ИНТЕЛРОС > №4, 2015 > Плотиновская космология и интуиции идеального единства мира: несколько заметок и размышлений Алексей Коваленок
|
|
Коваленок Алексей Анатольевич Нижегородский филиал Московского Государственного Университета экономики, статистики и информатики ( ФГБОУ ВПО НФ МЭСИ) Преподаватель социально – гуманитарных наук Nizhny Novgorod Branch of the Moscow State University of Economics, Statistics and Informatics ( NF MESI FGBOU VPO) Kovalenok Aleksey Anatolievich The teacher of social and humanitarian subjects of Nizhny Novgorod Branch of MESI E-Mail: Kov9alenok@yandex.ru УДК – 1 (091) Плотиновская космология и интуиции идеального единства мира: несколько заметок и размышлений Аннотация: в статье содержатся некоторые размышления и предположения автора относительно плотиновского понимания космоса и матери в модусе поисков обоснования идеального единства Вселенной. Автор полагает, что материю Плотина невозможно объяснить в отрыве от идеального мира, поскольку в основе бытия у него лежит переход Единого в «иное». Бог как сверх-сущее творит наш мир, реализуя свою потенцию в небытии, подобно тому, как источник света «ярче тысячи солнц» несет в себе энергию, порождающую целую Вселенную. Следовательно, вторая и третья идеальные ипостаси (Ум и Душа), не говоря уже о материальном космосе, представляют собой не что иное, как различные по степени совершенства «победы» Единого над иным. Бытию в его онтологии просто неоткуда взяться, кроме как из воздействия Единого на небытие. С этой точки зрения, материя Плотина есть «последний рубеж» бытия, где последняя из идеальных ипостасей – Душа, инспирированная Единым и Умом, – устанавливает границу между бытием и небытием. Вот эти идеи, опираясь на соответствующие тексты, и развивает автор. Ключевые слова и фразы: материя, космос, неоплатонизм, Единое, Ум, Душа, идеальное единство мира. Keywords and phrases: substance, space, Neo-Platonism, Uniform, Mind, Soul, ideal unity of the world.
Plotinus’ cosmology and intuitions of ideal unity of the world: some notes and reflections Summary: The article contains some reflections and assumptions of the author of Plotinus’ understanding of space and substance in a mode of searches of justification of ideal unity of the Universe. The author believes that Plotinus’s substance can’t be explained separately from the ideal world as he has a transition of Uniform into «Alternative» as the basis of the cornerstone of existence. God as super — entity creates our world, realizing his potential in a non-existence just as the light source «brighter than one thousand suns» bears inside the energy generating the whole Universe. Therefore, the second and third ideal forms (Mind and Soul), as well as material space, represent various perfection degrees of “victory” of Uniform over Alternative. Existence in its ontology simply has no place to undertake, except from influence of Uniform on a non-existence. From this point of view, Plotinus’s substance is «the last boundary» of existence where the last from ideal forms, the Soul, inspired by Uniform and Mind – establishes border between existence and a non-existence. Being guided by the corresponding texts, the author develops these ideas. Плотиновская космология и интуиции идеального единства мира: несколько заметок и размышлений
В рамках этой статьи автор ее хотел бы предложить свои некоторые размышления и предположения касательно ряда сторон и аспектов плотиновской космологии, которая встраивалась в грандиозный идеалистический синтез, осуществленный Плотином. Прежде всего, надо помнить утверждение Плотина о том, что космос существовал всегда, но при этом в двух его видах. Первый из них представляет интеллигибельный мир. «Природа Ума и Сущего, – пишет Плотин, – есть истинный и первый космос, не отставленный от себя, не ослабевший из-за разделения на части, не имеющий недостатков даже в своих частях, поскольку каждая не отрывается от целого, но всецелая Жизнь и всецелый Ум живут и мыслят вместе в Едином».