Тимченко Николай Михайлович

Санкт-Петербургский Университет

Государственной противопожарной

службы МЧС России, доктор философских наук,

профессор кафедры философии и социальных наук

 

Timchenko Nikolay Mikhailovich

Saint Petersburg State University

State Fire Service of Emercom of Russia

Doctor philosophical science,

Professor of department of philosophy and social science

 

Email: nik.timchenko.41@mail.ru

УДК 355.014.1

 

 

 

 

Особенности формирования военных знаний в России в XVII–XVIII вв.

 

Аннотация: В статье проанализирован и обобщен процесс развития военной мысли в России на протяжении двух веков (XVII-XVIII ); раскрыты специфические черты и особенности данного процесса.

Ключевые слова: военная доктрина, вооруженная борьба, военная теория, генеральное сражение, военная реформа, боевая подготовка, военная наука, стратегия, тактика, строевой устав, военная практика.

Features of the formation of military knowledge in Russia in the XVII-XVIII centuries

 

Abstract: The article analyzes and summarizes the development of military thought in Russia over the course of two centuries (XVII-XVIII); the specific features and characteristics of this process are revealed.

Keywords: military doctrine, armed struggle, military theory, general engagement, military reform, combat training, military science, strategy, tactics, drill regulations, military practice.

 

Военные знания в России возникли и развивались одновременно с образованием и развитием  русской государственности и были адекватным ответом на  многочисленные военные угрозы, нашествия и войны.    В период феодальной раздробленности (XII-XIV вв.) удельные самостоятельные княжества во многом утратили ранее достигнутое  в военном деле, нередко терпели военное поражение на  западе и востоке. Отдельные победы (Ледовое побоище 1242 г. под руководством Александра Невского) не могли радикально изменить положение, хотя и в этих условиях военные знания накапливались.    Собирание разрозненных русских земель в единое государственное образование во главе с московским княжеством привело к созданию значительных экономических, материальных и военных возможностей, что позволило войскам Дмитрия Донского одержать убедительную победу над войском Золотой Орды на Куликовом поле в 1380 г.

Эпоха становления единого централизованного русского государства была отмечена не просто накапливанием военных знаний, но и развитием военной мысли. Хотя тогда не существовало  еще целостной теоретической системы военных знаний, но научные представления о войне, армии, факторах победы в войне уже были. На Руси того времени  появились такие военные мыслители и писатели, как И.С. Пересветов, который в середине  XVI в. разработал программу военной реформы  в Московском государстве, крупный дипломат, военачальник и военный теоретик А. Л. Ордин-Нащокин, выдвинувший ряд смелых идей по переустройству Русского государства и его военной организации. Известны  крупные военные программы В. В. Голицына. В целом , сложившееся к началу XVI в. единое национальное  Русское государство представляло собой  достаточно мощную в военно-экономическом отношении европейскую державу. Этому способствовали  и государственные преобразования, в том числе военная реформа царя Ивана IV (Грозного). В многочисленных сражениях на западе (Ливония), на юге (Крым) и на востоке (Казанское ханство) накапливался  и обогащался военный опыт россиян. На его основе русская военная мысль смогла выдвинуть  рациональные для своего времени формы организации армии – поместная система, стрелецкое войско.

Сам термин «воинская, или ратная, наука» возник в Русском государстве в начале XVII в. Его содержанием на первых порах была совокупность многообразных прикладных (военно-технических) знаний. Формой изложения этой «науки» являлись уставы, другие государственные документы, в которых в виде «указов и статей» сообщались различные сведения, правила, рекомендации по большому кругу вопросов военного дела (первый (рукописный) «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной науки…», разработанный в 1607-1621 гг. по распоряжению царя В. И. Шуйского дьяком Посольского приказа Онисимом Михайловым (Родишевским), обобщившим не только национальный, но и западноевропейский опыт военного дела; первая русская печатная военная книга «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», изданная в 1647 г. в Москве по указу царя Алексея Михайловича).

В XVII в. появились также некоторые элементы русской военно-морской науки: в 1668 г. появились «Письма корабельного строя», в которых излагались основные правила корабельной службы, в том числе и в боевой обстановке. Теоретические положения этих «Писем…» затем легли в основу  военно-морского устава Петра I.

