Среди людей, изучавших философию в институте в советские годы по официально санкционированным учебникам, в которых рассказывалось, как все сложнейшие проблемы и загадки человеческого бытия, над разгадыванием которых великие умы бились в течение столетий и тысячелетий, легко и просто разрешаются с позиций марксизма-ленинизма, бытует мнение, что философы в советские годы были либо неумными людьми, либо апологетами нечестивой власти (во многих случаях теми и другими одновременно). Если это верно, то ни о какой настоящей философии в те годы в нашей стране не может быть и речи. В соответствии с этим мнением если и нужно разрабатывать философию в современной России, то делать это следует как бы с нуля, с самого начала. При этом предлагается два варианта работы в области философии. Либо опереться на ту философскую традицию религиозного идеализма, которая была прервана в 1922 г, когда выдающихся русских философов выслали за границу на «философском пароходе». Либо примкнуть к одной из популярных сегодня школ западной философию

Когда говорят о «советской философии», то в действительности под этим словом скрываются очень разные вещи.

Когда западные советологи писали о советской философии, они исходили из этого, что это была на самом деле не философия, предполагающая абсолютную критичность, обсуждение того, что обычно принимается на веру (как в жизни, так и в науке), а идеология, способ мнимого теоретического оправдания политики коммунистической партии, метод индоктринации интеллигенции. Такая философия могла только отучать от всякого самостоятельного мышления и вызывать чувство отвращения. Сегодня некоторые наши журналисты и даже философы в таком же духе пишут о всей отечественной философии советского периода. Легко можно найти примеры, подтверждающие это мнение. В самом деле, именно таковы были в огромном большинстве учебники, по которым преподавали в те годы философию, в таком духе были написаны многие книги по философии, прежде всего по проблемам исторического материализма и теории «научного коммунизма». Были официальные представители этой философии: М.Б.Митин, П.Ф.Юдин, Ф.В.Константинов и др. Иными словами, реально существовал такой феномен, который соответствует так понимаемой «советской философии».

Но было и другое, то, чего, казалось бы, не должно было быть в идеологизированном обществе.

Картина философской жизни России в советские годы была гораздо сложней и интересней. В нашей философии в эти годы наряду с догматиками и приспособленцами творили выдающиеся умы, яркие личности, связанные с культурой России и культурой мировой, с гуманитарным и естественнонаучным знанием. Мы только сегодня начинаем понимать и ценить то, что было сделано в эти годы и что сегодня оказывается актуальным. В философии России в это время были заложены такие традиции, которые сегодня весьма перспективны и могут плодотворно взаимодействовать с мировой философией. В истории философии в России в советские годы можно выделить два периода взлёта. Это двадцатые годы и вторая половина 20 века. Между ними лежит время почти безраздельного господства догматизма, насаждавшегося сталинским режимом.

 

*  *          *

 

В 20-ые гг. прошлого столетия в отечественной философии и философски фундированной гуманитарной науке были разработаны такие идеи, которые означали возможность нового построения знания – особенно знания в области наук о человеке.

Продолжатель философии Серебряного Века А.Ф.Лосев выпускает ряд книг, в которых он не только даёт новую интерпретацию античной философии, но и оригинально разрабатывает философию мифологии, языка, музыки, математики. Такого рода глобального подхода в исследовании символических форм ранее не было в русской философии.

Неортодоксальный марксист и эмпириомонист А.А.Богданов создаёт «всеобщую организационную науку» - тектологию, в качестве методологии системного понимания, противостоящего элементаризму и атомизму классической науки. Тектологические построения Богданова не были признаны при жизни автора и получили развитие только во второй половине 20 столетия, когда в разных науках началось «системное движение».  В эти же годы в нашей стране разрабатываются структурный метод в лингвистике (Р.С. Якобсон и др.) и формальный метод в литературоведении (Б.Эйхенбаум, В.Шкловский, В.Пропп  и др.), ставший одним из источников структурализма в философии и науках о человеке во второй половине 20 столетия.

