ИНТЕЛРОС > №3, 2019 > РEAЛЬНОСТЬ САМОУПРАВЛЕНИЯ ТРАНСФОРМИРУЮЩЕЙСЯ РОССИИ Николай Салохин
|
|
Салохин Николай Павлович Омский государственный технический университет кандидат философских наук, профессор Кафедры государственного, муниципального управления и таможенного дела
Salokhin Nickolay Pavlovich Omsk State Technical University, PhD, Professor, Department of Government, Community and Customs E-mail: salokna@yandex.ru
УДК 342.25: [321.014 + 321.015]
РEAЛЬНОСТЬ САМОУПРАВЛЕНИЯ ТРАНСФОРМИРУЮЩЕЙСЯ РОССИИ
Аннотация: Общество трансформирующейся России остро нуждается в структурах, способных действовать на основании собственных гносеологических процедур, собственных ресурсов и под собственную ответственность. Указанные сообщества будут созданы как результат самоупорядочения и самоорганизации активных индивидов, утверждающих гражданские коммуникации и режим положительной обратной связи властного субъекта и общества как такового. Самоуправление в новых условиях формирует коммуникации равномощных и равноответственных единиц социального. Ключевые слова: локальное территориальное сообщество, самоорганизация, самоуправление, государственное управление, нелинейные, неравновесные и неустойчивые социальные системы. Reality of self-organization community in transforming Russia
Abstract: The paper “Reality of self-organization community in transforming Russia” deals with a theoretical analysis of social organization concept in open unline, unbalanced and unstable systems. Community is defined as an independent subject of process. The author characterizes self-government to be the product of overcoming contradictions in growth dissimilarity taken place in overall environment. As a result of spreading dissimilarity contradiction in community is growing and two different units of social are forming in nowaday Russia. Key-words: Community, society, self-organization, government, unline, unbalanced and unstable systems
Социальные преобразования пространства России требуют утверждения саморазвивающихся гражданских институтов. В нестабильных условиях человек вынужден не только самостоятельно реагировать на социальные вызовы, но и давать полноценный ответ. На основаниях перманентных гносеологических процедур, в рамках которых действительность интерпретируется как совокупность предварительных смысловых схем, которые сами постоянно реконструируются и корректируются, индивид не только воспринимает сущее, но и преобразует собственную жизнь. Но спонтанные расслаблено-размеренные изменения социальных коммуникаций и единицы социального не удовлетворяют онтологии верховного субъекта государственного управления. Властный субъект, нередко, не дожидаясь равновесия, стремится внешним воздействием преобразовать индивида и общество в соответствии с обращенным в прошлое собственным онтологическим нигилизмом. Стремление субъекта управления ограничить общество линейными схемами развития порождает цивилизационный конфликт, воплощающий противоречие либерально-монетаристских доктрин и отечественной социокультурной и экономической традиции. Индивиды, в стремлении разблокировать противоречие должного и сущего, реализуют себя как самостоятельная единица социального. Внедрение в обыденность противоречивого управленческого проекта не только воспроизводит социальную напряжённость, но и ведёт общество к возврату в еще более архаизированное состояние и по отношению к собственному прошлому, и гражданской практике современности в целом. Необходимость завершения трансформаций и получения позитивных результатов раскрывает актуальность создания продуктивной системы самоуправления, демонстрирующей свободу выбора, спонтанность и нелинейность в социальном развитии. В условиях освобождения общества и системы управления от реликтов тоталитаризма возрастает методологическая функция синергизированной системы теоретизирования, которая становится в социальной философии одной из важных форм исследования современных проблем самоуправления. Понятия «самоупорядочение», «саморегуляция», «самоорганизация» и «самоуправление», как обладающие достаточно различающейся семантикой и имеющее важное методологическое значение, позволяют логическое разведение и последовательное раскрытие содержания единицы общества переходного периода. Нам представляется, что указанные ключевые понятия не только характеризуют определённые состояния социального, но и каждое из них обладает