Таким образом, XYII в. стал периодом накопления организационного и боевого опыта, ознакомления  с военной теорией и практикой западноевропейских государств, появления в стране новых элементов военной системы, временем зарождения военной науки.

К концу XVII века армия русского государства насчитывала около 200 тысяч человек, включая сюда стрельцов и дворянскую конницу. Однако поражение  под Нарвой (1700 г.) и стрелецкий бунт показали, что тогдашняя армия не могла служить опорой при решении задач внутренней и внешней политики. Это прекрасно понял Петр I, явившийся подлинным преобразователем всех сторон жизни государства, в том числе и военного дела. Прежде всего, Петр I изменил систему комплектования армии, введя в 1699 году рекрутские наборы и придав им общинный и территориальный характер.  Это означало, что «даточных» людей определяет сама сельская или мещанская община в зависимости от количества дворов (впоследствии от количества душ), при этом община собирала поставленному рекруту деньги на обзаведение платьем, оружием, припасами и т.п. – около 150-200 рублей, что представляло по тем временам значительную сумму.          Полки были «расписаны» по территориям (губерниям) и содержались за счет этих губерний. Каждый полк имел свой определенный округ комплектования – провинцию, дававшую полку свое имя. Введя личную и пожизненную (с 16 лет) службу дворян Петр I полностью использовал наиболее ценное в военном отношении сословие.

Накапливая и обобщая опыт Северной войны, Петр I показал себя выдающимся военным теоретиком – автором и редактором ряда уставов, военно-теоретических и исторических трудов, наставлений и инструкций, других военных сочинений, в которых ярко и доходчиво изложил свои взгляды на подготовку государства к войне, строительство вооруженных сил, руководство ими, обучение и воспитание войск, способы ведения боевых действий и др.

Первым среди новых уставов стало строевое Положение 1699 года, впервые примененное  весной того же года при обучении будущих офицеров и солдат вновь сформированных полков. В следующем году на  его основе был разработан текст «Краткого обыкновенного учения»,  ставшего строевым уставом русской пехоты.           Значение его состоит в том, что в нем были сформированы основы обучения пехотинцев применению нового холодного и огнестрельного оружия. При этом ружейные приемы были просты в выполнении.  Большое значение придавалось обучению рукопашному бою. Последнее было новшеством, т.к. в Европе основное значение придавалось залповому (а потому неприцельному) ружейному огню.

«Краткое положение о учении конного драгунского строя» стало первым уставом для регулярной русской кавалерии. Оно выполняло для конницы те же задачи, что и «Краткое обыкновенное учение» для пехоты: приучить войска к необходимым перестроениям и правилам боевой стрельбы в линейном боевом порядке. Многие приемы обоих уставов аналогичны друг другу, так как драгуны обучались и бою в пешем строю.

Петровское «Учреждение к бою в настоящем времени» 1708 г. представляет собой общую инструкцию для всех видов войск и легло в основу «Устава воинского» 1716 г. Оно содержит в себе систему обучения войск, обязанности офицеров в бою, указания по построению боевых порядков и ведению боя. «Учреждение к бою» стало основой боевого воспитания и подготовки войск к Полтавскому сражению.

Необходимой составляющей военного законодательства регулярной армии явился дисциплинарный устав – «Артикул» 1714 г. Разработанный с использованием западноевропейского законодательства, он тем не менее, был максимально приближен к российским реалиям и во многом послужил основой для разработки некоторых аспектов общего законодательства в России.

Следует особо отметить, что перманентное состояние войны благотворно влияло на дальнейшее развитие военной науки и реорганизацию армии, поскольку все изменения, вносимые в организацию и в боевое устройство, основаны были на настоящем боевом опыте, а все отрицательные приемы естественно отпадали, едва лишь выяснялась их боевая непрактичность и неприспособленность к обстоятельствам военного времени.

Одновременно с возникновением регулярной армии перед Петром остро встает вопрос о нехватке и обученного командного состава. Комплектование унтер-офицерами совершалось производством в это звание рядовых, отличившихся знанием службы. При пожизненном сроке службы затруднений при выборе унтер-офицеров не встречалось.