В 20-ые гг. в России появилось философское движение, которое имело две особенности (это не было школой или даже направлением, так как мыслители, которых можно отнести к этому движению, существенно отличались друг от друга). Первая такая особенность связана с противостоянием как религиозному философствованию, доминировавшему в России до революции, так и догматическому марксизму. Это противостояние выразилось, в частности, в том, что в центре внимания философов, которых можно отнести к этому движению, оказалась сфера, периферийная и для религиозной философии, и для примитивно истолкованного марксистского материализма. Это была область культуры: язык, литература, искусство, разные знаково-символические системы. Между тем, в рамках движения, о котором идёт речь, именно культура была понята как ключевая для решения и антропологических, и онтологических проблем. Вторая особенность философского движения, о котором идёт речь  – тесная связь философских разработок с новыми идеями в науках о человеке. Философы зачастую оказывались создателями новых концепций в гуманитарных дисциплинах, в свою очередь учёные не только ассимилировали новые философские концепции, но и нередко использовали их в качестве обоснования  новых подходов.

В этой связи следует прежде всего сказать о М.М.Бахтине, который не только применил свою философскую концепцию при анализе литературы и языка (в частности, при исследовании романов Ф.М.Достоевского), но и существенно развил её в этом контексте. Идеи М.М.Бахтина о взаимоотношении Я и Другого в процессе диалога, о сложной диалектике «сознания для себя» и «сознания для Другого», о диалогическом и полифоническом строении сознания и культуры, о методологии гуманитарного знания существенно опередили своё время и стали по-настоящему изучаться и пониматься в нашей стране только начиная с 70-ых гг., 20 столетия,  а в странах Запада ещё позже. Смысл их не только в разработке новой методологии  наук о человеке, но прежде всего в создании новой философской антропологии, которая, с одной стороны, развивает характерную для России традицию философского антииндивидуализма, а с другой, обосновывает уникальность и особую роль личности. Сегодня в странах Запада существует целая «индустрия Бахтина».

Это выдающийся психолог Л.С.Выготский, идеи которого некоторые современные западные исследователи считают поворотным пунктом в развитии мировой психологии. Исходя из ряда идей Маркса, он развил оригинальное понимание сознания как коммуникативного процесса и результата развития межсубъектных отношений, как некоторой социальной конструкции, включенной в культурно-исторический контекст. Эти философские идеи были положены в основу психологической теории, которая во многом определила развитие теоретических и экспериментальных психологических исследований  в нашей стране и пользуется  сегодня большим влиянием в мире.

Наконец, это Г.Г.Шпет, учившийся феноменологии у Э.Гуссерля, а затем развивший собственную концепцию, в которой он  впервые попытался  соединить феноменологию с герменевтикой. Идеи Шпета повлияли на отечественную психологию (он обосновал проект разработки этнической психологии), лингвистику (в частности, на многих сторонников лингвистического структурализма), литературоведов. Шпет был одним из пионеров разработки семиотики как общей науки о знаковых системах.

 

*  *          *

 

В середине 50-х годов в советской философии происходит качественный перелом, который был важной составной частью сложного процесса десталинизации общества. Суть этого перелома, положившего начало новому этапу развития отечественной философии, кратко можно обозначить как возвращение философии к творческой разработке собственной проблематики. Можно даже говорить о своеобразном ренессансе  философской мысли.

    Это утверждение может показаться слишком сильным. Ведь идеологическая цензура продолжала существовать. Многие вопросы – в том числе и в философии - просто нельзя было обсуждать. Обучение философии во всех высших учебных заведениях проходило по учебникам, которые были предельно догматичны и прививали стойкое отвращение не только к марксистской философии, но ко всякой философии вообще. Западные специалисты по изучению философии советского периода нередко строят свои заключения именно на основании анализа учебников и других идеологически санкционированных текстов. В действительности между подобными текстами и живой философской мыслью того времени существовал огромный разрыв, который прекрасно сознавался теми, кто участвовал в новом философском движении.

