ИНТЕЛРОС > Материалы рейтинга "СОФИЯ" > Сталин: мобилизационный тип развития: истоки, результат, исторический смысл

Владимир Шевченко
Сталин: мобилизационный тип развития: истоки, результат, исторический смысл


26 февраля 2012

Осенью 2009 года руководство страны объявило о необходимости модернизации сегодняшнего российского общества, отставание которого от развитых западных государств приобрело исключительно опасный для будущего страны характер. Было обращено внимание также на зависимость России от экспорта сырья.

Как только в обществе заговорили о необходимости модернизации страны, начался новый приступ антисталинизма, который охватил всю правящую политическую элиту и подконтрольные ей средства массовой информации. Что же явилось причиной этому? Причиной этому явилось то обстоятельство, что Сталин провел в 30-40-е годы прошлого века всестороннюю модернизацию страны. И сегодня правящая элита страны, пытаясь начать новую абсолютную необходимую стране модернизацию, так или иначе должны выказать свое отношение к опыту сталинской модернизации.

Сталин - государственный и политический деятель нашей страны. Был фактическим ее руководителем на протяжении 30 лет (1923-1953). Считал себя марксистом и учеником В.И.Ленина. Решал сложнейшие практические задачи. Создатель первого в мире советского государства рабочих и крестьян, советского, сталинского социализма.

Сложилась необычная ситуация. Издано огромное количество в основном публицистической литературы, которую невозможно всю перечислить, а тем более оценить, существует огромный массив официальных документов, воспоминаний соратников по партии, друзей и врагов, и, разумеется, его работы, написанные лично им самим, а не его спичрайтерами. И всего этого оказывается сегодня недостаточным для уяснения феномена Сталина.

Новая волна антисталинизма, поднятая правящей элитой, еще раз показала, что полярность оценок его личности и деяний – неустранимый факт современной интеллектуальной мысли страны и мира. Более того, острая потребность в постоянном проговаривании имени Сталина, стала живым и болезненным нервом нашего интеллектуального сообщества. Это обнаруживает себя практически на каждом круглом столе или научном семинаре сегодня, какой бы общественно-значимой теме они не посвящались. Никаких подвижек в сторону консенсуса, согласия в оценке Сталина в общественном мнении нет, и не предвидится. Массовому телезрителю или читателю постоянно навязывается дилемма «Сталин – преступник или герой?». Положительное отношение к Сталину за последние годы постоянно растет, и сегодня достигло примерно пятидесяти процентов. Телешоу «Имя России» (2008) показало, что Сталин до сих пор остается одним из главных символов России, если не самым главным.

Конечно, хотелось бы, чтобы наше прошлое перестало раскалывать общество, перегруженное многочисленными угрозами и вызовами современности. Обществу невероятно трудно двигаться вперед при отсутствии  внятного объяснения сталинского этапа отечественной истории, такого объяснения, которое оказалось бы приемлемым для сознания большинства российских людей. Суть проблемы - не в недостатке научных, академических работ по изучению феномена Сталина. Как известно,  совсем недавно в 2007 году запущен большой исследовательский проект, предполагающий издание 100 томов, посвященных сталинизму. Опубликовано свыше 70 томов, написанных главным образом, зарубежными англоязычными исследователями. Этот проект абсолютно тенденциозный, направленный на систематическую дискредитацию всего советского периода, связанного с правлением Сталина (1) Следовательно, речь следует вести, прежде всего, о философском, мировоззренческом осмыслении феномена Сталина. Несомненно, что в этой плоскости нужно искать пути преодоления раскола общества и прочную основу для объективного, научного изучения вопроса.

Убежденный противник Сталина В.Костиков, хотя и на страницах массовой таблоидной газеты, в общем-то верно указал на причины неизменно высокого рейтинга Сталина. С момента его смерти «прошло более полувека. С момента капиталистической «перезагрузки» страны 18 лет. По советским меркам – почти четыре пятилетки. Сталин умрет не от включения народного ума и не под воздействием проклятий и заклинаний. Он умрет тогда, когда на российском горизонте замаячат победы. Пока их нет» (2). Так почему же их не было и нет? Казалось бы, радикальные либералы получили редкую возможность, избавившись от сталинского наследия, построить по своим собственным лекалам в стране правильный нормальный капитализм, однако ничего из этого не получилось.

Необходимо в этой связи еще раз пристальнее вглядеться в исторический смыcл того, что было сделано страной в годы правления Сталина и партии большевиков, в их уникальный опыт проведения всестороннего изменения общества.

Российская история последних столетий насчитывает большое число разного рода реформаторов, но несомненно, выдающимися фигурами в этом ряду выступают Петр Первый и Иосиф Сталин.

Со времен правления Петр I прошло три столетия, но до сих пор нет единого мнения по поводу исторического значения его грандиозной реформаторской деятельности. Широко известное представление о том, что с деяний Петра начинается преодоление отсталости России от Запада на путях догоняющей модернизации, другими словами, догоняющей вестернизации России, сегодня все больше подвергается сомнению. Есть достаточно оснований считать, что Россия впервые попыталась дать свой собственный ответ на вызов истории. Первая попытка модернизации России представляется как поиск фундаментально особенного пути развития, альтернативного Западу. При Петре I начались сложнейшие процессы синтеза, сочетания культурно-исторических особенностей российского общества и передовых по тем временам западных достижений.

Движение России по своему особенному пути зашло в тупик и потерпело крушение в 1917 году во многом благодаря бездеятельности и близорукости  правящей элиты. Выдвигались различные планы реформирования страны вплоть до самых  последних лет существования империи, но при отсутствии волевого и политически ответственного субъекта, каким могло быть тогда только государство, они так и остались планами. С.Э.Кургинян прав, утверждая особую роль российского государства в истории. «Государство – это средство, с помощью которого народ сохраняет и развивает свое историческое предназначение. … Нет исторического предназначения, нет народа». (3)

Новую попытку поиска особенного пути развития Россия предприняла после прихода к власти большевиков.

Кризис проекта Модерн в Европе начался во второй половине XIX века, и с этого времени быстро растет в обществе популярность идей социализма, в том числе, и марксистского социализма. Выход из кризиса, который достиг  своего предела с началом первой мировой войны, европейская мысль видела на путях социализма.

Копившаяся в течение столетий в российском обществе огромная протестная социальная  энергия,  взорвалась как бомба в России в феврале 1917 году. Российская империя рассыпалась за три дня. Октябрьская революция открыла перед страной социалистическую перспективу ее дальнейшего развития. Красный проект оказался первой попыткой сформировать и реализовать в России альтернативу капитализму в мировом масштабе в виде фундаментально особого пути развития России. (4).

