Тимченко Николай Михайлович

Санкт-Петербургский Университет

Государственной противопожарной

службы МЧС России, доктор философских наук,

профессор кафедры философии и социальных наук

Timchenko Nikolay Mikhailovich

Saint Petersburg State University

State Fire Service of Emercom of Russia

Doctor philosophical science,

Professor of department of philosophy and social science

Email: nik.timchenko.41@mail.ru

УДК 355.014.1

 

Влияние Первой Мировой войны на развитие военного дела и военной науки.

Influence of the First World War on the development of military affairs and military science.

 

Аннотация: В статье содержится анализ развития военной  науки в период Первой мировой войны, которая подвергла жесточайшему испытанию весь военный опыт но одновременно стала источником нового этапа развития военного дела в целом и военной науки в частности.

Ключевые слова: военная наука, военно-политическая обстановка, стратегия, Первая мировая война, театр военных действий, тактика, вооруженная борьба.

 

Annotation: The article contains an analysis of the development of military science during the First World War which subjected all military experience to the most severe test, but at the same time became the source of a new stage in the development of military affairs in general and military science in particular.

Keywords: military science, military-political situation, strategy, First World War, theater of war, tactics, armed struggle.

 

К Первой мировой войне (1914-1918) уровень развития и реальные возможности науки и техники явились одним из объективных условий создания новых боевых средств поражения, а это  вело к изменению форм и способов вооруженной борьбы, к изменениям в тактике, в оперативном искусстве и военной стратегии.       Рост оснащенности войск огнестрельным  нарезным многозарядным оружием в начале XX  в. сделали огневое поражение личного состава основным элементом вооруженной борьбы, а повышение дальнобойности и поражающих факторов оружия  значительно расширили пространственный размах, масштабы  сражений, боевых  потерь личного состава и разрушений.

Способность быстрого рассредоточения нескольких армий с использованием появившихся  железных дорог, а также автотранспорта открыли  возможность охвата построения армий противника с флангов путем подвоза и выхода наступающих обходящих войск на фланги, как тогда говорили  «по внешним операционным линиям».   Появилась линейная стратегия, т. е. построение армий  в охватывающую противника линию. Это открывало возможность для наилучшего использования огневых средств. В результате этих нововведений, фронт боевых действий расширяется, пространственный размах сражений и потерь личного состава резко возрастает.

Так постепенно  к началу Первой мировой войны складывалась  новая форма ведения  военных действий на суше, общевойсковая операция с привлечением  значительных  масс личного состава и боевой техники. Понятие «операция», по взглядам военных теоретиков конца XIX-начала XX в. (Клаузевиц, Леер, Шлиффен, Михневич) включало марш-маневр войск на театре военных действий и собственно сражение как основной элемент операции.

Русско-японская война (1904-1905 гг.) явилась полигоном, на котором была продемонстрирована сила позиционной обороны. В методах борьбы на море также  в начале XX в. произошли крупные изменения. Появление парового броненосного флота, более скорострельной, нарезной, дальнобойной  и мощной  по своим поражающим  свойствам корабельной артиллерии создали возможность ведения боевых действий независимо от сезонных условий и погоды. Появилось взаимодействие сил в борьбе на море и на суше, стало возможно вторжение на суше на территорию противника значительными силами, создание плацдармов на направлении ударов по флангам наступающих войск противника, поддержки своих наступающих и обороняющихся войск с моря.

Первая мировая война стала важным и особо уникальным историческим рубежом во всемирной эволюции.[1] По своим масштабам и последствиям она не имела себе равных  во всей предшествующей  истории человечества. Она длилась 4 года 3 месяца и 10 дней (с 1 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г.), втянув в свою орбиту 38 государств, где проживало свыше 1,5 млрд. человек, или три четверти населения земного шара. Военные действия развернулись на обширных сухопутных и морских театрах с помощью новейших технических средств борьбы. Ее кровавый итог – 10 млн. погибших (больше, чем во всех европейских войнах за предыдущую тысячу лет) и более 20 млн. раненых. Именно в этой войне впервые стали применяться в широком масштабе новые средства  вооруженной борьбы: танки, бронепоезда и бронеавтомобили, самолеты, химическое оружие, подводные лодки, авианосцы и торпедное оружие. Соответственно получили развитие новые рода войск. Дальнейшее совершенствование получили средства связи, радио стало важным средством управления войсками и силами.

