Аннотация: Три великих имени составляют славу истории философии и, одновременно – истории медицины: Гиппократ, Гален, Авиценна. О них говорит Данте в своей «Божественной комедии».

Гиппократ обосновал тезис о том, что хороший врач есть также философ и, руководствуясь этим тезисом, ввел в медицину принцип целостности.

Через пятьсот лет Клавдий Гален поддержал Гиппократа, утверждая, что «наилучший врач есть также философ». В медицину из философии Гален привнес этику, физику и логику стоицизма, а в философию из медицины – проблему телесности.

Еще через тысячу лет выступил восточный философ и врачеватель Абу Али Ибн-Сина. Он продолжил традицию, заложенную Гиппократом и Галеном, но утвердил в философии и, соответственно, в медицине принцип исламской духовности, а также последовал призыву Корана экспериментально исследовать большую Книгу мира и здоровье человека.

В статье анализируется философия здоровья Клавдия Галена, последователя Гиппократа и предшественника Авиценны.

Ключевые слова: человек, философия, медицина, здоровье, этика, добро, душа, тело

ANTIQUE PHILOSOPHY OF HEALTH. CLAVDY GALEN

Abstract: Three great names make up the glory of the history of philosophy and, at the same time, the history of medicine: Hippocrates, Galen, Avicenna. Dante talks about them in his “Divine Comedy”.

Hippocrates substantiated the thesis that a good doctor is also a philosopher and, guided by this thesis, introduced the principle of integrity into medicine.

Five hundred years later, Claudius Galen supported Hippocrates, arguing that “the best doctor is also a philosopher.” From philosophy, Galen introduced ethics, physics and logic of stoicism into medicine, and from medicine – the problem of corporeality into philosophy.

A thousand years later, the oriental philosopher and healer Abu Ali Ibn-Sina made a speech. He continued the tradition laid down by Hippocrates and Galen, but approved the principle of Islamic spirituality in philosophy and, accordingly, in medicine, and also followed the call of the Koran to experimentally study the large Book of Peace and human health.

The article analyzes the philosophy of health of Claudius Galen, a follower of Hippocrates and a predecessor of Avicenna.

Key words: man, philosophy, medicine, health, ethics, goodness, soul, body

Введение

Наследие Клавдия Галена мало изучено с позиций философии. Нам предстоит стать, в известном смысле, первооткрывателями философских воззрений великого врачевателя.

Прежде всего, задумаемся над тем, как Гален раскрывает содержание тезиса Гиппократа о том, что лучший врач есть также философ. Покажем, что Гален, изучавший труды Платона и Аристотеля, а также эпикурейцев и скептиков, ближе всего оказался к философской доктрине стоицизма. Во многом это объясняется его биографическими обстоятельствами, возможностью общения с императором Марком Аврелием, считавшим себя приверженцем стоицизма. Гален долгие годы был его личным врачом и одновременно заинтересованным собеседником, что и оказало решающее влияние на его мировоззрение.

Проанализируем, как Гален включает в медицину три составные части стоицизма – этику, логику и физику, акцентируя в этой триаде учение о добродетели, умение подавлять пагубные страсти, совершенствоваться душой и не страшиться неизбежности смерти.

В то же время докажем, что Гален не остается только послушным учеником в философии, сохраняющим верность позициям стоицизма. Будучи представителем научной медицины и обладая громадным практическим опытом врачевания, он убеждается в удивительной гармонии, целостности тела человека и, тем самым, выражает протест относительно принижения тела в стоической доктрине. Для Марка Аврелия тело – тяжкие оковы, которые, к счастью, предстоит сбросить. Для Галена, напротив, тело – мудрое устройство, где все органы находятся во взаимодействии и согласии, руководимые душой.

Протест приводит Галена к отказу от одной из основных позиций стоицизма. Он выходит за его пределы, становится самостоятельным философом, открывающим перспективы нового направления – феноменологии тела.

Докажем, что Гален не только великий целитель, обосновавший тождественность медицины и философии. Он также тот, кто открыл новую главу в развитии мировой философии, утвердив правомочность проблематики телесности или феноменологии тела.

Проследим, как это философские открытие повлияло на восточную философию в лице Абу Хамида аль-Газали и нашло отзвук в концепте Абая Кунанбаева.