Н.А. Бердяев был прав, говоря, что «большевизм же оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим … в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям, и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием.. . Коммунизм  оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа.» (5).

Субъектом нового, особого типа модернизационного  развития выступила с самого начала партия большевиков. Партия являлась авангардом класса и общества, союзом единомышленников, союзом людей, объединенных единым общим пониманием будущего страны и мира.

Сталин был одним из руководителей или, как говорили в те времена, вождей РКП (б), но самостоятельную политическую линию он начинает проводить с 1923 г. после ухода Ленина из активной политической жизни. 

В ходе обсуждения путей развития страны Сталин становится признанным лидером партии. Сталин выбирает одну из тех исторических альтернатив, имевшихся тогда у советского общества, которая открывает перед страной особый путь развития, путь полного преоброзования общества. Реализация этого проекта превращается в силу ряда неотменяемых обстоятельств в конце 20-х годов в мобилизационный тип развития. Сталин становится стратегом и национальным диктатором. По мере его реализации на смену идейному многообразию в обществе приходит господство единой государственной идеологии.

Сталин как государственный лидер, прежде всего, интересен своим концептуальным типом мышления, который представляет собой особый сплав философского мышления и предметной направленности мышления, тип мышления, не сводимый по отдельности ни к тому, ни к другому. Концептуальность мышления состоит в том, что оно имеет дело одновременно как с трансцендентным, с абсолютностью, с интуитивным схватыванием идеального проекта нового общества, так и ясным осознанием принципиальной возможности воплощения этого проекта в конкретном (именно конкретном советском) обществе. Именно здесь уместно сказать о политике как искусстве возможного. Общество представляется здесь в виде изменяемой предметной реальности. В концептуальном плане Сталин имел в виду нечто всеобъемлющее  –  коренное преображение старого общества. А это означало создание новых социальных институтов, новых отношений между людьми (нового социума) и нового советского человека.

Если концептуально вопрос решен, тогда начинается осмысление того, каковы с точки зрения политической ситуации конкретные методы и способы практической реализации проекта, как можно изменить политическую ситуацию в стране для ускорения и облегчения реализации проекта. На пересечении концептуального и политического рождаются стратегические цели, стратегия, как путь, ведущий к достижению идеального проекта, но движение по которому всегда связано с решением массы конкретных задач, чему должна способствовать правильная тактика их решения. Триединство концептуальности, политики и стратегии определяет саму природу мышления политического деятеля любого ранга, а масштабы практической реализации уже зависят от его места и роли в политической иерархии, успехов в его стремлении занять руководящее положение в партии и во власти. По отношению к этому триединству идеология занимает внешнее место. Это инструмент, с помощью которого настраивается общество на реализацию конкретных задач и стратегических целей, выстраивается в общественном сознании  правильная иерархия, соподчиненность целей и задач.

Французский философ русского происхождения А.Кожев пишет, что среди четырех типов власти есть власть проекта. «Будущее обладает Властью настолько, насколько оно «проявляется» в форме проекта (замысленного в настоящем и в виду будущего на основе знаний о прошлом). Власть «проекта» есть не что иное, как Власть Вождя. Поэтому можно сказать, что будущее «явлено» в «авторитарной» форме как Власть Вождя, имеющая своим метафизическим основанием виртуальное присутствие Будущего во все том, что принадлежит Настоящему». (6). Другими словами, когда у власти есть великая идея, руководящий принцип общего устройства жизни, тогда это власть проекта. И это будет Власть Вождя, которая манифестирует будущее.

Концептуальное видение Сталиным ситуации в Советском Союзе - выдвижение идеи построения социализма в одной стране СССР. К 1923 г. становится явным различие в позициях между Троцким и Сталиным. Для Троцкого построение социализма в СССР обуславливалось исключительно дальнейшим победоносным развитием мировой пролетарской революции, поскольку он мыслил экономику советской страны как неотъемлемую часть мировой экономической системы. При сохранении мирового капитализма СССР, по мнению Троцкого, не сможет преодолеть свою зависимость от капиталистической экономики, и революция обречена на скорое поражение. Что делать стране, задает вопрос Сталин, если мировая революция откладывается? Пытаться и далее обострять революционную ситуацию в Европе, когда устойчивым, хотя и временным, как тогда считалось, становится откат революционной волны?

Сталин отстаивает в партийных дискуссиях свою позицию о возможности и необходимости построения социализма в одной стране. Сталин в ходе обсуждения при этом неоднократно ссылается на рассуждения Ленина в статье «О нашей революции. (По поводу записок Н.Суханова)». Ленин говорит о том, что «мелкобуржуазные демократы называют себя марксистами, но решающего в марксизме они совершенно не поняли: его революционной диалектики. Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры…, то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже… двинуться догонять другие народы» (7). Значит, так можно действовать, говорит Сталин, и это путь может открыть реальные перспективы социалистического строительства перед страной.

К концу 1925 года линия Сталина оформляется в результате бурных внутрипартийных дискуссий в директивы XV съезда партии. Концептуальная идея постепенно превращается в стратегическую цель.

Какие доводы выдвигал Сталин в пользу своей идеи, как он осмысливал тогдашнюю ситуацию в стране и мире?

1.Мировая пролетарская революция не состоялась, в Европе наступила временная стабилизация. Но молодое советское общество продолжает быть «разогретым», «возбужденным» обществом, носителем огромной социальной  неорганизованной энергии. Революционно настроенные массы твердо убеждены в том, что победа в гражданской войне устранила главное препятствие на пути к новому обществу. Ожидания скорого и радикального преобразования условий повседневной жизни по-прежнему сильны в народе. Рабоче-крестьянская масса желает идти вперед, но движения вперед нет. Более того, нэп воспринимается на уровне пролетарского классового сознания как отступление. В обществе растет апатия и неверие, открыто говорят о предательстве идеалов революции. Сталин, выступая в мае 1924 года на XIII съезде партии, приводит любопытный пример: «Недавно я читал лекцию в Свердловском университете, где говорил о том, что нам, может быть, придется тысяч десять коммунистов передвинуть из области партийной или промышленной в область торговой работы. Они захохотали. Не желают торговать!» (8). Другими словами, нэп для них, вопреки словам Ленина, не всерьез и ненадолго.