 Первыми лидерами этого движения  были Э.В.Ильенков и А.А.Зиновьев, молодые выпускники философского факультета Московского Государственного Университета. Потом в орбиту их влияния  втянулись другие, некоторые из них основали собственные философские школы.

Переживают творческий подъём некоторые философы поколения 20-ых гг.

А.Ф.Лосев выпускает за это время больше работ, чем за всё предшествующее время. Он развивает во многом по-новому те идеи, которые сформулировал ещё в 20-ые гг. Именно в эти годы происходит как бы второе открытие идей А.А.Богданова, М.М.Бахтина, Л.С.Выготского. Их книги переиздаются, их идеи обсуждаются. Выходят и такие работы этих мыслителей, которые не печатались при их жизни. Можно даже сказать, что именно в 60-ые и 70-ые гг. эти идеи начинают по-настоящему жить собственной жизнью: участвовать в формировании новых концепций, находить сторонников и оппонентов и т.д. При этом, что касается М.М.Бахтина, он продолжает активную творческую деятельность и развивает ряд новых идей.

Оригинальные работы выпускает Б.М.Кедров, он одним из первых в мире соединяет философию и историю науки. Новый этап начинается в деятельности С.Л.Рубинштейна, который переосмысливает свои старые философские позиции и создаёт интересную философско-антропологическую концепцию. Расцветает деятельность В.Ф.Асмуса. Т.И.Ойзерман выпускает основательные работы по методологии истории философии. М.А.Лифшиц развивает своеобразную концепцию «онтогносеологии».

В философии России второй половины 20 века появляется то, чего  в ней не было на протяжении нескольких предшествующих десятилетий. Возникают стабильно существующие и развивающиеся философские школы, исходящие из разных концептуальных позиций, спорящие друг с другом. При этом такие школы появились не только в Москве (школы Э.В.Ильенкова, А.А.Зиновьева, В.С.Библера, Г.С.Батищева, Г.П.Щедровицкого, системное движение И.В.Блауберга, Э.Г.Юдина, В.Н.Садовского и др.). Они действуют и в других городах и регионах страны, в частности, киевская школа под руководством П.В.Копнина, минская школа, основанная В.С.Стёпиным и др. Участники этих школ имеют возможность публиковаться, хотя и не без серьёзных трудностей.

    Особенность философского Ренессанса в Советском Союзе в 60-ые- 80-ые гг. в том, что он был первоначально связан с ориентацией на философский анализ познания, мышления, науки. Это было не случайно. Во-первых, области философии, изучающие познание, науку (теория познания, логика, философские проблемы естественных наук) в отличие от социальной философии имеют лишь опосредствованное отношение к идеологии и политике, поэтому возможности для самостоятельного творчества были в этой сфере гораздо больше. Во-вторых, к концу 50-ых гг. партийные инстанции осознали невозможность и вредность идеологического вмешательства в дела науки (по крайней мере, в естественные науки). В 60-ые гг. развитие социализма начинает вообще связываться с развёртыванием научно-технической революции. Философам – лидерам нового движения вовсе не были безразличны проблемы человека. Они были настроены критически в отношении существовавшей социальной реальности – не против социализма, а против того его бюрократического воплощения, которое тогда укоренилось в Советском Союзе. Но они считали, что именно опора на научное знание, на теоретическое мышление и на философию как на рефлексивную и методологическую основу этого мышления могут быть единственно возможным способом изменения социальной реальности. Исследование мышления, разработка теории научного познания выступает с этой точки зрения как жизненная миссия философии, как своеобразный способ социальной критики и гуманизации действительности. Анализ логики и методологии научного познания был начат с исследования логической структуры «Капитала». Затем на основе этих методологических изысканий и  с их существенной модификацией были сделаны попытки понимания структуры теоретического знания в других научных дисциплинах.

