Долговременный экономический успех национального хозяйства прямо связан с его инновационным характером. Йозеф Шумпетер еще до Второй мировой войны определял инновации как «стержень конкуренции нового типа». Клятвы в верности инновационному типу экономики во всем мире стали обязательным ритуалом для любого политика. Это и понятно: уровень и динамизм развития инновационной деятельности в разных странах определяют границу между богатыми и бедными народами (корреляция между инновационностью национальной экономики и благосостоянием граждан недавно подтверждена на базе компаративного исследования 115 стран). Границу между теми, кто зарабатывает сверхприбыль на технологиях, и теми, кто довольствуется капризной рентой с доставшихся стране естественных преимуществ — благоприятного климата или природных ресурсов.

Россия обладает слишком большой и богатой территорией, чтобы удержать ее без современных технологий, обеспечивающих обороноспособность и безопасность границ. В России слишком большое население, чтобы обеспечить его работой только по добыче и транспортировке сырья. В России слишком разнообразная структура экономики и слишком сложная техносфера, чтобы позволить себе обойтись без квалифицированных рабочих, инженеров, ученых и учителей. В России слишком умный и творческий народ, чтобы заставлять его быть только потребителем продуктов чужого квалифицированного труда. Наконец, мы обладаем выдающейся инновационной историей, оценки хода которой пока далеки от окончательных.

В последние годы технологические вызовы стали осознаваться российским обществом (во всяком случае, его активной в политическом отношении частью) как принципиально важные. Сегодня трудно найти человека, не согласного с тем, что Россия должна переходить от сырьевой модели экономики к инновационной, что стране остро необходима модернизация производства, что нужно формировать собственную национальную инновационную систему. Для реализации всего этого необходимо проведение системной технологической политики. Разногласия могут возникать по поводу форм и темпов решения этих проблем, но не их приоритетности. Ключевым звеном в поиске ответов на технологические вызовы становится формирование национальной инновационной системы.

Что такое НИС

Концепция национальных инновационных систем (НИС) начала активно разрабатываться в конце 1980-х. Ее пионером был профессор Университета Сассекса (Великобритания) Кристофер Фримэн, предложивший как сам термин «национальная инновационная система», так и ряд постулатов этой концепции в работе «Инновации в Японии» (1987). По Фримэну, НИС — это «сеть частных и государственных институтов и организаций, деятельность и взаимодействие которых приводят к возникновению, импорту, модификации и распространению новых технологий».

В качестве альтернативного определения НИС (каковых к настоящему времени насчитывается очень много) можно предложить и такой вариант: национальная инновационная система — это исторически сложившаяся подсистема национальной экономики, которая состоит из различных институтов и экономических структур, оказывающих влияние на темпы и направления технологических изменений в обществе.

Основы будущей концепции НИС были заложены в работах ряда исследователей еще в 1960-е и 1970-е, а ее непосредственным предтечей можно считать американца Мозеса Абрамовица, в 1986 году опубликовавшего в журнале Journal of Economic History статью «Догоняя, перегоняя и отставая», позднее ставшую классической. Именно в этой статье были рассмотрены важнейшие элементы экономико-технологического потенциала различных стран и факторы, влияющие на динамику его развития. В совокупности эти факторы, по Абрамовицу, определяют так называемую социальную способность (social capability) государств, то есть их исходные возможности по наращиванию экономико-технологического потенциала, и среди ключевых факторов им были названы: национальная техническая компетенция (уровень образования); опыт в организации и управлении крупномасштабными производствами и проектами; наличие развитых финансовых институтов и рынков, способных мобилизовать приток капитала для таких крупномасштабных производственных проектов; уровень «честности» различных государственных и частных институтов и общественного доверия к ним; стабильность государственной власти и ее эффективность в определении правил игры и контроле за их соблюдением.

