Для меня Кирилл Васильевич был и остается не только крупнейшим фольклористом и теоретиком культуры, но и одним из тех, кто определял настрой той эпохи, которая ушла вместе с ним. Без него невозможно представить интеллектуальный климат ленинградской жизни второй половины прошлого века. Не случайно не только мои сверстники, но и люди старшего поколения сверяли свои поступки и устремления с возможной реакцией на них Кирилла Васильевича. Это касалось, в первую очередь, того уровня поведения, на котором собственно научные и жизненные установки не различались, поскольку имели общее основание, определяемое таким понятием, как порядочность. В советские времена это понятие имело особый смысл, и быть ее носителем удавалось не каждому. Ее воплощением был для нас Кирилл Васильевич.