Офицерский вопрос разрешался сложнее. От офицера Петр требовал основательных познаний строевого дела и высоких нравственных качеств. Огромный контингент офицеров составляли дворяне, пошедшие службу в армии или гвардии в звании нижних чинов и отличившиеся знанием солдатского дела. Кроме того, велением Петра получает начало система подготовки офицерских кадров в открытых военных школах. Первая такая школа возникла в 1700 г. при бомбардирской роте. В 1701 году учреждается инженерная школа, а два года спустя появляется особая школа при лабораторном доме, в которой получают подготовку офицеры-артиллеристы.

Вместе с учреждением школ возникает у нас специальная военная литература. Сперва появляются учебники по математике,  артиллерии и фортификации. Вскоре появилось переведенное Минихом с французского языка лучшее руководство по артиллерии – «Записки Сен-Реми».

В целом взгляды Петра на дальнейшее развитие вооруженных сил государства, на их место в империи, на их боевую и повседневную деятельность отличаются удивительной правильностью, широтой и прозорливостью. Многие Петровские уставы и наставления действовали  в русской армии вплоть до начала XIX века.

При ближайших преемниках Петра Великого военное дело в России претерпевало определенный упадок. Следовательно, и военная наука не могла развиваться петровскими темпами. Тем не менее, следует отметить, что уже в середине XVIII .в внимание российских военных деятелей в значительной  степени было сосредоточено на общих вопросах теории и истории военного дела. Свидетельством этого было, например, появление в 1761 году записки генерал-фельдмаршала П.И. Шувалова «О военной науке». Излагая свои взгляды на войну, армию и военное дело, автор делал вывод о необходимости для России иметь сильную регулярную армию способную защищать национальные интересы государства.       Пожалуй, одним из первых в истории Отечества П.И. Шувалов высказал мысль о важности военной теории, посредством разработки которой, как он считал, можно возвысить военное искусство, все военное дело до уровня науки. Им также был впервые поставлен вопрос о желательности создать в России высшую военную школу – Академию военных наук.      Вместе с тем разработанный и внедренный в войска Шуваловым новый строевой устав 1755 года до чрезвычайности осложнял обучение войск и управление подразделениями в бою. Неслучайно Уставу 1775 года суждено было остаться мертвой буквой для большей части русской армии.

Заметная активизация военной мысли произошла в период правления Екатерины II. Это связано, прежде всего, с полководческими талантами П.А. Румянцева и А.В. Суворова. При этом оба они оставили заметный след как крупнейшие военные теоретики.

Общепризнанным военным авторитетом в 60-70-е гг. XVIII в пользовался  генерал-фельдмаршал Петр Александрович Румянцев (1725-1796). Глубокий мыслитель, смотревший всегда и раньше всего «в корень» дела, Румянцев понимал самобытность России и все различие между русской и западноевропейской  военными системами – различие, вытекающее из этой самобытности. «Мы мало сходствуем с другими европейскими народами», – подчеркивал он в своих мыслях по устройству воинской части. Румянцев был первым военным деятелем после Петра Великого, посмотревшим на военное дело с точки зрения государственной, без одностороннего увлечения специалиста. Он указывает на необходимость соблюдать соразмерность военных расходов с другими потребностями. Благосостояние армии зависит от благосостояния народа, поэтому надо стараться, чтобы «несразмерным и бесповоротным взиманием (податей и рекрутов) не оскудеть оный».

Румянцев выдвинул обширную программу переустройства вооруженных сил России, требуя строить армейский организм с учетом исторических и географических условий страны, предлагал ввести усовершенствования в существующую систему комплектования и обучения войск.  В эпоху господства по всей Европе бездумных прусских рационалистических теорий, формализма и автоматической – «фухтельной» дрессировки, Румянцев первый выдвигает  в основу воспитания войск моральные начала – нравственный элемент, причем воспитание, моральную подготовку, он отделяет от обучения, подготовки «физичной». П. А. Румянцев высоко ценил русского солдата и придавал первостепенное значение воспитанию в нем чувства воинского долга.

