Н.В.Бекетов

доктор экономических наук

Циклы и ритмы развития России в сценариях международных отношений

Горделивая самоуверенность людей иногда находит утешение в их удачно сложившихся индивидуальных судьбах. Но трудно не заметить, что на фоне фундаментальных эволюционных процессов жизни людей и их организаций похожи на хрупкие бунгало во время цунами, легко сметаемые со сцены бесцеремонными форс-мажорами. Последние - обстоятельства непреодолимой силы - характеризуются непредсказуемостью и неподвластностью управленческому воздействию. Однако на практике субъекты политики, бизнеса, жизни различаются по своей способности принимать в расчет риск форс-мажоров. Важнейшим элементом такой рискологии выступает осознание: 1) цикличности исторической эволюции соответствующих социальных систем; 2) их «зависимости от избранного в прошлом пути»; 3) спектра возможных в будущем траекторий эволюции.

Особый интерес представляет выявление долгосрочной динамики «повестки дня», в которой концентрированно проявляется осознание правящими элитами стратегических вызовов, встававших перед странами и более широко - цивилизациями как социоприродными системами. Не случайно А. Тойнби заметил однажды, что ключевая причина распада многих империй - неадекватное восприятие реальности их руководящими элитами.

Очевидно, что при всей специфике вызовов разных эпох в ходе их инвентаризации мы обнаружим практически полный спектр вызовов, которые существуют либо во все времена, либо периодически, иногда или одноразово. Сами по себе эти вызовы являются напряжениями (конфликтами) вследствие внешней или внутренней динамики социоприродной системы. На эти проблемы управляющие подсистемы, включая и механизмы самоорганизации, дают свои ответы. Как своевременные и эффективные, так и не всегда адекватные и успешные.

Субъект восприятия, оценки вызовов и стратегий ответа на них - всегда представляет из себя коалицию (сеть) разной масштабности. Эволюция исторического субъекта, как и социальных систем в целом, есть не что иное, как формирование, реформирование, распад разноплановых коалиций. В динамическом разрезе коалиции представляют из себя подмножества взаимозависимых видов деятельности, которые комбинируются в результате человеческих решений и развертывания «логики обстоятельств».

Коалиции предназначены уловить эффекты выгод совместной деятельности (синергию). Способом создания и освоения эффекта совместной деятельности является стратегирование. Стратегии возникают либо в ответ на перемены во внешней среде, либо в их упреждение, как эндо-, так и экзогенно. Но сами эти ответы обусловлены набором правил (ограничений), также как, например, в игре в шахматы. Важнейший класс таких ограничений описывается в теории как архетипы. Архетип - это структурный принцип коллективного бессознательного, априорная, доопытная форма поведения. Он представляет собой глубинные характеристики социальной материи и проявляется в поведении людей, их мышлении, решениях, отношении к реальности. Стратегии представляют собой процесс поиска траектории переходов от одной структуры коалиций (состояний системы) к другой. При этом стратегии могут соответствовать цивилизационным архетипам, либо противоречить им. Успеха достигают, как правило, стратегии первого типа. Но нужно принимать в расчет и наличие множества архетипов в системе, их многоуровневость, антропогенность, неоптимальность структурирования и нескоординированность флуктуаций.

Все системы стремятся к положению, где незначительные изменения более вероятны, чем изменения большого масштаба, а дезинтеграция субъекта целиком менее вероятна, чем дезинтеграция его отдельных частей. Кроме того, масштаб эволюционных изменений зависит от размера коалиций, вовлеченных в изменение. Соответственно могут возникать такие размерности коалиций, которые заметны, например, лишь в рамках учебного класса, а могут быть и коалиции, от которых исходит риск глобального катаклизма.

То, что называется спецификой цивилизаций, есть, по сути, набор правил (архетипы), которые предотвращают блуждания по всему пространству решений и траекторий и задают приемлемый в данной системе коридор инновационных фантазий и национальных идей данной цивилизации.

