ИНТЕЛРОС > №2, 2018 > Категория понимания в типологии дискурсов Ю. Хабермаса Андрей Мишучков
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Мишучков Андрей Александрович Оренбургский государственный университет Институт менеджмента магистрант кафедры управления персоналом, сервиса и туризма, кандидат философских наук, доцент
Mishuchkov Andrey Aleksandrovich Orenburg state University Institute of management master’s student of the Department of personnel management, service and tourism, candidate of philosophical Sciences, associate Professor E-Mail: unitatem@mail.ru УДК: 1(091):316.776
Категория понимания в типологии дискурсов Ю. Хабермаса
Аннотация. В статье раскрывается специфика категории понимания у Ю. Хабермаса на примере типологии традиционалистских и модернистских дискурсов в аспекте концепции постсекуляризма и синтетической модели понимания. Обосновываются коммуникативные и моральные принципы этики универсального дискурса как основы межчеловеческой полидискурсивной коммуникации и глобального взаимопонимания. Дискурсивный консенсус в коммуникации реализуется в эквивокации (двуединстве) универсальной этики человечества, органично включающей в себя религиозную (эксклюзивную) и светскую (инклюзивную) мораль, что позволит раскрыть коммуникативный потенциал подлинной универсальности человечества и выработать эффективную стратегию его безопасного будущего.
Ключевые слова: понимание, дискурсы, коммуникативное действие, социальное действие, эксклюзивизм, инклюзивизм, система, жизненный мир, традиционность, современность, институциональность, постсекуляризм.
UNDERSTANDING CATEGORY IN THE TYPOLOGY OF DISCOURS Yu. HABERMAS
Abstract:The article reveals the specifics of the category of understanding in Yu. Habermas on the example of the typology of traditionalist and modernist discourses in the aspect of the concept of post-secularism and the synthetic model of understanding. The communicative and moral principles of the ethics of universal discourse are grounded as the basis for interpersonal polydiscourse communication and global mutual understanding. Discursive consensus in communication is realized in the equivocation of the universal ethics of mankind, organically incorporating religious (exclusive) and secular (inclusive) morality, which will reveal the communicative potential of the true universality of mankind and develop an effective strategy for its safe future.
Key words: understanding, discourses, communicative action, social action, exclusivism, inclusivism, system, life world, traditionalism, modernity, institutionalism, post-secularism.
Юрген Хабермас сыграл выдающуюся роль как теоретик в сфере коммуникации, оставивший после себя надежду в возможности универсального консенсуса и взаимопонимания людей. Решению этой глобальной гуманной задачи он посвятил всю свою жизнь. Феномен «понимания» как коммуникативной категории является ключевым в гуманитарных науках и, в частности, в герменевтике. В целом, понимание характеризуется в науке – как универсальная функция мышления и сущностное свойство мыследеятельности, познания и коммуникации людей, связанное с восприятием, переживанием, рефлексивным и интуитивным осмыслением информации и порождением новых смыслов; выраженное в феномене проникновения в сознание человека, участвующего в информационном обмене; создающее основу для социального осмысленного взаимодействия людей и ориентации их в обществе. По определению И.Т. Фролова: «Понимание – присущая сознанию форма освоения действительности, означающая раскрытие и воспроизведение смыслового содержания предмета» [1]. Понимание лежит в основе всех актов коммуникации человека и без понимания, общение людей в принципе невозможно. Как утверждает В.Д. Шаламов: «понимание определяет сущность коммуникативного процесса и является коммуникативной категорией» [2]. Таким образом, категориально осмысленное понятие «понимания» представляется важной характеристикой коммуникативных процессов и дискурсивных практик в обществе. Юрген Хабермас опирается на синтетическую модель понимания, характерную для постнеклассического типа рациональности, представленную такими авторами как К.-О. Апель, Б. Вальденфельс, П. Рикёр, Э. Гидденс. Особенностью этой модели является «объединение в понимании всех предшествующих способов его существования (техника и искусство, метод, принцип), расширение области значений посредством актуализации этического и праксеологического аспектов при сохранении семиотического, гносеологического и онтологического» [3]. Ключевой характеристикой коммуникативного действия, по Ю. Хабермасу является достижение взаимопонимания между его участниками, а затем уже другие характеристики как самоидентификация, самопрезентация. Понимание является одной из субъективно неравновесных характеристик, поскольку оно сугубо индивидуально, его нельзя установить автоматически или как-то задать, детерминировать в процессе коммуникации. По Ю. Хабермасу, язык – это средство коммуникации, которое служит цели понимания человеком мира, тогда как субъекты коммуникации приходят к взаимопониманию друг с другом для того, чтобы координировать свои действия и преследовать свои конкретные цели. Ю. Хабермас определяет