Валерия Борисовна Колосова
Институт лингвистических исследований РАН,
Санкт-Петербург

 

Цель настоящей статьи — рассмотреть, как в славянской фитонимике представлены личные имена, и выяснить основания переноса имени на растение или использования имени в названии растения. Если фитоним полностью совпадает с именем, то найти мотивацию переноса, как правило, затруднительно. К таким именамфитонимам относятся, например, авдотка ‘купальница европейская Trollius europaeus’ (б.м.), акулька ‘шлемник Scutellaria hastaefoha L.’ (Харьк., Курск.) [СРНГ I: 197, 228], дуняшка ‘гриб свинушка’, еремей ‘черный груздь’ (Яросл.) [Бакулина 2001: 135], укр. ивасик ‘Trifolium montanum L.’ [Булашев 1909: 349] и мн. др.

Иногда объяснение изнутри традиции присутствует, но тоже многого не объясняет, напр., матрешка ‘душица Origanum vulgare’: «Мы ее ласково матрешкой зовем, уж шибко она красна да душиста» (Красноур.) [Коновалова 2000: 132], или трава-мария, марийка ‘?’ — лесное лекарственное травянистое растение, которое «парят и пьют от женской тоски» (Шадр.) [Там же: 193–194]. Вероятно, в данном случае женское имя призвано выразить идею женского вообще. То же можно сказать и о фитониме василёк и его многочисленных вариантах. Так, собственно фитоним василёк зарегистрирован в 582 пунктах европейской части России; из прочих, весьма многочисленных, назовем лишь несколько: васёк (Тамб.), василежник (Иван.), василистник (Нижег.), василиск, Васькины глазки (Влад.) [Колокольцева, Кудряшова 2003: 67]. Фитоним Васькины глазки, очевидно, является сжатой передачей этиологического рассказа: василек — это синеглазый юноша, которого русалка заманила в поле и превратила в цветок [Маркевич 1860: 86–87].