В Первой мировой войне проявились зависимость военных событий на фронтах от революционных процессов в ряде стран (Россия, Германия и другие), усиление социальной напряженности в них, политической нестабильности. Не только экономический, но и социально-политический, и идеологический факторы все более становились решающими.

Первая мировая война явилась крупным этапом в развитии военной науки, в ходе ее была проверена правильность предвоенных взглядов на способы ведения военных действий. Мировая война внесла существенные коррективы во все области военного искусства. Предвоенная теория, особенно проблемы тактики, получила самое широкое развитие, что отразилось в многочисленных приказах, директивах, указаниях, инструкциях, памятках, которые разрабатывались штабами как главных командований, так и фронтов, групп и отдельных армий.    Буржуазная военная наука после Первой мировой войны вступила в новую полосу своего развития. Мировая военно-теоретическая мысль после Первой мировой войны пыталась всесторонне исследовать полученный боевой опыт и выработать  эффективные  методы ведения войны, прежде всего формы и способы прорыва  стратегического фронта обороны.  Военные теоретики и деятели стран Запада после окончания Первой мировой войны стали искать пути выхода из кризисного состояния, в котором оказалась военная теория. Это проявилось в том, что военные теоретики стали на путь  более широкого понимания войны. Они рассматривали ее не просто как вооруженную борьбу, а как сложное социально-политическое явление, на которое оказывают влияние экономика, наука и техника, моральный дух населения и другие факторы, т.е. войну ведет не только армия, но и народ. Некоторые военные теоретики пытались истолковать соотношение войны и политики в милитаристском духе. В отличие от К. Клаузевица, они утверждали, что политика должна служить  ведению войны.

Все крупные военные теоретики 20-30-х гг. XX в., исследуя стратегические вопросы, неизменно возвращались к опыту прошедшей мировой войны. Относясь критически к опыту минувшей войны, извлекая из него уроки, многие западные военные теоретики выявили и во многом верно оценили новые связи и отношения в области  организации войск, оперативного искусства, тактики.  Органы военно-стратегического руководства ведущих европейских держав много внимания уделяли планированию будущей «большой войны», характеру ее начального периода, особенностям сосредоточения и стратегического развертывания.      Теоретические изыскания способствовали дальнейшему развитию и совершенствованию военно-технических средств борьбы: создавались и совершенствовались такие рода войск, как авиация, танковые, химические, зенитные войска, противотанковая и противовоздушная артиллерия. В целом бурное развитие военной техники (танков и авиации, прежде всего) казались многим военным теоретикам ключом к решению проблемы победоносного завершения войны.

Германские военные теоретики направляли свои усилия  на разработку «молниеносной войны». Во французской военной теории господствовала концепция  позиционной войны, оборона считалась эффективнее наступления, большие надежды возлагались на долговременные  сооружения типа «линии Мажино». В США и Великобритании широкое распространение  получила  теория «морской силы». Многие западные военные теоретики стремились канонизировать  стратегические и оперативно-тактические формы и способы ведения 1-й мировой войны. Принципиальные изменения, происшедшие в военном деле в межвоенный период, оказались вне поля их зрения. Другие военные теоретики пошли по пути переоценки отдельных видов оружия  и военной техники. Возникли теории малых профессиональных армий, решающей роли танков, авиации (Дж. Фуллер, Х. Сект, Дж. Дуэ, Б. Лиддел Гарт, В. Митчелл и другие).  Несостоятельность многих из них показала Вторая мировая война.

К тому же были обстоятельства,    главным   образом   социально-политические и    идеологические,     которые     негативно     воздействовали   на    военную     теорию.      Вследствие чего рекомендации военной науки в области ведения войны,      военных      действий      сводились     по    преимуществу   к  достижению победы с наибольшим      ущербом для противника и с наименьшим для себя. Наиболее ярко это проявилось в      теории «тотальной войны»,    разработанной     германским    военным деятелем  и      теоретиком генералом Эрихом Людендорфом (1865-1937) в одноименной книге.