    Этот «когнитивный поворот» в новой философии совпал с интенсивным развёртыванием исследования познавательных процессов в  психологии (цикл работ по изучению мышления в школах С.Л.Рубинштейна и А.Н.Леонтьева), символической логике (В.А.Смирнов), математическому моделированию мыслительных процессов, когнитивной лингвистике (В.В.Иванов), семиотики (Ю.М.Лотман и его школа, непосредственно выходившие в философскую проблематику),  исследований в области кибернетики (А.Н.Колмогоров),  методологии системного анализа (И.В.Блауберг, В.Н.Садовский, Э.Г.Юдин), истории естествознания. Эти исследования осуществлялись на мировом уровне и получали международное признание. Ряд теоретиков в области математики и естественных наук (математик А.А.Марков, физик П.С.Капица, биологи И.И.Шмальгаузен и В.А.Энгельгард и др.) начинают проявлять интерес к философии и включаться в обсуждение философской тематики, связанной с их исследованиями. Устанавливается интенсивное взаимодействие философов, естествоиспытателей и ряда представителей наук о человеке. Регулярно проводятся конференции по методологии науки.

    Начиная с 70-ых гг. в новом философском движении происходят существенные изменения. В политическом плане на эти сдвиги повлиял ввод советских танков в Чехословакию в 1968 г., положивший конец не только «пражской весне», но и надеждам на обновление социализма в России. Многие участники философского движения разочаровались в наивном сциентизме, который воодушевлял их в конце 50-ых и в 60-ые гг. и постепенно стали выдвигать на первое место антропологическую проблематику в качестве самостоятельной, а не производной от эпистемологических и методологических исследований. Ряд философов антропологической ориентации отходят от марксизма, усваивают феноменологические и экзистенциальные идеи западной и русской философии, а в некоторых случаях дают зкзистенциально-антропологическую трактовку идей Маркса.

    Если говорить о том, какие же оригинальные идеи были выдвинуты в новом философском движении России второй половины 20 века, то кратко их суть можно резюмировать следующим образом.

В это время интенсивно исследовалась проблематика логики и методологии науки. Анализ логической структуры «Капитала» позволил сформулировать общие особенности метода восхождения от абстрактного к конкретному как он был применён К.Марксом  - гораздо раньше, чем соответствующие исследования были проведены в западной философии, в частности, в работах Л.Альтуссера. Э.В.Ильенков анализировал метод Маркса с опорой на классическую философскую традицию, прежде всего на Гегеля. А.А.Зиновьев выявлял различные логические приёмы и мыслительные техники, использованные в «Капитале». Было выявлено значение методологических идей Маркса относительно исходной идеализированной модели как ядра развития теории для понимания теоретического знания в других науках, в частности, в современной физике (В.И.Кузнецов). Особенность логико-методологических исследований научного знания, осуществлённых в это время в отечественной философии, состоит в акценте на изучение генезиса научной теории и  логики её исторического развёртывания. В этой связи была разработано понимание научной теории как многоуровневой открытой системы, включающей в себя ряд относительно самостоятельных под-систем, отношения между которыми не строятся по принципу линейной зависимости. Такое понимание резко контрастировало с господствовавшей в это время в западной философии науки стандартной гипотетико-дедуктивной моделью научной теории и опередило западные исследования в этой области. В этом контексте было сформулировано положение об исторически меняющихся основаниях научной теории, одним их которых выступает научная картина мира, обеспечивающая связи теории с боле широкой сферой культуры (В.С.Стёпин).

Возникает разветвлённое исследование проблематики философии естествознания: проблема причинности в современной науке, принцип соответствия, принцип дополнительности, принцип наблюдаемости, принцип редукции, проблема глобального эволюционизма и др. (Б.М.Кедров, М.Э.Омельяновский, Н.Ф.Овчинников).