Поучения и наставления свои Румянцев собрал в 1770 году в «Обряд службы», ставший с тех пор строевым и боевым уставом екатерининской армии. Требуя от подчиненных точного знания устава, Румянцев, прежде всего, добивался с их стороны дела и работы. «В армии полки хороши будут от полковников, а не от уставов, как бы быть им должно». В этом отношении особенно примечательны его «Инструкция полковничья полку пехотному» (1764 г.) и таковая же полку конному (1766 г.)

Общее управление армией и флотом Румянцев рекомендовал осуществлять через  «Главное воинских дел правительство», которое должно было иметь статус Верховного воинского совета. Совет, по его мнению, следовало подчинить непосредственно главе государства (самодержцу) и определить в качестве высшего органа руководства вооруженными силами страны. Однако фельдмаршал не считал возможным, чтобы этот орган в военное время вмешивался в действия главнокомандующего на театре войны.

Не отрицая связи между политикой и стратегией и отдавая первой ведущую роль, Румянцев, тем не менее полагал, что на военную стратегию кроме политики влияют и другие факторы, которые необходимо учитывать. К ним он относил развитие экономики, состав народонаселения, уровень грамотности и нравственного развития и многое другое.

Взгляд фельдмаршала на ведение войны отличался от европейской стратегии, преследовавшей чисто географические цели: овладение разными «линиями» и «пунктами». В отличие от нее,  румянцевская стратегия ставила своей целью разгром живой силы противника («никто не берет города, не разделавшись прежде с силами, его защищающими».) Именно живая сила противника является по мысли Румянцева главным стратегическим объектом, от сокрушения которого зависит исход войны. В силу этого постулата взгляд фельдмаршала на ведение войны основывался на наступательных действиях и отказе от линейного боевого порядка царившего в армиях Европы.

Что касается тактики, то и здесь Румянцев выдвинул (и осуществил на практике) передовые идеи: эшелонирование войск в глубину, создание боевых резервов, сосредоточение сил на решающем направлении, постоянное маневрирование и изматывание противника, действия на его коммуникациях и т.д.   В полевом управлении войск Румянцевым проводится разумная децентрализация, частная инициатива, отдача не буквальных приказаний, а директив, позволяющих осуществление этой инициативы. Он отнюдь «не входит в подробности, ниже предположения на возможные только случаи, против которых разумный предводитель войск сам знает предосторожности и не связывает рук…»

Таким образом, Румянцев явился основоположником русской военной доктрины. Он проявил творчество во всех областях военной науки и военного дела. «Есть многие отделы, в которых не видно следов влияния, например, великого Суворова или Потемкина, – пишет один из авторитетнейших исследователей русского военного искусства генерал Д.Ф. Масловский, – но нет ни одного отдела, где не осталось бы следов Румянцева. В этом смысле он единственный наследник дела Петра I и самый важный после него деятель в истории военного искусства в России, не имеющий себе равного и до позднейшего времени».

Ярчайшим представителем русской военной школы был великий русский полководец генералиссимус Александр Васильевич Суворов (1730-1800). Создатель «Науки побеждать» (1795-1796 гг.) – этого самого выдающегося произведения русской и мировой военно-теоретической мысли XVIII столетия, считал себя учеником Петра Великого и фельдмаршала П.А. Румянцева.

Суворов хорошо понимал значение подлинной военной теории (науки), которую рассматривал как систематизированное изложение начал и правил, вытекающих из боевой практики, признавал наличие объективных факторов, определяющих практическую военную деятельность. Их изучение и составляло, по его мнению, главную задачу военной науки. Являясь непримиримым противником догматизма, Суворов, обострив и проанализировав боевой опыт русской армии, разработал и применил на практике наиболее совершенные для своего времени формы и способы вооруженной борьбы. В его «Науке побеждать», в многочисленных инструкциях, правилах, наставлениях и приказах нашли воплощение черты нарождавшихся передовой стратегии и соответствовавшей ей тактики, приходивших на смену застывшим схемам военного мышления эпохи феодализма.