2.О том, какие огромные запасы социальной энергии накопились в обществе, свидетельствует большой успех первых лет нэпа. Численность мелкой буржуазии стремительно растет, как и мелкобуржуазные настроения в обществе. Сталин был одним из первых руководителей, который увидел в этом смертельную опасность для советского строя. Опасность термидора, т.е. перерождения, становится реальной, она витает в воздухе. Нужно придать новые темпы развития социалистическим элементам общества, новый динамизм в их борьбе против капиталистических элементов, переключить всю социальную энергию на строительство социализма. Проблема для Сталина состоит в том, чтобы представить социализм как абсолютную жизненную необходимость для выживания и развития страны, а не просто как положение, вывод из марксизма как научной теории. В этом смысл сталинского концептуального видения социализма, как абсолютно нового и до сих пор не существовавшего в реальной жизни общественного устройства. В идеологии на первое место постепенно выдвигаются не абстрактные рассуждения о революции, а то, что являлось ее целями, что было близко и понятно в тот момент народу страны: социальное равенство и социальная справедливость, для достижения которых необходимы  организация, напряженный труд и вера в скорую победу. Все это становится идеологическим описанием грядущего социализма как нового общественного строя. При этом не один раз Сталин ссылается на слова Ленина о том, что из России нэповской будет Россия социалистическая. Для Сталина важно постоянно подчеркивать в своих выступлениях, что он уверен в достижении социализма, и все члены партии должны разделять эту уверенность и нести ее в массы.

3.Реальный путь движения к социализму станет возможным в результате освобождения страны от экономической зависимости от Запада. Высшая, буквально абсолютно, высшая цель для Сталина – это экономическая независимость страны, которая достижима только при построении в ней социализма. Эта мысль сидит в голове Сталина очень крепко. Сталин правильно определял связь между зависимостью и отсталостью. Отсталость порождена зависимостью, а не наоборот. Царская Россия была в течение столетий сырьевой базой для европейских стран. Советская Россия в январе 1918 г. отказалась от царских долгов, которые имели огромные размеры. Это событие позволило стране в финансово-экономическом плане перестать зависеть от Запада. В 1921 году Запад выставляет стране счет в 15 млр. долларов, тогда Ленин выдвигает встречные претензии в размере 20 млр. долл. И проблема была отодвинута в сторону.

Сталин многократно повторяет в 20-е годы - начале 30-х годов мысль о том, что Советский Союз должен сделать все, чтобы не допустить повторения дореволюционной ситуации. «Индустриализация является основным средством сохранения экономической самостоятельности нашей страны». (9). В замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР Сталин пишет следующее: «В конспекте  не учтена зависимая роль, как русского царизма, так и русского капитализма от капитализма западноевропейского ввиду чего значение Октябрьской революции как освободительницы России от ее полуколониального положения остается немотивированным» (10)

4.Сталин с самого начала своей политической деятельности стоит на жесткой позиции признания раскола мира на два непримиримых лагеря – лагерь капитализма и лагерь социализма. Лагерь капитализма сильнее и от него исходит угроза войны для страны. Сталин ставит в центр проблему государственной безопасности. Некоторые авторы ныне утверждают, что военная угроза была Сталиным преувеличена. Однако реальные события все же говорят о том, что угроза военной интервенции в конце 20-х годов была для страны реальной. «Опасность войны, которая превратилась в угрозу войны» (11). Фактом остается тесная связь между ростом угроз, исходящих от Англии, в первую очередь, в 1926-27 годах и обострением внутрипартийной борьбы, организации демонстраций и митингов оппозицией, которую возглавлял Троцкий.

Сталин резко отрицательно относится к позиции Троцкого, направленной на всемерное «разжигание» мировой пролетарской революции. Партия будет помогать рабочему движению в Европе, но революции могут возникать  только как результат разрешения внутренних конфликтов в той или иной стране. Сталин использовал национальные организации Коминтерна, прежде всего, для снижения, нейтрализации с помощью подъема рабочего движения в Европе угрозы военного нападения на страну.

В конце 20-х годов Сталин говорит о том, что страна должна стать военной крепостью, решительно бороться против внутренних врагов, которые впоследствии были названы «пятой колонной» (12). Сталин говорит, что возможно построить социализм в стране, но «он не будет застрахован от внешнего нападения, и в этом смысле его победа не будет окончательной» (13). Эти рассуждения Сталина оказались пророческими.

В 1929 году происходит переход к мобилизационному способу воплощения в жизнь концептуальной идеи Сталина, который в начале 30-х годов становится  национальным диктатором.

Мобилизация связана с особым, весьма напряженным состоянием общества. По утверждению одного из авторов, пишущих по теории мобилизации, мобилизационный тип развития «есть развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных организационных форм. …Отличительной его чертой является то, что оно происходит под влиянием внешних, экстремальных факторов, угрожающих целостности и жизнеспособности системы» (14). В этой причинно-следственной цепочке на первом месте у автора стоят экстремальные внешние факторы, что можно принять. Впрочем, использование внешней угрозы для достижения внутриполитических целей  достаточно часто встречается в политической истории прошлого и настоящего. Поэтому адекватность оценки внешних угроз при введении мобилизационных мер в той или иной стране является одной из самых сложных задач. Оценка Сталиным внешних угроз с точки зрения тенденций развития ситуации в мире была весьма адекватной, и это главное, почему мобилизационный тип развития страны при всех его издержках воспринимается как вынужденная, но абсолютно необходимая мера по созданию безопасных условий жизни для страны и ее населения. Своевременность ее проведения показал ход и исход Великой Отечественной Войны. Критики Сталина обычно игнорируют внешние факторы, которые обусловили переход к мобилизационному типу общества, и тогда легко свести великий перлом 1929 года исключительно к произволу и жажде личной власти.

Мобилизация имеет начало и конец. В состоянии ли государственный лидер, берущий на себя ответственность за мобилизацию предвидеть, как и когда она закончится. Если он не верит в успех, он никогда не решится на чрезвычайные меры, разве только от отчаяния, а если уверен в победе, то победа, с его точки зрения, предполагает решение поставленных задач в главном и основном, после чего останутся только частности. Известно, что победителя не судят. Заранее просчитать цену грядущей победы невозможно. И далеко не всякий замысел подобного рода приводил к желанному результату. Но вопрос о социальной цене победы, соотношении приобретений и потерь, достижений и жертв всегда был и остается в истории. Мобилизационная модель развития оказывается суровым испытанием для любой страны, а тем более для Советского Союза.

Поскольку мобилизационная модель развития означает использование чрезвычайных усилий и организационных форм, то такая модель выглядит и ловушкой истории. Некой воронкой, которая стремительно втягивает в себя страну, народ, лидеров. Мобилизационная модель развития требует колоссальных ресурсов - финансовых, людских, сырьевых и организационных,  эффективного их использования. Социальные масштабы мобилизации по радикальному переустройству общества становятся в чрезвычайных условиях огромной по историческим последствиям проблемой, что впоследствии и обнаруживается, когда рано или поздно такой период в истории страны заканчивается. В этом, собственно говоря, и заключается смысл острейших столкновений по поводу оценок мобилизационного проекта Сталина.

