ИНТЕЛРОС > №2, 2020 > Женщины в фокусе социальных проблем 1920-х гг. Анастасия Попова
|
|
Попова Анастасия Валентиновна Санкт-Петербургский государственный университет Магистрант профиля «Гендерные исследования», социологический факультет Popova Anastasia Valentinovna Saint Petersburg State University Master’s degree in Gender studies, sociological faculty E-Mail: nastyapopova.2016@mail.ru УДК 93/94
Женщины в фокусе социальных проблем 1920-х гг.[1] Аннотация: статья посвящена изучению проблематики «женского вопроса» в контексте советской научной литературы в период 1920-х гг. Рассматриваются труды политических, общественных деятелей, а также исследователей 1920-х гг. В данной статье впервые «женский вопрос» рассматривается с позиций социологии социальных проблем и ее концепций. В статье предпринята попытка понять, почему различные проблемы, включенные в «женский вопрос» рассматривались с разных позиций социологических парадигм, и как выбранный методологический подход влиял на практические решения власти по проведению соответствующей политики. Ключевые слова: «женский вопрос», социология социальных проблем, Русская революция 1917 года, женская преступность, проституция, аборты. Women in the focus of social problems of the 1920s. Abstract: the article is devoted to the study of the “women’s question” in the context of Soviet scientific literature in the 1920s. The works of political, public figures, as well as researchers of the 1920s are considered. This article is the first time the “women’s question” is considered from the standpoint of sociology of social problems and its concepts. The article attempts to understand why the various problems included in the “women’s question” were considered from different positions of sociological paradigms, and how the chosen framework influenced the practical decisions of the authorities to conduct the relevant policy. Key words: “women’s issue”, sociology of social problems, the Russian revolution of 1917, women’s crime, prostitution, abortion. Изучение социальных проблем общества началось во второй половине XIX века, и было связано с обследованиями жизненных условий и труда рабочих и социально незащищенных слоев населения. В данном контексте под социальными проблемами понимались различные социальные явления, такие как бедность, преступность, проституция, особое внимание уделялось детской беспризорности, детскому труду и т.д. Основной причиной, порождающей такое положение вещей, видели социальное расслоение, и поэтому на тот момент единственным решением было реформирование сфер жизни общества. С развитием исследований, посвященных социальной проблематике, расширялась и методология ее изучения, применялись новые подходы и парадигмы. В связи с этим менялось и представление о том, что такое «социальная проблема», и по каким признакам ее можно определить. Постепенно стало складываться отдельное направление — социология социальных проблем, а вместе с ней и исследовательский инструментарий. Во второй половине XX века появляются новые парадигмы понимания и исследования социальных проблем. В 1941 году вышла совместная работа американских социологов Р. Майерса и Р. Фуллера «История социальной проблемы», в которой исследовали впервые сформулировали принципы конструктивистского подхода. Они предполагали, что социальные проблемы заключают в себе двойственный характер. С одной стороны, они объективны и являются порождением определенных социальных условий, а с другой — субъективны, так как должны осознаваться сами индивидами [23, с. 138]. Кроме того, социологи выделили и стадии развития проблемы: осознание, определение, реформа. В 1970-е гг. М. Спектр и Дж. Китсьюз, американские социологи, продолжили развитие конструктивистского подхода и в его рамках предложили свое определение социальных проблем, в основе которого лежало выдвижение определенных требований. По мнению исследователей, социальные проблемы порождаются действиями индивидов или групп, которые осознают неблагоприятные для них условия и выдвигают требования к другой части общества [30, с. 165]. Кроме того, в отличие от Р. Майерса и Р. Фуллера, авторы считали, что реформы со стороны официальных органов может быть недостаточно для ее решения. В связи с этим М. Спектр и Дж. Китсьюз выделили этапы развития социальной проблемы: 1 этап — осознание проблемы индивидами и выдвижение ими требований; 2 этап — признание официальными органами власти легитимности данной группы; 3 этап — повторное выдвижение требований о неудовлетворительных социальных условиях; 4 этап — непризнание деятельности официальных органов власти по решению проблемы группой/ отсутствие какой–либо реакции со стороны официальных институтов — поиск группой альтернативных путей решения социальной проблемы, создание альтернативных властных институтов. Данный подход расширял понимание социальных