собственной формой объективации, воплощённой в единицу общества определённого уровня развитости и субъектности. Самоупорядочение, как состояние еще не рефлексированности некоторого нового качества или свойства, раскрывает стремление единицы общества в рамках собственной гносеологии к качеству целостности. Саморегуляция, соответственно, демонстрирует движение единицы общества в становлении качественно иного состояния на основаниях собственной гносеологии, реализуемой при использовании как внутренних, так и внешних источников развития. (Указанное качество учитывает отсутствие изначальной установки на возможность в настоящий момент полной его рефлексии и саморефлексии.) Самоорганизация, как мы полагаем, раскрывает сущность процесса утверждения субъектности единицы общества индивида или локального территориального сообщества, в готовности и способности действовать в пределах собственной гносеологической компетенции при опоре на собственные ресурсы и под собственную ответственность, что может быть рефлексировано достаточно полно и точно. Самоуправление имеет смысловую нагрузку, отличающуюся от самоупорядочения, саморегуляции и самоорганизации, выраженную в завершении процесса утверждения субъектной целостности единицы общества, приобретающей равномощность в рамках сложившейся системы непосредственно-общественных субъект-субъектных связей локального и общесоциального характера. Социальное, со всей очевидностью, обладает имманентной устойчивостью и универсальностью. Оно присутствует во всем разнообразии человеческого бытия и раскрывает подлинно человеческий, гуманистический и общественный смысл действий индивида и общества. Социальное развитие общества это, с одной стороны, результат регламентирующего воздействия институтов государства. Не менее значима здесь активность индивидов, в спонтанных инициативах которого в равной степени тормозятся или ускоряются общественные процессы. Спонтанность и нелинейность сущностных сил человека проявляется в системе социального на трёх взаимопроникающих и взаимодополняющих уровнях, различающихся мерой персонификации и зрелости качеств индивида и сообществ. Наиболее важным мы видим индивидуально-личностный уровень бытия, где управление воздействует на человека, формирующего и реализующего собственную индивидуальность. На этом уровне индивид одновременно включается в коммуникации самоупорядочения, саморегуляции, самоорганизации и самоуправления. Он является важнейшим субъектом социальности указанного уровня и действует в соответствии с мерой осознанной свободы. Вторым по значимости субъектом здесь выступает семья, включающая индивида в первичные социальные отношения – осуществляя начальный этап социализации: она позволяет индивиду раскрыть социальную сущность в соответствии с персональным семейным статусом. Первичные или контактные трудовые ассоциации, в рамках которых происходит социально-профессиональная самореализация человека, и ближайшее социальное окружение, в котором человек обогащает индивидуальные сущностные силы, выполняют менее значимую роль. Указанный уровень бытия является базовым, ибо здесь происходит социализация личности, присваиваются и осваиваются общественные отношения, персонифицируются общественные связи, формируются индивидуальные сущностные силы, человек учится быть субъектом самоупорядочения, саморегуляции, самоорганизации и самоуправления. Вторым по значимости мы видим уровень бытия объективных социальных общностей, в которые индивид оказывается включенным генетически или в процессе упорядочения и развития персональных сущностных сил. Персонификация здесь менее очевидна и набор субъектов бытия здесь так же не велик. Важнейшим субъектом этого уровня мы видим локальное территориальное сообщество, в которое индивид включён как житель конкретного малого населённого пункта, городского микрорайона или квартала, как элемент единицы общества. Здесь индивид проводит большую часть жизни. Именно локальное территориальное сообщество позволяет индивиду быть субъектом самоупорядочения, саморегуляции, самоорганизации и самоуправления. Оно, как мы показали выше, выступает самой значимой единицей общества, не только непосредственно включающей индивида в важнейшие социальные коммуникации и процессы, но и побуждающей человека быть субъектом социального в непосредственно общественных формах. Значима роль и сообщества жителей конкретного региона, в которое