Новый характер получило исследование диалектики. Она была понята не просто как онтологическая схема, а как логика развития теоретической мысли, как способ анализа и разрешения противоречий мышления в традициях Гегеля и Маркса. А.Ф.Лосевым было предложено истолкование диалектики в духе синтеза неоплатонизма и Гегеля. В.С.Библер в рамках исследования творческого мышления трансформировал понимание диалектики в концепцию диалогики как диалогической коммуникации разных теоретических систем и даже систем культуры –  эта концепция была обоснована анализом материала  истории науки и культуры. В этой связи он попытался дать новую интерпретацию идеям М.М.Бахтина о диалогическом характере культуры и сознания.

Э.В.Ильенков сформулировал оригинальное понимание идеального как существующего в формах человеческой деятельности, исходно в формах коллективной деятельности, т.е. тем самым как своеобразной объективной реальности по отношению к индивидуальной психике. Это понимание противостояло философской  традиции, связывавшей идеальное с индивидуальным сознанием. Оно было еретическим и по отношению к официальному толкованию материализма в советской философии. Такое понимание имеет некоторое сходство с выдвинутой позже К.Поппером концепцией идеального как «третьего мира» с той, правда, существенной разницей, что с точки зрения Ильенкова идеальное может существовать только в рамках человеческой деятельности.

Эта концепция имела большое влияние как в философии, так и в некоторых науках о человеке (в частности, в психологии, особенно среди психологов, продолжавших традиции культурно-исторической школы Л.С.Выготского). Вместе с тем она критиковалась не только сторонниками официальной интерпретации марксизма. С нею спорили и некоторые философы, входившие в новое философское движение. Так, например, М.А.Лифшиц предложил понимание идеального как существующего объективно в самой природе. Д.И.Дубровский критиковал ильенковское понимание, опираясь на философское осмысление данных нейрофизиологии, теории информации, кибернетики.

Интенсивно разрабатывался деятельностный подход в двух планах: во-первых,  как способ понимания человека, его творческой природы и выхода за пределы любой наличной ситуации, во-вторых, как важный методологический принцип в науках о человеке, позволяющий разрушить непроходимую стену между внешним и «внутренним», субъективным миром. При разработке этой проблематики философы  опирались на ранние работы Маркса, а также на традицию немецкой философии от Фихте до Гегеля, на некоторые идет мировой философии 20 века (В.А.Лекторский, В.С.Швырёв). На основе философского понимания была разработана психологическая теория деятельности (А.Н.Леонтьев), связанная с традицией Л.С.Выготского и ставшая программой теоретических и экспериментальных исследований. Г.П.Щедровицкий создал «Общую теорию деятельности», в рамках которой он и его школа анализировали не только познающее мышление как особый вид деятельности, но и методологию проектирования и создания разных организационных структур. Возникшее на основе этой теории движение, включающее философов, методологов, психологов, системотехников и других специалистов, в рамках которого обсуждаются теоретические проблемы и решаются практические задачи, успешно развивается до настоящего времени.

Начиная с 70-ых гг. прошлого столетия особое внимание стало уделяться проблемам философской антропологии. Если первоначально ключом к пониманию человека служил принцип деятельности, то затем ряд философов стал усматривать специфику человеческого бытия в общении, подчёркивая его несводимость к деятельности (Г.С.Батищев). Интерес привлекают такие экзистенциальные состояния, как вера, надежда, любовь (В.И.Шинкарук). И.Т.Фролов анализировал проблему смысла жизни и смысла смерти в контексте взаимоотношения философии и естествознания. М.К.Мамардашвили разработал антропологическую концепцию, в центре которой феномен индивидуального сознания. При этом он ассимилировал ряд идей феноменологии и экзистенциализма и попытался совместить это понимание с идеей о существовании объективированных идеальных форм и марксовым понятием превращённых форм деятельности. С.Л.Рубинштейн создал своеобразную онтологическую антропологию, согласно которой сознание не противостоит бытию, а через человека включено в него и меняет его структуры и содержание  - такое понимание было несовместимо с принятым тогда понимание философского материализма. В контексте интереса к проблеме человека стали интересно разрабатываться проблемы этики (О.Г.Дробницкий, А.А.Гусейнов). Начал оригинальные исследования философии религии Л.Н.Митрохин.