коммуникативное действие «как круговой процесс, в котором положение актора двояко: он является инициатором действий, рассчитав которые, можно овладеть той или иной ситуацией; и в то же время продуктом традиций, в которых он живет, сплоченных групп, к которым он принадлежит, и процессов социализации, в которых он достигает зрелости» [4]. Коммуникативное действие как социально опосредованная интеракция, социальная перцепция, форма обмена информацией, опирается на символические акты, через которые субъекты принимают и понимают коммуникативные сообщения, а также контролируют действия через соответствующие коммуникационные формы (переговоры, консенсус). Таким образом, коммуникативное действие выступает как комплекс взаимодействий отдельных индивидов на основе их взаимопонимания. Именно достижение взаимопонимания отличает коммуникативное действие от всех прочих действий. Понимание лежит, по Ю. Хабермасу, в основе разработанной им универсальной коммуникации и универсальной дискурсивной этики. Универсальные принципы у Ю. Хабермаса, составляющие основу его философской прагматики, оформились изначально в рамках концепции «Geltungsansprüche» нормативных требований значимости. Он выделил модусы коммуникации (когнитивный, интеракционный и экспрессивный) и соответствующие им притязания на значимость к речевому акту (истинность, нормативная правильность, правдивость), которые являются важными критериями взаимопонимания акторов в коммуникативной практике. Понимание в идеальной речевой ситуации складывается: из истинности пропозиционально содержания сообщения (соответствие знания действительности); соответствия отношений и ожиданий участников коммуникации и легитимности нормативного контекста (правильности); искренности (правдивости) их намерений (одинаковости речевой интенции и смысла при его манифестации); соответствия выражения языковым грамматическим правилам (понятность). К этим «понимающим» принципам речевого акта следует добавить принципы этики универсального дискурса: универсализм (признание моральных универсалий как основы морального единства человечества, что служит основанием принятию и универсальному обмену идеальными ролями); когнитивизм (различение правильных и ложных суждений, консенсус в дискурсе на основе рефлексии рациональных моральных универсалий, процедур обоснования их истинностности); формализм (нормативная правильность норм и содержаний дискурса); объективность и аргументативность дискурса; интерсубъективность дискурса, беспристрастность оценки в коммуникативном акте собственных и других интересов и точек зрения; комплементарность (взаимообогащение) аргументативного поля смыслов различных дискурсов в сфере коммуникации. Юрген Хабермас переосмыслил теорию социального действия Макса Вебера, рассматривая фундаментальную характеристику социального действия не как целерациональность, а как взаимопонимание акторов этого социального действия. Стратегическая (целерациональная) рациональность, лежащая в основе теории социального действия М. Вебера, основана на успехе и прагматизме разума. Ю. Хабермас ставит за основу коммуникативную рациональность, которая рассматривает участников социального действия в качестве цели, а не как средство, опираясь в ценностнорациональной парадигме на этические нормы. Принципиальное отличие коммуникативного действия от всех остальных видов социального действия заключается в реализации механизмов взаимопонимания между людьми, а не достижение прагматичного успеха, выгоды, интереса. Взаимопонимание не как цель, навязанная манипулятивно, а как ценность, к которой свободно стремятся все субъекты коммуникации, которые находят в ценностном консенсусе основание социальной солидарности и стабильности общества. Такое гуманистическое измерение коммуникативного действия раскрывает его как тип ценностнорационального поведения, выгодно отличая от стратегического поведения, имеющего прагматическое содержание. Опираясь на концепции М. Вебера (социального действия) и Дж. Л. Остина (речевых актов) Ю. Хабермас выделяет типы поведения человека: коммуникативный тип в языковой сфере, использующий язык с целью достижения взаимопонимания в горизонте общего для акторов коммуникации жизненного мира; стратегический тип в политической и экономической сфере, преследующий утилитарный интерес и основанный на манипулятивном поведении на основе стимулов вознаграждения и наказания; инструментальный тип в техносфере и экономике, преследующего прагматический интерес; норморегулирующий тип в сфере права, где нормы выражают общепризнанные интересы и ценности общества, которым однотипно следуют все его члены; экспрессивный тип по формированию имиджа (самопрезентации) человека, способствующий свободному выражению субъектом своей индивидуальности; психологический тип, основанный на механизме социального подражания и ритуализма в поведении людей. Таким образом, Ю. Хабермас показывает, что в социальном плане существует значительное количество стратегий поведения человека, охватывающих самые разные стороны его взаимодействия с обществом. Приведем авторскую типологию дискурсов, основанную на выделении типов социального действия по Ю. Хабермасу и типов обществ (традиционный и современный) [5].