индивид включается в соответствии с объективными гео-территориальными и природно-ландшафтными показателями. Этнос, принадлежность индивида к которому предопределяется генами предков и всем процессом первичной социализации, менее активен в социальных процессах. Ассоциация работников предприятия или организации, в рамках которых индивид выступает как персонификация определённого вида деятельности, как часть совокупной рабочей силы и производственных коммуникаций общества, при определённых обстоятельствах может выступать субъектом самоупорядочения, саморегуляции, самоорганизации и самоуправления. (Определяющим обстоятельством здесь мы видим равное для всех членов ассоциации отношение к средствам труда). Мера влияния субъектов указанного уровня на процессы самоупорядочения, саморегуляции, самоорганизации и самоуправления менее значима, но и её необходимо учитывать для повышения эффективности социального процессов. Вне сомнения определённое значение для единицы общества имеет и общесоциальный уровень бытия, на котором человек проявляет себя как гражданин конкретного государства, апологет нормоэтического или политического учения, последователь религиозной конфессии и представитель Человечества в целом. Мера персонификации индивида на рассматриваем уровне настолько мала, что подавляющее большинство людей в собственной обыденности её практически не ощущает. Следует отметить, что названный уровень является наиболее значимой сферой государственного регламента. Мы не претендуем на создание исчерпывающей иерархии проявлений личности и осуществления управления, но уверены, что вышепоименованные уровни универсальны и оказывают определяющее воздействие на развитие и деятельность человека на любом этапе его жизни. Всё сказанное подтверждает, что перед нами всегда общественный человек, представляющий общество во всём многообразии его иерархии и социальных связей. Система социальной иерархии общества, однако, не обладает качеством симметрии или балансной детерминации. Человек – самостоятельная субстанция, наделённая свободной волей и способная к непредсказуемой спонтанности в собственной субъектности. Но свобода, спонтанность и самостоятельность человека детерминируется государством, нейтрализующим социальными нормами и нормами права тотальный хаос и анархию. «…Только такая свобода и заслуживает названия свободы, когда мы можем совершенно свободно стремиться к достижению того, что мы считаем для себя благом, и стремиться… с тем только ограничением, чтобы наши действия не лишали других людей блага…» – заметил более ста лет назад Дж. С. Миль[1]. Всё человеческое возможно только на социальных основаниях и в рамках социального. Трансграничные экзистенции не способны полностью детерминировать волю индивида и общества, ибо религия, право, политика, идеология, культура, экология, экономика и т.д. хотя и линейны, но так же имманентно социальны и не существуют вне социального. Общество как персонально-групповая целостность неравновесно и нелинейно формируется в процессах самоорганизации и саморазвития. Именно общество включает человека в мир социальных коммуникаций и, через осознание важности вхождения в этот мир, человек становится общественной единицей, реализующей субъектность на основании собственных бытийных схем, процедур и ресурсов. В современных общественных системах именно индивидуальное задает направление социальному движению. Человек сам и по собственной инициативе формирует представление об идеальном и возможных путях достижения его. Для превращения первоначально индивидуального идеала в общесоциальный, как доказали В.П. Бранский и С.Д. Пожарский, ему необходимо стать достоянием широкого круга людей. «Препятствие в распространении идеала заключается в особенности предельного представления, сочетающего в себе наглядность с неизобразительностью. Неизобразительность означает невозможность изображения идеала, ибо всякое конечное изображение будет в той или иной степени отступать от идеала и искажать его…»[2]. Социальное содержание видов и результатов деятельности человека выражено в стремлении к идеалу, познанию и преобразованию мира. Это не только отражение внешних сигналов субъекта управления, это в большей степени результат автономного и имманентного действия логики самого человека как члена общества, как творца и носителя общественных отношений. Процесс этот сложен и противоречив и утверждение гармонии