М.; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2019. 343 с.

 

Когда в 1982 г. экспедиция «Комсомольской правды» обнаружила в «таежном тупике» старообрядческую семью Лыковых, на полвека выпавшую из советского общества, одним из первых имен, которое прозвучало в беседах Карпа Осиповича Лыкова с геологами и журналистами, было имя патриарха Никона. В то время как Лыков определял открывших его убежище людей как «никониан», журналисту В. М. Пескову пришлось дать обширный (и вполне корректный) исторический экскурс для читателей молодежной газеты, многим из которых имя патриарха вряд ли было знакомо. Образ патриарха Никона представляет собой прекрасный пример сосуществования в современной России параллельных «коллективных памятей», несводимых друг к другу, а иногда и прямо противоречащих друг другу — памятей, формирование которых началось задолго до ХХ в. Этот образ является ключевым для «больших нарративов», посвященных церковному расколу и конфликту священства и царства. Именно это выводит любое исследование образа патриарха Никона за рамки простого историо графического исследования.