ИНТЕЛРОС > №1, 2012 > Разделение категорий «ничто» и «небытие» в философии Демокрита. К обоснованию необходимости нонэссеологии

А.В. Богомолов
Разделение категорий «ничто» и «небытие» в философии Демокрита. К обоснованию необходимости нонэссеологии


20 февраля 2012

Попытки осмысления проблемы небытия в философской литературе, в том числе и в исследованиях самого различного уровня последних лет, отнюдь не являют собой нечто редкое, а тем более единичное. Скорее, наоборот, обращение к данной проблеме, в частности, у отечественных специалистов можно, на наш взгляд, считать уже ярко выраженной интенцией. Другое дело в том, что по мере осмысления различных вопросов, связанных с проблемой небытия, количество аспектов данной проблемы, позволяющих философам вносить свою лепту в ее разработку, отнюдь не стремится к нулю. Обстоятельство это обусловлено, по нашему глубокому убеждению, тем, что, с одной стороны, небытие как проблема затрагивает едва ли не все сферы как человеческого бытия, так и бытия человечества: социальную, экономическую, политическую, нравственную, историческую и пр. С другой стороны, небытие, как и практически любая философская проблема, инициирует к себе интерес со стороны субъекта философского познания еще и потому, что она имеет своим основанием историко-философский материал. Обращение к историко-философскому материалу с целью сформулировать нечто новое для осмысления философского контекста небытия станет и в нашем исследовании необходимым основанием.

Как явствует из названия нашей статьи, историко-философским материалом в нашем исследовании становится концепция древнегреческого атомизма, т.е. речь, по сути, пойдет о философии Демокрита. При этом важно иметь в виду, что наше внимание будет приковано к тем аспектам его учения, в которых содержится потенция для утверждения актуальности существования основания для постулирования дефиниции категорий «небытие» и «ничто». Такими аспектами, с нашей точки зрения, помимо онтологии, является также космология Демокрита. Однако прежде чем перейти к вопросу о разделении указанных категорий, мы полагаем себя обязанными сказать, что в философской литературе этот вопрос, впрочем, не так уж часто, но все-таки поднимался. И в этой связи, прежде всего, необходимо упомянуть мнение одного из виднейших исследователей древнегреческого атомизма, который один из разделов своей известной книги назвал так: «Два вида пустоты (промежуточная пустота и внешняя пустота)»[1]. В этом разделе С.Я. Лурье приводит некоторые фрагменты свидетельств об учении Демокрита, исходя из которых, действительно можно сделать вывод о наличии в философии древнегреческого атомизма дихотомии единого понятия «пустота». Следует также отметить, что точка зрения Лурье по рассматриваемому вопросу созвучна мнению А.Н. Чанышева, ибо последний утверждал, что для атомистов «мир в целом – беспредельная пустота, наполненная многими мирами, число которых беспредельно»[2]. Здесь даже беглого взгляда достаточно для того, чтобы увидеть наличие и у Чанышева, и у Лурье интенции к пониманию существования в философии Демокрита некой «иной» пустоты, которую Лурье называет «внешней», а Чанышев, по сути, говорит о наличии в концепции абдерского философа понимания актуальности существования мира как целого, который отличен от мира как сущего для субъекта. Причем понятно, что если мир как целое отличен от мира как сущего для субъекта, и если мир как целое являет собою беспредельную пустоту, наполненную множеством миров, то данную пустоту можно понимать как внешнюю, ибо она есть именно внешняя, поскольку такая пустота не может быть воспринята субъектом. Однако ясно, что сходство позиций двух указанных авторов не ограничивается лишь признанием наличия некой внешней пустоты. И действительно, мы видим, что Чанышев здесь прибегает к уточнению, говоря о «мире в целом», а это означает, что мир может пониматься еще и в какой-то иной ипостаси, например, как мир как сущее для субъекта. А к выводу о том, что в мире сущем для субъекта также существует пустота, Демокрит, как мы знаем, пришел, в том числе, и при помощи наблюдения и эксперимента, поэтому наличие пустоты в чувственно воспринимаемом мире для античного мудреца было неоспоримым фактом. Так вот, мы полагаем, что Лурье пустоту, сущую для субъекта, или, иначе говоря, пустоту, чувственно воспринимаемую субъектом, и называл «промежуточной». Отсюда мы и делаем предположение, что и С.Я. Лурье, и А.Н. Чанышев полагают наличие дихотомии в понимании онтологического статуса пустоты в философии Демокрита. Впрочем, поспешим заметить, что ни один из указанных исследователей не формулирует интерпретацию этой дефиниции как интенцию к отделению «небытия» от «ничто». И если в указанной книге Лурье акцент сделан на группировании свидетельств о древнегреческом атомизме, и позицию автора в связи с этим можно узнать, лишь исходя из тех названий, которыми он наделяет ту или иную группу сведений об учении Демокрита, то Чанышев обходит вопрос об интерпретации двух видов пустоты, что, вероятно, также продиктовано целями и задачами процитированного нами произведения этого исследователя. К слову сказать, нет попытки такого осмысления и в известном его труде «Трактат о небытии».