Назовем и современные философские учения, обратившиеся к проблематике телесности, открытой некогда Клавдием Галеном.

Наше исследование – только вступление к предстоящей работе по освоению его философского наследия.

Клавдий Гален: ученый, философ, врач

Может ли медицина быть искусством? Может ли она быть экзистенциальной? Что за вопросы. В наш век разума, науки и нанотехнологий, о каком экзистенциализме медицины может идти речь!

И все же… Она уже была таковой. И, возможно, в будущем станет. Медицина как знающее мастерство – знание общих закономерностей плюс умение действовать на их основе. Создавать, лечить человека, подобно тому, как это делают скульптуры, живописцы – с внешним обликом, а поэты – с таинственной душой.

Наверное, эпоха должна измениться, востребовать медицину как искусство, скульптуру, живопись, поэзию. А все рутинное, стандартное, алгоритмическое пусть делают роботы. Зачем учить их творчеству? Все равно это будет суррогат, и потом, творчество – призвание человека, при чем тут – роботы? Даже если они смогут «чувствовать» и изменять, соответственно, выражение «лица».

Человек, врач, соприкасается душой с другим человеком, чтобы помочь ему избавиться он недугов – и душевных, и телесных. На это способен только врач-философ и психолог, мыслящий экзистенциально. И такой врач в истории культуры был и остался в веках – римский гражданин греческого происхождения Клавдий Гален, труды которого составили эпоху не только в медицине, но и в логике, физике, этике, философии.

Почти четырнадцать столетий медики доверяли авторитету Галена, лечили согласно его рекомендациям и рецептам. Он обобщил достижения древнегреческой медицины, создал учение о причинах современных ему болезней – этиологию. Он ввел в практику эксперимент, основываясь на анатомии животных – обезьяны и свиньи. Он описал строение органов человеческого тела, основал фармакологию, создал множество лекарственных препаратов, используемых до сих пор – настойки, мази, экстракты, масла, горчичники.

Он разработал систему медицины, где во взаимосвязи представил профилактику, анатомию, физиологию, терапию. Он разрешил многовековой спор о статусе медицины – является ли она наукой или искусством? Ответ был дан всей жизнью и многогранной деятельностью Галена: медицина – это и наука, и искусство.

Галенус – по греческий «спокойный». Но не таков был характер великого философа и врача. Темпераментный, подвижный, уверенный в своих силах, гордый и независимый, всегда опасающийся завистников и врагов. И не напрасно. Уж очень он был необычным, уж очень выделялся талантами среди толпы заурядных лекарей, не знавших входа ни в науку, ни в искусство. Приходилось часто менять место жительства, опасаясь заговора, отравления, убийства – такова была сила черной зависти.

Но путь его несмотря ни на что был прекрасен. Он родился в Пергаме, центре интеллектуальной жизни с библиотекой, соперницей Александрийской. Отец его, известный архитектор и математик, весьма заботился о воспитании и образовании сына, считая, что он станет знаменитым философом. Но вещий сон изменил все его планы. Асклепий, древнегреческий бог врачевания, повелел обучать сына медицине. Так и было сделано, хотя философию при этом не оставили без внимания.

Гален познавал науки, проявляя незаурядные способности, много путешествовал, изучая растения, минералы и, самое главное, – нравы людей, их традиции и обычаи.

Конечно же, он решается завоевать Рим, в чем помогает ему благоприятный случай. У философа Евдема, живущего в Риме, неизлечимая болезнь, и все поговаривают о его скорой кончине. Но Гален не соглашается с приговором. Евдем обретает здоровье и жизнь и всюду прославляет искусство молодого врача. Его авторитет еще более возрастает, когда он начинает читать публичные лекции по медицине с демонстрацией опытов, на которых присутствуют римская элита и члены императорской семьи.

Исследовательница творчества Галена И.В. Пролыгина относит его деятельность к периоду «второй софистики», когда чрезвычайно ценилось умение изъясняться логично и в то же время изящно. Философы играли тогда роль священников: им доверяли сердечные тайны, с ними советовались по самым личностным проблемам, надеясь на помощь и облегчение душевных мук. Гален, вероятно, тоже относился к числу таких философов-духовников [1].