Формулировка Абрамовица остается актуальной и сегодня. Дополнением к предложенной Абрамовицем концепции «социальной способности» стала концепция «технологической способности», разработанная Лин Су Кимом. По его мнению, она определяется инновациями, производством и инвестициями. У стран, стремящихся к экономическому лидерству, процессы привлечения инвестиций, модернизации производства и развития инноваций должны идти параллельно, а не последовательно.

Раздающиеся в России призывы провести сначала модернизацию за счет импорта технологий и только потом заняться собственными инновациями устарели — так поступали малоиндустриализованные экономики без собственной научно-технической базы и образованных кадров лет сорок назад. И время не то, и страна у нас с другим бэкграундом.

Несмотря на глобализацию, интерес исследователей именно к национальным инновационным системам объясняется тем, что именно на уровне НИС наиболее отчетливо проявляются механизмы регулировки перетока научно-технологических знаний. Как отмечает профессор Квебекского университета Хорхе Ниози, «в то время как финансовый капитал относительно легко пересекает национальные или региональные границы, переток через эти границы знаний происходит значительно медленнее, что объясняется более герметичным характером последних, то есть тем, что многие из этих знаний хранятся в человеческих мозгах. Трансфер знаний, в свою очередь, напрямую зависит от трансфера человеческого капитала, мобильность которого весьма ограничена. И уровень этой мобильности прежде всего определяется особенностями механизмов государственного регулирования и эффективностью работы различных государственных и полугосударственных институтов, то есть всеми теми факторами, при изучении которых и необходимо принимать во внимание наличие национальных границ». Заметим, что соображения Ниози остаются справедливыми и в пределах государственных границ, поэтому развитие НИС носит, как правило, «очаговый», или сетевой, характер: НИС растет локально, создаются (часто в режиме greenfield) зоны с особо благоприятными для инноваций условиями, затем число зон (узлов) увеличивается, их опыт тиражируется.

Сегодня сами собой НИС не возникают нигде в мире — они становятся результатом целенаправленной государственной политики. Это в значительной степени рукотворное образование. При этом успех никому не гарантирован. Даже развитые страны не всегда могут похвастаться точным воплощением своих инновационных стратегий. Так, заявленный ЕС в 2000 году в Лиссабоне план ускорения научного и инновационного развития и преодоления к 2010 году отставания от США и Японии по количественным и качественным показателям не выполняется и перенесен на более поздние сроки. В своей недавней речи перед Национальной академией наук президент США Барак Обама также признал наличие ряда хронических проблем в этой области.

Что в России?

Для такой большой и неоднородной страны, как Россия, нет готового рецепта инновационного развития. Тем не менее очевидные особенности, которые в таком рецепте должны быть учтены, легко перечислить.

Прежде всего, следует исходить из того, что строить НИС нам нужно не в «чистом поле», не на пустом с точки зрения инноваций месте (как это было в большинстве стран, тех же Бразилии, Малайзии, Сингапуре, Южной Корее). У России есть собственная традиция организации промышленности, науки и образования. В течение всего ХХ века нашей стране удавалось вести собственные исследования и разработки практически по всему спектру технологий, в результате чего она стала одним из мировых лидеров в технологической области. Начало нового века, несмотря на все сложности, тоже не прошло впустую — за последнее десятилетие созданы многие важные для функционирования НИС институты. Вопрос в том, как обеспечить сочетаемость этих институтов с доставшимся в наследство от предыдущего века научно-техническим потенциалом в составе НИС.

С тем, что нам приходится создавать НИС на базе уже индустриализированной экономики, связано то, что в России необходимо сочетать процесс технического обновления промышленной базы (модернизация) и создание условий для повышения конкурентоспособности отечественной экономики на базе создания оригинальных технологий и продуктов (инновации).