Стратегические решения деятельных субъектов нацелены на перевод систем в качественно новое состояние. Объектом стратегических решений могут быть как внутренние, так и внешние параметры системы, но в их основе всегда лежат предпочтения принимающих решения лиц, их культура восприятия и интерпретации интересов существующей и ожидаемой коалиции. В зависимости от полноты и алгоритмов учета интересов членов коалиции решения могут быть эгоистическими, самоограничивающими либо взаимовыгодными. При проведении игроками линии, продиктованной эгоистическими мотивами, возникает ущемление интересов других игроков, реакция которых способна блокировать не только получение выгод, но и реализацию самих решений. Ситуация, следует заметить, типичная для современной глобальной и внутрироссийской социодинамики. Особый класс решений касается символических сюжетов, связанных с самоидентификацией игроков, выражаемой в религии, науке, искусстве, массовом сознании, культурах делового и политического поведения.

Выбор траектории эволюции зачастую происходит как угадывание лидерами коалиций направленности эволюционных процессов и лишь затем как попытка их обоснования и отбора. Проблема заключается в том, в какой степени осознанный выбор траектории будет соответствовать внутренним тенденциям системы, какие усилия потребуются для ее вывода на целевую траекторию и целевое состояние и совпадут ли темпоритмы внешней среды и данной системы. Известно ведь множество попыток направить эволюцию общества насильственно вопреки естественным законам. Именно поэтому столь важны сегодня исследования цивилизационной специфики, поскольку возникли теории, обосновывающие всемирную унификацию разных цивилизаций. А имеющийся в руках некоторых глобальных игроков технологический и экономико-политический потенциал провоцирует их преимущественно эгоистическое, нежели взаимовыгодное поведение.

С учетом последовательных приближений можно определить девять ключевых факторов исторической эволюции: население, территория, природные ресурсы, экономика, наука и образование, культура и религия, вооруженные силы, внешняя политика (геополитическое позиционирование) и фактор управления. Каждый из девяти факторов рассматривается в соответствии с нечеткой четырехзначной топологической шкалой, численные значения которой находятся в диапазоне от 1 до 10.

Данный набор переменных является развитием базовой метамодели стратегического управления, охватывающей ключевые параметры стратегического процесса - блоки целеполагания, ресурсной базы, эффективности реализации потенциала. При этом матрица переменных исторической динамики содержит как относительно устойчивые, так и более динамичные переменные. И те и другие отражают цивилизационное своеобразие систем. Все факторы, в свою очередь, представлены через систему индикаторов. На основе данной модели в 2003-2004 гг. был разработан программный комплекс «Россия в пространстве и времени», позволяющий моделировать во всех ракурсах на неограниченном массиве данных прошлое и будущее страны. В течение 2006-2007 гг. осуществляется разработка программного комплекса, охватывающего основные цивилизационные системы и ведущие государства мира и страны СНГ и имеющего новейшую картографическую платформу.

Увеличение или уменьшение объема матрицы является признаком направленности совокупного вектора эволюции на развитие либо на разрушение системы (цивилизации). Соответственно в случае успешного перехода к новому состоянию социоприродной системы (т. е. успешно реализованной стратегии) мы имеем дело с гармонизацией или расширением системы, а в случае провала такого перехода - с хаотизацией, упрощением, срывами в архаику и варваризацию. При этом система вступает в такие переходные состояния периодически, т. е. сравнительно устойчивые состояния чередуются с перегибами динамики, периодами существенного неравновесия. Важно и то, что с определенной периодичностью происходят не только изменения количественных характеристик матрицы, но и качественные скачки в ее развитии. Обнаружение повторяемости таких состояний дает основания для выводов, во-первых, о цикличности эволюции системы, во-вторых, о коридоре будущих эволюций.

На протяжении двух тысячелетий Россия как цивилизационная система демонстрирует явные циклические колебания своей интегральной относительной мощи. В дезагрегирированном виде перед нами весьма драматичная, сложная, многовекторная, разнонаправленная картина динамики социальной системы.

Наблюдение за исторической динамикой с начала I в. н. э. показывает, что в новой эре для России просматриваются пять крупных сверхдлинных стратегических циклов размерностью примерно в 400 лет. Разумеется, уникальны исторические персонажи, портреты событий, игра случая, но вслед за очищением явлений от нюансов времени, места и действующих лиц явно проступают характерные, типичные, конфигурации вызовов и псевдовызовов, стоявших перед управляющими элитами страны.