Мобилизационный проект, будучи ответом на угрозы чрезвычайного характера, и его достижения, формируют у его авторов, вольно или невольно, это особый вопрос, устойчивые представления об обществе и людях как беспредельно пластичных вещах. Но что в действительности меняет мощная энергетика мобилизационного проекта в людях, что принимается, а что не принимается из этого культурно-историческим опытом народа, это и сегодня открытый вопрос для философии и гуманитарной науки в целом. Наконец, еще один нерешенный вопрос в оценке мобилизационного проекта Сталина.

Возможно ли радикальное преодоление сегодняшней, очевидной для всех  отсталости страны на основе иных немобилизационных средств и методов? Или современная мобилизация должна иметь в виду не людские, физические ресурсы, а, прежде всего, интеллектуальные? Однако остается проблема концентрации все равно ограниченных ресурсов страны на главных направлениях модернизации, мощной и эффективной организации их использования.

Многие обстоятельства серьезно осложняли практический ход строительства социализма в стране, но до 1929 года не было неотвратимой потребности в мобилизационной системе, в мобилизационном типе развития. Как внешние угрозы, так и внутренние Сталин оценивал как весьма серьезные, но не экстремальные. Должны были возникнуть чрезвычайные обстоятельства, которые потребовали чрезвычайных средств.

Принятие решений по использованию чрезвычайных средств не вытекает ни из какой-то даже самой правильной теории, ни из какого творческого марксизма. Оно есть следствие открывшихся в ходе исторического развития страны и мира новых, не имевшихся ранее возможностей реализации стратегических целей. Эти возможности носят уникальный, временный быстро меняющийся характер. Это та самая ситуация: сейчас или никогда. Государственный лидер берет на себя огромную историческую ответственность в переходе к использованию чрезвычайных средств. В этом конечно весь субъективизм Сталина, за что его упрекают критики со всех сторон, как европейски ориентированные марксисты, так и либералы. Идеологические объяснения таких решений, которые делает лидер, абсолютно необходимы с тем, чтобы они были поняты и приняты обществом. Но нельзя эти объяснения, использующие отдельные положения марксизма, принимать за искажения и извращения самой этой теории. Теория тут вообще помочь не может. Есть конкретная ситуация, как на фронте. Неожиданный прорыв в одном месте линии фронта делает безнадежной в целом прочную оборону на протяжении многих километров и десятков километров.

Непосредственными стратегическими целями Сталина были три задачи: индустриализация, коллективизация и культурная революция. Для Сталина важнейшей задачей выступала индустриализация, создание современных по тем временам отраслей промышленности. «Наша государственная промышленность, писал Сталин еще в 1925 году, - есть по своему типу промышленность социалистическая. Наша задача состоит в том, чтобы добиться переоборудования нашей государственной промышленности на новой технической базе» (15).

План первой пятилетки, принятый в 1927 году не был мобилизационным планом, хотя и был довольно интенсивный. Исключительные обстоятельства возникли в 1929 году. Первым толчком здесь оказался рост интереса западных форм к индустриальному строительству в СССР.

После высылки Троцкого в феврале 1929 года становятся возможными для Сталина тесные и эффективные контакты с рядом крупных американских фирм, были размещены масштабные по тем временам заказы на проектирование и организацию строительства большого числа огромных промышленных предприятий, которые стали основой и символом рождавшейся буквально на глазах новой индустриальной державы. Это автомобильные, тракторные (танковые)  самолетостроительные, литейные заводы. Общая стоимость проектов составляла по тем временам огромную сумму в 2 млр. долларов. Сегодня это было бы более двухсот миллиардов долларов.(16) Прорыв на этом направлении был колоссальный, и он произошел в результате конкретных действий Сталина, связанных с условиями высылки Троцкого.

Решающим событием, которое подтолкнуло Сталина к мобилизации, явилась  «великая депрессия» осени 1929 года. Мировой кризис привел к резкому падению цен на машины, оборудование, инструменты, качественный металл. Можно было купить или получить по кредиту целые комплекты промышленного оборудования, и даже отдельных заводов. В этой ситуации Сталин пересматривает первоначальный проект первого пятилетнего плана.

Одновременно Сталин радикально меняет свое отношение к нэпу. Кризис хлебозаготовок 1928 года породил ряд чрезвычайных мер в целях заготовки товарного хлеба, но не отменял еще нэп как стратегическую линию. В декабре 1929 года политика меняется радикально.

Проблема мобилизации, в первую очередь, становится финансовой проблемой. Необходимы были финансовые ресурсы для покупки промышленного оборудования. Источниками финансов становятся 1) продажа на Запад абсолютно всех видов сельскохозяйственной продукции, древесины, природных ресурсов; 2) коллективизация деревни с целью устойчивого получения товарного хлеба, в первую очередь и рабочей силы для индустриальных строек; 3) открытие развитой сети магазинов Торгсина, в которые граждане добровольно приносили золото и драгоценности в обмен на импортные товары (17); 4) расширение использования труда заключенных, в том числе, для добычи золота.

Сталин в декабре 1929 года объявляет о великом переломе. Он ставит перед страной и партией задачу построить социализм в кратчайшие сроки. В 1931 году он говорит о дальнейшем увеличении темпов движения. Он прямо связывает темпы с преодолением отсталости. «Задержать  темпы –  это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. … Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».(18).

В Советском Союзе индустриализация приводит к тому, что появляются целые отрасли индустрии, имеющие самое новейшее оборудование. Л.Троцкий писал в 1931 году, что «цифры  внешней торговли все больше становятся командующими цифрами по отношению к планам и темпам социалистического строительства». (19). Страна берет много кредитов, но и отдает их во время, большого внешнего долга у нее не появляется, а следовательно нельзя говорить о появлении финансово-кредитной зависимости от Запада.

Как видно, в переходе к мобилизационному типу развития огромную роль сыграли внешнеэкономические факторы. История нашей страны очень часто пишется при тщательном выписывании разных внешнеполитических и дипломатических деталей и намеренном игнорировании роли внешнеэкономических факторов, анализа состояния финансовых ресурсов, кредитно-денежных потоков, в том числе займов. Впрочем, сегодняшняя публицистика стала обсуждать денежные вопросы весьма охотно, особенно под углом зрения деятельности партий, тайных обществ, спецслужб и т.п. Академические философские исследования редко имеют дело с такими материалами. Это конечно особая материя для философствования. Но для понимания, как мировой, так и отечественной истории ее денежно-финансовое сопровождение имеет первостепенную значимость.