Еще одной точкой зрения на вопрос о разделении категорий «небытие» и «ничто» является мнение Д.В. Воробьева, который полагает, что «отделение «небытия» от «ничто» начинается с работ Аристотеля…путем выделения двух значений понятия бытия. Так «бытие» у него выступает в значении существования. И в значении сущего, существующего, того, что вообще существует, наделенного признаком существования и каким-либо образом относящегося к области существования. Соответственно, «небытие» (как логическое отрицание «бытия») выступает в значении не-сущего, т.е. несуществующего. И в смысле – отсутствия существования, т.е. ничто-несуществования. При этом «ничто» означает опять же, с одной стороны, отсутствие этого что-то… А с другой стороны, – отсутствие всяких предметов. К примеру, всей совокупности данного (или какого-то) класса предметов, или – всей совокупности всякого класса предметов вещей, наделенных каким-либо видом существования»[3]. Мы не можем согласиться с тем, что Аристотель был первым философом, в чьей доктрине наличествует факт отделения «небытия» от «ничто». И поскольку, если в рамках нашей статьи мы полагаем доказать, что в философии Демокрита наличествует данное разделение, то дальнейшее изложение и выводы, сделанные по его итогам, естественно, будут содержать в себе и ту мысль, что именно абдерским мыслителем впервые в истории, во всяком случае, европейской философии, постулируется разотождествление «небытия» и «ничто». К рассмотрению данного аспекта философии древнегреческого атомизма мы сейчас и переходим.