индивидуального и общественного не возникает вне социальной системы. Новые формы взаимодействия индивида и общества, индивида и государства обретают социальность только в процессе удаления от прежних правовых и организационных норм, исчерпавших потенциал развития. Социальное качество и истинность более совершенных норм проверяется в самоупорядочении, самоорганизации и самоуправлении, которые превосходят любые исчерпавшие себя эмпирические истины, отражающие прежний характер развития. Нормы права, равно как и обычаи и традиции, утратив качество саморазвития, в социальном теряют актуальность. Совершенные общественные нормы, утверждая развитие, раскрывают содержание социальных процессов. Будучи имманентно целостным, социальное занимает определённую позицию и по отношению к субъекту управления, и к обществу, и к индивиду. В своём развитии оно знаменует начало каждого нового этапа сотрудничества субъекта и объекта управления – сотрудничества на основаниях равномощности и равноответственности. Самоуправление единицы социального отражает меру организованности общества, ибо всякий индивид, всякое локальное территориальное сообщество, отрицая субъект-объектную детерминацию как организационный принцип и командно-административный метод в управлении, отказывается от прежней организации, утратившей способность развития[3]. Индивид стремится к полноте социального бытия. В его бытийных схемах социальное воплощается, преимущественно, в формах «находящегося вне» и «выходящего за». Единство этих форм позволяет рассматривать развитие как субстанцию синергетическо-синтезирующего характера. Синергия как содеятельность, соработничество и сотрудничество раскрывает сущность взаимодействия индивидов в обществе как стремление присвоить и освоить «находящиеся вне» социальные ресурсы и коммуникации. Стремление их использовать для преодоления собственной частичности воплощается в «выходе за пределы», характеризующее социальную трансграничность. Взаимодействуя с обществом, индивид самоупорядочивается и развивается, но он начинает терять потенциал саморазвития стоит ему ослабить эту связь. Человек трансформируется в нечто статично-символическое (статистическую единицу или частичного человека-функцию), управляемое мифами, мистифицируемое идеологиями разного порядка. При включении в конкретные социальные коммуникации индивидов, объективных социальных общностей, локальных территориальных сообществ и общества в целом правомерность и продуктивность онтологической перспективы изучения феномена самоупорядочения и самоорганизации очевидна[4]. Общество нуждается в активном, инициативном и открытом индивиде, который преодолев частичность индустриализма, обретает качества субъекта бытия. Процессы глобализации освобождают онтологически значимые акты от необходимости быть привязанным к реальной жизни и усиливают отчуждение индивида, который не идентифицирует себя ни с единицей социального, ни с локальным территориальным сообществом, но стремится реализовать причастность к глобально-ирреальному миру. Преодоление глобалистического нигилизма и возвращение индивида в среду реального бытия имеет, таким образом, не только философскую актуальность, но и практический и социальный смысл. Инструменты преодоления глобализирующегося отчуждения не многочисленны: важнейшими из них являются реальный сектор экономики, средний и мелкий бизнес, самоорганизация и самоуправление. Производство как практическая система познания и преобразования природы и общества и многомерных взаимодействий человека и природы, человека и общества охраняет онтологические связи индивида и реальность бытия: жизненные ресурсы, феномены материальной и духовной культуры невозможно создать из элементов виртуального пространства. Вещество природы создает опору развития человека и основания сопротивления возможному онтологическому поражению. Самоуправление, соответственно, основываясь на самоупорядочении и самоорганизации социальной материи, позволяет преодолеть нарастающие процессы глобального развеществления мира. В деятельности по созданию условий собственного бытия индивиды в обыденности воспроизводят источники прорыва к онтологической реальности. В системе глобальных коммуникаций производство может утратить социальную сущность, ибо, с точки зрения получения гарантированной прибыли, природно-онтологические связи экономики начинают рассматриваться как анахронизм. Человека-функцию эпохи