Механизм планирования был решительно пересмотрен с позиций мобилизационного типа радикального преобразования общества. Академик Г.С. Струмилин принимал участие в разработке первых пятилетних планов. Он пишет в одной из своих работ, как понимался план во времена Сталина. «Характерной особенностью всякого народнохозяйственного плана мы считаем не элементы вкрапленного в этот план научного предвидения, а целевую установку плана, как системы хозяйственных заданий и предуказаний. … Научные исследования наличных ресурсов и объективных тенденций хозяйственного развития страны составляют необходимую предпосылку планирования, но отнюдь не определяют собой содержания плана». Можно построить различные планы, «но осуществится из них на деле только один: тот, который будет принят к исполнению и активно поддержан волевыми усилиями трудящихся масс». (20). Другими словами, план – это максимум возможного при условии концентрации и мобилизации коллективной воли трудящихся масс, производителя на тех или иных хозяйственных задачах. Таков взгляд на планирование Сталина как политика-стратега. Запредельные цифры пересмотренного Сталиным первого пятилетнего плана служили, прежде всего, целям мобилизации общества. Сталин в январе 1933 года, когда механизм мобилизации был уже создан и стал результативно работать, подчеркнул, что при осуществлении пятилетки «партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед. … Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность» (21).

Мобилизация коснулась деревни. Сложнейшая и трагическая ее часть  - это ликвидация кулачества как класса и немедленная сплошная коллективизация. Переход деревни на новые рельсы привел на ряд лет к огромным потерям в объемах производимой продукции, к большим социальным потрясениям в деревне, связанным со сломом многовекового уклада жизни. Аграрный переворот дал большие финансовые средства и рабочую силу для новых промышленных строек.

По-видимому, Сталин вынужденно, но вполне сознательно идет по пути идеологического упрощения той конечной, абсолютной цели с тем, чтобы сделать ее достижимой и понятной миллионам масс. Иначе мобилизация невозможна.

Против перехода на мобилизационный этап развития выступили прежде всего те, кого можно назвать обывателем. Независимо от конкретного вида работы обывательское сознание всегда выступает за «нормальную жизнь», против любых «перегрузок» в повседневной жизни. Против мобилизации были и выступления идейного характера, особенно среди тех, кто почивал на лаврах, полученных за прошлые заслуги, а также чиновничество, «совбуры», советская бюрократия.

Проблема бюрократии была одна из самых сложных задач, которую должен был решить Сталин. С самого начала советской власти бюрократия вскоре вновь приобрела чудовищные размеры, она неоднократно пыталась выйти из-под контроля партии, пыталась стать правящим «сословием». Основная масса  советской государственной бюрократии, которая старается выйти из-под контроля со стороны партии (22),  все больше беспокоится за свое благополучие и все меньше желает новых революционных потрясений. Именно на это обстоятельство как на решающую причину своего политического и партийного падения указывает Л.Троцкий. «Революция терпела в международном масштабе поражение за поражением, и оттяжка шла на руку национальному реформизму, автоматически укрепляя сталинскую бюрократию против меня и моих политических друзей».(23).

Но российская бюрократия есть не только «сословие», пытающееся использовать власть для своих эгоистических интересов, она была и есть сегодня основа, точнее говоря несущая конструкция российской государственности. Бюрократию нельзя разогнать, ее нужно правильно использовать. Сталину удалось укротить бюрократию. Он много раз говорил о бюрократизме и о том, что бюрократов гораздо больше, чем партийных работников. Сталин построил и подчинил партийному аппарату весь государственный механизм управления. Фактически была создана административно-командная система управления страной (АКС). О том, как она работала на личностном уровне, хорошо написал писатель А.Бек в книге «Новое назначение». (24)

Троцкий был отчасти прав, когда сказал, что выдвижение Сталина на руководящий пост в стране было поддержано бюрократией. Бюрократия не хотела мировой пролетарской революции, сосредоточенность Сталина в 20- годы на внутренних проблемах страны ее вполне устраивала. Но Сталин не просто сделал бюрократию своей опорою. В некотором смысле обманул надежды бюрократии. При создании мобилизационной модели развития бюрократия была полностью переориентирована на реализацию великих целей, что достигалось ценою огромных перегрузок, которые она была вынуждена выдерживать. Многие из тех, кто не захотел включаться в решение грандиозных сталинских задач, были уволены со службы и репрессированы. Сталин постоянно перемещал государственных чиновников и партийных деятелей из одного региона страны в другой с тем, чтобы не допускать возникновения бюрократических кланов и круговой поруки.

Формирование мобилизационной модели развития шло в течение 3-4-х лет. В 1933 году она в основном сложилась.

Наконец, нельзя не отметить, что мобилизационный тип развития предполагает создание чрезвычайных параллельных структур власти, обладающих по решению главы государства обширными полномочиями в обход существующих структур власти в качестве мобилизующих и контролирующих органов.

Мобилизационное развитие явилось способом перехода к рационально устроенным формам деятельности людей, подчиненных достижению единой цели. Все остальное отвергалось, как помеха движению по этому пути.

Созданный Сталиным мобилизационный тип  развития  опирался на жесткую

авторитарную систему власти. которую все же нельзя однозначно квалифицировать как тоталитарную власть. Мобилизационная сплоченность общества была достигнута жесткими, но неизбежными в этой ситуации мерами подавления тех, кто был против мобилизационного варианта, ведь в широкой исторической перспективе, подчеркнем еще раз, речь шла о жизни и смерти советского общества, многовековой российской цивилизации.

Точка зрения на Сталина как на создателя тоталитарной системы по-прежнему широко распространена в наших научных работах. Я уже не говорю про беллетристику, телевидение вот уже двадцать лет смакующих репрессии 1937 года, деятельность спецслужб, жуткие картины Гулага. Не отрицая мрачных сторон сталинской эпохи, приходится все же утверждать, что взгляд на советское государство при Сталине как на тоталитарное государство устарел. Как и устарела трактовка советского общества как атомизированного и бесструктурного.

В 1934 году появилось понятие советского человека, как конкретизирующее понятие нового человека. Оно прозвучало на XVII съезде партии, съезде «победителей». Новый мир стал обретать реальные контуры, хотя и далеко не в совершенном виде. Было сотворено то, что названо «русским чудом». Поистине это были фантастические свершения в  промышленной сфере, настоящая революция в сфере образования, науки и технологий. Советский Союз становится маяком развития для всего мира, духовное лидерство страны Советов в те времена неоспоримо. Паломничество становится потребностью для всех, кто ищет путей и способов мирового обновления. В.Маяковский назвал новую Россию «весной человечества».