Уникальной была разработка в эти годы А.А.Зиновьевым проблем социальной философии. Уникальность эта не только в оригинальности выдвинутых идей, но и в том что в тех условиях эти разработки нельзя было публиковать ни в каком виде. В форме т.н. «логической социологии» А.А.Зиновьев создал философско-научную систему, в рамках которой анализировались основные социально-культурные и антропологические проблемы, исследовались системы «коммунизма» и «западнизма». То, что писал высланный из страны в 1978 г. А.А.Зиновьев, публиковалось на Западе, было запрещено в нашем отечестве не только для обсуждения, но и даже для чтения, но тем не менее тайно читалось, горячо обсуждалось и оказывало большое влияние и нашу философию, на нашу культуру в целом.

Важным философским событием явилось появление капитального 8-томного труда А.Ф.Лосева. «История античной эстетики» (М., 1963-1994). Автор в нем исходит из убеждения, что древнегреческая и эллинистически-римская культура характеризуется в своей основе эстетико-космологической направленностью, дает оригинальную и целостную панораму философии античности, которую по праву можно считать ее русской версией.

Начавшаяся в 60-70-ые годы активизация философской жизни и возрождение философии в стране затронули также и другие области философского знания, хотя и значительно слабее, чем теорию познания, логику и методологию науки. Прежде всего следует отметить подъем в изучении истории философии. Методологические проблемы историко-философских исследований разрабатывались Т.И.Ойзерманом, А.С.Богомоловым. Историко-философская наука обогатилась трудами по античной, средневековой философии, философии эпохи Возрождения, нового и новейшего времени (В.В.Соколов). Исследовались различные направления современной западной философии – феноменология, экзистенциализм, неотомизм, философская антропология, критический рационализм,  прагматизм, неопозитивизм, герменевтика, структурализм и др.(П.П.Гайденко, Э.Ю.Соловьёв, Н.В.Мотрошилова).

Исключительную роль в философской жизни этого времени играл журнал «Вопросы философии», который, особенно в 60-ые и 70-ые гг., когда главным редактором журнала был И.Т.Фролов, а его заместителем М.К.Мамардашвили, стал как бы центром притяжения для многих наших интеллектуалов, при этом не только для философов. В этом журнале обсуждались вопросы, касающиеся как   взаимоотношений философии и естествознания, так и проблем экологии, культуры, образования, истории -  они были связаны с главными мировоззренческими исканиями того времени.

Большим событием не только в философской, но и в культурной жизни страны стало издание в 60-ые и 70-ые гг.пятитомной «Философской Энциклопедии». Это была по тем временам необычная попытка дать более или мене объективное изложение как марксистского понимания философских проблем, так и их  немарксистской интерпретации. «Энциклопедия» ввела огромный массив историко-философского знания, в ней впервые за многие годы было рассказано о русских религиозных философах, идеи которых в те годы нельзя было обсуждать на академическом уровне. В «Энциклопедии» был опубликован ряд принципиальных теоретических статей Э.В.Ильенкова, А.А.Зиновьева, М.К.Мамардашвили, Г.С.Батищева, С.С.Аверинцева, Ю.А.Левады и др., имевших большой резонанс.  Несколько сот статей написал А.Ф.Лосев. Осуществление такого рода проекта даже в это время, более либеральное по сравнению с тем, которое ему предшествовало, было исключительно трудно. И всё же это удалось сделать. Велика заслуга в этом А.Г.Спиркина, бывшего заместителем главного редактора этого грандиозного издания.