проблем и расширял их спектр. Однако в социологии конца XIX – начала XX вв. преобладала объективистская парадигма, в рамках которой под социальными проблемами понимали объективные условия существования общества, при этом, индивиды могли не осознавать это как проблему, даже если она касалась их жизней. Исходя из определения Э. Дюркгейма, социальные проблемы в исследованиях данного времени рассматривались как патология, дезорганизация в обществе, то, что входит в противоречие со сложенной системой [12, с. 319]. Данный подход использовался вплоть до середины XX века, пока не была предложена субъективистская парадигма, в рамках которой под социальными проблемами стал пониматься результат коллективной осознанности индивидов. Если члены общества не видели определенную проблему, то ее априори не существовало. Чаще всего изучение социальных проблем (особенно в Советской России) происходило в рамках объективистского подхода, поэтому в фокус исследователя попадали проблемы бедности, пьянства, наркомании, проституции и т.д. Это как раз то, что Э. Дюркгейм называл «патологией», но в то же время, данный подход выбрасывает «за борт» проблемы отсутствия политических и/или экономических прав, которые тоже являются социальными по своему содержанию. И, кроме того, данный подход не раскрывает полностью природу «общественных патологий». С приходом Русской революции 1917 года, которая принесла изменения во все сферы жизни общества, исследования социальных проблем не прекратились, а даже увеличились в несколько раз. Социологи, историки, правоведы и другие специалисты стали открыто изучать общественные проблемы и публиковать свои изыскания. Данные исследования давали мощный толчок для преобразований и совершенствования законодательства, а также различных мер социальной политики уже в советском обществе. Здесь стоит сказать, что большинство исследований, написанных советскими исследователями, базировались на марксистском подходе к изучению социальных проблем. Зародившийся в XIX веке, он стал доминирующим в исследованиях социальной реальности России второй половины XIX – XX вв. По своей сути данный подход впитал в себя особенности и объективистской и субъективистской парадигмы. Хотя сами политики, общественные деятели и исследователи не использовали в своих трудах подобных терминов, они неосознанно разделяли социальные проблемы на две категории. В рамках объективистского подхода рассматривались проблемы бедности, пьянства, наркомании, проституции, детской беспризорности, то есть все то, что как раз попадало под определение общественных патологий и аномалий. В советских исследованиях подобного типа социальные проблемы считались пережитками капиталистической системы царской России, которые являлись результатом сосредоточения власти и денег в руках правительства и буржуазии. Исследования, написанные в рамках субъективистского подхода, включали в себя такие социальные проблемы как отсутствие политических и экономических прав, доступа к образованию, социальной мобильности и т.д. «Женский вопрос», который остро стоял на повестке дня 1920-х гг., также рассматривался исследователями в контексте социальных проблем. Его решение являлось ключевым для становления новой государственности, оно диктовалась необходимостью осуществления экономической модернизации страны, а для решения этой задачи необходимы были рабочие руки всего населения. Кроме того, для укрепления идеологии требовалась политическая «мобилизация женщин». Стоит сказать, что решение «женского вопроса» было неотделимо от остальных проблем, которые встали перед новым правительством. А.М. Коллонтай в своих работах неоднократно говорила о том, что в коммунистическом государстве нет «женского дела», есть лишь интересы трудящегося коллектива [15, с. 15]. Тем не менее, большевистское правительство проводило отдельную политику в отношении женщин, а исследователи занимались изучением отдельных аспектов «женского вопроса». Поэтому, исходя из двух выделенных социологических парадигм, данный вопрос можно разделить на два блока. Первый (субъективистский) — это социальные проблемы, связанные с положением женщин в обществе (отсутствие прав, равной заработной платы, материнских льгот и др.). Второй (объективистский) — это социальные проблемы, связанные с аномальными явлениями среди женского населения (проституция, преступность, аборты и т.д.). Таким же образом можно разделить и всю литературу, освещающую «женский вопрос». В рамках субъективистского подхода изучался новый социальный статус женщин в семье и обществе, проблемы вовлечения женщин в экономическую и общественно-политическую сферу, равного труда и заработной платы, а также проблемы материнства и младенчества. А в рамках объективистского подхода рассматривались проблемы роста проституции, алкоголизма и наркомании, женской преступности. Сюда же были отнесены проблемы, касающиеся роста абортов. Часть публикаций, посвященных «женскому вопросу» носила популярный, публицистический характер, так как эта литература была написана для распространения среди населения (в частности, женского). Другая часть представляла собой научную литературу, так как, во-первых, её написанием занимались исследователи (историки, социологи, правоведы и др.), во-вторых, в данных работах применялись различные научные методы, а к анализу привлекалась статистика, анкеты и т.