Термин «тотальная война» означает войну всеобъемлющую. Она имеет в виду не       только армию, но и народ, подвергающийся  всем испытаниям.          Театром войны  становится вся территория воюющих стран. В качестве способов ее ведения   Людендорф  предлагал тактику  «выжженной земли», террор,  наиболее варварские,      жестокие и устрашающие  методы, подавление  в  своей стране всякой оппозиции и      ликвидации демократических свобод.                   Войну надо начинать внезапно, без      объявления. Успешное ее ведение  возможно при       значительном превосходстве в      силах и средствах над противником в решающем месте.

Идея   достижения   быстрой    победы   над    противником пронизывала и другие      разрабатываемые военные теории.    Среди    них    особое    место   занимают теории «воздушной войны»    и     «танковой науки». Основоположником первой  считается итальянский    генерал     Джулио    Дуэ (1869-1930). Он предвидел, бурное развитие ВВС, трудности противодействия    им   и      то, что со временем они будут  играть в армиях главную и решающую роль.    В книге «Господство в воздухе» он  писал, что ВВС путем широких    наступательных      действий   и     сокрушительных ударов по военным,   промышленным    и     политическим      центрам  противника способны в короткий срок полностью подавить его сопротивление и добиться победы.     Основными принципами боевого применения воздушной армии как совокупности  ВВС, предназначенных для выполнения самостоятельных задач, Дуэ считал их  массированное применение, сосредоточение  усилий на поражении главных объектов, нанесение максимального урона  противнику в кратчайшие сроки.

В межвоенный период получила  распространение и теория «танковой, или механизированной, войны», а также теории «малых армий» и «профессиональной армии». Их назначение  состояло  в разработке таких форм ведения войны, которые давали бы возможность выиграть ее силами  небольших ударных отборных профессиональных армий при максимальном использовании нового вооружения, прежде всего танков и авиации.

Основоположником теории «танковой, или механизированной, войны  считается англ. генерал Джон Фредерик Чарлз Фуллер (1878-1966) В книге  «Танки в великой войне  1914-1918 гг.» (1919) он писал , что орудия борьбы или оружие составляют 99 % победы, в то время как стратегия, командование, управление, храбрость, дисциплина, снабжение, организация и все моральные и физические  принадлежности войны – в лучшем случае составляют 1 %.   Ту же точку зрения защищал и нем. Генерал Ханс фон Сект (1866-1926), который писал, что будущий способ ведения войны будет заключаться в использовании подвижных, относительно небольших, но высококвалифицированных армий.     Фр. генерал де Голль в книге «Профессиональная армия» выдвигал  идею создания во Франции малой профессиональной (наемной) механизированной армии в противовес массовой, комплектуемой  на основе всеобщей воинской повинности. Все они приписывали абсолютное могущество военной технике и  принижали значение человека в войне.    Наибольшее распространение  названные теории получили в нацистской Германии (где в 1934 г. появились кн. австр. генерала Людвига Ритора фон Эймансбергера (1878-1945), а в 1939 г. «Танковая война», а в 1939 г. кн. нем. генерала Хайнца Вильгельма Гудериана (1888-1954) «Внимание – танки!». Военные деятели нацистской Германии неоднократно в ходе войн  пытались применять идеи Эймансбергера о ведении боевых действий методом «танковых клиньев».

Таким образом, подготовка к новой  войне велась на Западе по всем важнейшим направлениям, в т. ч. и путем разработки новых теорий ведения войны и достижения победы, предусматривающие разгром противника в непродолжительной, так называемой молниеносной войне (блицкриг).

Что касается  состояния военно-морской теории, то здесь господствовали взгляды А. Мэхэна и Ф. Коломба, которые продолжали считаться незыблемыми авторитетами военно-морской стратегии. Никто из западных военных ученых не пытался даже ставить под сомнение правильность высказанных ими взглядов.

Таково  вкратце было  состояние военной науки на Западе в период, непосредственно  последовавший за Первой мировой войной. Он был переломным для ее развития. Некоторые военные теоретики пытались умозрительно представить характер и способы ведения будущей войны. Другие решительно преодолевали прежние, сложившиеся представления о войне, формах и способах ее ведения, пытались вырваться из абсолютизации опыта. Первой мировой войны. Иные же выдвигали без всяких научных обоснований крайне односторонние теории, причем главными причинами их появления были не гносеологические, теоретико-познавательные, а чисто социальные, идеологические.

