Семенков В.Е.: Каковы ваши впечатления, наблюдения, оценки интеллектуальной жизни Омска?

Кребель И.А.: Философская жизнь Омска очень ровная. В этом интеллектуальном поле господствует идеология, выраженная в форме уже сложившихся стереотипов того, как надо заниматься философией, и как не надо. Эти устоявшиеся стереотипы и шаблоны воплощаются в интеллектуальной продукции и интеллектуальных практиках омских философов. Поэтому, даже при серьезно заявленных темах (кандидатские и докторские диссертации), работы часто получаются очень поверхностные. Убийство перспективной темы наблюдается достаточно часто. Например, последняя диссертационная работа, по которой я выступала экспертом, называлась примерно так «Проблема вопрошания субъективности (феноменолого-диалектический анализ)». При этом не проговаривалось ни то, какой вариант феноменологии берется, ни то, что понимается под диалектикой, а в пункт о новизне диссертации была вынесена герменевтическая логика, якобы созданная автором. И что самое обидное, такие диссертации проходят и защищаются.

Семенков В.Е.: А о господстве какой идеологии Вы говорите?

Кребель И.А.: Под идеологией я имею ввиду сложившуюся еще с советских времен интеллектуальную традицию, инерцию мышления, выражающуюся в неизбывной и устаревшей парадигме «субъект – объект», когда речь заходит о способе понимания того или иного феномена. При этом используются такие идиомы, как: душа, дух, тело, внутреннее, внешнее. А когда спрашиваешь, о какой душе или духе идет у Вас речь, то человек просто теряется.

И даже когда пишут о Хайдеггере или Деррида, то начинают их интерпретировать по уже сложившимся схемам и клише. И это можно наблюдать не только у тех, кто пребывает в статусе учеников, но и у тех, кто – в статусе учителей. Но при этом, я не хочу, чтобы у Вас складывалось впечатление, что в интеллектуальной среде Омска все убого. У нас есть замечательная лингвистическая школа Бориса Ивановича Осипова. Профессор Б.И.Осипов - специалист в области исторического языкознания, фонетики и диалектологии. Можно сказать, что он продолжает традиции петербургского языкознания в лице профессора филфака СПбГУ В.В. Колесова. Я сама выпускница этой кафедры, поэтому знаю об этой школе не понаслышке. Да и тема моей диссертации по философии напрямую связана с анализом феномена языка: «Понимание языка в социокультурной реальности».

Семенков В.Е.: А соседние региональные центры оказывают воздействие?

Кребель И.А.: Кадровый состав интеллектуалов Омска во многом сформирован Уральским государственным университетом (Екатеринбург). А Екатеринбургские философы провозглашают: «За Уралом философии нет». И эта позиционная идиома очень широко распространена и в Екатеринбурге, и в Москве.

Семенков В.Е.: Но ведь есть Новосибирск, и новосибирские философы, Целищев и его группа?

Кребель И.А.: Это уже аналитическая философия. В Новосибирске очень силен позитивизм и нам с ними не по пути. А вот в Томске развивается серьезная феноменологическая школа, они осваивают тексты Густава Шпета. Томск – место ссылки и гибели Г.Шпета. Фокусируясь на наследии Шпета, они проводят ряд международных конференций, на которые приезжают исследователи из Германии, США.

Семенков В.Е.: А Ваши впечатления от Омска, Юрий Юрьевич?

Першин Ю.Ю.: В Омск я приехал в 2004 году из Волгограда, после защиты диссертации «Феномен сублимации: опыт философско-антропологического исследования». И я согласен с Ириной Алексеевной, что ситуация в Томске лучше чем в Омске. Строго говоря, в Омске, по словам В. В. Савчука есть только одна философская школа – это школа профессора Владимира Ильича Разумова. Показательно, что Разумов аспирантуру проходил в Томске, а докторантуру - в Новосибирске. Оппонентами Разумова его системная методология рассматривается как позитивизм, а, в добавление к этому, они указывают, что по базовому образованию Разумов – врач. Но я обращаю внимание, что именно благодаря тому, что у нас завкафедрой Владимир Ильич Разумов – у нас благоприятная обстановка для творчества. Если вводить понятия философский истеблишмент и философский андеграунд, то можно сказать, что мы с Ириной Алексеевной и представляем в Омске философский андеграунд. Нас постоянно спрашивают, а вы не боитесь того, что делаете, что пишете?

Семенков В.Е.: А что же Вы пишите?