В свою очередь каждая сверхдлинная 400-летняя волна включают в себя пять примерно 80-летних интервалов. Любопытно, что эту величину длинного стратегического цикла дали не только достаточно консервативные физические оценки социодинамики, учитывающие размерность территории, населения, экономики, климат, устойчивость социальной системы, но и известные демографические представления о законе смены трех поколений за период около 80 лет, а также эмпирическое сопоставление частотности государствообразующих событий российской истории. На некоторые периоды приходится наибольшая амплитуда колебаний всех параметров социальной системы. Это означает нарастание кризисных явлений и интенсификацию попыток разрешения проблем. Подобные кризисные интервалы и разделяют различные циклы, названные нами сверхдлинными и длинными стратегическими циклами.

Следует упомянуть, что предварительные расчеты стратегических циклов США, Китая и Франции показали, что они тяготеют к 60-летнему ритму. Таким образом, на протяжении многих веков мы видим, что России хронически присущ иной ритм появления стратегических вызовов и реагирования на них. Тот рывковый тип российской эволюции, достающийся на долю некоторых героических поколений, которым выпадает счастье жить в «минуты роковые», объясняется накоплением за 2-3 периода ощутимого отставания в технологической и институциональной эволюции от стран, с которыми Россия экономически, силово и культурно соприкасается. Ослабление страны из-за запаздывания формирования «повестки дня» и выстраивания стратегии развития, как правило, провоцирует внешних игроков на разноплановые попытки подчинения ослабленного и стратегически несфокусированного игрока. А дальнейшее хорошо известно - Россия вновь и вновь ценой неимоверных и героических усилий восстанавливает свой цивилизационный и геополитический статус. Таким образом, важнейшая цивилизационная особенность архетипов и дизайна коалиций субъектов России, нашедшая яркое отражение не только в теории, но и в народном фольклоре, - относительно затянутый ритм стратегической эволюции: «Тише едешь, дальше будешь».

В некотором смысле страна периодически платит по счетам возгордившихся своим величием поколений управляющих элит, пренебрегающих кропотливой работой по неустанному приведению целей системы в соответствие с ее возможностями и допускающими серьезные отклонения от естественного хода событий. Природа и ход вещей ставят перед системой управления проблемы, вызовы, а управленцы либо способны их адекватно воспринимать, оценивать, выстраивать приоритеты, мобилизовывать ресурсы, либо, как говорится, оказываются не на высоте.

Последний российский 80-летний цикл охватил период с 1917 по 1998 г. Поскольку не может быть жесткой детерминированности дальнейшей эволюции, то для России сегодня сосуществуют нескольких траекторий возможной эволюции, из которых одна неизбежно станет в ближайшие годы доминирующей. Эти траектории различаются по своим движущим социальным силам, способам взаимосвязи с внешней средой, потенциалу, последствиям развертывания. На поверхности явлений эта фундаментальная множественность траекторий предстает как активные поиски «национальной идеи», борьба нескольких сценариев дальнейшего развития, колебания политических предпочтений электората, конкурентная борьба различных секторов и укладов экономики, региональные различия, вялость внешней политики, не имеющей жесткого каркаса внятно понимаемых «жизненно важных интересов» и т. п. Именно эта множественность позволяет ряду аналитиков рисовать самые фантастические картины ближайшего будущего, предлагать скороспелые рекомендации. Отдельные эксперты даже ставят вопрос ребром - будет ли Россия в 2015 г. полем боя?..

Все вышеперечисленное - основные черты всех начальных фаз длинных циклов. Столь же характерным для прошлого была и временная ограниченность этой фазы «рыскания» во множестве моделей эволюции.

Исходя из обнаруженной нами общей длины стратегического цикла развития страны и с учетом феномена укорочения современных социальных циклов, можно с большой вероятностью ожидать апогея развертывания социальной энергетики России приблизительно в 2010-2030-х гг., а фазу релаксации после этой новой трансформационной волны - в 2060-2070-х гг. Кроме того, именно на этот цикл нынешней сверхдлинной 400-летней волны придутся масштабные социальные, технологические, научные и культурные сдвиги. Историческим аналогом грядущего подъема социальной энергетики России выступает, например, период кризиса династии Рюриковичей и установления новой династии Романовых, стабилизации власти, укрепления религиозных начал и достаточно гармоничное развитие России в 1620- 1640-е гг.