[1] Именно в этом истинном космосе он находит источник, замысел и жизнь, без которых было бы невозможно существование чувственно-воспринимаемого мира. Единое дает ему свою энергию, Ум – причину, архетип и парадигму, Душа наполняет его логосами, формами и силами, приводящими тела в движение и сообщающими им порядок. Воздействие активного светлого мира на косную темную материю порождает физический мир, являющий собой живое существо, как холодный и мертвый камень одушевляется под рукой искусного скульптора, изваявшего прекрасную статую. «Таким образом, – утверждает Плотин, – из того истинного и единого космоса возник этот космос, который един не истинно, ибо мног и разделен во множественности; иное отстоит от иного, и всякая вещь возникает чуждой другой, и не только нет между ними дружбы, но – неприязнь, которая создает раздельность: из-за своей недостаточности все они необходимо враждуют друг с другом».[2] Хотя оба космоса взаимосвязаны, поскольку первый не может проявить себя иначе, как в творении другого, а второй – не может существовать без воздействия первого, они соединены между собой как светлая и темная сторона Вселенной. Интересные, хотя, может быть, и не во всем бесспорные обобщения и реконструкции, касающиеся плотиновского и в целом неоплатоновского космоса, сделал Н.Н. Петрухинцев. Этот исследователь полагает, что плотиновский (=неоплатоновский) космос превращается в диалектическое единство субъекта и объекта, причем субъектное, интеллектуалистическое, ноэтическое начало в нем выступает на первый план, заслоняя собою телесное, материальное начало. Происходит интеллектуализация космоса, в котором все большую роль начинает играть чисто смысловая сфера, точнее говоря, сферы, ибо их несколько. Подчеркивается подчиненность материальной, телесной стороны космоса этой смысловой сфере, что и является особенно наглядным выражением принципа космоса, понимаемого в виде живого разумного существа, причем более сложно организованного, структурированного, обладающего единораздельной целостностью. Таким образом, резюмирует этот автор, «неоплатонизм можно определить как новое строительство пошатнувшегося и начавшегося рассыпаться античного космоса – строительство, осуществленное уже на новых основах, то есть на основе: 1) полного сохранения (и даже усиления) эллинистического субъективизма стоиков, эпикурейцев и скептиков, но — трансформированного, соединенного с космосом; 2) ослабления телесного начала античного космоса, что в целом привело к активизации космоса, начавшего недвусмысленно проявлять свою живую разумную природу во всех своих элементах и частях, в том числе и во взаимоотношениях с одним из этих элементов –человеком; 3) незавершенного личностного строительства космоса (откуда вытекает его мифологизированная природа и развитая неоплатоническая мифология); а также 4) новой структуризации космоса (гораздо более сложной, чем раньше)».[3] Но здесь хотелось бы только заметить, что из этих рассуждений не вполне понятно, о каком именно из двух видов космоса идет речь( говорится о неоплатоновском космосе вообще, в целом, но выше было показано, что у Плотина речь ведь идет о двух именно видах космоса), а также не всегда и не вполне ясно, что из этих рассуждений принадлежит именно и конкретно Плотину, а что каким – либо другим неоплатоникам, ибо опять же говорится о неоплатонизме в целом. Но, даже не смотря на все это, замечания и комментарии Н. Н. Петрухинцева касательно понимания космоса у Плотина и неоплатоников в целом все – равно представляются автору данной публикации отнюдь небезосновательными и небезынтересными. Здесь далее следует заметить, что неким новым шагом , по сравнению с предшественниками, было понимание Плотином Единого как онтологического первоначала, порождающего и определяющего бытие, но пребывающего «по ту сторону сущего» (τὸ ἐπέκεινα – «потустороннее»). Между тем его онтология допускает еще одно понятие, которое обозначает нечто, что также находится «по ту сторону сущего», составляя оппозицию Единому. Этим понятием является материя, которая представляет собой «иное» по отношению как к сверхсущему, так и к бытию. На первый взгляд, материя у Плотина обладает теми же свойствами, что и «хора» у Платона и «хюле» у Аристотеля: она беспредельна, бескачественна, бесформенна, инертна, бессильна, бесплодна, противоположна благу и содержит в себе источник зла. В некоторых случаях Плотин даже называет ее «тем, что не есть» (μη ὄν). Но он говорит об относительном небытии, которое не лишено содержания. «Не-сущее же присутствует, – утверждает он, – отнюдь не как всецело не-сущее, но как иное сущему; оно не в том смысле не-сущее, в каком покой и движение относительно собственно сущего, но как образ сущего или как еще более не-сущее. В этом смысле чувственное все есть не-сущее, и все претерпевания, относящиеся к чувственному, т.