Обратимся сначала к основополагающей аксиоме древнегреческого атомизма, согласно которой существуют два первоначала: атомы и пустота. Симплиций указывает, что Демокрит «называл каждый атом «что», «полное», «бытие»»[4]. Подчеркнем, что содержащаяся в нашем исследовании скрытая интенция к минимизации изложения «школьных» основ философии Левкиппа-Демокрита не позволяет нам постулировать необходимость изложения всех особенностей атомистической концепции вообще и свойств атомов, в частности. Однако приведенное только что суждение Симплиция является для нас очень важным и, прежде всего, в вопросе о терминологии. Здесь мы видим, что каждый из атомов, пребывающий и движущийся в пустоте, определяется Демокритом в том числе и как «что», и как «бытие». Впрочем, бытие в более широком смысле представляет собой совокупность всех атомов, а любое некоторое имманентно сущее нечто является следствием соприкосновения [5], а лучше сказать – взаимодействия некоторых из них друг с другом; взаимодействие же между ними возможно в том числе и как следствие наличия у атомов самых разных форм. Возвращаясь к только что процитированному фрагменту, мы не можем не заметить, что в понятии «атом» находят свое тождество «бытие» и «что». В этой связи вполне естественно было бы предположить тождество «небытия» и «ничто», допустим, в понятии «пустота». Однако, такой вывод будет, мягко говоря, преждевременным. Гипотеза о тождестве «небытия» и «ничто» в философии Левкиппа-Демокрита, которая получает право на существование на основании только что приведенной аналогии, на самом деле легко фальсифицируется путем сопоставления смыслов, содержащихся в понятиях «пустота» и «небытие». И действительно, признать тождество понятий «ничто» и «небытие» в понятии «пустота», или, говоря иначе, признать «ничто» и «небытие» равнозначными предикатами «пустоты» означает, в том числе, и признание пустоты понятием более абстрактным, чем понятие «небытие», что неверно, ибо даже сама структура слова «небытие» говорит об отрицании бытия, причем отрицание бытия здесь следует понимать как отрицание всего сущего вообще. Поэтому «небытие», по объясненным только что причинам, нельзя считать видом какого-либо рода, ибо оно само есть род, а потому «ничто» и «небытие» никак не могут быть тождественными, поскольку если «небытие» есть род, то «ничто», да и то только в потенции, может считаться либо видом, либо индивидом. Но к вопросу о статусе и небытия, и ничто мы, конечно же, еще вернемся. Теперь же продолжим развивать терминологический аспект нашего исследования, и, имея в виду, что выше мы озвучили одну из аксиом атомистической онтологии, используя термин «пустота», то нам сейчас необходимо внести ясность в вопрос о том, какой термин при обозначении одного из первоначал рациональнее использовать: «пустота» или «небытие». Впрочем, осуществленное только что сопоставление понятий «небытие» и «пустота» позволяет нам говорить о том, что предпочтение здесь следует отдать именно термину «небытие». Это обусловлено тем обстоятельством, что «небытие», как мы выявили выше, являет собой более фундаментальное, главным образом, с точки зрения онтологии, понятие. Кроме того, мы полагаем, что в контексте именно онтологии Демокрита важным моментом является уточнение, согласно которому, если небытие в каком-то смысле и можно определить через понятие «пустота», то «пустота» не есть нечто, определяемое через понятие «небытие», ибо и то, и другое в конечном счете означает отсутствие, но только структура категории «небытие» позволяет осмыслить отсутствие как отсутствие в его абсолютном значении. Поэтому в качестве обозначения одного из первоначал более точным будет употребление термина «небытие». Стоит, однако, заметить, что проблема терминологического осмысления неатомистического первоначала в философии древнегреческого атомизма наличествует и в свидетельствах, передающих учение Левкиппа-Демокрита. Так, например, Симплиций передает, что, помимо атомов, Демокрит ««предполагает истинно сущим другое – место, бесконечно большое по величине. Называет он это место следующими именами: «пустотой», «ничем», «беспредельным…»[6]. А Аристотель в «Метафизике» говорит об атомистах следующее: «Левкипп и его сотоварищ Демокрит признают элементами полное и пустое, называя одно сущим, другое небытием, а именно: полное и твердое – сущим, а пустое – небытием (поэтому они и говорят, что бытие существует отнюдь не более, чем небытие, потому что и тело – не больше, чем пустота), причиною же вещей является то и другое как материя»[7].

Таким образом, мы видим, что, действительно, в свидетельствах, передающих учение Демокрита, нет единого мнения по поводу обозначения неатомистического первоначала. Мы, однако, не видим оснований для того, чтобы из этого, в некотором роде разнообразия, не выбрать один термин, который, на наш взгляд, более подходит для обозначения одного из первоначал в атомизме. И, естественно, выбор, по объясненным причинам, остановлен на аристотелевской интерпретации.

Помимо того, что в обозначении одного из первоначал было отдано предпочтение термину «небытие», ясно, что, выражаясь языком формальной логики, нами был определен субъект, а наличие субъекта предполагает наличие предиката. Выявить предикат субъекта, или, что в данном случае, - то же, дать определение «небытия», исходя из свидетельств, передающих нам учение древнегреческих атомистов, нам сейчас и предстоит. Впрочем, имея в виду некоторые особенности бытия, характерные для наследия Левкиппа-Демокрита в историко-философской традиции, нужно сказать, что такое определение возможно лишь как собирательное, ибо, как и в случае с выявлением субъекта потенциально сущего в нашем исследовании суждения, его предикат отнюдь не обнаруживает своего присутствия в своем однозначном логико-лингвистическом варианте.