Во все эти периоды социальная система оказывалась в состоянии динамического неравновесия. Однако система, страна, цивилизация страна не исчезают. Изменяются политические режимы, форматы отношений центра и регионов, технологические уклады, флаги и другие государственные символы, однако в социоприродном смысле система вновь и вновь из кризисов, прерывающейся эволюционности одних подсистем и непрерывной - других, выходит на более устойчивое функционирование. Чтобы затем снова, по мере смены поколений, опять проявиться в всплеске «народных бурь и мятежей».

Прогнозные сценарии международных отношений

Важнейшим компонентом модели стратегической матрицы является фактор геополитического и геоэкономического позиционирования. Его оценка предполагает анализ перспектив изменения внешней среды для данной системы (цивилизации). С глобальной точки зрения все множество взаимоотношений между ключевыми стратегическими игроками (как государственными, так и негосударственными, но выражающими основные цивилизационные архетипы) может рассматриваться как набор их стремлений к формированию эффективной коалиции деятельностей, интересов, субъектов. При одном уточнении - эффективной по их представлениям, отнюдь не совпадающим друг с другом, и, вероятно, мотивированной как эгоистически, так и взаимовыгодно.

Наложение этих предпосылок на существующую ныне расстановку потенциалов и проявленных на практике стратегий ведущих коалиций глобальных игроков дало нам множество из пяти долгосрочных сценариев эволюции международных отношений в XXI в. Это - «жесткая глобализация», «умеренная глобализация», «регионализация» - с вариантами «позитивная» и «негативная», и сценарий «хаоса». Каждый из описанных выше сценариев является модельным. Реальное развитие обстановки может содержать черты нескольких сценариев.

1. Сценарий жесткой глобализации. Основывается на предположении, что центры экономической мощи евроатлантического сообщества (США и ЕС) будут выступать единой коалицией в процессе трансформации системы международных отношений и мировой экономической системы.

Фактически этот сценарий означает успех в построении однополярного миропорядка с жесткой иерархией между ее основными участниками. Результатом внедрения этой модели может стать фиксация экономическими и внеэкономическими методами монополии Запада на развитие высокотехнологичных производств и извлечение рентных доходов, в то время как странам остального мира будет отведена вспомогательная роль и функции доноров, плательщиков различных видов рентных доходов, прежде называвшихся данью. В зависимости от специфики стран их функциями могут быть поставка сырья, дополнительных трудовых ресурсов, размещение вредных производств или ограничение на промышленную деятельность и организация природных заповедников с целью поддержания удовлетворительного мирового природного баланса и т. д.

В случае реализации данного сценария весьма вероятно, что западное сообщество будет проводить скоординированную политику против «китайского экономического чуда» и регламентировать конкуренцию с другими незападными экономическими центрами, пытаясь ограничить развитие национальных экономик стран в сфере высоких технологий.

В военной области отрыв США и стран Запада от всего остального мира в военно-технологическом плане резко возрастет. С большой вероятностью будут сняты пока еще остающиеся ограничения на использование военной силы для обеспечения интересов США и евроатлантического сообщества в целом.

Система, построенная по принципу жесткой иерархии, в силу специфики своего функционирования потребует обязательной стандартизации условий и принципов политического и экономического функционирования всех субъектов международных отношений, что с высокой степенью вероятности может спровоцировать стагнацию в развитии не только системы международных отношений, но и мировой экономики в целом.

Дополнительным фактором риска при реализации данного сценария будет стремление Запада решать многие возникающие проблемы с позиции силы.

Воплощение сценария жесткой глобализации возможно именно на фоне кризисного развития международной обстановки. Для сохранения своего лидерства Соединенные Штаты с высокой вероятностью должны будут поддерживать в мире состояние постоянной напряженности через систему «управляемых конфликтов».

Основным недостатком такого сценария является то, что хотя он и способен в краткосрочной перспективе привести к некоторой стабилизации международной обстановки, но недовольство элит традиционных и новых центров силы своим несуверенным статусом будет нарастать, приводя к открытым и завуалированным попыткам расшатать монополярный миропорядок. Яркими примерами в этом смысле являются Венесуэла, Куба, Никарагуа, Иран и Северная Корея. Их эпатаж в мировой политике вряд ли был бы возможен без поддержки более крупных мировых игроков.