е. то, что вторично или случайно, есть также не-сущее…».[4] В другом месте Плотин определенно заявляет: «Но если есть форма, значит есть и оформленное. …Следовательно, всегда есть и материя, принимающая формы, есть и подлежащее. И еще, если Там есть умопостигаемый космос, а наш космос есть подражание тамошнему, и наш космос есть составленное, и составленное из материи, то там тоже должна быть материя».[5] Следовательно Там = должна быть своя «умная», интеллигибельная, ноэтическая, идеальная материя. На мой взгляд, интересную интерпретацию понимания материи Плотином предложил российский исследователь Ю.А. Шичалин. Он связал его концепцию материи с понятием иного, которое служит своего рода демаркационной линией, разделяющей различные уровни бытия. При таком подходе материя должна была закономерно стать у Плотина необходимым элементом бытия. Так, по его мнению, «речь о материи необходимо должна идти при переходе единого во многое, т.е. при переходе от первоединого к уму; далее, при переходе от ума к душе, – здесь перед нами выступит умопостигаемая материя; наконец, при переходе от души к чувственному, «здешнему» миру, речь пойдет о материи собственно».[6] Ю.А. Шичалин также обращает внимание на определение материи у Плотина как такой реальности, которая не может содержать в себе ни одной формы, а способна только отражать их. Давая одну из характеристик материи, Плотин пишет: «Она должна пребывать тождественной, когда [формы] входят в нее, и бесстрастной, когда они ее покидают, чтобы одни всегда могли приходить, а другие уходить. …Не подобно ли это отражениям тех видимых вещей в зеркале, которые существуют лишь до тех пор, пока человек смотрит в зеркало?»[7] Далее, развивая эту тему, Плотин делает вывод: «Что же? Не будь материи, ничто не могло бы существовать? Не будь зеркала или чего-то подобного, не было бы и образов. Те, кому естественно возникать в ином, не будь этого иного, возникать не будут, ибо такова природа образов: возникать в ином».[8] Но проблема в том, что условием существования и Ума, и Души, и Космоса является переход Единого в иное, поэтому их также, до известной степени, можно назвать образами, отражениями в зеркалах.[9] На это и указывает Ю.А. Шичалин, замечая: «Образ зеркала Плотин использовал для разъяснения понятия как раз собственно материи, а мы, сделав соответствующие выводы, применили его к материи умопостигаемой и получили весь плотиновский мир целиком: единое, ум, умопостигаемый космос, душу, чувственный космос».[10] Другую, не менее интересную интерпретацию плотиновской материи, можно найти у Р.В. Светлова. Говоря о двух способах решения Плотином проблемы зла, он замечает в отношении предполагаемой «виновницы»: «Материя является лишенностью блага, именно поэтому она и есть зло. Материя – это вечная бедность, нехватка бытия, постоянное стремление к высшему и неспособность удержать его в своих объятиях. …Однако, с другой стороны, материя (в данном случае – «материя тел») становится необходимым материалом для создания чувственно воспринимаемого сущего. В этом смысле она действительно не может быть абсолютной противоположностью творящему началу, то есть Благу. Она ведь и злом-то выступает не по собственной воле, но попросту потому, что среди уровней объективации бытия последним выступает уровень отсутствия единства».[11] Но если материя не выступает абсолютной противоположностью Единому – Благу и не способна к самостоятельному существованию, предоставляя только материал для чувственно-воспринимаемых вещей, почему она лишена единства и бытия? Может быть, дело в том, что она оказалась на самой дальней периферии, куда свет и тепло, истекающие от Единого, доходят в угасающем и остывающем виде? Определенные указания на это мы находим в трактатах самого Плотина. Так, он утверждает: «Бездна каждого есть материя; потому она всецело темна, что свет есть логос. И ум есть логос, потому он и видит логосы в каждой вещи, и видит, что то, что ниже его – есть тьма, ибо лежит под светом…».