Итак, из последнего из приведенных нами суждений Симплиция мы, помимо того, что небытие мыслится Демокритом как актуально сущее, можем также установить, что небытие, по сути, есть место, бесконечно большое по величине. Исходя из другого свидетельства, того же пересказчика, также следует, что небытие являет собою «место, в котором отсутствует тело»[8]. Наконец, еще в одном фрагменте мы читаем: «…Сторонники Демокрита называют пустотой место, в котором находятся атомы»[9]. И таким образом, на основании рассмотренных фрагментов мы можем заключить, что в древнегреческом атомизме небытие есть место, бесконечно большое по величине, в котором отсутствуют тела, и в котором находятся атомы.

Необходимость выведения такого собирательного определения обусловлена, однако, вовсе не тем обстоятельством, что мы, прибегнув к эклектике, изначально полагали целью установить некое единое понимание небытия в философии Демокрита. Наоборот, здесь мы полагали наглядно продемонстрировать, что у атомистов не следует искать единого определения небытия, которое бы соответствовало их пониманию устройства космоса, ибо в их космологии как раз и содержится основание для постулирования дифференциации, которую на языке категориального аппарата философии следует выразить как различение «небытия» и «ничто». Так вот, если рассматривать собранные нами воедино фрагменты, которые на время стали в нашем исследовании единым определением небытия, то здесь видны противоречия, а потому выведенное нами определение должно быть незамедлительно фальсифицировано.

Осуществить процедуру фальсификации в данном случае не представляется затруднительным. Во-первых, в предикате анализируемого суждения наличествует указание на отсутствие не тел, а тела. Тело же есть ни что иное, как одно из множества имманентно сущих нечто, или, говоря иначе, оно есть нечто. Отсутствие же нечто есть ничто, а не небытие. Но другое дело в том, что таких «ничто» в чувственно воспринимаемом мире необходимо должно существовать множество, подобно тому, как существует множество имманентно сущих нечто, ибо в противном случае не будет возможным движение. Но тогда может возникнуть соблазн предположить, что множество «ничто» образует небытие, но это не так, поскольку ничто как отсутствие любого некоторого нечто есть, ни что иное, как возможность присутствия любого некоторого нечто. Примеров здесь можно привести массу: построенный на некогда пустующем земельном участке дом, или даже простое пространственное перемещение, допустим, передвижение автомобиля и пр. А возможность присутствия или отсутствия некоторого нечто на месте, коим является ничто, субъект может постулировать лишь эмпирически, как и поступали атомисты, приводя, в частности, свой аргумент «от движения» в пользу существования в чувственно воспринимаемом мире пустого пространства, которое и есть, в нашей интерпретации, ничто. Но с другой стороны, нельзя утверждать необходимость и актуальность существования именно множества «ничто», поскольку в чувственно воспринимаемом мире движение и актуально и потенциально ограничено, ибо нельзя осуществить движение некоторого тела к другому телу через находящееся между ними тело. Данное наше суждение, вероятно, должно удовлетворять потребность в описании многих оговорок, благодаря которым оно могло бы претендовать на строгость, в известном смысле, но мы здесь не будем приводить излишних пояснений, ибо понятно, что мы ведем речь об объективно-субъективной невозможности одного нечто преодолеть преграду на пути движения к иному нечто. О том, что такое ограничение-невозможность движения наличествует в объективной реальности, сомневаться не приходится, хотя бы уже потому, что в противном случае можно было бы, например, ходить сквозь стены. Однако наличие преграды не всегда аннулирует возможность перемещения одного тела к другому. Допустим, если через нечто невозможно пройти по прямой, то его можно обойти и попасть к желаемой цели, но не факт, что такая возможность есть всегда, а также не факт, что даже при наличии возможности, известен и реализуем способ ее осуществления. Так или иначе, но эти последние наши суждения призваны указать на не множественность некоторых «ничто», вследствие чего можно было бы понимать небытие как множество «ничто», а на их неисчисляемость как следствие ограниченности чувственного познания. Поэтому чувственному познанию всегда доступно только ничто, следовательно, в философии Демокрита наличествует понимание пустого пространства между телами как ничто, или иначе, - в древнегреческом атомизме постулируется актуальность бытия ничто.