В случае реализации данного сценария международных отношений интегральный статус силы России уменьшится вдвое.

2. Сценарий умеренной глобализации. Базируется на предположении о том, что относительная мощь США будет постепенно снижаться. При таком развитии событий можно ожидать, что Европейский союз постепенно выйдет на позиции одного из ведущих экономических центров мира, приблизится в военно-технологическом плане к США.

Именно Евросоюз, а не Китай, потенциально имеет большие возможности стать вторым мировым полюсом силы.

Изучение перспектив формирования основных центров силы свидетельствует о том, что только ЕС и Китай, а при благоприятных условиях - Япония, Индия и Россия, способны проводить самостоятельную геополитическую стратегию.

В отношениях с Россией Китай выказывает пока наименьшую заинтересованность в ее дальнейшем ослаблении. Однако нельзя исключать обострения противоречий между обеими странами по мере роста их экономической мощи и военного потенциала.

Начало открытой борьбы с единовластием США в ближайшей перспективе возможно только гипотетически при условии формирования коалиции нескольких потенциальных центров силы (например, ЕС и Россия или Россия и Китай). Реализация подобного сценария возможна лишь в случае, если жесткость внешней политики Вашингтона превысит определенный порог, когда важный принцип мироустройства «ничего личного, только бизнес» утратит свое значение, уступив место буйству некоторых, пока дремлющих, неактуальных архетипов европейской или китайской цивилизации.

В целом сценарий умеренной глобализации предполагает, что перед Китаем открывается перспектива самостоятельно утвердиться в качестве сопоставимого с США и ЕС центра экономической и военной мощи. Россия совместно со своими союзниками и партнерами из числа государств СНГ при реализации этого сценария также может закрепиться на позициях мирового экономического и военного лидера, но только в том случае, если будет играть роль консолидирующего центра интеграционных процессов на постсоветском пространстве.

Анализ изменения основных показателей мощи государства показывает, что при реализации сценария умеренной глобализации Россия сохранит контроль над своими территориальными и природными ресурсами, однако для этого ей понадобится существенно усилить показатели управления, внешней политики, науки и образования. Интегральный показатель силы России несколько вырастет.

3. Сценарий возрастания роли регионов. Основывается на допущении, что главной тенденцией системы международных отношений станет формирование конкурирующих между собой торгово-экономических зон, крупнейшими из которых будут Северо-Американская и Азиатско-Тихоокеанская, а также ЕС. Соперничество между ними по мере выравнивания их экономической мощи усилится - они будут вести борьбу за рынки, спорные территории и ресурсы. Необходимым условием реализации такого сценария являются обострение торговых войн и неэффективность механизмов ВТО.

В целом вероятность воплощения его в жизнь не слишком велика, так как он подразумевает построение самодостаточных замкнутых экономических систем, взаимодействие которых на межблоковом уровне ограничено, а это противоречит современным тенденциям развития мировой экономики. Однако полностью исключать возможность развития событий по этому сценарию нельзя.

Россия в таком случае вынуждена будет сформировать собственную зону экономического влияния на постсоветском пространстве. Если же она окажется не в состоянии это сделать, то станет ареной открытой экспансии со стороны региональных группировок, либо примкнет к одной из них. Поэтому в рамках данного сценария рассматриваются два сценария - позитивной и негативной регионализации.

3.1. Позитивная регионализация. Реализация данного сценария может включать следующие события: ускоренную динамику процесса объединения России и Белоруссии в единое союзное государство или форсированный интеграционный процесс на базе ЕврАЗЭС; формирование дееспособных наднациональных органов в рамках единого экономического пространства (ЕЭП). Данный сценарий подразумевает обострение торговых противоречий между США, ЕС, Китаем, Россией вместе с ее партнерами по ЕЭП. Эта конфликтность после 2010 г. может вызвать изменение формата функционирования ВТО от межгосударственного экономического регулирования к преимущественно межблоковому. Далее усилятся интеграционные процессы внутри основных экономических региональных группировок при общем ослаблении влияния глобализационных структур.

В целом при реализации данного сценария ожидается существенный рост мощи России, превышающий сценарий умеренной глобализации по всем основным показателям.

3.2. Негативная регионализация. Этот вариант возможных событий во многом повторяет рисунок сценария жесткой глобализации. Это отказ европейских стран СНГ от совместных с Россией интеграционных планов, включая утверждение преимущественно прозападной ориентации Украины и отказ Белоруссии от создания союзного государства с Россией.