Некоторые из выдающихся философов России этого времени изначально не принимали марксизм. К ним относится А.Ф.Лосев. Это же можно утверждать относительно М.М.Бахтина. Рано отошёл от марксизма и стал яростным критиком советской системы А.А.Зиновьев. Но всё же большинство философов, определивших ренессанс второй половины 20 века, первоначально (при всём их резком неприятии официального марксизма-ленинизма) были исполнены веры в то, что у Маркса есть такие идеи, которые нужно всерьёз принимать и разрабатывать. Только во второй половине 70-ых и 80-ые гг. ряд из них стал выходить за пределы марксизма. Это относится, например, к Г.С.Батищеву, который сначала был одним из самых интересных интерпретаторов ранних гуманистических идей Маркса, к М.К.Мамардашвили, который свою известную концепцию «превращённых форм» создал в связи с изучением «Капитала». Это же можно сказать о С.Л.Рубинштейне, В.С.Библере, М.К.Петрове. Остались убеждёнными марксистами Э.В.Ильенков, М.А.Лифшиц, Б.М.Кедров, И.Т.Фролов, П.В.Копнин. Но марксизм этих людей был глубоко подозрителен для власть имущих.

Впрочем, нужно заметить, что идеологической критике, при этом очень жестокой, по сути дела травле подвергались все наши выдающиеся философы того времени независимо от того, считали ли они себя сами марксистами. Ибо еретической, «ревизионистской» считалась любая оригинальная философская концепция. Идеологические бюрократы не без основания усматривали в такого рода  произведениях скрытую критику власти и порядка. А.Ф.Лосев провел несколько лет в лагере, в течение многих лет не имел права публикации философских текстов. А в 70-ые гг. его большой труд о философии В.С.Соловьёва был запрещён к изданию. М.М.Бахтин много времени провёл в ссылке и только в 70-ые гг. начал получать признание. С.Л.Рубинштейна подвергали травле. Б.К.Кедрова несколько раз снимали с занимаемых им постов, объявляли взыскания по партийной линии. А.А.Зиновьев был исключён из партии, изгнан с работы и выслан из страны. П.В.Копнин, директор Института философии АН СССР, умер в 49 лет от болезни, спровоцированной разнузданной идеологической травлей. И.Т.Фролов противостоял шквалу критики и как автор «еретических» с официальной точки зрения текстов, и как главный редактор журнала «Вопросы философии», считавшегося «ревизионистским». Э.В.Ильенков всю жизнь имел разнообразные партийные взыскания, был в своё время изгнан из МГУ. На его раннюю смерть повлияла идеологическая травля. М.К.Мамардашвили сначала сняли с поста заместителя главного редактора журнала «Вопросы философии», а затем изгнали из Института истории естествознания и техники, после чего он переехал в Тбилиси. Г.П.Щедровицкий и М.К.Петров были исключены из партии и имели большие проблемы с трудоустройством. Э.Г.Юдин несколько лет провёл в лагере. В.С.Библер постоянно был под подозрением, неоднократно вынужден был менять место работы. М.А.Лифшиц подвергался разного рода нападкам в течение всей жизни. Вопрос об увольнении Г.С.Батищева из Института философии АН СССР возникал неоднократно. В.Ф.Асмус всю жизнь был подозреваемым в разного рода идеологических прегрешениях и на основании его текстов, и в связи с дружбой с опальным Б.Л.Пастернаком. Непростой была жизнь В.А.Смирнова. Всегда было настриженным отношение официальных инстанций к тартусско-московской семиотической школе, возглавлявшейся Ю.М.Лотманом.

Почти все философы, которым посвящены тома данной серии, испытывали серьёзные трудности с печатанием своих произведений. У многих из них осталось большое рукописное наследие, которое стало источником публикаций после смерти и, как правило, уже в другое время. Что-то из неопубликованного читалось близкими, друзьями, учениками, обсуждалось на семинарах, передавалось из рук в руки. Что-то существовало в виде магнитофонных записей докладов, выступлений.