модерна глобальное сообщество стремится заменить «экономически чистым» человеком, не имеющим отечества, устойчивых социальных связей и ориентиров. Но развитие общества не возможно без суверенной единицы социального, способной к деятельности на собственных основаниях. Тотальной экспансии глобального, таким образом, противостоит способность индивидов к самоорганизации и самоуправлению, вытесняемая в непроизводственную сферу. Самоуправление общества, имеющего собственную логику познания и собственные средства оценки, нейтрализует технодемократию верховного субъекта управления, детерминирующего жизнь человека. Самоуправление как результат нелинейности деятельности и развития индивидов раскрывает самоорганизующуюся природу индивидуальных и коллективных сущностных сил, создающих необходимый для общества ресурс надежности социальной среды. Гражданское общество утверждает равноправие социальных субъектов, выражаемое в равномощности и равноответственности единицы социального. Институт самоуправления непротиворечивой форме обеспечивает право равноучастия индивидов и сообществ в выработке, обсуждении и принятии решений и осуществлении контроля за их исполнением [5]. В децентрализованной экономике показателем эффективности самоуправления по отношению к гносеологическим схемам верховного государственного субъекта становится результативность малого и среднего бизнеса. Эта группа участников производства объективирует самоуправление в системе социально-экономических коммуникаций, демонстрируя не только стремление утверждать непосредственно-общественные связи живого труда, но и большую мобильность и высокую эффективность по сравнению с государственно-монополистическим капиталом глобальных корпораций. Малый и средний бизнес как выражение самоорганизации индивидов в социально-производственной сфере и распределении более продуктивен: по сравнению с монополией и олигополией, олицетворяющими в экономике гносеологию государства. Он способен на большую отдачу на единицу капиталовложений. Темпы экономического и социального развития общества, следовательно, прямопропорциональны мере соотношения схем управления и самоуправления в системе реального производства. Управление, воплощая линейные связи субъект-объектного типа инициируемые извне, в стремлении к экспансии, предлагает обществу собственные схемы развития. Самоуправление, хотя и обладает заведомо меньшей ресурсной базой, использует нелинейные схемы субъект-субъектного содержания и стремится к диалогу не только с партнерами, но и всеми заинтересованными сторонами. В современных условиях локальное территориальное сообщество, малый и средний бизнес объективируют самоуправление в развитие. Большой бизнес, зависящий от ресурсов государства, воплощает диктат, экспансию, насилие, застой и регресс. Сущностное различие управления и самоуправления выражается, таким образом, не только в мере близости к ресурсам государства или степени свободы, но, прежде всего, способности создавать социальные основания саморазвития индивида и общества. Саморегуляция в труде и быту, при условии достаточно ресурсного обеспечения, возвышает суверенного и автономного индивида до уровня единицы социального, воплощающей в жизнь собственные принципы развития. Российские трансформации обязаны обеспечить переход общества от саморегулирования как способа выживания индивида к самоуправлению, воплощающему качество саморазвития. Самоуправление, как процесс реализации сущностных сил личности на основании собственных гносеологических схем, содержательно социально, спонтанно и нелинейно. Имея в основании свободу выбора, самоуправление опирается на развитую индивидуальную субъектность, которая раскрывается в стремлении, способности и умении индивида и общества действовать самостоятельно. Наличие необходимых ресурсов определяет расширенный характер воспроизводства индивидуальных и коллективных сущностных сил, что в соединении с достаточным свободным временем позволяет личности воплотиться в единице социального, а обществу перейти от роста и вынужденного развития, детерминируемого онтологией субъекта управления, к саморазвитию[6]. Самоуправление трансформирует сообщества в самоорганизующуюся и самоусложняющуюся систему. На место прежней упорядоченной структуре, созданной внешней организацией, приходит самоорганизованная структура, наиболее полно учитывающая вызовы современности.
Литература:
Вернуться назад |