Но гонимый завистью и прямыми угрозами бесталанных коллег, он возвращается в родной Пергам. Там у него появляется богатейшая практика: четыре года хирургом в школе гладиаторов. Травмы, вывихи, ранения. Молодой врач не только излечивает, но наблюдает, записывает, делает обобщения для своих научных медицинских трудов.

Слава его доходит до императора Марка Аврелия, «философа на троне». Гален становится его придворным врачом, а также врачом наследника престола Коммода и нескольких будущих императоров. Но не только врачом. Он – друг и собеседник Марка Аврелия, и вся его жизнь оказывается связанной с императорской семьей.

Когда однажды ночью Марку Аврелию стало плохо, Гален вызволил его из беды, после чего император признал, что он не только «первый среди врачей, но и единственный врач-философ». Император находил время, чтобы побеседовать с Галеном на философские темы. И это были самые главные темы – о достоинстве человека, о том, как усмирять страсти и побороть страх перед неизбежностью смерти.

У самого Галена здоровье было не слишком отменным. Но благодаря своему искусству, он прожил долгую жизнь, и никто не может точно сказать, сколько лет он избегал смерти.

Марк Аврелий считал себя философом-стоиком. Но его стоицизм был особого склада. Провозглашая первенство разума, желая победить свои страсти, он мыслил не отвлеченно, не с холодным спокойствием. Он мыслил сердцем, искал, сомневался, срывался в пропасть и воспарял в небеса. Он был и в жизни, и в своем учении воплощением парадокса – экзистенциальным стоиком. Он вел дневник – не для потомков, а для себя, находя в том отдохновение от трудных военных походов и неизбежных дворцовых интриг. Там он мог позволить себе быть искренним, честным перед собой, не лукавить и не надевать защитную маску. Это была его подлинная, его настоящая жизнь. И в эту жизнь допускались только избранные. В их числе – его личный врач, верный друг и заинтересованный собеседник Клавдий Гален.

Духовное родство с Марком Аврелием позволяет ответить на спорный вопрос, о философских предпочтениях великого целителя. Он написал более 400 трудов, из которых дошли до нас только 100 – на греческом. Многие погибли во время большого пожара в Риме, в библиотеке Дома Мира, где богачи прятали сокровища, а Гален – свои книги. На русском вышел первый том собрания сочинений с вступительной статьей Д.А. Балалыкина [2]. Сегодня труды Галена, как и других греческих врачей, публикуются в Германии в специальной серии, основанной Берлинской Академией наук.

Медицинская практика Галена не была безоблачной. Он оказался современником двух длительных, страшных эпидемий чумы, которая свирепствовала в Риме в 166-168 годах, унося миллионы человеческих жизней. Гален не укрылся. Он был на страже. Он делал все возможное и невозможное, чтобы спасать людей, забывая о необходимости оставлять описания болезни для потомков. Сражаясь с грозной опасностью, он в полной мере осознал ответственность и божескую миссию врача на этой земле.

История медицины признает три равновеликих по значимости имени – Гиппократ, Гален, Ибн-Сина. Гален отделен от Гиппократа половиной тысячелетия, а от Ибн-Сины – тысячелетием. Данте в своей «Божественной комедии» называет всех троих именно в такой последовательности.

Вплоть до эпохи Возрождения врачи руководствовались в повседневной практике знаниями и опытом трех светил мировой медицины. Анатомия по Галену получила коррективы только в 1543 году, когда появилась работа Везалия «О строении человеческого тела», а теория кровообращения была переосмысление в 1628 году после открытия Гарвея и его знаменитой книги «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных».

Но медицинские труды Галена не остались в прошлом. Многое еще предстоит изучить и использовать в современной медицинской практике.

Однако нас интересует, скорее, философия медицины великого врачевателя, те принципы, которые не устарели, но обрели с тысячелетиями новую молодость.

Надо заметить, что Гален-врач изучен намного энергичнее, чем Гален-философ. Признается, что большое влияние оказали на него Платон и Аристотель, а также стоики и эпикурейцы. Но дальше этого дело не идет. Не говорится, кто же он был по своим философским взглядам – платоником, перипатетиком, стоиком, эпикурейцем или сочетал элементы всех систем, предпочитая эклектику?