В данной типологии все дискурсы разделены на две группы – традиционалистские и современные. Это связано со следующими теоретическими основаниями в коммуникативной концепции Ю. Хабермаса. Юрген Хабермас создал «теорию коммуникативного поведения» в аспекте анализа двух уровней: «система», как материальный мир и сфера институтов (рынок, бюрократия) и «жизненный мир», как символический субъективный мир личности человека. Жизненному миру соответствует коммуникативная рациональность, системному миру – инструментальная рациональность. Эти два типа рациональности формируют и стратегии дискурсивных позиций – традиционализма (приоритет духовного «жизненного мира» над материальными ценностями «системы») и современности (приоритет материального над духовным). Основной проблемой и спецификой современности, согласно Ю. Хабермасу, является разъединение «системы» и «жизненного мира», выражающееся в процессе разрыва современности с традицией. Современность связана со свободой от диктата традиций и патернализма власти, со свободой суждений, выбора и личной ответственности, с динамизмом общественных процессов, с господством инструментальной рациональности. Коммуникативная рациональность служит укреплению традиции в социуме, социальной интеракции, формированию культурной солидарности и идентичности личности, диалогическому преодолению разрыва традиционности и современности в культурной ментальности человечества. Рациональность современности носит инклюзивный релятивистский характер, где все ценности субъективны, относительны и прагматичны. Этот тип инструментальной рациональности обслуживает потребительское общество, где каждая ценность имеет свою стоимость. Рациональность традиционализма использует эксклюзивный тип рациональности, где ценности самодостаточны, абсолютны, метафизичны, являются не средствами, а целями в человеческом поведении. Традиционное общество предполагает ограничение внутренней свободы человека за счет коллективных норм поведения. В посттрадиционном обществе человек стремится ограничить внешние институциональные ограничения, развивая личностно-ориентированное поведение. Конвенциональная гетерономная коллективистская мораль традиционного общества основана на приоритете коллективного блага, общественной незыблемости (абсолютности) морали и санкций, моральной ортодоксии. Постконвенциональная автономная индивидуалистская мораль в посттрадиционном обществе основана на приоритете прав человека, ориентацией на индивидуальное благо личности, моральном релятивизме. Уровни организации коммуникации в каждом типе общества разделяются на институциональный и неинституциональный. Институциональная коммуникация организует дискурсивное взаимодействие людей, реализующих свои статусно-ролевые возможности, в рамках исторически развитых общественных институтов. Неинституциональная коммуникация возникает в ситуации, когда люди вступают во взаимодействие не как представители социальных институтов, не под влиянием власти, а в безвластных (симметричных) отношениях, как культурно равные личности с высокоразвитым внутренним миром. Институциональные практики коммуникации отражают общественную специфику организации коммуникативного процесса, выступают как системы самосохранения социума, реализации в дискурсивном пространстве индивидуальных и общественных интересов. Институциональные интеракции создают общественную основу для персональной неинституциональной коммуникации и вместе они диалектично реализуют целостность коммуникативного пространства человеческих сообществ. Коммуникативный тип социального действия предполагает взаимопонимание сторон коммуникации, он является ключевым в социальной коммуникации. Традиционно-религиозный дискурс предполагает включенность церковной инстанции и церковной принадлежности сторон коммуникации, неизменность религиозно-этических истин и картины мира, догматический эксклюзивизм как тип рациональности. Примером неинституционального общения является бытовой дискурс по поводу обыденных тем повседневности. На модернистском уровне дискурсов господствует научный дискурс, предполагающий постоянное порождение нового знания, его институциональную практику реализации, динамику в изменяющейся картине мира. Научный дискурс предполагает: объективность, установку на поиск истины, концептуальность (теоретичность), эмпиричность, логичность, методологичность, обоснованность, критицизм и креативность. В отличие от бытового дискурса, персональный дискурс нацелен на прорыв в межличностных