ИНТЕЛРОС > №1, 2015 > Дисциплинарный статус философского знания. Редакционная статья Семенков В.Е.
|
В передовице «Журнал живет традициями и открыт для инноваций» (2013, №1) главный редактор журнала «Credo new» С.П. Иваненков, осмысляя результаты работы VI Российского философского конгресса, заметил, что этот форум все больше превращается в личное дело каждого участника форума, и каждый участник сам решает как и о чем говорить. Профессор Иваненков оценил этот момент тематического и методологического либерализма/анархизма сдержанно-положительно, признав, что для широкой общественности форум прошел незаметно: «философы все еще пребывают в ожидании тех самых знаменитых гегелевских сумерек». Автор данной статьи считает, что отечественные философы не столько пребывают в ожидании тех самых знаменитых гегелевских сумерек», сколько находятся в сумерках, если под ними иметь в виду состояние дисциплинарного разброда и шатания. Какова текущая ситуация в Российском философском сообществе? Можно ли считать ее кризисной или для ее оценки подходят иные определения? Ведь говорить о кризисе сообщества никак не приходится, учитывая, во-первых, регулярность проведения философских конгрессов и Дней философии в Петербурге; во-вторых, обилие философских конференций и семинаров; и в третьих, наличие философских периодических изданий и т.д. и т.п. То, что происходит с нашим сообществом скорее можно определить как застой с элементами анархии. Этот анархизм проявляется в отрицании дисциплинарного статуса философского знания. Сейчас в нашем философском сообществе уже далеко не все считают философию наукой. Все большую популярность набирает литературный формат философского дискурса, жанры критики и эссеистики. Эта позиция по отказу сциентистского форматирования философского знания нашла у наших философов достаточно широкое признание. Однако отказ сциентизму в философии привел сообщество к девальвации требования дисциплинарной строгости своих высказываний. Сложилась ситуация, когда право на высказывание стало превалировать над обязанностью соблюдать правила в высказывании. В этой ситуации очевидно значение выбранного руководства и неформальных лидеров философского сообщества за проведение соответствующей политики. Политики, направленной на повышение дисциплинарного статуса философии. Сложность выработки этой политики обусловлена как отсутствием вторжения в сообщество инородных субъектов (поэтому нет требования чистоты рядов), так и сложившейся традицией тематического и методологического индивидуализма (у каждого свой огород). Наши конгрессы и конференции лишь обнажают этот терминологический разнобой и методологический хаос. Конечно, от нынешнего руководства сообществом нельзя ожидать какой-то внятной политики по формированию курса (сказывается отсутствие традиции выстраивания философии как дисциплины), но можно попытаться обозначить основные пункты для выстраивания такой политики и предложить их для обсуждения. Что необходимо сделать для формирования профессионального сообщества, избежав при этом излишнего администрирования? Прежде всего, необходим поиск единого понятийного языка. Речь идет не о выработке единого универсального языка философского сообщества (этого как раз и не надо делать), а о возможности, а подчас и необходимости, контаминации разных понятийных языков в плане их смысловой близости. Речь идет о политике по формированию взаимопонимания разных философов при обсуждении общей проблематики. Например, у наших философов все еще совершенно по-разному понимается содержательное наполнение таких этических категорий как мораль и нравственность. Для одних философов мораль ориентирована на обоснование всеобщности/общезначимости (существует то, что все должны признавать), но все равно, необходимость этой морали требует обоснования. Например, воинская мораль обосновывается из необходимости побеждать, но эта необходимость не моральная: из морали не следует, что война должна быть. А для других философов мораль выступает как этическая необходимость, она несет в себе эксклюзив и носит экзистенциальный характер. Тоже самое происходит с понятием символическая логика: для одних философов (сторонников/последователей Буля и Милля) это логика, преодолевающая формальную логику Аристотеля, а для других философов (сторонников/последователей Флоренского и Сковороды) — это логика символов, альтернативная классической логике. И они могут совершенно не понимать и не признавать друг друга. В области эстетики такой же разнобой с термином катарсис, с определением соотношения художественного и эстетического. Это отсутствие контаминации разных понятийных языков в плане их смысловой близости ведет к ненужным спорам и совершено не продуктивно. Кому как не руководству сообщества надо выступить в роли арбитра-коммуникатора и договориться о содержательной определенности используемых понятий? Еще более острой, хотя и менее очевидной, стоит проблема определения актуальных образцов современного философствования. Никто и никогда не отрицал значения классики в философии, но для российского философского сообщества характерно отсутствие современных показательных текстов. Это не значит, что этих текстов нет в наличии, это значит только то, что