д. Теоретизация, выяснение причинно-следственных связей строилось на тех же принципах. Здесь стоит отметить, что эти работы еще не были подвержены идеологической цензуре и отображали реальную картину социальных процессов, происходящих в формирующемся советском обществе. Кроме того, в них можно найти и критику большевистской политики в решении «женского вопроса». Работы, написанные о «женском вопросе», являлись не столько теоретическими и методологическими наработками в создании политики в отношении женского населения, сколько служили напоминанием о необходимости приближения реального положения женщин к законодательным нормам. Стоит сказать о том, что эти публикации в основном были написаны женщинами–политиками, в которых они обосновывали важность решения «женского вопроса» в условиях Советской России. В рамках субъективистского социологического подхода можно выделить работы теоретиков женского рабочего движения А.М. Коллонтай, И.Ф. Арманд, Н.К. Крупской и других. Многие их работы были написаны еще до революции и неоднократно переиздавались. В период 1920-х гг. труды революционерок были направлены больше на реализацию практических мероприятий в отношении женского населения. А.М. Коллонтай в трудах «Социальные основы женского вопроса» (1908), «Положение женщины в эволюции хозяйства» (1922) помимо теоретического обоснования равноправия полов и анализа положения женщин в разные исторические эпохи, разработана система социальных преобразований и мероприятий, направленных на решение гендерных вопросов, проблем материнства и детства [15, 16]. В работах А.М. Коллонтай откровенно пишет о том, что в связи с трудностями экономического положения в стране, невозможно в полной мере ликвидировать дискриминацию женщин, указывает на существование гендерных предрассудков, традиционных взглядов. Поэтому в данных работах А.М. Коллонтай приходит к выводу о необходимости создания при партии специальных пропагандистских отделов, которые бы занимались распространением среди женского населения нового законодательства и т. д. Эта идея и легла в основу создания женотделов, которые были созданы в 1919 году. В их задачи входило: распространение идей партии на женское население, обсуждение и разъяснение новой системы семейно-брачных отношений, реализация законов о женском труде, вовлечение женщин в партийное, профсоюзное и кооперативное строительство, в общественную жизнь, борьба с безработицей и проституцией, социализация быта (создание сети детских учреждений, общественных столовых, прачечных и др.). Главными инструментами женотделов по осуществлению возложенных задач стали делегатские собрания, митинги, конференции. Через них женщины активно участвовали в общественно-политической жизни страны и реализовывали свой потенциал. Фактически, вся женская деятельность, труд находились под непосредственным контролем женотделов, и определялись именно ими. Женотделы стали уникальной организацией, чья деятельность имела позитивный результат в процессе по вовлечению женщин в жизнь страны. Кроме того, А.М. Коллонтай проанализировала причины появления «женского вопроса» и пришла к выводу, что его формирование связано с развитием капиталистических отношений, когда женщины были вынуждены пойти на производство [15, с. 56]. Особое внимание стоит уделить ее трудам, посвященным охране материнства и младенчества. А.М. Коллонтай писала, что в государстве необходимо создать такие условия, которые могли бы дать возможность женщине сочетать работу и материнство [16, с. 235]. И, соответственно, для формирования таких условий необходимо было создать сеть детских учреждений, общественных столовых, прачечных и т.д. Кроме того, мать необходимо обеспечить пособиями до тех пор, пока она не сможет выйти на работу. Впоследствии данные идеи легли в основу советского законодательства по вопросам охраны материнства и младенчества. Еще одним теоретиком «женского вопроса» в Советской России являлась И. Арманд, возглавлявшая Центральный Женотдел в 1919-1920 гг. Она разделяла многие идеи А.М. Коллонтай. В своих работах: «Коммунистическая партия и организация работниц» (1919) и «Работа среди женщин пролетариата на местах» (1919), она поднимает тему политического воспитания работниц и необходимости специальной деятельности партии среди них, так как среди партийных теоретиков женщины-работницы считались «отсталым пролетарским элементом» [3, С. 53]. И. Арманд определяла направления деятельности специальных комиссий для работы с женщинами: политическое воспитание, привлечение к работе в партию, в Советы, заводские комитеты, профсоюзы [4, С. 71]. Н.