отношениях, обретение новых культурных смыслов в философских и литературных дискурсах, расширение горизонтов бытия личностей. Ключевым консенсусом в полидискурсивной коммуникации на этом уровне является инклюзивно-эксклюзивный консенсус между научным и религиозным типом мышления. Он является основополагающим в достижении универсального самопонимания себя всего человеческого сообщества. Стратегический тип традиционного социального действия направлен на поддержание и сохранение экономического, социально-политического строя общества, инновационный тип действия нацелен на модернизацию общества. Соответственно этому в обществе противоборствуют консервативные и прогрессистские дискурсы. Отличительными признаками политических дискурсов являются: когнитивная оппозиция «свой – чужой»; применение явных и неявных средств манипулятивного психологического воздействия; скрытый, неосознаваемый адресатом характер его осуществления; рассмотрение адресата дискурса в диалоге в качестве средства достижения поставленной политической цели; как способ институализации и консолидации общества, легитимации власти; медиатизированность, как влияние СМИ; визуальность, театральность, ангажированность коммуникативного поля дискурса; когнитивная и прагматическая дисгармония дискурса; многоязычность; взаимодействие рациональной аргументации и иррациональной псевдоаргументации; смысловая неопределенность, фантомность, фидеистичность, эзотеричность; суггестивность, дистанцированность, авторитарность, динамичность. Неинституциональное бизнес-общение, в свою очередь, также различается на традиционное (культура личностной коммуникации) и инновационное (экспертный дискурс), когда формируются новые связи и стратегии бизнеса. Как показывает позитивный опыт Японии и Китая, совмещение западного (инструментального) подхода к организации экономической жизни и восточного (мотивационного) является стратегическим плюсом в развитии производительности труда и экономической эффективности предприятий. Взаимопонимание различных бизнес-стратегий является одной из насущных проблем современной рыночной экономики. Инструментальный тип социального действия представлен, в первую очередь, в технической сфере и предполагает ориентацию на поведение других людей, использование предвосхищения такого поведения, как средства построения собственных действий. В традиционном обществе ремесленный дискурс и практика призваны сформировать квалифицированного мастера своего дела, создающего шедевр (уникальный продукт). Ремесленное общение создает внеинституциональные установки на формирование такой технической культуры специалиста. Современные технические и административные дискурсы формируют человека модерна, создающего новый продукт с необычными свойствами (шедевр-инновацию). Виртуальный дискурс формируется в сети Интернет как в интеллектуальном сообществе, имеющем не вертикальную организацию, а сетевую горизонтальную. Виртуальный дискурс имеет следующие особенности: технические умения, статусное равноправие коммуникантов, независимость от пространственно-временного места коммуниканта, гипертекстуальность (нелинейное представление информации). В силу развития технических средств и усложнения организации знания в Интернете виртуальный дискурс является инновационным по своей природе и стремительно институализируется в сфере массовой коммуникации. Инструментальные дискурсы формируют особый феномен понимания как эффект взаимодействия человека и интеллектуальных технологических систем, который в перспективе приведет к созданию искусственного разума и роботизированного понимания. Нормативный тип социального действия обслуживает сферу морали и права в обществе. В традиционном обществе – это гетерономная мораль и право, основанные на обычае; в посттрадиционном обществе происходит индивидуализация и релятивизация морали, а за ним и права. Вместо конвенциальной (эксклюзивной) коллективистской морали начинает господствовать постконвенциональная (инклюзивная) автономная мораль. В институциональном поле дискурсов традиционного общества все сводится к легитимации права как священного и неизменного института общества. В обыденном неинституциональном общении оно оперирует принципом «око за око и зуб за зуб» (талион). В современном обществе мораль неинституционального общения стремится к реализации парадокса добра (отвечать добром на зло), как более отвечающем гуманной стратегии развития общества. Юридический дискурс посттрадиционного правового общества формирует гражданское