А между тем ответ лежит на поверхности. Во-первых, он долгие годы, как уже было сказано, жил бок о бок и испытал влияние экзистенциального стоика, императора Марка Аврелия. Во-вторых, в своем программном трактате «О том, что наилучший врач есть также философ» Гален сам дает ясный и весьма однозначный ответ по поводу своего философского адреса, так что не заметить его откровения просто невозможно. Почитая Платона и Аристотеля, он высказывается в пользу стоицизма, близкого по духу Марку Аврелию, то есть, экзистенциального. Потому и медицина, которая, по Галену, тоже есть философия, понимается им как экзистенциальный опыт, включающий опыт искусства.

Медицина как философия и искусство

Программный трактат Галена «О том, что наилучший врач есть также философ» начинается с порицания современных ему врачей [Гален 2011]. Оказывается, они только на словах признают авторитет Гиппократа, но на деле не дают себе труда вникнуть в его учение и, более того, надсмехаются над теми, кому это удается (Гален имеет в виду самого себя).

Но ведь атлеты, желая победить на Олимпийских играх, усиленно упражняются, готовясь к спортивным состязанием, – пишет Гален. Почему же врачи не желают последовать их примеру и, обратившись к наследию Гиппократа, не упражняются в своем искусстве, а хотят сразу добиться признания?

Гиппократ утверждает, что астрономия и предшествующая ей геометрия способствуют успеху медицины. Врач должен, следовательно, быть и математиком, и астрономом, чтобы учитывать все факторы влияния на здоровье человека. Но врачи не берут во внимание это указание, считая, что подобные занятия только отвлекают от существа дела.

Гиппократ, далее, учит, что врач должен знать природу тела, его сущность, строение, величину, расположение каждой из частей. Ибо «это есть начало всякого рассуждения». Но и это, казалось бы, очевидное требование игнорируется.

Надо также знать, на какие виды и роды делятся болезни, дабы избегать врачебных ошибок. А для того, чтобы подобного не случилось, врач, согласно Гиппократу должен «упражняться в логическом умозрении», т.е. знать и уметь применять науку логики. Но врачи, возмущается Гален, и сами избегают подобных упражнений и тех, кто им следует, порицают за пустую трату времени.

Но и это еще не все. Гиппократ настаивает на необходимости прогноза прошлых, настоящих и будущих болезней пациента. Но врачи, видимо, столь усердно изучали его труды, что если кто сделает подобное предсказание, объявляют его шарлатаном (и снова Гален имеет в виду самого себя. Немало ему доставалось от коллег за следование не на словах, а на деле, заповедям Гиппократа!).

Они едва ли способны назначать необходимую диету в высшей точке болезни, как тому учил Гиппократ и, уж, конечно, не в состоянии соперничать с великим умом в умении изъясняться. Гален способен и на то, и на другое. Он не только содержательно воспринимает указания учителя, но и по форме изложения старается от него не отставать, проявляя несомненный литературный дар.

И он решается выяснить причину, по которой врачи на словах превозносят Гиппократа, но его трудов не читают. А если кто и читает, не разумеет сказанного. А если и разумеет, не использует на практике и не развивает его мысли.

Выяснение отношении к Гиппократу – зачин всего трактата. И настолько важный, что переводчик с греческого и комментатор трудов Галена И.В. Пролыгина считает, что для Галена быть философом – значит следовать заветам Гиппократа. Ведь именно ему принадлежит изречение «Хороший врач есть философ», а Гален подхватывает и развивает эту мысль [1].

Однако самое важное еще не сказано Галеном. И что значит для него быть философом, только предстоит узнать.

А для того надобно получить ответ, почему же современные ему врачи следуют Гиппократу только на словах, но не на деле. Причина в том, что они больше думают о том, как бы поскорее обогатиться за счет своего ремесла, а не о том, как в нем совершенствоваться. Они следуют установкам своего окружения, где богатство почитается за первое благо, каким бы путем не досталось. «Но нельзя, воздавал богатству более чести, чем добродетели, и изучая это искусство не ради благодеяния людей, а ради обогащения, достичь поставленной цели… ибо невозможно одновременно наживать деньги и упражняться в столь великом искусстве» [3, с. 96].