Першин Ю.Ю.: У нас есть сайт www.antropotopos.ru. На этом сайте в ближайшее время будет журнал (документы сейчас на регистрации в Москве), будут материалы издательства «АнтропоТопос» новости научной жизни. Этот сайт развернут на базе нашей творческая лаборатория архаической мифопоэтики и теологии «Антропотопос». В статусном плане лаборатория прикреплена к кафедре. Владимир Ильич Разумов дал добро на открытие такой лаборатории. Лаборатория существует два года, но через ученый отдел университета она еще не оформлена. Мы не спешили оформляться, чтобы посмотреть, как все будет получаться. Мы ведем два проекта. У Ирины Алексеевны - проект «Архаическая мифопоэтика», а мой проект связан с архаикой религии, так и называется, «Археология религии».

Семенков В.Е.: Что из себя представляют Ваши исследования, Юрий Юрьевич.

Першин Ю.Ю.: (смеется) Бегаю по полям, пирамидки ставлю, и как «главный сектант университета», я призываю всех своих коллег уйти в катакомбы и переждать там конец света. А если говорить серьезно – мы проводим полевые исследования. Меня интересует язычество, археология, и все то, что имеет отношение к архэ. Меня интересуют новые методологические подходы к философии религии, феноменологии религии. Меня философия религии интересует не столько как система отношений человека с Богом, сколько как система отношений человека с миром. Это и есть обратная связь: ре-лигио. Без полевых исследований об этом не интересно говорить.

Кребель И.А.: Полевые исследования для нашей работы – принципиальный момент. Мы ничего не сможет сказать об архаике, без реконструкции ритуала и фиксирования при этом своего состояния. Поэтому понимание мифа предполагает его переживание. Для нас язычество – это рекультивация азов, первичных оснований. Мы хотим переосмыслить такие феномены как телесность, сакральное, дом, родина, любовь. Точнее, по-новому понять, как бы перезагрузить эти понятия.

Семенков В.Е.: То, что Вы делаете – это ближе к этнографии или к экспериментированию?

Кребель И.А.: Это экспериментирование с этнографическим материалом.

Семенков В.Е.: Но этот этнографический материал добыт не вами?

Кребель И.А.: Это тот материал, который уже дан в архаичных текстах, который накоплен иными этнографическими экспедициями.

Семенков В.Е.: Так что же вы делаете?

Кребель И.А.: Мы берем материал о гермах из древних источников, а информация о гермах рассыпана в античных источниках: у Платона, у Геродота. Далее, мы выходим на поле, и Юрий Юрьевич осуществляет ритуал постановки гермы. Понятно, что проведение такого ритуала требует предварительной работы: нужно сделать герму, нужно знать, как правильно ее установить.

Першин Ю.Ю.: Кроме этого мы в контакте с группами практикующих язычников. Нас интересуют те люди, которые осуществляют телесные практики, для которых мир – это продолжение их тела. С ними надо разговаривать, их опыт надо изучать. Далеко не всегда их опыт интересен, но иногда встречаются интересные встречи, вещи, случаи. При этом мы стараемся избегать тех, кто профанирует языческие практики либо идеологической ангажированностью, либо просто интеллектуальной неподготовленностью.

Семенков В.Е.: Есть аналоги вашим экспериментам?

Кребель И.А.: В плане аналитики мы не знаем таких опытов, но есть сугубо практикующие группы и фигуры. Мы в контакте с такой группой из Волгограда. Мы с ними общаемся, участвовали в их практиках в Волгограде (феномен лунной дорожки на полнолунии). Они вполне профессиональны в осуществлении своих ритуалов. Но они не пишут об этом, а мы описываем.

Першин Ю.Ю.: У нас нет задачи восстановить точно и детально то, что было 2000 лет назад, это никому не надо. Нам надо понять основания этих практик, связать это с настоящим.

Кребель И.А.: Именно такую задачу и решал Хайдеггер. Когда, комментируя Гёльдерлина «знак бессмысленный, мы забыли язык на чужбине и не чувствуем боли...», Хайдеггер задает вопрос: мы не чувствуем боли потому что забыли, или мы забыли, потому что не чувствуем? Философия провоцируется болью. Августин говорит, что философия – это не мудрость, это любовь к мудрости. Что это значит? Только практикуя любовь, мы можем понять мудрость. Философия – это любовь к мудрости и в состоянии этой любви мудрость возможна, хотя и не всегда высказываема.

