией, показали, что у России не так много союзников, что западное направление остается для нас весьма сложным. Проблемы, связанные с расширением НАТО, к сожалению, заторможены, но отнюдь не сняты с повестки дня. Это, безусловно, повышает интерес Российской Федерации в расширении своей стратегической глубины, причем на всех направлениях, и не случайно, что в последние месяцы мы стали свидетелями очень серьезного расширения географии российской внешней политики на Юге, на Востоке и на Дальнем Западе, прежде всего, в государствах Латинской Америки.

Большая проблема состоит в том, как выстроить нашу систему безопасности. События в Абхазии хорошо показали, что у нас нет реальных союзников, на которых можно в полной мере положиться. Как выстраивать систему альянсов, можно ли реанимировать СНГ? Дальше по списку – ЕврАзЭС, ОДКБ, Таможенный союз, Союз России и Белоруссии…

Новую страницу в истории мира открывает сейчас экономический кризис, по свидетельству многих, самый глубокий кризис со времен Великой депрессии. Как недавно писал в «Вашингтон пост» известный обозреватель Томас Фридман, этот кризис является творцом американского гения, сумевшего изобрести огромное количество отравленных финансовых инструментов, которые привели к очень тяжелому положению во всей мировой экономике.

В условиях кризиса разные страны демонстрируют разные стратегии поведения. Кто-то уходит в себя, отгораживаясь от мировой экономической и политической системы. Другие, напротив, пытаются воспользоваться возможностями, которые дает кризис для расширения внешнеполитических позиций. В китайском языке, как известно, слово «кризис» обозначается двумя иероглифами. Один иероглиф – опасность, другой иероглиф –возможность. Конечно, понимая опасности, которые связаны с кризисом, я думаю, наша страна видит большие возможности, которые в этих условиях возникают. Не случайно, именно после начала кризиса заговорили о конце однополярного мира, о том, что мир уже стал или станет в ближайшее время многополярным. А также о том, что растущие центры силы, к которым относятся Китай, Индия, Российская Федерация, Бразилия, сейчас получают хороший шанс выйти из кризиса с меньшими потерями, чем ведущие страны Запада.

В этих условиях от России многие ждут активизации нашей внешней политики. Особенно эти ожидания заметны на пространствах бывшего Советского Союза, где именно с Россией связывают перспективы на благоприятный выход из экономического кризиса. Я думаю, в этих условиях Российская Федерация действительно должна использовать свои возможности, чтобы помочь партнерам по Содружеству преодолеть последствия кризиса. И как следствие, укрепить взаимодействие в рамках Содружества, в рамках ЕврАзЭС, в рамках таможенного союза Россия-Казахстан и Союза с Белоруссией, предпосылки для формирования которого сейчас становятся более благоприятными, чем когда бы то ни было.

Безусловно, роль общественной дипломатии тоже должна вырасти. Хотя мы прекрасно отдаем себе отчет, на каком свете находимся, и хорошо понимаем, что российская общественная дипломатия делает первые шаги, что количество организаций, занимающихся общественной дипломатией, у нас, к сожалению, все еще не достаточно. А финансовые возможности российского гражданского общества международного управления не очень велики. И все же надо констатировать, что мы делаем большие шаги вперед.

В последний год, за то время, что прошло с предыдущего форума общественной дипломатии, количество организаций в Российской Федерации, заявляющих себя в международной сфере, достаточно осязаемо возросло. Об этом можно судить и по заявкам на гранты Общественной палаты, которые были поданы со всей нашей страны. Всего было поддержано 39 проектов, представленных 39 организациями.

Новым направлением грантовой политики стала поддержка организаций за рубежом, которые тоже взаимодействуют с российским гражданским обществом, представляют совместные проекты российского гражданского общества и общества других государств, активно поддерживают нашу общественную дипломатию. И здесь надо сказать о грантовой деятельности фонда «Русский мир», который реально начал работать только в 2008 году. Мы поддержали уже больше 250 грантовых заявок. Из них две трети – гранты не российским, а зарубежным организациям, представившим самого разного рода проекты, которые реализовывались по всему земному шару.

Российское гражданское общество выступало в последние годы инициатором и организатором большого количества вторых треков – то есть дипломатических и недипломатических, академических, экспертных обменов, круглых столов, конференций самых различных форматов. Продолжались наши традиционные диалоги со странами Европейского Союза, СНГ, с Соединенными Штатами, Китаем, Японией, Индией. Но должен сказать, что в течение последнего года увеличились и появились новые диалоговые форматы, в том числе связанные и с деятельностью Общественной палаты Российской Федерации. Она уже активно работает в рамках Международной ассоциации экономических и социальных советов и схожих институтов. Это влиятельная организация, объединяющая структуры, аналогичные нашей Общественной палате, более чем в 50 странах. Были достигнуты прямые договорные связи между Общественной палатой Российской Федерации и Европейским экономическим и социальным комитетом, официальным органом Европейского Союза, с которым мы уже провели совместные мероприятия и в Брюсселе, и в Москве.

Впервые по инициативе Общественной палаты и ряда других общественных организаций состоялся экспертный диалог в формате БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), заложивший основы для новой и весьма влиятельной международной конфигурации или даже организации. Качественно более активно в этом году развивался диалог с Советом Европы. Недавно под его эгидой и с очень активным участием Общественной палаты Российской Федерации в Пензе прошел исторический форум общественных организаций России и стран, входящих в Совет Европы.

Скоро состоится первый в истории диалог общественных организаций России и стран арабского мира. Общественная палата, общественные организации России выступили сейчас инициаторами налаживания диалога с гражданским обществом Грузии. Такой диалог между представителями российского и грузинского гражданских обществ, на мой взгляд, очень важен в условиях отсутствия официальных контактов между нашими двумя странами. Кроме того, были активизированы очень многие двусторонние форматы: Общественная палата проводила конференции, семинары с нашими партнерскими организациями, с экономическими, социальными советами разных стран, в частности, Франции, Греции, Китая, Казахстана.

Очень серьезный прорыв на фронте общественной дипломатии, я считаю, возможен с точки зрения активизации дипломатии территорий. Мы поддержали много региональных проектов, поступивших в Общественную палату, но остались и огромные нереализованные возможности для проведения дипломатии между пограничными районами Российской Федерации и наших соседей. Это нужно для того, чтобы осуществить серьезное взаимодействие на уровне элит и гражданских обществ, чтобы способствовать укреплению связей с нашими соседями и российских позиций в этих регионах. Гражданское общество – это еще и источник идей, источник знаний для нашей и внешней политики, и общественной дипломатии, развития страны в целом.

Хотел бы подчеркнуть большую роль, которую сыграло и, я думаю, дальше будет играть проведение ежегодного конкурса интеллектуальных проектов «Держава», организаторами которого выступают Общественная палата, фонды «Единство во имя России» и «Русский мир». В 2008 году конкурс «Держава» прошел очень успешно. Мы рассмотрели 1066 интеллектуальных проектов. На конкурс поступают действительно высокие образцы интеллектуальной продукции, которые могут быть востребованы и в Общественной палате, и в Государственной Думе Российской Федерации, и, уверен, в недрах нашей исполнительной власти. Это идеи, которые могут быть реализованы в государственной политике России. Помимо этого, конкурс позволяет выявить актив общественной дипломатии – тех людей, которых мы можем более активно вовлекать в проекты, нами реализуемые.

Таким образом, общественная дипломатия сегодня может много сделать и для развития международных связей с целью минимизации самых разных угроз и вызовов, и для укрепления безопасности нашей страны.