Второе: у России есть значительные запасы природных ресурсов. С одной стороны, это изобилие порождает «сырьевое проклятье», когда высокая рентабельность вложения средств в добычу сырья отвлекает инвестиционные ресурсы из обрабатывающей промышленности и отраслей высоких технологий. С другой — оно обеспечивает весьма емкий и платежеспособный рынок для новых технологий и продуктов. Очевидно, что заметная доля российской промышленности (в том числе высокотехнологичной) должна работать на обеспечение потребностей добычи природного сырья (как это происходит сегодня в Норвегии).

Третье: для масштабов России мы все еще имеем слаборазвитую инфраструктуру — транспортную, телекоммуникационную, энергетическую, и это отличный вызов для политической элиты, бизнеса и технократического сообщества. Один только проект создания новой системы транспортных коммуникаций (высокоскоростной железнодорожный и автомобильный транспорт, организация городских транспортных потоков, региональная авиация, сеть транспортных хабов и логистических центров, системы доставки грузов на отдаленные территории) может стать для нашей страны мощнейшим локомотивом развития инноваций.

Четвертое: масштабы и разнообразие страны обусловливают большую роль государства, необходимого для удержания и развития этой территории. В результате сильное государство играет и будет играть ведущую роль в формирующейся российской НИС, особенно на старте больших проектов, когда от власти понадобится «принуждение к инновациям».

Пятое: огромная территория с весь­ма разнообразными в социально-эко­но­мическом плане регионами пред­определяет очаговость развития ин­но­­вационных процессов, локализацию их в наиболее подготовленных регионах. Разговоры о том, что специально созданные центры инноваций будут оттягивать ресурсы из других регионов и тормозить таким образом их инновационное развитие, не более чем популизм. История НИС говорит нам, что на старте практически всегда и везде дело обстоит именно таким образом. Со временем формирование сети центров инновационной активности, рассеянных по всей стране, станет важным фактором связанности ее регионов.

Видимая рука государства

Зарубежные исследователи утверждают, что наряду с наличием экономических (и историко-технологических) предпосылок построения успешно работающих НИС важнейшим фактором, определяющим эффективность национальных инновационных стратегий, следует считать качество государственного управления, умение политического руководства страны планировать и реализовывать крупномасштабные инновационные проекты. Этот фактор успеха НИС, безусловно, относится к числу наиболее часто упоминаемых у самых разных исследователей, причем с конца 1990-х число таких работ в специальной литературе стабильно растет.

Мировой опыт показывает, что задачи создания отдельных элементов НИС должны быть связаны воедино. Ее формирование не может быть прерогативой одного министерства, а требует координации как между различными ведомствами, так и между различными партнерами в экономике и обществе. Иногда для этих целей создается специальное министерство, комитет или ведомство, регулирующее все вопросы инновационного развития. В качестве примера такого ведомства можно вспомнить Национальный совет по науке и технологии в Южной Корее под руководством президента. Бывает, эта задача решается по-другому: разрабатывается стратегия общего плана действий, а затем встраивается в политику каждого министерства и ведомства (например, так происходит в США). Какую линию выберет Россия — вопрос пока открытый, однако раздается все больше голосов в пользу создания специального ведомства. Пока же авторитетный центр управления и надлежащая координация действий различных ведомств в этой области в стране отсутствуют. Существующие министерства с задачей координации этой деятельности не справляются, а на уровне аппаратов президента и правительства соответствующих структур нет.

Причина недооценки нашей элитой рисков, возникающих в сфере технологического развития, состоит в том, что за последние пятнадцать лет внимание значительной ее части было сосредоточено на вопросах перераспределения собственности и денежных средств, а не на промышленной политике, техническом перевооружении, научно-техническом развитии и т. п. В результате сформировался целый слой управленцев (причем не только в госаппарате, но и в бизнесе), считающих, что для успешного руководства вполне достаточно знаний в области экономики, финансов, управления кадрами и пиара, не говоря уже об умении выстраивать «социальные связи». На это накладываются и такие дефекты кадровой политики, как клановость и приоритет лояльности перед профессионализмом. Исправить ситуацию может привлечение к управлению специалистов с инженерно-техническим или естественно-научным образованием и опытом работы в качестве инженеров, конструкторов, производственных руководителей. Призыв технократов во власть происходит сегодня в самых разных странах (вспомним последние «обамовские» назначения в США, сингапурскую меритократию, кадровую политику высшего руководства КНР, отдельные назначения в Южной Корее).