Возвращаясь к фальсификации нашего эклектичного определения небытия мы, во-вторых, концентрируем теперь внимание на третьей составляющей предиката, где о небытии говорится как о месте нахождения атомов. Здесь противоречие явлено в еще большей нелогичности, поскольку мы помним, что атом понимается, в частности, как «что», и как «бытие». Понимание бытия как бытия атомов и даже атома, движущегося в пустоте, означает присутствие каждого из множества атомов в пустом пространстве, но там, где находится атом-бытие, нет небытия, а потому понимать небытие как место, в котором находятся атомы, нельзя. Можно, пожалуй, лишь говорить о небытии как возможности движения атомов.

И, наконец, в – третьих, «место, бесконечно большое по величине», также, на наш взгляд, не может соответствовать статусу предиката субъекта «небытие», поскольку при определении небытия слово «место» уже задает ориентацию на пространственное ограничение, что недопустимо, ибо такое ограничение, как мы видели, однозначно существует a priori лишь в процессе чувственного познания. И таким образом, несовместимость субъекта и предиката вытекает из противоречия внутри самого предиката, т.к. «место» не может быть бесконечно большим: либо оно имеет границы и тогда оно – действительно место, но не бесконечно большое; либо оно бесконечно большое, но тогда оно не место, а нечто иное.

Итак, по итогам осуществленной нами фальсификации определения небытия, мы получаем, что ни определение в целом, ни его отдельные части не соответствуют определяемому субъекту. Кроме того, мы установили, что одна из частей общего определения соответствует понятию «ничто». Из этого, по меньшей мере, следует, что понимание «ничто» как отсутствия некоторого тела, т.е. отсутствия нечто, в онтологии Демокрита присутствует. Но для нас теперь с большей актуальностью встает вопрос о том, что есть небытие в древнегреческом атомизме и есть ли именно небытие или, быть может, для осмысления философии Демокрита достаточно уже определенного нами «ничто»?

О том, что небытие есть и о том, что небытие есть мы можем судить исходя из анализа некоторых аспектов космогонии и космологии Демокрита.

Итак, выше мы говорили, что неправильно понимать небытие как место, в котором находятся атомы, а следует говорить о небытии как возможности движения атомов, а поскольку, по Демокриту, атомы движутся, то небытие есть не сущее в возможности, а сущее в действительности, или иначе, - небытие есть. Рассмотрим, однако, тезис о существовании небытия на основании космологии и космогонии Демокрита. Так вот, атомы движутся благодаря существованию небытия и концентрация атомов в небытии различна. Когда атомы в процессе движения сходятся в некотором достаточном количестве, они начинают сталкиваться друг с другом с большей степенью интенсивности, из-за чего образуется некое подобие вихря, который представляет собой кругообразное движение атомов, в котором более крупные (а стало быть – более тяжелые) атомы концентрируются в центре, а менее крупные и менее тяжелые вытесняются к периферии. Так образуются небо и земля, далее в центре космоса образуется тяжелая материя, которая, сжимаясь, выдавливает из себя воду, которая, в свою очередь, заполняет более низкие места. Мир замкнут, шарообразен и покрыт своеобразной «кожицей», сплетенной из крючковатых атомов. Такова в предельно общих чертах концепция Демокрита, касающаяся вопроса о возникновении мира. Однако, переходя от космогонии к космологии, философа, надо иметь в виду, что им предполагалось существование не одного, а множества миров. Свидетельство о наличии данного пункта в учении атомистов мы незамедлительно приводим: «…Мир распадается и разрешается не в мировую материю, могущую снова стать миром, но в другой мир, и так как миры бесчисленны и сменяют друг друга, то нет необходимости, чтобы происходило возвращение к тому же самому миру»[10]. Но если мир не один, а есть много миров, то получается, что атомарное движение одно из начальных и необходимых условий возникновения не одного, а многих миров. Другим таким условием должно стать существование именно небытия, ибо небытие есть возможность для движения атомов, и поскольку, атомы совершают движение, то небытие есть не только возможность, но и действительность. Существование ничто, понимаемое как отсутствие некоторого нечто, как мы установили выше, базировалось на показаниях чувств. Космология и космогония не могут в принципе строиться на основании чувственного познания. Но на чем же тогда основывался Демокрит, строя свою космологию и космогонию? Вероятно, они строились по принципу аналогии с чувственной картиной мира. И действительно, если атомы образуют мир чувственно воспринимаемых явлений, то почему бы не допустить, что атомы образуют мир и даже миры. Мы полагаем, что для философа времен античности такое допущение вполне было возможным. Аналогия, конечно, не может служить достаточным основанием для построения каких-либо теорий, но для нас важна не научная состоятельность атомистической космологии и космогонии. Нам важно понять и принять, что «ничто» не может быть одним из двух ключевых понятий в философии Демокрита, ибо ничто, как мы уже не единожды замечали, означает отсутствие некоторого нечто, а потому его можно определить через понятие «место». В космологическом же аспекте нельзя говорить о первоначале как о месте, т.к. такой подход локализует, а потому пространственно ограничивает бытие. О том, что в космологии атомизма неатомистическое первоначало не соответствует тому, что определяемо через слово «место», говорится и в свидетельствах, передающих учение Левкиппа-Демокрита. Обратимся, в частности, к книге Лурье, где за авторством того же Симплиция содержится следующее высказывание об учении Демокрита: «Они утверждали, что не только в космосе есть некая пустота, но и вне космоса; ясно, что эта пустота уже не только место, но существует сама по себе»[11]. Впрочем, мы не можем не заметить, что здесь фигурирует слово «пустота», но мы уже говорили о терминологическом расхождении в свидетельствах об учении Демокрита, и что мы переняли терминологию Аристотеля, согласно которой неатомистическое первоначало обозначается словом «небытие».