Кроме того в этот же период можно ожидать введения «миротворческих сил НАТО» на территорию Абхазии и Нагорного Карабаха под прикрытием целей урегулирования конфликтов в этих регионах, что лишит Россию действенных рычагов влияния на развитие обстановки в Закавказье. Окончательным этапом трансформации европейской части постсоветского пространства может стать интеграция Украины, Грузии и Азербайджана в НАТО.

Дезинтеграция постсоветского пространства к 2009-2010 гг. чревата расформированием Организации Договора о коллективной безопасности и роспуском СНГ. В этот же период ожидается расширение зоны ответственности «миротворческих сил НАТО в Закавказье» на Южную Осетию и включение Белоруссии, Молдавии и Армении в процесс расширения НАТО.

В 2011-2016 гг. Россия может утратить суверенный контроль над нефтегазовым комплексом страны. Управление над ним полностью сосредоточится в руках транснациональных корпораций, с участием внутрироссийских игроков. Это будет частью процесса по превращению России в рыхлую конфедерацию в результате деятельности сепаратистских группировок в национальных автономиях и ослабления центральной власти. К 2016-2026 гг. может распространиться практика ввода контингентов иностранных войск на территории России с нестабильной социально-политической обстановкой. Сложное внутриполитическое положение станет основой требований Запада, поддержанных Китаем, о передаче контроля над российским ядерным оружием международным силам, под контролем которых оно будет уничтожаться.

Все эти события спровоцируют ситуацию, в которой Россия вынуждена будет согласиться на переход к Японии контроля над Сахалином и Курилами. Национальные автономии России на Северном Кавказе будут отданы под международный протекторат, что явится переходным этапом их окончательного выхода из состава России. Утраты суверенитета произойдут и на других направлениях.

В рамках этих сценарных геополитических трансформаций Россия фактически утратит статус одного из мировых центров развития.

К рубежу 2070-2080 гг. очертания территории Россия во многом будут совпадать с ее границами начала XVI в. (без Сибири и Дальнего Востока, с небольшим отрезком береговой полосы на побережье Финского залива в районе Санкт-Петербурга). Государственная граница на юге будет проходить по существующим административным границам с национальными автономиями. Статус России после середины текущего века стабилизируется на уровне третьеразрядной европейской страны со слабой экономикой, ориентированной на поддержание транспортных коммуникаций по доставке ресурсов Сибири и Дальнего Востока в Западную Европу.

Основные показатели мощи России упадут более, чем в два раза.

4. Сценарий «Хаос». По сути, объединяет в себе несколько сценариев катастрофического развития, которое может быть спровоцировано различными факторами. В качестве примера можно рассмотреть возможность усиления террористической деятельности (теракты против предприятий ядерной и химической промышленности, получение террористами широкого доступа к производству оружия массового поражения) до таких масштабов, при которых экономика крупнейших центров современного мира окажется в состоянии коллапса. Сетевая структура терроризма охватит многие страны.

Другими факторами, которые способны спровоцировать подобное развитие событий, могут стать и природные аномалии (реализация худших сценариев «парникового эффекта», космическая катастрофа, серия крупных землетрясений и извержений вулканов и т. п.), и глобальный финансовый коллапс, и крупномасштабный военный конфликт.

Прогнозировать, как при таком сценарии будет изменяться конфигурация основных центров экономической и военной мощи, нецелесообразно.

Таким образом, наибольших значений динамика интегрального показателя мощи России достигает в сценарии позитивной регионализации (до уровня почти 6 единиц к середине века. Небольшой рост отмечается также при реализации сценария «умеренной глобализации». Отрицательную динамику показывают значения этого показателя для трех остальных сценариев. Для сценария «Хаос» оно составляет 3,5 единицы, а для сценариев негативной регионализации и жесткой глобализации стремится к 2,5.

Заключение

Анализ коридора возможностей будущего развития России, определяемого как тенденциями внешней среды, так и возможностями эндогенной эволюции страны, показывает, что у России, при всех рисках и проблемах, имеются весьма благоприятные шансы для эффективного позиционирования в мировом сообществе и реализации инновационной стратегии развития.