Принуждение к инновациям

Этим словосочетанием чересчур либеральные профессора уже пугают своих студентов. Но совсем необязательно понимать под ним «спускаемый» предприятию из министерства план проведения НИОКР или обязательный размер средств, направляемых на инновации. Существуют вполне «мягкие» инструменты такого принуждения. В этом качестве активно используются инструменты технического регулирования, нормы экологической и энергетической безопасности.

Конечно, лучший способ «принуждения к инновациям» — развитие конкуренции на внутреннем рынке. Главной задачей государства должно быть содействие развитию и поддержанию здоровой конкуренции в экономике страны. В том числе путем привлечения в Россию иностранных производителей. Но, как опытный водитель, государство должно умело чередовать педали газа и тормоза при прохождении сложных участков трассы.

Не стоит забывать, что доведенная до «совершенства» конкуренция тормозит инновационный процесс. Инновационный продукт при первом свидании с рынком часто бывает дорогим и несовершенным, да и сама конкурентная ситуация в различных сегментах экономики сильно дифференцирована, в связи с чем государство должно использовать различные инструменты стимулирования инновационной активности. Приведем примеры.

Технологические коридоры. Технологические коридоры — это перечень обязательных требований и ограничений, предъявляемых к техническим параметрам применяемых технологий, потребительской продукции и услуг, устанавливаемый государством, с разбивкой по годам и нарастанием их жесткости со временем. Речь идет не просто о технических регламентах и стандартах, а о выстраивании этих регламентов в систему, в цепочку взаимосвязанных ограничений, направленных на изменение технологического уровня соответствующей отрасли. Вводя такие стандарты, государство не только снижает энергоемкость отечественной экономики и заботится о здоровье граждан, но и стимулирует производителей обращаться к разработчикам новых технологий, формирует мощный долгосрочный спрос на их услуги.

Большинство развитых стран уже давно используют такой подход. Наибольшую известность в России получили нормы для автомобильных двигателей Евро-1, 2, 3, 4 или нормативы шумности для авиационных двигателей. В российской практике эта методология только начинает применяться. Так, например, происходит с переходом на новые нормы по автомобильному бензину или по утилизации попутного газа. Свежий и яркий пример — прорисовка технологического коридора для рынка осветительных приборов.

Антимонопольное регулирование. Нынешняя антимонопольная политика отличается некоторой прямолинейностью, рассматривая монополии как безусловное зло. Следовало бы дополнить государственную антимонопольную политику рядом инструментов, позволяющих государству регулировать процессы концентрации в отечественной экономике в привязке к решению вопросов технологического развития. Например, согласование сделок по слиянию и поглощению могло бы сопровождаться выставлением конкретных условий перехода возникающего монопольного объединения к тем или иным передовым технологиям. В случае невыполнения этих условий монополисты должны подвергаться штрафам и иным санкциям, вплоть до принудительной реорганизации и обратного разделения. Не стоит забывать, что прорывная инновация всегда на какой-то срок обеспечивает своему автору монополизм, и эффективная инновационная политика должна поощрять возникновение временных «инновационных монополий».

Условия лицензирования. Требования к применяемым технологиям или технологическому уровню могут закладываться при выдаче сертификатов и лицензий (например, на недропользование). Как и в случае с технологическими коридорами, речь должна идти не об указании на необходимость применения конкретной технологии, а на достижение определенных показателей (эффективности, степени извлечения, экологичности и т. п.)