Стратегия Суворова отличалась исключительной активностью и решительностью. На первое место он ставил наступление, однако считал возможным в отдельных случаях прибегать к обороне и даже к отступлению (ретираде) в интересах сохранения войск от ударов превосходящего противника. Суворов учил всегда действовать творчески, исходя из сложившейся обстановки, не превращать тот или иной способ ведения военных действий в шаблон. Судьбу войны, считал полководец, должно решать генеральное сражение, являющееся кульминационным ее пунктом. При этом проблему генерального сражения он рассматривал в плане решения главной стратегической задачи – уничтожения всей армии противника.

А. В. Суворов был не только крупнейшим стратегом, но и непревзойденным тактиком. Его тактическое кредо выражено в «Науке  побеждать» с предельно четкостью: «глазомер, быстрота и натиск». Суворовский глазомер – это точное знание  обстановки, противника, всех условий обеспечивающих победу. Быстрота – умением воспользоваться этим знанием и обеспечить внезапность действий. Натиск – это выражение воли к победе, решительному разгрому противника путем искусного сочетания маневра, огня и штыкового удара. Особой заслугой Суворова явился переход к новой ударной тактике колонн и рассыпного строя – способу боевых действий, начавшему применяться на Западе лишь через 20 лет в ходе войн Французской революции и усовершенствованному затем Наполеоном Бонапартом.

Признанный знаток суворовского военно-теоретического наследия Д.А. Милютин в свое время писал по этому поводу: «Суворов в отношении к военному делу стоял выше своего века, и никто не мог тогда постигнуть, что он создавал совершенно новый образ войны, прежде чем Наполеон дал Европе уроки новой стратегии и тактики».

В XVIII в. были также заложены основы отечественной теории военно-морского искусства. Теоретический курс тактики российского флота  впервые изложил  профессор Морского корпуса Н. Г. Курганов в труде «Наука морская – сиречь опыт теории и практики управления кораблем и флотом» (1774), в котором он взамен «мертвых идей» линейной тактики выдвинул и обосновал принципы другой – маневренной тактики. Ее превосходство доказал адмирал Федор Федорович Ушаков (1744-1817), который на практике с успехом применил рекомендованные новые приемы и способы ведения морского боя, организации взаимодействия сил флота с сухопутными войсками. Кроме того Ф. Ф. Ушаков и его единомышленники – адмиралы Д. Н. Сенявин, В. М. Головин и другие – принципиально по-новому поставили и решили вопрос о генеральном морском сражении. Они рассматривали его в органической связи с другими способами боевых действий (крейсерские и блокадные действия, удары по морским коммуникациям и др.).

Таким образом,  можно констатировать, что XVIII век дал мощный толчок развитию отечественной военно-теоретической мысли. Выдающиеся представители Российского государства этого периода стремились осмыслить все новое, что зарождалось в практике вооруженной борьбы и подвести под него теоретическое обоснование. При этом анализу подвергались изменения в военном деле не только в своей стране, но и за рубежом. В течение этого столетия родилась русская военная доктрина, простая и вместе с тем цельная, опередившая учения всех остальных европейских армий.

Ее основами были:

– в области устройства вооруженной силы – самобытность, преобладание качественного элемента над количественным («не множеством побеждают»);

–  в области воспитательной – религиозность и национальная гордость («мы русские – с нами Бог!»), сознательное отношение к делу («каждый воин должен понимать свой маневр»), проявление частной инициативы на низах, способствование этой инициативе на верхах; в области стратегической – «смотрение на дело в целом»;

– в области тактической – «глазомер, быстрота, натиск» и использование успеха до конца («недорубленный лес вырастает»).

Венец всему – победа «малой кровью  одержанная». При этом от этапа к этапу отечественная военная наука содержательно обогащалась, эволюционируя сообразно развитию военно-политической, социально-политической и духовной обстановке в России.

 

 

 

 

Литература

 

1. История отечественной военной науки / Стратегические решения и Вооруженные Силы: новое прочтение. – М., 2000. Т. 1
2. Тюшкевич С.А. Отечественная военная наука: страницы истории, проблемы, тенденции. – Краснодар, 2001
3. История русской армии от зарождения Руси до войны 1812 года. – СПб.: изд. «Полигон», 2003
4. Русская военная мысль, XVIII век. – М.: ООО «Изд. АСТ», 2003