Важно однако подчеркнуть, что  в этой тяжелейшей идеологической обстановке настоящая (а не официальная) философская жизнь была весьма интенсивной. Я вспоминаю эти годы  как время появления новых идей, дискуссий, как время заинтересованного и критического чтения работ друг друга, участия в совместных семинарах и конференциях, как время интенсивных контактов с учёными,  деятелями культуры.

Я хочу отметить одну важную особенность философской жизни того времени..

Философы, книги о которых вошли в серию «Философия России второй половины ХХ века», чувствовали свою принадлежность к единому движению, противостоящему официальной философии советского периода (представленной такими именами, как М.Б.Митин, П.Н.Юдин, Ф.В.Константинов и др.). С другой стороны, они остро полемизировали друг с другом: Э.В.Ильенков с А.А.Зиновьеым, Г.П.Щедровицкий с обеими, Г.С.Батищев с В.С.Библером, М.К.Мамардашвили с Э.В.Ильенковым и Г.С.Батищевым, М.А.Лифшиц с М.К.Мамардашвили и Э.В.Ильенковым и т д. Иногда на этом основании спрашивают: как же вы могли работы о столь разных и даже взаимоотрицающих философах объединить в одну серию? Но дело в том, что вся история философия – это нескончаемый спор, вечная полемика по важнейшим вопросам человеческого бытия. В философии нет и не может быть единственно правильной концепции, одного возможного решения. Вся история философии – это обсуждение одних и тех же проблем, которые в каждой культуре и в определённое время получают конкретизацию. В споре Платона и Аристотеля в некотором смысле победил каждый, ибо из этой полемики родилась вся западная философия. Дело не в правоте или неправоте того или иного подхода, а в том, насколько он может повлиять на существующую практику в познании и культуре, насколько он отвечает имеющимся интеллектуальным запросам и способен быть включён в ту или иную исследовательскую и жизненную программу. Конечно, это судьба не каждой философской концепции. Но про философов, книги о которых входят в серию, можно сказать, что каждый  из них оказал большое влияние на разные области науки и культуры: теорию естествознания, психологию, культурологию, историю науки, теорию и практику образования. Они имели множество сторонников не только среди философов. Они основали философские школы, многие из которых развиваются и в настоящее время. Их идеи участвуют в обсуждении проблем современной философии. В книгах серия эта взаимная полемика представлена, и читатель может сравнивать разные подходы, размышлять о достоинствах и недостатках того или иного предлагаемого решения.

В истории русской литературы были Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский, И.С.Тургенев, которые не любили и не признавали друг друга. Между тем, каждый их них - это классик, без которого русская культура не была бы тем, чем она стала. Примерно то же можно сказать о выдающихся философах России второй половины 20 столетия.

Я ещё раз хочу подчеркнуть, что идеи, выдвинутые в эти годы в нашей философии, разработанные в ней концепции, не только не остались в породившем их времени, как утверждают те, кто не знает подлинной истории нашей философии.  По моему глубокому убеждению, многие из этих идей очень современны и могут плодотворно взаимодействовать с теми подходами, которые выдвигаются сегодня в мировой философии.

 

*  *          *

 

Каждый том серии «Философия России второй половины 20 века» посвящён исследованию идей того или иного философа. Но понимание этих идей предполагает знание конкретного социально-культурного контекста, в котором  они возникли и воспринимались. Книга, которую вы держите в руках, как раз и является попыткой воссоздания этого контекста. В ней собраны рассказы очевидцев и участников философских событий в нашей стране во второй половине 20 столетия. При этом авторы не только вспоминают о том, что было, но и пытаются анализировать события в свете сегодняшнего опыта. Такого рода тексты мне представляются уникальными. Конечно, важно и нужно истолковывать идеи ушедших от нас выдающихся людей. Но это будут делать и наши потомки – может быть, иногда даже лучше, чем мы. А вот рассказать о событиях, в которых мы участвовали, кроме нас некому. Между тем, эти свидетельства говорят о том, что философия – это не только идеи на высшем уровне абстракции, но и стиль жизни, образ поведения в неповторимых и нередко труднейших обстоятельствах.