Вот оно, первое вторжение философии в медицину: в основе искусства врачевания – нравственность, добродетель. Тот, кто обходит стороной это самое важное требование, никогда не достигнет подлинного успеха в избранном деле, поскольку будет озабочен лишь целями скорейшего обогащения.

Гален утверждает, что ему чужды подобные мотивы. «И неудивительно, что в то время, как другие наносят друг другу визиты вежливости, обходя кругом весь город, и устраивают совместные трапезы, пригласив богатых и могущественных, мы в течение всего того времени сперва кропотливо изучим все то прекрасное, что открыли древние, а затем на деле оценим его и одновременно испробуем» [3, с. 96].

Более того, надо за несколько лет изучить то, что сделал Гиппократ за долгие годы, а затем прибавлять и прибавлять недостающее. Гален убежден, что врач должен быть и ученым, и лечить, и продвигать вперед науку.

Кто из врачей хочет подражать Гиппократу, должен презирать деньги и быть исключительно трудолюбивым. «Не может быть трудолюбивым тот, кто упивается или объедается, или предается любовным утехам и, одним словом, постыдным занятиям… Ведь истинный врач оказывается другом воздержания, так же, как и товарищем истины» [3, с. 98].

Гален выстраивает дальнейшую нравственную программу для врача: не поддаваться соблазну обогащения – это первое условие. Но не единственное. Воздержание надо проявлять и в еде, и в напитках, и в любовных утехах. Это требование этики стоиков, и сам Гален строго придерживался его в жизни. От рождения не слишком крепкий, он прожил долгую жизнь, позволяя себе и путешествия, и долгие странствия, и усердные занятия. Из-за стола он всегда вставал с небольшим чувством голода – и то же советовал другим.

Но воздержание от пороков алчности и обжорства еще не вся программа. Не быть порочным – этого для врача, да и для человека, недостаточно. Надо еще быть добродетельным, т.е. трудолюбивым, умеренным и совершать, бескорыстно совершать добрые поступки. Если такой среди врачей найдется, он будет лечить бедняков, обойдет Грецию, чтобы познать природу всех мест, отвергнет, подобно Гиппократу, мольбу своих врагов (известно, что Гиппократ отказался помочь персидскому царю Артаксерсу в его борьбе с эпидемией, разразившейся в его войсках).

Успех, уверен Гален, приходит тогда, когда у человека есть способности, к которым прилагается воля. Атлет, имеющий способности, но не обладающий волей, чтобы в достаточной степени упражняться, не достигнет желаемого. Так и врач – должен иметь способности и как можно усерднее упражняться. «А разве нынешние врачи не терпят неудачу и в том, и в другом, не прилагая к упражнению в искусстве ни способности, ни воли».

Врачу надо избавляться от пороков и упражняться в добродетелях. А все они, добродетели, «следуют одна за другой и невозможно, усвоив какую-то одну, тотчас не иметь следом и все другие, словно связанные одной нитью» [3, с. 99].

В самом деле, если человек справедлив, может ли он быть сребролюбивым или похотливым? Еще Платон учил, что добродетель как таковая одна, связывая в единое все свои проявления. А стоик Посидоний замечал, что «все учения нравственной философии связаны, словно одной нитью».

Философия, стало быть, в образе этики есть необходимое условие успешного врачевания. В этом требовании Гален солидаризуется с учением стоиков, выдвинувших этику в центр философии. Так что его философская позиция начинает проясняться.

Но этика – только один из трех разделов философии стоиков. Основатели школы называют также физику и логику. Гален неуклонно следует этому учению. Да, врач должен быть и физиком. Познавая окружающую природу, он должен собственными глазами узреть, какой из городов обращен к югу, какой к северу, какие воды в них используются – дождевые, родниковые или воды рек и озер; какой из городов на высоте, какой в низине. И не забывать о том, чтобы выяснить, у моря или у гор расположен город – этого знания требовал от врача Гиппократ. Так концепт своего учителя Гален включает в философию стоиков, основу, по его мнению, врачебного искусства.

Еще один необходимый раздел философии стоиков – логика. Врачу следует упражняться в логике, чтобы определять, как распределяются роды и виды заболеваний и как они соотносятся друг с другом. Логический метод врач должен использовать также при изучении природы тела, его первоэлементов, которые смешиваясь, образуют целое.