Одной из самых важных характеристик нового общества является характеристика его как нормированного, рационального общества. Особенно это выразительно видно, когда заходит речь о том, как протекал  процесс становления и формирования советского человека - модели его поведения, речевые практики, одежда, общая культурность. Слово «культурность», кстати, также появляется у Сталина в 1934 г. в докладе на XVII съезде партии.(25).

Индустриальная современность была, вместе с тем, порождала черты того, что можно назвать массовым обществом. Значительная часть молодого поколения, которое перебралась из деревни на индустриальные стройки и в города, начинает активно приобщаться ко всему тому, что общество предписывает советскому человеку. Сталин неоднократно отмечал в позитивном смысле рост потребностей, потребительского спроса, развитие товарооборота. В стране создавался свой средний класс, для него строились образцовые универмаги, хотя их было немного. «Поваренная книга» 1938 года, красочно оформленная, пишущая о массе вкусных вещей, - лучшее тому свидетельство. Но нельзя сказать, что в 30- годы уже при Сталине начинается хотя и в специфической форме становление потребительского общества. (26). В замысле радикального преображения общества его нет. В рамках мобилизационного типа идеология при Сталине строго выстраивает применительно к массовому сознанию первенство высших, духовных целей над материальными, потребительскими. Поэтому вряд ли правы те исследователи, которые игнорируют мощный духовный порыв, существовавший в 30- годы в обществе и сводят всю повседневную жизнь тех времен к трудностям бытовой жизни, а они, конечно, были немалые. Но вопреки замыслу зародыши потребительского общества появляются в среде  партийно-советской бюрократии, которые десятилетия спустя пышно расцветут и приведут к трагическим последствиям.

В советском обществе в 30-е годы возникают различные социальные группы и слои. Отношения между ними и их отношения с властью имели сложный и неоднозначный характер. В рамках возникающего нового общества  должны были появиться новые формы самоорганизации людей, новые институты гражданского общества, новые формы демократии. Они мыслились как явления, принадлежащие не старому, нэповскому обществу, а новому обществу и новому человеку. Однако именно по этому вопросу история предъявляет наибольшие претензии к Сталину. В своем полноценном облике они могли появиться видимо лишь после окончания мобилизационного состояния общества, добровольно-принудительной  его организации.

Жесткий контроль над поведением и сознанием населения страны не был специфическим изобретением Сталина. В период между двумя мировыми войнами во многих странах Европы, даже раньше органов сталинских спецслужб, появляются аналогичные учреждения (27). Но при Сталине  масштабы их деятельности в стране выходили далеко за рамки разумного. Основная причина заключалась в трагическом несоответствии между исторической необходимостью скорейшей мобилизации и неготовностью значительной части населении - моральной, психологической, культурной - к  стремительным переменам в обществе. Такого рода трагические несоответствия многократно возникали при попытках проведения реформ в императорской России, и они всегда приводили к тому, что реформы не претворялись в жизнь с точки зрения задуманных результатов и неизбежно порождали контрреформы.

В 1936 году  в новой Конституции в гл.1 сказано, что СССР есть социалистическое государство рабочих и крестьян. В докладе «О проекте Конституции Союза ССР» Сталин говорит, что проект новой конституции исходит из факта ликвидации капиталистического строя, из факта победы социалистического строя в СССР. И далее Сталин перечисляет «основные принципы социализма, его основные устои, уже завоеванные и осуществленные: социалистическая собственность на землю, леса, фабрики, заводы и прочие орудия и средства производства;  ликвидация эксплуатации и эксплуататорских классов; ликвидация нищеты большинства и роскоши меньшинства; ликвидация безработицы; труд, как обязанность и долг чести каждого работоспособного гражданина по формуле: « кто не работает, тот не ест». Право на труд, т.е. право каждого гражданина на получение гарантированной работы; право на отдых; право на образование; и т.д. и т.п.» (28) Но с теоретической точки все-таки как можно охарактеризовать построенный к 1936 году социализм. Для ответа на этот вопрос скажем сначала несколько слов об особенностях  мировоззрения и теоретических взглядов Сталина как марксиста.

В дискуссии, начавшейся с 1923 года о возможности построения социализма в одной стране – Советском Союзе, Сталин выступал с позиций одного из самых непримиримых противников капитализма, европейского общества как типа общественного развития среди политического руководителей партии. Некоторые авторы утверждают, что причиной такой непримиримости были условия его жизни в детстве и юношестве. Действительно, Сталин - единственный среди главных руководителей партии, вышедший не просто из бедной, но очень бедной семьи.

Сталин обучался марксизму самостоятельно. В одной из своих первых работ «Анархизм или социализм»  Сталин рассматривает современный по тем временам строй как капиталистический, жестко разделенный на два противоположных лагеря. Это лагерь небольшой горстки капиталистов и лагерь большинства – пролетариев. Капитализм рассматривается исключительно с точки зрения его неизбежного разрушения в ходе классовой борьбы. Социалистический строй, пишет Сталин, с неизбежностью последует за капитализмом, как за ночью следует день. (29). В августе 1917 года на VI съезде РКП (б) Сталин говорил о том, что «не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролегающей путь к социализму. Надо откинуть отжившие представления о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего.» (30).

Сталину было близко мессианское понимание роли России, всемирно-исторической предназначения России в реализации идеи социализма. Эта мысль в 20- годы, после окончания гражданской войны, постепенно приобретает в работах и речах Сталина все большую значимость конкретность. В 30-е годы Сталин начинает говорить об ССР как о державе, причем как о великой державе.

Если говорить в более широком плане о Сталине как марксисте, то он был убежден на протяжении всей своей жизни в том, что он исповедовал творческий марксизм. Тем не менее,  критики Сталина единодушны в том, я имею в виду тех, кто причисляет себя к марксистам, что Сталин догматизировал и упростил марксизм, если взять оценки марксистами уже в послесталинский период работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (1938). Сталин был подвергнут предельно жесткой критике за серьезные отступления от марксистской трактовки соотношения теории и практики.

Среди марксистов - критических исследователей сталинской методологии - обращают на себя внимания рассуждения Д.Лукача о методологии Сталина, которая состояла в установлении непосредственной связи между единичными фактами и наиболее общими теоретическими представлениями «Не теория  конкретизировалась применительно к практике, а, наоборот, принципы упрощались, вульгаризировались согласно потребностям практики, нередко просто предполагаемым». (31) Лукач, безусловно, улавливает оригинальность концептуального мышления Сталина, тяготение Сталина к признанию марксизма в значительной мере политической идеологией. Для Сталина важно придавать каждому позитивному факту, демонстрирующему продвижение страны к социализму, универсальную, общетеоретическую значимость, как нового слова в марксизме. Но Лукач не видит в этом ничего позитивного, порожденного той исторической ситуацией, когда классический марксизм не мог дать ответа на вопрос о перспективах социализма в советской России.