Таким образом, мы установили, что и небытие, и ничто, сообразно нашей терминологической интерпретации известных аспектов учения Демокрита, суть то, что есть. Кроме того, мы установили, что ничто есть. Но мы не ответили на вопрос о том, что есть небытие. Небытие есть то, что не может быть воспринято чувственным познанием. Небытие означает полное отсутствие бытия, а в философии Демокрита небытие означало бы отсутствие атомов, но атомы присутствуют за пределами чувственно воспринимаемого мира, а поскольку оно разделяет атомы, то в нем в определенном смысле нет атомов, а это означает, что в небытии нет бытия. Или, иначе говоря, небытие можно определить как возможность для движения атомов, а значит и как возможность для существования имманентно сущего, чувственно воспринимаемого мира, или просто, как возможность. Коренное же отличие, в таком случае, небытия от ничто в философии Левкиппа-Демокрита состоит в том, что, если ничто есть возможность для возникновения чувственно воспринимаемых явлений, то небытие – это возможность возникновения самого чувственно воспринимаемого мира и миров, находящихся за пределами чувственной области. А потому небытие, будучи само по себе сущим является еще и условием существования вообще.

Итак, мы установили, что наша гипотеза о возможности интерпретации наличия двух видов пустот в атомизме Левкиппа-Демокрита как дефиниции категорий «небытие» и «ничто» нашла свое обоснование, а потому мы можем говорить о разделении данных категорий в древнегреческом атомизме как об актуально сущем.

Однако в названии нашей статьи мы видим, условно говоря, наличие второй части. Дело в том, что мы, действительно, полагаем необходимость создания специального термина, обозначающего учение о небытии. Причем важно иметь в виду, что, предполагая необходимость создания такого термина, мы стремимся отобразить в нем именно учение о небытии. О том, что такой термин имеет право на существование, нам позволяет говорить, в частности, доказанная гипотеза о разделении категорий «ничто» и «небытие» в философии Демокрита. И здесь надо сказать, что в отечественной литературе зафиксированы попытки осмысления учения о небытии в его терминологическом, понятийном аспекте. Так, например, Н.А. Бердяев обращался к термину «меонизм». Еще в «Философии свободы» он писал: «…философия эта пришла к упразднению бытия, к меонизму, повергла познающего в царство призраков»[12]. Но автором здесь не дается каких-либо пояснений по поводу статуса этого понятия. Исходя из этого, мы не видим возможности для утверждения или отрицания выражения в этом термине учения именно о небытии, хотя смысл этого понятия восходит к древнегреческому слову me-on, что можно было бы перевести как небытие, но скажем еще раз, что позиция автора в этом вопросе не ясна.