Возможность получения господдержки. Она может быть увязана с проведением определенных мероприятий по инновационному развитию, участию в приоритетных инновационных проектах. Например, в Программе антикризисных мер правительства Российской Федерации на 2009 год было четко сказано, что «поддержка будет оказываться в первую очередь предприятиям при условии наличия у них… программы инновационного развития, включающей мероприятия по повышению энергоэффективности, разработке и выводу на рынки новой продукции, внедрению передовых технологий». Аналогично могут быть сформулированы требования к участникам тендеров на предоставление услуг и продажу продукции государству.

Допуск транснациональных компаний на условиях локализации. Опыт других стран показывает, что следует не только создавать благоприятный режим для иностранных инвесторов, но и выдвигать им встречные требования, касающиеся передачи технологий, лицензий, размещения в стране помимо производственных подразделений еще и исследовательских центров.

Задания для госкомпаний. В этом сегменте государство может директивно устанавливать задания по достижению технологических ориентиров. Госкомпании должны быть обязаны разработать, принять и опубликовать долгосрочные планы и программы технологического и инновационного развития, планы перспективных НИОКР, разработки новых продуктов и закупки новой техники. Информация об этих программах и планах должна предоставляться в соответствующие профильные министерства, в Комиссию по модернизации, а также публиковаться в открытом доступе, чтобы потенциальные разработчики планировали свою деятельность. Представители государства в руководящих органах госкомпаний должны контролировать ход разработки и реализации этих программ. Следует устанавливать для каждой госкомпании величину средств, выделяемых на инновационные проекты, в размере, сопоставимом с аналогичными компаниями за рубежом.

Прямое и косвенное политическое давление. Один из самых простых способов «принуждения к инновациям» — прямое политическое давление на руководителей компаний с целью добиться от них совершения определенных действий в требуемом направлении: увеличения финансирования исследований и разработок, создания корпоративных R&D-центров или кооперации с существующими научными институтами, внедрения определенных технологий и т. п. Что касается косвенного давления, то речь идет о соответствующих «сигналах», подаваемых через разнообразные СМИ и другие каналы коммуникации, говорящих, что на благожелательное отношение со стороны государства могут рассчитывать только те руководители, кто занимается инновациями.

Выращивание «чемпионов». Помимо стимулирования спроса у существующих компаний необходимо ставить задачу целенаправленного формирования в России новых высокотехнологичных производств гражданской продукции мирового уровня: работающих на глобальном высококонкурентном рынке, транснациональных по сути (но с российским контролем), входящих в число крупнейших в мире. Примеров реализации другими государствами такого рода проектов за последние 30–40 лет в мире накоплено не так уж мало — достаточно вспомнить историю Nokia, Samsung, Airbus. Впоследствии именно вокруг таких компаний и будет выстраиваться реальная инновационная система.

Сеть инноваций

В мире в целом инновации не процветают равномерно во всех странах, да и внутри отдельной страны они локализованы в определенных, благоприятных для этого местах. Строительство НИС в России, скорее всего, пойдет путем формирования нескольких «центров кристаллизации» инновационной активности. В каждом из этих центров будут использованы разные модели инновационных систем. Причем эти центры не обязательно будут привязаны к границам определенного региона. Где-то таким центром станет вуз или даже академический НИИ (вспомним случай нижегородского Института прикладной физики, окружившего себя кольцом вполне удачных инновационных фирм), где-то наукоград или ОЭЗ, где-то бизнес-холдинг или целый кластер предприятий.