в сообществе нет механизма признания этих текстов как образцов философствования. Для современного российского философа вполне естественно не читать коллег, если только они не занимаются той же темой, что и он сам, да и то, пока пишет диссертацию. Нельзя сказать, что российские философы никого из современных философов не читают. Они читают, как правило, зарубежных философов. Знание последних работ Жижека или Бадью принципиально для всех тех, кто позиционирует себя как членов mainstream’а современной философии. Речь не идет о том, что Жижек или Бадью плохие философы (как раз наоборот!), а о том, что наши философы принципиально не ищут Пророка в своем отечестве. По отношению друг к другу они, за редким исключением, ведут себя чукчи. Да, у многих российских философов есть своя система авторитетов и приоритетов, но она именно своя, для внутреннего употребления. Единого поля образцовых текстов для нашего сообщества на сегодняшний день нет, а значит, что нет представления о перспективном дискурсе. Для молодого философа в нашей стране стоит проблема/задача самостоятельного определения того, что ему надо преодолевать в современной философии, а чему следовать. Очевидно, что такая самостоятельность чревата большими издержками. Автору этих строк уже приходилось слышать скептические высказывания по этому поводу: нет поля образцовых текстов и не надо его создавать, мол, только вкусовщину демонстрировать. Конечно, момент предвзятости и партийности в определении этого поля будет, но при наличии открытой политики по этому вопросу и по созданию механизма признания, эту предвзятость и вкусовщину можно существенно проконтролировать. Кто должен определять новые образцы философского дискурса? Авторитеты. В современной российском философском сообществе нет институции авторитета. Отсутствие авторитетов ставит проблему публичной репрезентации философского сообщества и формирование инстанции авторитета в профессиональном сообществе философов. Наличие авторитета равно, но разно признанного и внутри сообщества, и за его пределами, есть признак консолидации и структурной организации сообщества. Поэтому философское сообщество должно быть озабочено формированием авторитета, равно признанного и внутри философского сообщества и за его пределами, у образованной общественности. Наличие фигуры авторитета является необходимым условием развития философского дискурса того или иного национального поля философии. Авторитетом в философии можно считать того, кто приостанавливает один тип философского дискурса и легитимизирует изменения другого типа дискурса. Часто он сам задает этот дискурс и на него уже ориентируются иные философы, воспроизводя этот дискурс в своих работах. При этом надо иметь в виду, что сам авторитет не застрахован и не гарантирован от ошибок в определении перспективного дискурса. В качестве примера авторитета, допустившего стратегическую ошибку, можно указать на фигуру философа Владимира Соловьева, весьма существенно повлиявшего на развитие русской философии конца XIX — начала ХХ века. Владимир Соловьев отстаивал неоплатоническую версию в философии, что мало соответствовало уровню и требованию философии конца XIX -начала ХХ веков, но именно его версия философии получила признание у значительной и наиболее сильной части русского философского общества начала ХХ века. Если учесть, что у всякой философии есть идеологическая проекция, то закономерно встает вопрос о том, насколько неоплатонизм как идеология был адекватен для постановки вопросов общезначимого характера для общества ускоренной модернизации? Позже, в 1960-70-ые годы, в эпоху советской философии возникла фигура Эвальда Ильенкова, предложившего пост-гегельянскую версию марксизма. Эта версия оказала огромное влияние на формирование советского философского сообщества. Однако нельзя сказать, что эта версия существенно «сработала» на творческое развитие марксизма в нашей стране. Как нельзя сказать, что эта версия способствовала признанию заслуг марксисткой мысли за пределами профессионального философского сообщества в широких кругах образованной интеллигенции. Как формировать авторитеты? Конечно, в поле публичных дискуссий профессионального сообщества на общезначимые темы. В принципе, главное дело философа — всегда было и остается — проверка на истинность общезначимого суждения. Проведение таких дискуссий – задача руководства сообщества. Очевидно, что это политическая задача далеко не для всех руководителей она посильна. Но без политической воли по формированию сообщества, без декларации дисциплинарного кредо сообщества, наши философы так и останутся в сумерках понятийного и методологического анархизма. Что делать журналу в такой ситуации? В чем его задачи? – Очевидно, что задачей журнала является соучастие в выработке такой политики. Это можно делать самыми разными способами: указывать на образцовые философские тексты, поддерживать те или иные инициативы в поле философского сообщества, организовывать обсуждение программных выступлений и новых монографий российских философов. Все это журнал уже делает, опыт такой работы у руководства журнала есть. Главное – сохранить курс на развитие. Семенков В.Е. К.ф.н., член редколлегии журнала Вернуться назад |