Интересно, что уже в наше время В.А. Кутырев возвращается к этому термину и упоминает его в своей известной статье «Оправдание бытия (явление нигитологии и его критика)». Но данная работа интересна для нас гораздо в большей степени тем, что сам В.А. Кутырев предлагает решение вопроса о присутствии в философской традиции термина, выражающего «учение о небытии». Впрочем, сразу скажем, что автором упоминаемой статьи не предполагается четкого деления категорий «ничто» и «небытие». Вот что мы можем прочесть по этому поводу: « Думается, что наиболее адекватным определением учения о небытии и ничто будет «ничтология» или, произнося это слово по-латыни и в корреляции с онтологией – нигитология»[13]. И далее, автор позиционирует: «Учение о бытии – онтология, учение о небытии – нигитология»[14]. Кроме того, Кутырев говорит о «родстве», предложенного им понятия с термином Т. Имамичи, который также не отстаивал жесткой дефиниции небытия и ничто, и говорил, согласно Кутыреву, о нигилологии. В рассматриваемом нами произведении отечественного автора, уточняется, что «буквальное соединение слов «nihil» и «logos» действительно дает нигилологию, но по-русски благозвучнее, а главное более отвечает историко-философской традиции употребления (хотя по принципу противоположности), если произносить и писать «нигитология»[15]. Таким образом, из приведенных цитат мы видим, что, несмотря на попытки некоторых авторов ввести термин, обозначающий учение о небытии, такого термина мы не находим, ибо для решения этого вопроса данными авторами характерна интенция к единому пониманию «небытия» и «ничто». Мы же полагаем, что если в истории философии наличествует пример отделения данных категорий друг от друга, то и в категориальном аппарате философии должен наличествовать термин, означающий именно учение о небытии. Мы формируем данный термин на основании латинского non esse, что на русском языке будет, на наш взгляд, достаточно «благозвучно» и произноситься, и писаться как нонэссеология[16]. Демокрит, как мы уже отмечали выше, стоял у истоков проблемы разотождествления категорий «небытие» и «ничто», однако, мы отдаем себе отчет в том, что разделение указанных категорий, хотя и наличествующий, но отнюдь не столь распространенный феномен в истории философии, а потому мы, в известном отношении, не будем настаивать на строгости данного термина. Равно так же, как мы не видим оснований для отказа в его использовании именно как строгого понятия, в случае, если тот или иной философ в тексте говорит именно о небытии, а не о ничто. Кроме того, введение данного понятия, по нашему мнению, должно позволить сделать более вариативным не только анализ историко-философских феноменов, но и проблем онтологии, гносеологии, философии истории, философии религии.


[1] См.: Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. - Л.,1970. – С. 267.

[2] Чанышев А.Н. Философия Древнего мира. - М.,2003. - С. 246.

[3] Воробьев Д.В. Роль ничто в реальности умственных построений Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук - Нижний Новгород 2010 - С.5-6

[4] Материалисты Древней Греции - М.,1955 - С.62

[5] К термину «соприкосновение» в философии Демокрита следует относиться с осторожностью, ибо в одном из свидетельств содержится следующее уточнение: «…соприкосновение Демокрит употреблял не в собственном смысле, когда он говорил, что атомы соприкасаются друг с другом. Но в том смысле, что атомы лишь находятся вблизи друг от друга и незначительно отстоят друг от друга, и вот это он называет соприкосновением. Ибо он учит, пустотою атомы разделяются совершенно». Цит. по: Материалисты Древней Греции - М.,1955 - С.57

[6] Материалисты древней Греции - М.,1955 - С.62

[7] Аристотель С. Метафизика - М.,2006 - С.17

[8] Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. - Л.,1970 - С. 263

[9] Там же

[10] Материалисты Древней Греции - М.,1955 - С.112

[11] Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. - Л.,1970 - С. 267.

[12] Бердяев Н. Судьба России: Сочинения. - М., 2006 - С.35

[13] Кутырев В.А. Оправдание бытия (явление нигитологии и его критика)//«Вопросы философии». - 2000, №5 - С.25

[14] Там же - С. 26

[15] Там же.

[16] Более подробно об этимологии данного понятия см.: Богомолов А.В. Нонэссеология Парменида и формирование тезиса в диалектике проблемы небытия в истории философии древней Греции //Credo new. – 2010, №4. – С. 17-27.


Вернуться назад