Б.Н.Бессонов в своей обобщающей статье «Сталинская методология мышления и действия», опубликованной в конце 90-х годов, пишет о том, что ход  мысли Сталина был прост и прямолинеен, что он чрезмерно сближал законы истории с законами природы, что попытки выдать его обогащение (ревизию) марксизма новым опытом и новыми формулировками, несостоятельны и т.д. (32).

Вот еще пример. Как пишут в своей работе трое уральских ученых А.В.Гайда, К.Н.Любутин, С.В.Мошкин, «Мы исходим из того, что Сталин создал одну из российских версий марксизма, ревизионистскую по отношению к классическому марксизму. … Марксизм подвергся упрощению и вульгаризации». (33). Таких примеров можно привести множество.

Все эту критику Сталина со стороны философов и ученых бесспорно можно понять, хотя на некоторые критические замечания, особенно в 20- годы, Сталин отвечал сам. К примеру, он написал именно в 1923 году статью « К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов», в которой дал схематическое, но в целом вполне грамотное изложение отношения теории, стратегии и тактики. Значительное место в работе посвящено рассмотрению проблемы стратегического плана, которой Сталин всерьез и много изучал. «план стратегии – это план организации решающего удара в том направлении, в котором удар скорее всего может дать максимум результатов» (34). Но в отличие от философов и ученых Сталин был политическим, государственным деятелем, прежде всего. Поэтому бесконечные сетования насчет сталинского догматизма и вульгаризации марксизма не вскрывают главного, а именно, каким образом стала реальностью мобилизационный проект построения социализма в одной отдельно взятой стране.

Сталин неоднократно показывал знание работ Маркса, революционной европейской мысли, его глубокую убежденность в том, что следует заветам Маркса и всей революционной Европы. Поэтому при ответе на вопрос о том, был ли у нас социализм, есть все основания ответить, да был. Он строился от имени Маркса, но не Марксу. По сравнению с индустриально развитой Европой, где возник и развивался марксизм как учение К.Маркса, только часть его идей могла помочь в той ситуации, которая сложилась в стране в 20-е годы. Здесь и возникает вопрос, а есть ли примеры положительного, правильного применения на практике всех тех очевидных для философов и ученых положений и принципов марксизма со стороны других политических деятелей-марксистов, которые оказались на вершине государственной и политической власти. Оказывается, таковых нет, и, по моему глубокому убеждению, быть не может. Особенности Сталина как марксиста и как государственного лидера состоят в другом. Выдвинув идею построения социализма в одной стране, Сталин продемонстрировал то, что называется концептуальным мышлением, именно с этой стороны деятельность Сталина представляет особый интерес. Концептуальность его мышления состоит в идее полного преображения общества, причем идеи, имевшей в своей глубине мощную религиозную составляющую. Видимо поэтому Сталин в наибольшей степени подходил на роль человека, способного придать революции, застрявшей в переходном периоде, новые смыслы и фундаментальные цели.

Современные формы выражения  концептуального мышления – это наличие во всем мире идеи Общественного Проекта, которая активно обсуждается сегодня в общественной мысли многих стран – в  США, Европе, Китае, Иране, России. Концептуальное видение будущего в такого рода проектах, опирается на весьма многообразные типы знаний и потому ни из какой науки оно не вытекает и в строгом смысле не является философским или научным построением. Изучение концептуальности мышления Сталина начинает привлекать все больше внимания. (35)

Критика в  адрес Сталина с  точки зрения доктринального классического марксизма тех время сегодня совершенно устарела. Критиковать за отклонения от европейского марксизма и по этой причине отказывать тому, что было построено в Советском Союзе, это значит лишать исторического смысла все то, что было сделано советским народом за 74 года существования советской власти.

С позиций европейского марксизма трактовка социализма Сталиным постоянно подвергается самой суровой критике. Сталинский социализм мол лишь внешне напоминает настоящий социализм, который должен вырастать из высокоразвитого европейского капитализма. В Советском Союзе был построен явно антикапиталистический социализм. Поэтому его называют военным, государственным, административным социализмом, а следовательно, это не настоящий социализм. Сталин использовал общий критерий социализма, когда говорил о строительстве в стране бесклассового социалистического общества. Если судить по этой мерке, то и в эпоху «развитого социализма»  никакого социализма в стране не было, а было общество, находящееся в переходном состоянии, которое может длиться десятилетиями, а может и того больше. Поэтому, по мысли многих авторов, Сталин обгонял в своих представлениях время, сколько его не торопил.

Но возможен и другой взгляд на проблему советского, шире российского социализма. А что если марксов взгляд на социализм, если его превратить в средство универсального контроля, сегодня оказывается дезориентирующим для всех социалистов незападного мира. А что если к реализации марксовых идей освобождения труда, гуманизма, нового общества и нового человека ведут различные пути в обществах с различными цивилизационными особенностями. Вполне возможно, что нет единого пути и нет единственно правильных критериев социализма, и тогда оказывается, что Сталин искал в новых исторических условиях особенный путь развития страны, альтернативный Запад, не противостоящий западному пути, а дополняющий, в чем-то его обогащающий и даже опережающий по способам решения социальных проблем. Возможно и так, что европейский социализм и российский (в своей ранней версии советский) есть в принципе две стороны одной медали, два разных модели реализации идеи социализма с точки зрения соотношения в них материальных и духовных факторов, порождающее  многообразие видение социализма будущего.

Дальнейшее решение проблемы советского социализма, построенного Сталиным, досталось другим руководителям страны, которые не смогли или не захотели дополнить матрицу государственного социализма «сверху», сформировавшуюся в годы сталинского правления, живым творчеством масс, социализмом «снизу».

После смерти Сталина бюрократия стала настоящим правящим классом в советском обществе. Она сместила Хрущева, заставила Брежнева принять ее правила политической игры. Она устроила перестройку и получила к власти еще и государственную собственность, успешно ею поделенную. Бюрократия вывела на улицу потребителя, которому социализм давал мало вещей, и они были низкого качества. В конце концов, руками массового потребителя с «реальным социализмом» было покончено. Еще Троцкий предупреждал о что от бюрократии исходит смертельная опасность для советского строя, от ее  перерождения в своем неумном стремлении овладеть государственной собственностью, если она овладеет  фактической властью в стране.

Выиграла бюрократия – проиграла страна, которая вернулась на прежнее место периферийной страны мировой капиталистической экономической системы. То, что было задумано и реализовано Сталиным, было разрушено и потеряно. Образ Сталина, на мой взгляд, сознательно демонизируется сегодня, прежде всего, правящей бюрократией. В России бюрократия во все времена была и чудовищным монстром, и жизненным хребтом российского общества. К тому же роль бюрократии в трагических репрессиях сталинской эпохи до сих пор остается неизученной. «74 года советского эксперимента при всем его трагизме оказались временем беспрецедентного исторического величия, оплаченного столь же беспрецедентными жертвами». (36).