правосознание духовно самостоятельной личности, осознанно и свободно принимающей систему права общества, защищающей права и свободы личности. Вслед за институциональным нормотворчеством развивается неинституциональное нормотворчество в процессах коммуникации как выражение и углубление внутренней моральной и правовой культуры личности. Важным эффектом взаимопонимания двух типов морали (инклюзивизм, эксклюзивизм) и права (конвенционализм, постконвенциональность) является осознание их диалектического единства, взаимодействия данных механизмов в общественном и личностном пространстве. Синергийное взаимодействие противоположных общественных начал аккуммулирует энергию развития социума, порождает плюральные стратегии выживания человечества. Экспрессивно-аффективный тип социального действия на уровне традиционного общества представлен мифологическим дискурсом как особой иллюзорной целостной речемыслительной практикой, оперирующей эмоционально-ценностными синкретичными представлениями (мыслеобразами) социальных взаимодействий индивида на чувственно-дорефлективном уровне освоения мира. Миф является универсальной формой институционализации культуры и коммуникации человечества. В этом смысле он органично входит в полидискурсивную коммуникативную культуру личности и общества. Карнавальная культура в традиционном обществе является ярким примером неинституционального дискурса коллективной манифестации личности, где анонимность и смена ролей уравнивают ее участников. В современном обществе превалируют дискурсы личной манифестации (арт-дискурсы), где человек создает множество образов себя в различных межличностных отношениях. Причем, сами дискурсы задают границы манифестации индивида, переводя его от внешнего принуждения к внутреннему самопринуждению, к выявлению творческих потенциалов презентации личности. По Ю. Хабермасу, мифологически-дискурсивный тип понимания мира выражает неразрывное синкретическое единство в сознании человека, где каждая часть личного опыта метонимически и метафорически ассоциируется с любой другой частью посредством бинарных отношений сходства и различия. Мифологический «закрытый» тип дискурса иррационален и этим отличается от аналитических «открытых» дискурсов современности, которые раскладывают любой объект на части и рефлексируют над ним. Возросшая рациональность дискурсов современности подавляет мифологические дискурсы и, в то же время, создает почву для мутации и появления рациональных мифологий. Взаимопонимание дискурсов современности и традиционности на этом уровне связано с соотношением рациональных и иррациональных сторон манифестации личности человека в обществе, в совмещении различных дискурсивных культурных практик и их деидеологизации, как принципе такого совмещения. Стереотипно-психологический тип социального действия опирается на дискурсивные принципы институционального ритуализма и неинституционального подражания в традиционном обществе. С развитием рефлексивной психологический дискурсивности в современном обществе человек воспроизводит более сложные психические новообразования в межличностном общении, связанные с самоконструированием личности в парадигме внешней гражданской и внутренней духовной свободы. Неинституциональный аспект данного типа социального действия в современном обществе представлен в игровом дискурсе, освобождающем человека от груза обыденности, неизбежности социальных обязательств, в манифестации личности в новой форме. Игровое взаимопонимание людей является одним из базовых человеческих констант общения и одной из культурных перспектив современности в достижении межчеловеческого согласия. Таким образом, категория понимания у Ю. Хабермаса рассматривается в аспекте полидискурсивной коммуникации и, в целом, в аспекте интеграции стратегий традиционализма («жизненный мир») и стратегий современности («социальных систем») в концепции постсекуляризма. Концепт открытого, «мультикультурного мир-общества» Ю. Хабермас дополнил концептом «конституционализированного международного права», которое предполагает «космополитическое правовое состояние (в кантовском смысле), которое превыше конфликтов по поводу мировоззрений» [6]. Ю. Хабермас видит главную проблему такой глобальной межкультурной полидискурсивной коммуникации в нахождении взаимопонимания не только между религиозными традициями, формирующими различные культурные «современности» (modernities), но в первую очередь между религиозной и светской ментальностями в гражданских обществах всех