К. Крупская, главный идеолог советского образования и воспитания молодежи, также в своих трудах «Женщина – работница» (1903), «О работе среди женщин» (1926) поднимала тему решения «женского вопроса». Она считала, что женщин необходимо активно привлекать к практической работе в советских органах и учреждениях, а также в хозяйственное строительство [18, 19]. Н.К. Крупская затрагивала вопросы ликвидации неграмотности женщин, повышения уровня общего и профессионального образования. Здесь также стоит отметить работы руководителей Центрального Женотдела: «Задачи женотдела» (1922), «Работница и новый быт» (1927), «ВКП (б) и крестьянка» (1927) С.Н. Смидович, «РКП и работа среди трудящихся женщин» (1925) К.И. Николаевой, «Очередные задачи партии в работе среди женщин» (1926), «Крестьянка за коллективизацию» (1929) А.В. Артюхиной. В своих работах, помимо тем о возникновении «женского вопроса», развития женского пролетарского движения, всесторонне освещалась деятельность женотделов [5, 24, 29]. Благодаря этим трудам советское правительство, общественные организации обращали внимание на проблемы работы среди женщин. Они зачастую писались по «горячим следам», а также для решения конкретных задач. Кроме того, руководительницы Женотдела излагали свою точку зрения на происходящие события и давали им оценку. Целый ряд работ был посвящен проблемам женского труда. Важными в формировании политики в отношении женщин были публикации «Работница и быт» (1926) П. М. Кожаного и «Рабочий быт в цифрах» (1926) С.Г. Струмилина, посвященные женскому быту. Обе работы схожи друг с другом, одним из объектов исследований было распределение времени мужчины и женщины на занятие домашним хозяйством. Авторы, используя статистический материал, приходят к выводу, что женщина тратит больше времени на данный вид деятельности, и, кроме того, большую часть заработанной суммы на производстве женщина тратит на поддержку домашнего хозяйства [14, с. 30; 30, с. 75]. Мужчина в то же время может использовать свободное время от производства на саморазвитие, общественную деятельность, развлечения и т.д. Поэтому женщина, по мнению и П.М. Кожаного, и С.Г. Струмилина, «закрепощена» больше, чем мужчина и, чтобы сделать ее свободной, необходимо создать общественный быт. Это способствует активному участию женщин в общественно-политической и экономической жизни страны. Схожей по тематике и содержанию была работа «Женский труд в СССР» (1928) А.Г. Рашина. Помимо положений про распределение времени на выполнение домашних обязанностей, автор на основе статистики сделал вывод о количестве женщин, занимающих руководящие должности. Он подсчитал, что соотношение женщин в группе высшего персонала составляет всего 19%, среднего — 46%, низшего — 70%. А.Г. Рашин связывал это с низкой квалификацией женщин, из–за которой росла и женская безработица [27, с. 22]. Следующий блок социальных проблем «женского вопроса», которые рассматривались в рамках объективистского подхода и были связаны с ростом проституции, женской преступности, алкоголизма и наркомании. Кроме того, сюда и включали проблему абортов. Как известно, Советская Россия была первой страной, которая легализовала процедуру искусственного прерывания беременности, а, соответственно, появились многочисленные исследования, изучающие данное явление. Львиная доля этой литературы — научное обоснование острой необходимости принятия распоряжения Наркомата юстиции и Наркомата здравоохранения от 16 ноября 1920 года «Об искусственном прерывании беременности» поэтому авторы (статистики, демографы, правоведы и др.) анализировали большое количество статистического материала, использовали данные анкетирования, опросов и т.д. Здесь стоит сказать о двух сборниках «Аборты в 1925 г.», «Аборты в 1926 г.», эмпирические данные которых послужили базой для вторичного анализа в работах многих исследователей [1, 2]. В них собран огромный статистический материал по Советской России. Здесь представлены показатели количества абортов, а также женщин, попавших в больницы после операций у неквалифицированных специалистов и т.д. Кроме того, можно найти социальный состав, возраст абортирующих женщин и другие социально-демографические показатели. Все эти данные активно использовали исследователи, такие как А.В. Генс («К проблеме легализации и статистики абортов в РСФСР», 1925), М. Н. Гернет («Аборт в законе и статистика абортов», 1927), В.П. Лебедева («Аборт в деревне», 1926), В.