Семенков В.Е.: Вы указали на практикующих архаические практики, а из тех, кто рефлектирует эти феномены, кто Вам интересен?

Кребель И.А.: Валерий Владимирович Савчук. При этом я не могу сказать, что за его работами стоят какие-то особые практики, потому что ничего об этом не знаю. Но, судя потому, что он пишет, и как он пишет, я могу сказать, что он имеет особый опыт внимания. Его книга «Кровь и культура» для нас очень значимый текст. В Москве – это, конечно же, лаборатория Валерия Подороги. И Федор Гиренок с его манифестом архео-авангарда нам тоже известен. Я не могу сказать, что это люди нашего поля, но я принимаю их позицию во внимание. Равно нам они очень понятна и интересна работа Михаила Эпштейна, Григория Тульчинского «Свобода тела».

Семенков В.Е.: Кто из современных религиозных философов вам близок?

Кребель И.А.: На сегодняшний день это Слотердайк с его работами «Сферы», «Пузыри». Там нет демонстрации опыта архаичных практик, там нет соответствующего опыта рефлексий. Но он пытается реанимировать то, что в русской мысли было означено именами Мережковский и Розанов. Из русских философов эти двое, и еще Бахтин, – мне наиболее близки. Из поэтов – Марина Цветаева, она писала, доверяя языку. В ее текстах время звучало. Из более поздних - Иосиф Бродский.

Першин Ю.Ю.: Из современных философов я никого назвать не могу, но из философов прошлого для меня важны Ницше и Хайдеггер. Из русских мыслителей мне интересен Лев Толстой и его проблематизация христианства: христианство Петра и христианство Павла. Мне ближе христианство Петра. Кроме этого, я хочу обратить внимание на работу Ханса Йонаса «Принцип ответственности» (1979) об этике на службе технической деятельности. Ханс Йонас очень хорошо указал на экологический аспект ответственности перед миром. Но у него ответственность – сугубо этической понятие, а я считаю, что ответственность - онтологична. И такой взгляд дает нам перспективу новой философии.

Семенков В.Е.: Вашему пониманию философии будут оппонировать те, кто, выдерживая линию «Аристотель – Гегель», будут отстаивать философию как систематизированное знание о всеобщем. Они же Вам могут сказать, что все, что Вы отстаиваете, – это не философия.

Кребель И.А.: Да, это не философия в том плане, как ее понимал Гегель. Я думаю, что в этом плане ни Гегель, ни его сторонники не выдерживают критики, потому что меняются обстоятельства, в которых находится человек и меняется способ реагирования человека. Философия – это всегда уникальный опыт, выраженный адекватными языковыми единицами. Развитие философии предполагает поиски и развитие языка.

Першин Ю.Ю.: Стоит напомнить, что для Гегеля идеальное государство – прусская монархия. Но кто сегодня скажет, что он в этом прав?

Семенков В.Е.: Но Гегель указал, какое государство он считает идеальным, и тем самым обозначил свое политическое кредо, а с позиции, отстаиваемой Вами версии философии какая политическая позиция возможна? Не будет ли это политическим эскапизмом?

Кребель И.А.: Мне в этом плане очень близка анархия. Я говорю не столько об анархии в понимании Кропоткина, сколько о синтетической позиции братства и доверия. Я не знаю, что такое идеальное государство, и мой опыт не позволяет мне так рассуждать. Но я знаю, как делать не надо. Я отстаиваю идею братства, и в нашей русской мысли эта идея является ключевой.

Семенков В.Е.: А коллеги в Омске к Вам относятся толерантно?

Кребель И.А.: А мне уже говорили, что я террористка и нацистка, после того как я проговорила свою позицию этнически-языковой неадекватности тем вещам, которые иногда проговариваются, но получают различные интерпретации в силу иного языкового опыта и опыта владения языком. После этого последовала служебная записка ректору о том, что «Кребель – нацист, обратите внимание на ее фамилию и национальность…».

Семенков В.Е.: И какова реакция ректора?

Кребель И.А.: Ректор сказал, что все очень хорошо, и давайте национальный вопрос не трогать.

Семенков В.Е.: У Вас очень хороший ректор!

Кребель И.А.: Да, и завкафедрой философии Владимир Ильич Разумов, и ректор ОмГУ Гирин Геннадий Иванович (доктор физико-математических наук) позволяют нам заниматься свободно тем, о чем мы сейчас говорили.

Большое спасибо за интервью!