Итак, все три части философии стоиков должны войти в искусство исцеления. Врач должен познавать гармонию природных начал, взаимодействие частей тела – в целостном организме (физика), владеть логическим методом (логика), а главное – упражняться в добродетели (этика).

Поэтому хороший врач есть в то же время философ. Причем, философ-стоик в том смысле, как понимал эту доктрину Марк Аврелий: экзистенциальный стоицизм, нацеленный на внутреннюю жизнь души, ее поиски, сомнения, страдания, духовные взлеты.

Именно поэтому Гален называет врача не только философом, но и художником, скульптурам, а медицину – искусством, сродни живописи, скульптуре, поэзии. Врач, подобно скульптуру, «лепит», «созидает» здоровое тело человека, а своим словом, подобно поэту, исцеляет страдающую душу.

Гален сетует, что мир остался прежним, и звезды не претерпели изменений, но почему-то среди скульпторов нет больше Фидия, среди художников – Апеллеса, а среди врачей – Гиппократа. Тут он явно скромничает. Ведь он убежден, что подобно Фидию, преобразует человеческое тело, приближаясь в своем искусстве к Гиппократу и, как положено верному ученику, превосходит его в мастерстве, оставляя далеко позади унылых врачей-ремесленников, помышляющих больше всего о выгоде от своего ремесла.

Итак, медицина основана на принципах философии (физика, логика, этика) и соприкасается своей сущностью с искусством (живопись, скульптура, поэзия). Вот непреходящие принципы философии здоровья, открытые и утвержденные Галеном на века. Пусть некоторые его медицинские тезисы опровергнуты временем – иначе и быть не может с развитием науки и передовых технологий. Но принципы философии здоровья стоят крепко, как скала.

Вклад Галена в философию: онтология телесности

А что дал сам Гален философии? Неужели он только ученически воспроизводил основные положения философии стоиков, внося под влиянием Марка Аврелия экзистенциальные мотивы? Думаем, что и в этом отношении Гален оказался новатором, чем он нам чрезвычайно интересен. Не будет преувеличением сказать, что он шагнул на тысячелетия вперед и ввел в философию проблематику, ставшую актуальной уже в наши времена: проблема телесности, онтология, феноменология, философия тела. Если стоики, и среди них первый – Марк Аврелий – весьма враждебно относились к телу, считал его оковами души, ее темницей, то у Галена, как врача-философа, происходит «оправдание» тела. Он признает его прекрасным божеским творением.

Трактат, имеющий многозначительное название «О назначении человеческого тела» является по сути философско-медицинским [4]. Автор ссылается на Аристотеля, Платона, Гиппократа, обнаруживая глубочайшие познания и в философии, и в медицине, опираясь также на свой опыт врача-экспериментатора.

Он имел, к сожалению, мало возможностей изучать тело человека, поскольку в Греции вскрытие трупов было запрещено. Он надеялся получить бесценный опыт в Александрии, зная о том, что еще в 300 году до н.э. Герофил читал в Музейоне публичные лекции, на которых демонстрировал вскрытие 600 трупов.

При библиотеке Александрии в те времена была создана удивительная организация, называемая Музейоном. Ученые, художники, писатели, архитекторы имели возможность жить и заниматься творчеством совместно. В Музейоне были жилые комнаты, лектории, мастерские, лаборатории. Это способствовало формированию плодотворного сообщества людей, одаренных свыше. Современный университет далек еще от подобного творческого объединения. Туда и устремился Гален, с надеждой пополнить свои знания. Но он опоздал. И в Александрии вышел закон о запрете медицинских экспериментов. Поэтому он мог наблюдать анатомию убитых, осужденных на съедение дикими животными, тайно рожденных и выброшенных младенцев, раненых гладиаторов. Раны он называл «окнами тела». Но этого было явно недостаточно. И он неутомимо изучал анатомию животных и строил смелые аналогии.