В. Паевский («Аборт в Москве и Ленинграде», 1927). Они объясняли рост количества абортов низкой материальной обеспеченностью женщин, болезнями, наличием детей и др. Исследователи анализировали действия абортных комиссий, целью которых было санкционирование операций для отдельно взятой женщины, и пришли к выводу, что они не эффективны [9, 10, 20, 25]. И, исходя из этих работ, советское правительство приняло решение об их закрытии и передачи этих функций врачам. Стоит также отметить, что аборт считался одной из практик регулирования рождаемости, и его изучение актуализировало исследования контрацепции как мужской, так и женской. Но, как отмечал А.Б. Генс, исследования противозачаточных средств началось достаточно поздно, и их внедрение в повседневную жизнь человека было затруднено, так как не было средств для их создания и распространения, а кроме того, население было неграмотным в вопросах здоровья и гигиены. Целый пласт работ был посвящен проблеме проституции. На тот период времени, один из острых вопросов на повестке дня. Именно период 1920-х гг. был богат на исследования проституции как социальной аномалии, как социального явления. Ни одна из тем не порождала такого количества дискуссий о разработке мер в решении данной проблемы. Её изучением занимались и врачи, и правоведы, и социологи, и историки. В их работах можно найти причины появления и существования проституции, её роста в современных им условиях, социальный состав и возраст проституирующих женщин, критику законодательства, как дореволюционного, так и советского. Тема проституции вскрывала пласт сопутствующих проблем: социальной необеспеченности женщин, безработицы, насилия, гендерного неравенства, сексуальности, духовной свободы и т.д. Большая часть работ, посвященных проблеме проституции, написана советскими врачами, такими как Н.А. Семашко («Проституция и борьба с ней», 1923), Л.М. Василевский («Проституция и рабочая молодежь», 1924), В.М. Броннер и А.И. Елистратов («Проституция в России», 1927). В своих трудах они подробно рассматривали причины появления проституции в России, ее рост они связывали с экономической разрухой страны, что вынуждало женщин торговать своим телом. Кроме того, они предлагали меры борьбы с данным явлением, которые включали в себя создание диспансеров, рабочих артелей, строительство или выделение жилья для бывших проституирующих женщин, а также применение санкций к потребителям сексуальных услуг [28, 7, 6]. Стоит сказать, что эти меры действительно способствовали некоторому уменьшению масштабов проституции. Здесь же стоит отметить работу социолога С.Я. Вольфсона «Социология брака и семьи» (1929), в которой исследователь также затрагивает тему проституции [8]. В данном случае социолог пишет о ней в контексте трансформации семейно-брачных отношений, как постоянно скрытой от них, но одновременно постоянно им сопутствующей. С.Я. Вольфсон анализирует причины появления проституции, её существования и развития при капиталистической системе, но здесь исследователь вторил своим коллегам врачам и не сказал ничего нового. Кроме того, социолог анализировал и политику большевиков по уменьшению ее масштабов. Однако этот анализ направлен в поддержку советского правительства и проводимых им мер. Здесь стоит отметить, что С.Я. Вольфсон приводит статистику по проституции, а также выявляет возраст женщин и их социальное положение, опираясь на данные отдела моральной статистики при Центральном Статистическом Управлении [8, с. 275]. Сопутствующими проституции являлись проблемы женской наркомании и алкоголизма, а также преступности. Наркотики и алкоголь для проституирующих женщин были попыткой «забыть себя» на время «работы». Кроме того, зачастую публичные женщины для того, чтобы получить дополнительный заработок сами торговали запрещенными веществами и спиртными напитками. Данные действия уже приписывали женщинам статус преступниц. Поэтому зачастую преступность, наркоманию и алкоголизм приписывали проституирующим женщинам, фактически не выделяя отдельных категорий. Кроме того, считалось, что подобное девиантное поведение больше присуще мужчинам, поэтому женщины «выпадали» из контекста данных социальных проблем, а, следовательно, и в качестве объектов из контекста исследований. Собственно поэтому отдельных работ, посвященных женщинам, занимающихся преступностью или употребляющих наркотики, алкоголь фактически нет, лишь в контексте общих работ. В основном в исследованиях посвященных тем или иным социальным отклонениям отводится одна–две главы, где объектами изучения выступают девиантные женщины. Авторами зачастую выступали криминологи и юристы, которые интересовались статистической стороной проблемы, а также разбирали психологическую. Здесь стоит отметить работу М.Н. Гернета «Преступность и самоубийства во время и после войны» (1927), в которой криминолог приводит статистику по мужским и женским преступлениям, связанных с убийствами [11]. Кроме того, исследователь приводит данные по женщинам по различным категориям преступлений, таких как клевета, оскорбления лиц, поджог, сбыт спиртных напитков, покупка и скупка краденного, растрата, взяточничество и др. Однако М.