стран. Одним из примеров реализации «универсальной коммуникации» у Ю. Хабермаса стал его совместный сборник с папой Бенедиктом XVI (Ратцингера) [7]. В данной дискуссии стороны сошлись на общей констатации разрушения гражданской солидарности как основания демократического государства, на проблеме невозможности универсального человеческого этоса, примирившего бы секулярный и религиозный дискурс. Отсюда поиск консенсуса между ними на основе примирения веры и разума в дискурсивной этике, нахождения консенсуса светской и религиозной этики как основы «универсальной этики» человечества. Как результатом такой полемики стало признание Ю. Хабермасом полидискурсивности и равноправности (инклюзивизма и эксклюзивизма) в универсальной дискурсивной этике человечества. В одном из последних своих интервью он подчеркивает важность иудео-христианского культурного наследия как основы такой универсальной этики: «Это наследие (иудейская этика справедливости и христианская этика любви), практически не изменившееся, стало предметом постоянного присвоения и критического переосмысления. В настоящее время ему нет альтернатив. И в свете нынешних вызовов, выдвигаемых постнациональной плеядой, мы по-прежнему продолжаем черпать из сути этого наследия. Остальное – всего лишь бесполезная постмодернистская болтовня» [8]. Ю. Хабермас утверждает, что «наше современное общество должно разработать новую постсветскую чувствительность и опираться на религию как источник общественного рассуждения, вылечить патологии модернизации и ложность секуляризации, в том числе, предотвратить кризис индивидуалистической системы отношений, который мешает созданию реальных и сильных общин в инклюзивном обществе» [9]. Приоритет в достижении дискурсивного консенсуса в коммуникации он видит в эквивокации (двуединстве) универсальной этики человечества, включающей в себя религиозную (эксклюзивную) и светскую (инклюзивную) мораль, что позволит раскрыть диалогический потенциал подлинной универсальности человечества и выработать эффективную стратегию его безопасного будущего. Общими принципами такой полидискурсивной универсальной этики, примиряющей эксклюзивные и инклюзивные типы рациональностей, могли бы стать, по нашему мнению, следующие моральные универсалии: межкультурная рефлексивность (владение и прочтение социокультурных кодов); полидискурсивный консенсус; полидискурсивная эквивокация (двуединство смыслов); презумпция ценности, равенства и уникальности культур; единство блага общества и личности (взаимосвязь индивидуальных и коллективных прав личности); социальное согласие и солидарность (приоритет социального и морального единства над культурными различиями); гуманность (ценность человека, его свободы и достоинства в секулярном и религиозном дискурсах); ответственности и социального долга (права человека увязаны с его социальными обязанностями); гражданственности (реализация гражданско-правовой идентичности); эмпатии и перцептивности (способности эмоционально и морально сопереживать и сострадать ближнему); мира и безопасности (сохранение чувства защищенности в партнере, способность оказывать и принимать социальную поддержку); справедливости и правдивости (стремление к социальному равенству и отказу от двойных стандартов в общении); терпения и смирения в отношении к различиям людей и поведению; уважение достоинства личности и культурных идентичностей; прощения (умение не держать исторические обиды и отвечать добром на зло); красоты и счастья (стремление к общим эстетическим идеалам прекрасного и чувства морального удовлетворения личности); оптимизма и уверенности (веры в разумное и духовное будущее человечества); милосердия (социальной благотворительности); умеренности и уравновешенности; открытость в коммуникации; ненасилия и отказа от манипуляции; отказ от инклюзиофобии и эксклюзиофобии. Данные принципы могут стать основой кросс-культурной модели идеальной коммуникативной ситуации, при которой были бы совместимы механизмы реализации различных типов социального действия, как в традиционном обществе, так и в посттрадиционном обществе. От нахождения такого коммуникативного комплиментарного полидискурсивного консенсуса и взаимопонимания зависит во многом гуманное будущее человечества в целом. Категория понимания Ю. Хабермаса как феномен полидискурсивности в пересечении традиционности и современности является одним из ключей будущего человеческого общежития.
Литература
Вернуться назад |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||