В 1922 году возник СССР, начинается становление советской цивилизации. Ее смысл и многие  черты неразрывно связаны с именем Сталина, поскольку в годы его правления складывается то, что называется советской идентичностью, советским человеком. В 70- годы советская идентичность в ее прежнем жестко идеологизированном виде перестает быть адекватной изменившимся в мире и в стране условиям жизни. Кризисные явления приводят в середине 80-х годов к попытке свершения нового этапа социалистической революции, революционной перестройки всех сторон жизни социалистического общества, которая по замыслу ее инициатора М.С.Горбачева должна была полностью покончить со сталинским наследием, «разогреть» революционную лаву, застывшее на долгие годы общество. Но эта попытка полностью провалилась (37). Вызванная к жизни социальная энергия вся была направлена бюрократией на разрушение общественного строя. В 1993 году советская цивилизация уходит навсегда с исторической арены.

Тайные надежды значительной части российского общества на приход нового Сталина будут жить, пока кардинально не изменится сегодняшняя ситуация в стране. Россия не сможет долго пребывать на задворках мировой истории и мировой экономики, выступать в роли сырьевого придатка развитых стран Запада. Или она сойдет с мировой арены, не выдержав конкуренции с другими быстро растущими мировыми лидерами. Или она вновь станет великой державой, как в военно-политическом, так и в экономическом отношениях. А главное. Россия сможет продемонстрировать всему миру новую привлекательную для него систему социалистических ценностей, на которой она будет построена и в которой удовлетворение вещественных, предметных потребностей будет подчинено великим целям духовного обновления и преображении человека и человечества. Реализация этого варианта развития общественных процессов в стране с необходимостью требует возращения ее на особенный путь развития альтернативный Западу.

Идея социализма всегда жила в России и до появления научного социализма. Это был в первую очередь крестьянский социализм, но не только. Современные социалистические убеждения россиян – очень прочные убеждения, и они связаны, прежде всего, с социальной справедливостью. Это характернейшая черта российского общества на протяжении многих столетий. Социальная справедливость – мотор развития российского общества. Российские люди не представляют себе другого механизма решения острейших социальных проблем. Сегодня мы идем к новому социализму 21 века, и возвращаемся к идее социализма не потому что это кто-то придумывает,  она отвечает насущной потребности общества. Но эта потребность может быть реализована разными путями или она будет навсегда упущена. Сегодня вновь наступает время выбора.

  1. В статье «История сталинизма в 100 томах», посвященной аннотации ряда книг этого проекта, фактически утверждается, что любые конструкции, в которых не поддерживаются определения сталинского режима как преступного, являются идеологическими конструкциями и «неприемлемы с моральной точки зрения» .// Пушкин. №2. 2009. С.86.
  2. Костиков В. Аргументы и факты. №33. 12 августа 2009 г.
  3. Кургинян С.Э. Исав и Иаков. Судьба развития в России и в мире. Том1. М.: 2009. С.275.
  4. См. Шевченко В.Н. Уроки отечественной истории XX века и перспективы нового социализма в России. // Актуальная социал-демократия в XXI веке. М.: 2009.
  5. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: 1990. С.93.
  6. Кожев А. Понятие Власти. М., 2007.С.85-86.
  7. Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.45.С.378,381.
  8. Сталин И.В. Соч., Т.6.С.214.
  9. там же. С.238.
  10. Там же. Т.14. С.362.
  11. Там же. Т.10.С.32.
  12. «Пятая колонна» - внутренние враги страны в отличие от внешних врагов. Термин появляется в политическом лексиконе в конце 30-х годов во времена героической обороны и гибели Испанской республики в 1939 году.
  13. Сталин И.В. Соч., Т.7.С.118.
  14. Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному. М.: 1993. с.88.
  15. Сталин И.В.Соч., Т.7.С.255.
  16. Сюжет взят из кн.: Мартиросян А.Б. Сталин и достижения СССР. М., 2007.С.95 и далее.
  17. Осокина Е.А. Золото для индустриализации: Торгсин. М.: 2009.Торгсин официально – это объединение по торговле с иностранцами на территории СССР.  Торгсин за время своего существования (1931-1935) купил у населения ценностей, достаточных для покрытия одной пятой расходов на импорт промышленного оборудования, технологий и сырья.
  18. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М., 1945.С.328-329.
  19. Цит. по ж. Бюллетень оппозиции. Апрель 1931. №20. С.4.
  20. Струмилин Г.С. На плановом фронте. М., 1980.С.222-223.
  21. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М., 1945. С.376.
  22. «Четвертая трудность. Состоит она в затруднениях, связанных с опасностью отрыва государственного аппарата от партии, с опасностью ослабления партийного руководства над государственным аппаратом. Там же. Т.7.С.208.
  23. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М.: 2001. С. 491.
  24. Повесть вышла в начале перестройки в 1987 году и получила большую известность и многочисленные отклики.
  25. Сталин И.В. Соч., т.13. С.358-360.
  26. Осокина Е.А. Золото для индустриализации: Торгсин. М.: С.331
  27. Холквист П. «Осведомление – это альфа и омега нашей работы». Надзор за настроениями населения в годы большевистского режима и его общеевропейский контекст. // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. / Сост. М. Дэвид-Фокс. Самара. Изд-во: «Самар. ун-т» 2001. С.68-73.
  28. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М.:1945.С.515-516.
  29. Сталин И.В. Соч., т.1. С.340.
  30. Там же Т. 3. С. 123.
  31. Лукач Г. Письмо Альберто Кароччи. «Философские науки». 1989. №6. С. 104.
  32. Бессонов Б.Н. «Сталинская методология мышления и действия». Социально-гуманитарное знание. 1999.№6.
  33.  А.В.Гайда, К.Н.Любутин, С.В.Мошкин «Марксизм Йосифа Сталина: философско-политологические этюды». Екатеринбург.2001.С.4.
  34. Сталин И.В. Соч., Т.5. С.163.
  35. Винников В., Смирнов А., Тукмаков Д., Фефелов А. Вопросы сталинизма. Вопросы сталинизма-2. // Завтра. Декабрь. 2009 г. №№ 50-51.
  36. Кагарлицкий Б.Ю. Периферийная империя: Россия и миросистема. М.. 2004. С.522.
  37. Горбачев М.С. Октябрь и перестройка: революция продолжается. М., 1987. С. 12.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  

Вернуться назад