Вот почему в его «Трактате» описаны и кони, и львы, и быки, и зайцы, и олени, и обезьяны. Но главным персонажем остается человек с его душой и телом. Тело человека, по Галену – нечто целостное, где все части взаимодействуют, выполняя определенную функцию, подчиненную общему смыслу. А смысл этот задается душой. И Гален проводит сравнение человеческой души и соответственно тела – с душой и телом животных. Поскольку души у всех разные – есть сильные, энергичные, смелые, а есть вялые, сонные – то и тела у всех разные. «У всех тело приспособлено к привычкам и способностям души». Например, конь – животное быстрое и гордое, и потому тело его снабжено твердыми копытами и развивающейся гривой. Олень и заяц, робкие и трусливые, снабжены телом, способным спасаться бегством. А тело человека, единственного на земле божественного создания, получило в защиту руки.

И Гален опровергает еще не существующую доктрину материалистов о том, что руки, т.е. труд создал человека. Все как раз наоборот. Именно потому, что человек обладает разумом, он научился всем искусствам. «Руки являются его инструментом, как лира для музыканта, как клещи для кузнеца. Ведь не лира образовала музыканта и не клещи-кузнеца, но каждый из них является специалистом в силу своего умственного дарования» [4].

«Трактат о назначении человеческого тела» есть также и трактат о человеческой душе, изначально определяющей и форму тела, и его строение, взаимодействие и функционирование частей в их целостности и в союзе с душой. Для медицины это имеет принципиальный, непреходящий смысл: душа как водительница тела, т.е. невозможность что-либо понять в мудрости и философии человеческого тела вне его отношения к душе.

Трактат Галена требует специального философского анализа с применением современных медицинских познаний по анатомии и физиологии. Вот если бы его прочитал Марк Аврелий, так презрительно отзывавшийся о теле и мечтавший поскорее сбросить этот «ветхий хлам»! Гален создает величественный гимн человеческому телу под водительством наставницы-души. Думаем, что и современная анатомия и физиология, столь преуспевшие за много веков, все еще не разгадали тайн человеческого тела, его онтологии и философии. А современная философия только приступила к изучению проблематики телесности.

Философия телесности Клавдия Галена оказала существенное влияние на концепт великого исламского философа и теолога Абу Хамида аль-Газали. В своем философско-богословском труде «Воскрешение наук о вере» он восславляет целостность и гармонию тела человека. «Всевышний Аллах создал в тебе части тела, на которые ты смотришь, не ведая об их тайнах». К кому это обращение! Наверное, к нам с вами.

Аль-Газали описывает функцию-питания как ученый и поэт. Бог «сотворил желудок наподобие котелка: пища попадает в него, он заполняется, двери его закрываются, и пища остается там, пока не созреет и не переварится с помощью теплоты» [5, с. 169]. Можно усвоить благодаря описаниям аль-Газали, как «работают» все остальные органы, пребывая в гармонии и согласии, создавая единый ансамбль телесности. Это подлинная поэма о мудрости Творца, наделившего человека пятью чувствами: «Они словно сыщики и осведомители, разосланные по всем сторонам царства… один осведомляет о цветах, другой – о звуках, третий – о запахах, четвертый – о съедобном, пятый – о жаре и холоде» [5, с. 164].

Мысли аль-Газали развивает Абай Кунанбаев, тоже восхищаясь мудростью Всевышнего. «Он создал образ человеческий отличным от форм червей, птиц, прочей живности, наделил человека лучшим сложением, поставил на две ноги, высоко расположил голову…» [6, с. 65]. Это все – свидетельство любви Аллаха к человеку.

В неклассической философии проблема телесности стала одной из ключевых. Выяснилось, что тело намного загадочнее, чем душа человека. Каждый философ, покинувший пределы классики, обратился к этой проблематике.

«Феноменология тела» – так назвал свой фундаментальный труд российский философ Валерий Подорога. «…Форма человеческого тела предана человеку богами… тело сделано без нас и нашего участия, мы одарены им на время и не в силах оспорить или отменить собственное воплощение» [7, с. 11]. Непонятно, мы пребываем в теле или оно в нас?

