аспирант Русской христианской
гуманитарной академии

Творчество Леонида Андреева — одного из крупнейших писателей Серебряного века, создателя ярких и своеобразных литературных произведений, в последнее время вызывает все больший интерес у читателей и исследователей его таланта. Экспрессия, гротеск, парадоксальность мышления в сочетании с особым даром затрагивать самые острые проблемы человеческого существования создают неповторимую атмосферу андреевских текстов. Оригинальность стиля, непохожесть на других — в этом причина некоторой обособленности писателя, который, по словам А. Белого, стоит «…где‑то между Горьким и Блоком», не относясь с определенностью ни к реализму, ни к символизму. Но в своей глубинной сути творчество Леонида Андреева с его метафизическим накалом и презрением к обыденности тяготело к символизму. По словам близкого друга писателя поэта Г. Чулкова, «…в сердце у него всегда звучала какая‑то песня “не от мира сего”». Пожалуй, наиболее близким Андрееву по духу был поэт-символист А. Блок, оба они обладали способностью «угадывать» что‑то в иной, «потусторонней» реальности. Близость эта была основана на свойственном им мистическом романтизме и воспринятом от В. С. Соловьева учении о Вечной Женственности, повлиявшем, правда, по‑разному, на обоих художников. Мечта о вечно-женственной красоте была связана с личным душевным опытом Леонида Андреева, она и заставляла его вновь и вновь искать «возможную, но несуществующую мировую гармонию». Поклонение Красоте, неразрывно связанной с Добром, пронизывающее философию и поэзию Владимира Соловьева, пробудило в душе Л. Андреева нечто живое и несомненное в своей подлинности, что всегда жило в глубине его сердца. С другой стороны, на его творчество сильнейшим образом повлияли идеи немецких волюнтаристов А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, оказавшиеся созвучными пессимистической натуре русского писателя. Столь противоречивое влияние способствовало формированию у писателя крайне двойственной картины мира. М. Горький, хорошо знавший Леонида Андреева, выразил в свойственной ему манере эту бросавшуюся в глаза противоречивость писателя: Андреев «…странно и мучительно-резко раскалывался надвое». Поиски возвышенного идеала были омрачены «горькой иронией… над самим собою и над теми сомнительными воплощениями Прекрасной Незнакомки, которые встречались на его жизненном пути». Леонид Андреев болезненно воспринимал существование зла и страданий, которыми преисполнена жизнь человека, это ранило его искавшую красоты и гармонии душу. С беспощадной открытостью и резкостью, предельно сконцентрировав мысль в поисках разгадки, он ставил наиболее экзистенциально значимые и трудноразрешимые вопросы: о добре и зле, смысле жизни и смерти, вере в Бога и безверии. Говоря словами героя андреевского рассказа «Ложь», писателю «безумно хотелось сорвать череп, чтобы увидеть Правду». Свою задачу он видел не в формулировании ответов, а в постановке самой проблемы, неразрешимой в ее трагической сложности. Из неприятия зла вырастает в творчестве Андреева тенденция к преувеличению проявлений зла в мире и стремление к яростному обличению всего мироустройства. Многие исследователи отмечают особый дар писателя нагнетать атмосферу ужаса и безысходной тоски. Мрачность андреевского мировидения еще более подчеркивается тем, что мотивы страдания, отчаяния, торжества зла предстают перед читателем в свете всеобщности как некие символы, как извечные вопросы, затрагивающие трансцендентные уровни бытия.