Особое место в странах Запада занимала военная мысль, развиваемая  эмигрантами из России. [2] Они оказались там после Первой мировой войны (1914-1918), Гражданской войны в России и военной интервенции (1918-1922) либо покинули  страну из-за неприятия советской власти. В числе эмигрантов было немало  военных профессионалов, историков и теоретиков. Они внимательно следили за военно-политической обстановкой в мире, тенденциями развития военного дела, анализировали их, публиковали статьи в журналах, книгах, а также излагали свои взгляды на разного рода курсах и в некоторых военно-учебных заведениях.

Круг интересов зарубежных русских военных историков и теоретиков  был достаточно широк. Это прежде всего история Первой мировой войны и Гражданской войны в России, а также история  русской армии (Н. Н. Головин, А. К. Байов, А. А. Зайцов, Л. П. Карсавин и другие). Большое внимание уделялось исследованию проблем общей теории войны, военного искусства, теории управления войсками, строительства вооруженных сил, а также военной психологии и социологии (Н. Н. Головин, Е. Э. Месснер, Ю. Н. Данилов, И. А. Ильин, А. А. Керсновский,  Н. С. Тимашев, В. Н. Доманский, Н. Я. Галай, Н. Н. Лбвов и другие). Однако многое из того, что было разработано представителями русского зарубежья в межвоенные годы, оказалось невостребованным.

Таким образом, хотя взгляды  военных теоретиков Запада  в период между Первой и Второй мировыми войнами уточнялись и не были восприняты полностью, однако они  оказали заметное влияние на официальные установки по вопросам ведения войны, особенно при разработке способов и форм стратегических действий  перед и во время Второй мировой войны, при разработке военных доктрин, боевых уставов и наставлений, создании нового более мощного оружия. Это, в частности, проявилось в следующем.

К началу Второй мировой войны руководство фашистской Германии, учитывая  опыт Первой мировой войны, стремилось избежать длительной  борьбы  на два фронта и возлагало  большие  надежды  при реализации  идеи «блицкрига» на мощное стратегическое наступление с массированным применением  танковых и моторизованных  войск на главных направлениях, поддержанных  массированными и целенаправленными  ударами авиации. Такое наступление, проводимое внезапно и в высоком темпе, должно было сокрушить  оборону противника и в первые же дни войны  сорвать его  организованное сопротивление и дать возможность овладеть  важнейшими промышленными, хозяйственно-политическими центрами неприятеля в короткие сроки. Война против любого государства планировалась как одна быстротечная  операция. В первом периоде Второй мировой войны до начала войны с Советским Союзом данные взгляды военно-политического руководства Германии, их военная стратегия находили свое практическое подтверждение покорением большинства государств Европы.

Во Франции, напротив, перед Второй мировой войной господствовала доктрина превосходства позиционной обороны над наступлением. Оборонительная линия Мажино, прикрывающая границу с Германией, считалась неприступной для немецких танковых «клиньев». Новый вариант войны «на истощение» мыслился как повторение позиционных форм Первой мировой войны. Считалось, что возможности позиционной обороны к концу 30-х гг. возросли пропорционально росту наступательных возможностей сухопутных войск.

В это же время английская и американская доктрины войны «на истощение» исходили из решающей роли морской силы, которая якобы позволит использовать ресурсы колоний и высадить на Европейский континент крупные массы войск к концу войны, чтобы использовать в полной мере плоды победы. В борьбе на море в период перед началом Второй мировой войны главной ударной силой  считался по-прежнему линейный флот, а для действий против подводных лодок готовились блокадные противолодочные силы.  ВВС рассматривались как стратегическое средство для ударов по военно-экономическим объектам противника в ходе длительных военных действий.    Но все же считалось, что основным видом  военных действий является стратегическое наступление на континентальном ТВД, в результате которого должны были достигаться поставленные задачи, цели войны. Военные действия на океанских и морских театрах подчинялись событиям, происходящим на суше.

В целом многие теоретические предвоенные разработки военной науки в годы Второй мировой войны во многом подтвердились, некоторые же были отвергнуты конкретными реалиями, обстановкой, масштабами, бескомпромиссностью войны.