Подорога исследует соотношение тела и символа, тела и плоти, эроса и «физики прозрачности», анализируя концепты Клода Леви-Строса, Эдмунда Гуссерля, Мориса Мерло-Понти, Мишеля Фуко, Марселя Пруста, Павла Флоренского, Сергея Эйзенштейна, Жиля Делеза и Феликса Гваттари. Образуется огромный пласт размышлений современных философов, писателей, художников и возникает неизбежное удивление: и это все – о нашем теле?  Как много сказано и как много осталось еще «за кадром». Мы живем в каком-то магическом, незнаемом нами доме, нашем и не нашем теле…

А начал поход, как сказано выше, Клавдий Гален, опрокидывая стоическое пренебрежение к телу. Это был прямой вызов, настоящий бунт против унижения тела доктриной стоицизма, что наиболее откровенно и бескомпромиссно выразил Марк Аврелий, так любивший философские беседы со своим личным врачом.

У Клавдия Галена непреходящая заслуга перед мировой культурой. В медицину он привнес экзистенциальный стоицизм, а в философию – проблематику телесности. Тем самым, он не только реформировал стоицизм, опровергая его пренебрежительное отношение к телу, но и вышел за пределы этого направления, стал самостоятельным философом, создав новую дисциплину – философию или феноменологию тела.

Наследие Галена не осталось фактом истории медицины. Оно требует изучения с позиций философии и новых научных открытий.

Заключение

Гален продолжает традицию, заложенную Гиппократом: медицина должна быть основана на философском базисе. При этом он уточняет, как медицина может стать философией. Он включает в искусство врачевания составные части стоицизма – этику (нравственность как необходимая предпосылка врачевания); логику (врач должен пользоваться багажом этой науки, чтобы распознавать болезнь, ставить диагноз и находить эффективные способы лечения); физику (надо учитывать единство здоровья человека и состояния окружающей среды).

Но Гален не только вводит стоицизм в медицину, придавая ей философский статус. Основываясь на врачебной науке и практическом опыте, он выступает как самостоятельный философ, открывая проблематику телесности и тем самым опровергая один из постулатов стоицизма.

Таким образом, в медицину он включает философию, а в философию привносит из медицины проблему телесности, т.е. реформирует стоицизм, для которого тело есть «темница души», ее тяжкие оковы. Гален и опирается на стоицизм в медицине, и изменяет его основной философский постулат благодаря искусству врачевания, убедившему его в мудрости, целостности и гармонии тела человека.

Через тысячу лет Ибн Сина подхватывает тезис о единстве медицины и философии. Но для него это уже не стоицизм, а исламская философия, открывшая возможности диалога Бога и человека. Первым и безусловном врачом признается Всевышний, и медицина должна согласовывать свои действия с духовным смыслом бытия, являясь составной частью исламской философии.

Ибн-Сина поддерживает Галена в его стремлении утвердить в философии проблематику телесности. Но связывает ее с проблемой души, сотворенной Всевышним.

Гиппократ, Гален, Ибн-Сина – три звездных имени в мировой культуре. Они не остались в прошлом. Они наши учителя, мудрые советчики. Мы можем доверять им, прислушиваться к их доводам, чтобы преодолевать грозящие нам катастрофы, сохранять гармонию мира, согласованность души и тела, наше физическое и духовное здоровье, понимаемое как высшая ценность культуры.

Литература

1. Пролыгина И.В. Гален Пергамский и его трактат «О том, что наилучший врач есть также философ» // Историко-философский ежегодник. – М.: Институт философии РАН, 2011.
2. Балалыкин Д.А., Щеглов А.П., Шок Н.П. Гален: врач и философ. М.: Наука, 2014. – 400 с.
3. Гален. Отом, что наилучший врач есть также философ / Пер. и вступит. ст. и примечания И.В. Пролыгиной // Историко-философский ежегодник. – М.: Институт философии РАН, 2011. – С. 82-100.
4. Гален Клавдий. О назначении частей человеческого тела / Пер. С.П. Кондратьева, под ред. и с примеч. В.Н. Терновского, вступит. статья В.Н. Терновского и Б.Д. Петрова. – М.: Медицина, 1971. – 555 с.
5. Аль-Газали. Воскрешение наук о вере. – М.: Наука, 1980. – 375 с.
6. Абай. Книга слов. Шакарим. Записки забытого. – Алма-Ата: Ел, 1993. – 120 с.
7. Подорога В.А. Феноменология тела. – М.: AD Marginem, 1995. – 339 c.