Важно, чтобы все эти центры активности постепенно объединялись в систему, взаимодействовали друг с другом, создавали сетевые сообщества, становились узлами этой сети и тиражировали свой опыт. Необходимо наладить обмен информацией между ними о ведущихся работах и имеющихся потребностях, об опыте реализации инновационных проектов и решении возникающих при этом проблем. Потребность в такой коммуникации уже осознана: в мае 2010 года в ходе Томского инновационного форума был подписан Меморандум о создании межрегиональной Ассоциации инновационных регионов России. Подписи в документе поставили главы и представители руководства восьми регионов: Томской, Калужской, Иркутской, Новосибирской областей, Красноярского и Пермского краев, Республик Мордовия и Татарстан. Окончательное соглашение между регионами будет подписано этой осенью в Новосибирске.

Пока созданы еще не все необходимые элементы этой сети. Например, ощущается недостаток присутствия в России транснациональных корпораций и их научно-исследовательских подразделений. Россия явно опаздывает с участием в этих глобальных процессах, уступая формирующийся рынок аутсорсинговых R&D-услуг другим странам. Чтобы количество создаваемых в России R&D-центров стало сопоставимым с тем, что происходит в Индии, Китае и других странах Юго-Восточной Азии, необходимо предпринять целенаправленные действия, причем на самом высоком уровне. Известно, что успех в деле привлечения транснационалов везде обеспечивался активными действиями первых лиц государства: в индийский Бангалор их зазывал лично премьер-министр Раджив Ганди, в Сингапур — премьер-министр Ли Куан Ю, в китайский Шэньчжэнь — генеральные секретари КПК разных лет.

Россия не исключение. Меньше года назад президент Дмитрий Медведев объявил о необходимости создания «мощного центра исследований и разработок» в подмосковном Сколкове. А уже сегодня известно, что такие лидеры мирового хайтека, как Nokia, Cisco, Siemens, Microsoft, изъявили желание разместить здесь свои научно-исследовательские подразделения, еще с рядом компаний и венчурных фондов идут интенсивные переговоры. Если это действительно так и транснационалы поверили, что инновационные инициативы Медведева — это «всерьез и надолго», остается развивать успех в этом направлении. Сколково, с его относительно небольшой территорией, тогда станет своеобразной «точкой входа», местом, где зарубежные компании будут получать «царскую грамоту» на то, что их деятельность поддерживается верховной властью. Далее им потребуются экспериментальные и производственные площадки, квалифицированные и недорогие специалисты. За всем этим они отправятся в другие регионы.

Через Сколково зарубежные компании будут продвигаться в другие регионы, а российские инновационные компании, подращённые на базе создаваемой инфраструктуры, получат возможность выхода на грандов индустрии хайтека, венчурные фонды, консультантов и посредников. В качестве инфраструктуры для выращивания собственных инноваций будут использоваться ОЭЗ, региональные технопарки, исследовательские университеты и бизнес-инкубаторы при академических институтах.

Сколково может стать важным узлом инновационной сети и по другой причине. Уже сейчас решено, что будет применяться модель «виртуальных резидентов» — компаний, зарегистрированных в Сколкове (и получивших право на соответствующие льготы), но работающих в других точках страны. Со временем, отработав процедуры предоставления льгот сколковским резидентам и контроля за их применением, эти льготы предполагается распространить и на другие центры инновационной активности. В таком случае Сколково становится центром, контролирующим и координирующим деятельность своих резидентов и региональных центров инновационной активности. Сколково, обеспеченное поддержкой верховной власти, станет надежным «колпаком», защищающим ростки инновационного будущего от холодных ветров суровой российской экономической реальности.

Что под колпаком

Несмотря на не слишком дружелюбный по отношению к отечественным инноваторам экономический климат, низкий спрос на новые разработки, на высокую «смертность» среди технологических стартапов, за прошедшие с начала экономических реформ двадцать лет значительное число их все-таки выжило и к этим условиям приспособилось. Их не так много, но они есть.

Сегодня наши инновационные фирмы плохо растут, на каждом этапе своего развития они сталкиваются с серьезными барьерами. Все, что нужно нашим властям, — разобраться, почему это происходит в той или иной конкретной компании, и снять эти барьеры. Да, это будет «ручной режим» управления инновациями, но, если мы не продвинем вперед одну-десять-сто инновационных компаний и не разберемся, как это делается, все рассуждения о важности инноваций окажутся абстракцией.