Особый период  в развитии военной науки – советский.  Смена общественно-политического строя и создание новой военной организации в России (позднее – СССР) обусловили необходимость творческого подхода к развитию военной теории и ее методологии. Фактически процессы ее развития начались уже в ходе Гражданской войны. При этом сразу же определилось размежевание двух школ:.  Первая была представлена офицерами и генералами старой русской армии, которые в силу ряда обстоятельств не учитывали (или учитывали не в полной мере) социально-экономические, политические, идеологические изменения в обществе и отстаивавшие вечность и неизменность принципов военного искусства. Вторая составилась из сторонников диалектико-материалистической методологии и материалистического понимания истории.

Политическое и военное руководство страны стремилось придать спорам организованность и необходимую направленность, с одной стороны, призывая не отбрасывать  достижения досоветской военной науки, а с другой: взять курс на максимальное использование марксистской  мысли в исследованиях военной проблематики, тем более, что к тому времени достаточно хорошо известны взгляды К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина в области военного дела: социальная сущность войны, сущность и предназначение армий, классификация войн, факторы, влияющие на ход и исход войны, принципы политического и стратегического руководства страной и т.д.       Для руководства страны было ясно и то, что для успешного развития военной теории нужно было: во-первых сохранить высокообразованные кадры, во-вторых подготовить новые кадры из новой социальной среды.

Важной формой развития военной теории в 20-е годы являлись военно-теоретические дискуссии по методологическим и мировоззренческим проблемам военного дела. («О единой военной доктрине»; «О военной науке»; «О характере будущей войны», «О строительстве Вооруженных Сил» и пр.). В основе всех этих дискуссий лежали работы военных историков и теоретиков: Б.И. Горева, А.А. Свечина, В.К. Триандафиллова, Д.В. Рязанова и многих других.    Дискуссии способствовали формированию методологического и теоретического содержания военной науки, развитию теоретических основ военного искусства.      В итоге к 30-м годам отечественная военная теория имела довольно стройную структуру, которая включала: теории военного искусства, строительства ВС, военной экономики, военно-технические науки, военные географию, статистику, психологию и педагогику.    Наибольшие результаты были достигнуты в развитии стратегии, оперативного искусства и тактики.

Развитие советской военной науки в 30-е гг. характеризуется созданием мощной материально-технической базы ВС, интенсивным перевооружением и технической реконструкцией Армии и Флота. Результатом осмысления всех вышеуказанных процессов явилась разработанная отечественными теоретиками теория глубокой наступательной операции, подобной которой не было в тот период ни в одной армии мира. К ее разработке и практической проверке были причастны видные военные деятели и теоретики: Триандафиллов, Тухачевский, Егоров, Уборевич, Якир, Алкснис и многие другие.

Начавшаяся Вторая мировая война внесла коррективы в военно-исследовательскую работу. Значительные изменения претерпела теория наступательной операции. Теперь стратегическое наступление мыслилось осуществлять как путем проведения последовательных фронтовых операций, так и одновременного наступления нескольких фронтов на одном или нескольких ТВД. Тем не менее многие взгляды и теоретические положения военной науки не были должным образом систематизированы, обобщены, апробированы, что явилось одной из причин крупных военных неудач первого периода Великой Отечественной войны.

В послевоенном периоде развития советской военной науки можно выделить три фазы: первая (1945 – середина 1950-х гг.) характеризовалась развитием военно-теоретической мысли на основе анализа и обобщения опыта минувшей войны, но с учетом новых атомных реалий; вторая (середина 1950 – начало 1970-х гг.) выделяется разработкой теоретических концепций, отражающих борьбу за установление стратегического паритета в ракетно-ядерный век; третья фаза началась в 1970 г. и продолжалась до конца ХХ столетия. Она характеризовалась развитием военно-теоретических взглядов в условиях сложившегося паритета, предотвращения мировой войны (ядреной и обычной), начала сокращения ракетно-ядерных и обычных вооружений.

В первом послевоенном десятилетии советская военная мысль стремилась критически осмыслить опыт ВОВ, уделяя первостепенное внимание исследованию характера начального периода возможной войны. Учитывая создание крупных военно-политических союзов и группировок сил имеющих ядерное оружие отечественная военная теория делала вывод о необходимости заблаговременно готовить страну и ее вооруженные силы к незамедлительному, ответному, «сокрушительному» удару по возможному агрессору.