Н. Гернет не выявляет причины всплеска женской преступности в каждой отдельной категории. Некоторые данные по женской преступности также можно найти в сборнике «Преступный мир Москвы» (1924), в которой в большей степени приводятся статистика по соучастию женщин в преступлениях мужчин, в том числе убийствах [26]. Кроме того, в данном сборнике можно найти статистику и причины убийств женщин мужчинами. Еще одной остросоциальной проблемой, которая также рассматривалась в контексте объективистского подхода и в фокусе которой были женщины, являлась проблема изнасилований. Здесь стоит сказать, что данная проблема не освещалась так активно, как другие, и скорее рассматривалась в контексте бандитизма [21, с. 66]. Примером этого может служить «чубаровское дело» об изнасиловании девушки молодой группой рабочих 21 августа 1926 года [32]. Подсудимые проходили под статей «бандитизм», а не «изнасилование». Отношение к проблеме изнасилований можно найти, прежде всего, в работах врачей, а также юристов и криминологов, где данному вопросу уделялись целые главы. Сюда можно отнести работы «Преступления в области половых отношений» (1925) П.И. Люблинского, «Половые преступления» (1924) А.А. Жижиленко, «Половые преступления» (1927) Е.П. Френкель и др. В данных публикациях говорилось о природе полового инстинкта и полового влечения, о возможности его внутреннего контроля. Но самое важное указывалась важность получения согласия на сексуальный акт, все остальные действия классифицировались как насилие [21, 13]. Кроме того, в данных работах разбиралось законодательство, которое предполагало уголовный срок за совершение насилия над женщинами. Единственным минусом подобных трудов является отсутствие статистики, что вполне объясняется сложностью получения такой информации. Подводя итог всему вышесказанному, стоит сказать, что советскому правительству действительно досталось огромное количество социальных проблем, которые были следствием консервативной политики царского правительства, Первой мировой войны, а также революций и Гражданской войны, и все они требовали немедленного разрешения. Однако решение социальных проблем часто откладывалось на второй план, в приоритете у большевиков было восстановление разрушенной экономики и укрепление собственных политических позиций на местах. В социальную проблематику также попадал и «женский вопрос». Большевики не могли игнорировать разросшееся женское движение с его требованиями о равноправии мужчин и женщин во всех сферах общества. Конкретные шаги, мероприятия в решении данных проблем прописывались у советских теоретиков и практиков, которые изучали фактически через призму двух подходов: объективистского и субъективистского. Однако эти подходы не комбинировались, а имели свои рамки по рассматриваемым проблемам. С помощью объективистского подхода изучались лишь социальные проблемы, связанные с различными девиациями, поэтому туда попадала проституция, женская преступность, алкоголизм, наркомания и т.д. Применение субъективистского подхода осуществлялось к таким проблемам, как отсутствие политических, экономических прав у женщин, а также материнских льгот, пособий и т.д. Из-за такого жесткого деления подходов по проблемам, их решение заметно страдало. Например, проституция рассматривалась как девиантное поведение женщин, пострадавших от экономических изменений и угнетенного положения, и мужчин, которые являлись основными потребителями услуг публичных женщин. Исходя из такого подхода к социальной проблеме, была сформирована политика по её решению: устройство артелей, диспансеров, образовательных курсов для бывших проституирующих женщин, но в то же время было введено слабое законодательство в отношении потребителей проституции, что сводило на нет позитивные результаты по борьбе с проституцией. Такая же ситуация обстояла и с другими социальными проблемами, связанными с различными женскими девиациями. Кроме того, от данного подхода зачастую ускользали и причины подобных проблем. На наш взгляд, комбинация объективистского и субъективистского подхода могла бы дать больше ответов на вопросы советского правительству, а, следовательно, и больше вариантов решений социальных проблем «женского вопроса». Для современного исследователя при изучении социальных проблем 1920-х гг. лучшим вариантом будет применение конструктивистского подхода. Это дает возможность рассмотреть «женский вопрос» и его проблемы под различными новыми ракурсами, политику большевиков в отношении женского населения и более объективно оценить ее результаты, а также найти причины женских девиаций (и являются ли они девиациями или порождением социальных условий общества).
Список литературы:
[1] Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-011-01168 А. Вернуться назад |