Пока видится три группы потенциальных адресатов такой помощи, требующих дифференцированного подхода в формах господдержки.

На ранней стадии находятся проекты, исходящие из системы РАН и вузов и реализуемые малыми компаниями с годовой выручкой от 100 тыс. до 1 млн долларов. Таким компаниям понадобится поддержка государства при переходе на стадию серийного производства и обеспечения регулярных ритмичных поставок продукции заданного качества, в структурировании бизнеса и становлении регулярного менеджмента. Главные их проблемы: необходимость выстраивания кооперационных связей с производственными площадками, а также возможность получения льготного (или даже безвозвратного) финансирования под бизнес-план проекта. Если бы государство, должным образом отобрав порядка 1 тыс. достойных проектов и обеспечив их соответствующей поддержкой, смогло обеспечить переход хотя бы 100 из них на следующую стадию, это стало бы весомым успехом инновационной политики.

Следующий уровень — компании с выручкой от 1 млн до 10 млн долларов. Для них ключевым вопросом становится развитие сбытовой сети, а также получение инвестиций, кредитов или займов под расширение производства. Из-за отсутствия соответствующих механизмов поддержки возможность доступа к инвестициям у небольших фирм сильно ограничена: для банковских кредитов у них высоки риски и недостаточны залоги, для венчурных фондов маловаты обороты, а для того чтобы пробиться к средствам, распределяемым по ФЦП, у них не хватает опыта, авторитета и связей. Им нужны твердые заказы от основных потребителей внутри страны. От государства им понадобится поддержка в доступе к кредитам, в выстраивании маркетинга, сбыта, сервиса, в совершенствовании дизайна, в защите от криминала и коррумпированных чиновников. Целевая задача государственной поддержки — перевести хотя бы 10 из 100 таких компаний на следующую стадию.

Для тех фирм, которые все-таки смогли выйти на уровень продаж от 10 млн до 100 млн долларов, вопрос инвестиций теряет остроту. Они могут получить кредиты, они знают, как выигрываются тендеры. Проблемой для роста инновационных компаний в этом сегменте в России является крайне малая емкость внутреннего рынка и низкий спрос на новые разработки, прежде всего со стороны крупной промышленности. Помочь обойти это ограничение мог бы выход на внешний рынок и привлечение инвестиций в основной капитал. Однако для выхода на мировой рынок у них отсутствует соответствующая квалификация. Понадобится поддержка в выстраивании внешнеторговой деятельности, в развитии GR, в создании правильной корпоративной структуры, в выходе на финансовые рынки, в сделках M&A. Нужно обеспечить весомую долю зарубежных заказчиков (20–30%) в выручке. Задача такого отбора облегчается тем, что сегодня уровень 10–100 млн долларов продаж преодолели совсем не многие технологические компании. Если бы мы смогли хотя бы некоторых из них вывести на уровень выручки в несколько сотен миллионов — миллиард долларов, это означало бы, что им удалось войти в число крупнейших российских компаний. А это уже начнет радикально менять экономический ландшафт страны и восприятие темы инноваций всем населением.

Что касается компаний, подошедших к рубежу оборота 1 млрд долларов, то здесь наращивание успеха в развитии инновационного бизнеса будет зависеть уже не от денег и даже не от умения выстраивать отношения с потребителями внутри или вовне России. Здесь понадобится, во-первых, механизм привлечения средств с фондового рынка, во-вторых, возможность формировать различные виды партнерства с государством, и в-третьих, наличие значительного слоя потребителей-инноваторов и умение создавать совершенно новые рынки. Появление этих «инновационных миллиардеров» и будет означать, что российская НИС способна рождать национальных чемпионов и, следовательно, вышла на проектные обороты.