С появлением в СССР ядерного оружия и средств доставки у военных теоретиков, военачальников, политиков стали формироваться взгляды о необходимости достижения равенства или превосходства над США по стратегическим наступательным вооружениям. Позднее на их основе была разработана теория военно-стратегического паритета. Большой вклад в ее разработку внес Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов, Он считал, что успехи страны в области развития экономики, науки, техники позволят в несколько ближайших лет догнать и перегнать США в области производства стратегических вооружений. Так думали и большинство советских военных теоретиков и специалистов. Действительно, к концу 70-х годов военно-стратегический паритет был достигнут, что привело к качественно новым явлениям в области военной науки. Отечественные военные теоретики пришли к выводу резком возрастании роли военной стратегии, о влиянии ракетно-ядерных стратегических сил на ход и исход войны.

К концу 70-х годов советская военная наука существенно скорректировала официальные военно-теоретические взгляды. Пришло понимание невозможности развязывания и ведения ракетно-ядерной войны. Последующая логика привела к переоценке роли ядерных вооружений в качестве «орудий войны». Она становилась все более «иррациональной». Это влекло за собой пересмотр всех концепций о роли армии. В конечном итоге возобладала точка зрения о функциональном предназначении армии как средства предотвращения войны. На основании этого, на рубеже 90-х годов было объявлено принятии военной доктрины оборонительного характера.

Таким образом, эволюция взглядов военных ученых и специалистов на ядерное оружие, соотношение войны и политики, политики и стратегии, безопасности и стратегической стабильности нашла выражение в концепции недопустимости мировой войны в любом из возможных вариантов – ядерной или неядерной, ее предотвращении и связанных с ними теоретических взглядах на вооруженные силы, военную мощь, вооруженную организацию государства в новых исторических условиях. Были разработаны новые фундаментальные теоретические положения, такие как:  положения об обеспечении национальной безопасности, как военными, так и по преимуществу политическими средствами;  необходимости ядерного разоружения и формирования ненасильственного, безъядерного мира;  отказа от применения силы или угрозы применения в международных отношениях;  права на равную (в т.ч. и коллективную) безопасность и др.

В этих условиях армия должна неизбежно приобретать иной характер, руководствоваться сугубо оборонительной доктриной, строиться как оборонительная, а развиваться на основе и баланса интересов, и баланса сил по принципу оборонной достаточности. Главным требованием к армии при этом являются ее высокая боевая готовность, способность к эффективному отражению любого нападения. Чем больше уровень подготовки вооруженных сил соответствует степени военной угрозы, тем меньше вероятность того, что эта угроза реализуется. На первый план выступают качественные показатели армии: ее техническая оснащенность, высокая выучка личного состава, его профессиональный уровень, уровень военной теории государства и военного искусства.

Военная наука определила, что армии должны строиться и развиваться не как орудие подготовки и ведения войны, а как инструмент сохранения мира. Их личный состав должен обучаться и воспитываться в духе оборонительных доктрин, без пропаганды образа врага, с учетом неделимости и растущей взаимосвязи окружающего мира, необходимости утверждения приоритета общечеловеческих ценностей в отношениях между государствами.

К концу ХХ века достижения советской (с 1993 г. – российской) военной науки:

–  во-первых, использовались для выработки и уточнения положений военной доктрины о возможном характере вооруженной борьбы в современных условиях, ее напряженности, длительности, количестве и качестве Вооруженных Сил, необходимых для отражения агрессии;

– во-вторых, достижения военной науки и научно-технического прогресса служили основанием для выработки программ материально-технического обеспечения оборонной мощи страны, Вооруженных Сил, организации производства и оснащения армии и флота новой техникой, новым вооружением, которое бы не уступало вооружению вероятного противника.

– в-третьих, вырабатывались новые формы и способы ведения военных действий любого масштаба и характера, совершенствовалось управление вооруженной борьбой и руководство Вооруженными Силами.

– в-четвертых,  соответственно корректировались требования к боевой и морально-психологической подготовке личного состава Вооруженных Сил, подготовке кадров для армии и флота.

– и, наконец, исходя из научных исследований, посвященных климатическим и биологическим последствиям атомной войны, существенно изменились представления относительно самой возможности победы в такой войне, чреватой возможной гибелью цивилизации.

 

Литература

 

1. История и философия военной науки / Под общ. ред. Б. И. Каверина и С. А. Тюшкевича. – М.: Воениздат, 2007 г.
2. Военная мысль в изгнании: Творчество русской военной эмиграции / Российский военный сборник. М., 1999 г.