[12]То есть, материя – это тьма, куда не доходит свет Единого, Ума, Души? Будучи идеалистом, Плотин воспринимал материю как низшее бытие, порой даже как не-сущее, и сравнивал ее с «разукрашенным трупом», «подлежащим призрака».[13] Материя была для него злом, потому, что она обделена благом.[14] Однако философ не допускал, что это могло произойти вследствие истощения мощи Единого, что материя также проистекает из единого источника, но уже как последняя возможность, когда сила, продуцирующая свет, тепло и жизнь, ослаблена до предела? Хотя сам же Плотин говорил о творении бытия: «Таким образом, происхождение существующего, начинаясь от первого, идет все ниже и ниже, причем каждое звено в этом процессе занимает место, сообразное с его природой. Каждое вновь произведенное бытие, с одной стороны, менее совершенно в сравнении с тем бытием, от которого произошло, а с другой – сохраняет подобие его в такой степени, в какой сохраняет связь с ним и подчиняется ему».[15] Из этого следует, что материя – наименее совершенная степень эманации, нижняя ее граница, место, где свет переходит во тьму. При таком понимании, с одной стороны, она, конечно, антитеза Единому. Но, с другой стороны, материя – это «побочное дитя» Единого, и поэтому даже материальный космос прекрасен, хотя и не столь совершенен как идеальный, поскольку оба они вмещают в себя триаду: Единое – Ум – Душа. На мой взгляд, материю Плотина невозможно объяснить в отрыве от идеального мира, поскольку в основе бытия у него лежит переход Единого в «иное». Бог как сверх-сущее творит наш мир, реализуя свою потенцию в небытии, подобно тому, как источник света «ярче тысячи солнц» несет в себе энергию, порождающую целую Вселенную. Следовательно, вторая и третья идеальные ипостаси (Ум и Душа), не говоря уже о материальном космосе, представляют собой не что иное, как различные по степени совершенства «победы» Единого над иным. Сам Плотин отвергал подобную интерпретацию, заявляя о том, что наш космос существовал всегда, и что первенство Единого над Умом и Ума над Душой следует трактовать не в генетическом, но аксиологическом смысле. Однако бытию в его онтологии просто неоткуда взяться, кроме как из воздействия Единого на небытие. С этой точки зрения, материя Плотина есть «последний рубеж» бытия, где последняя из идеальных ипостасей – Душа, инспирированная Единым и Умом, – устанавливает границу между бытием и небытием. Поэтому Б. Рассел, давая свою интерпретацию философии Плотина, имел основание для высказывания: «Материя создана Душой и не обладает независимой реальностью».[16] Вместе с тем, вероятно, сам того не сознавая, Плотин смог решить задачу, которая оказалась не по силам до него даже таким великим идеалистам, как Платон и Аристотель. Как метко заметили Дж. Реале и Д. Антисери, «новизна Плотина состоит как раз в его попытке дедуцировать материю без того допущения, что она от века противостоит первоначалу. Чувственная материя проистекает из своего источника как последняя возможность, т.е. конечный этап процесса, где продуцирующая сила истощается до изнеможения»[17]. Таким образом, понятие материи впервые в истории античной философии оказалось непротиворечиво и органично включенным в последовательно идеалистическую систему, созданную философом! Это был важнейший итог размышлений величайшего идеалиста над строением космоса и над сущностью материи, его неоценимый творческий вклад в обоснование идеального единства Вселенной.
Литература
[1] Плотин. Эннеады. III. 2. 1 // Плотин. Третья Эннеада. – С. 126.
[2] Плотин. Эннеады. III. 2.2 // Плотин. Третья Эннеада. – С. 127.
[3] Петрухинцев Н.Н. XX лекций по истории мировой культуры.- С. 111- 112. [4] Плотин. Эннеады. I. 8. 3 // Плотин. Первая Эннеада. – С. 272.
[5] Плотин. Эннеады. I. 8. 3 // Плотин. Первая Эннеада. – С. 272.
[6] Шичалин Ю.А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина // ВДИ – 1978. — №1. – С. 150.
[7] Плотин. Эннеады. III. 6. 13 // Плотин. Третья Эннеада. – С. 313.
[8] Плотин. Эннеады. III. 6. 14 // Плотин. Третья Эннеада. – С. 314-315.
[9] Как будто предвидя такое возражение, Плотин утверждает, что «если бы нечто было отчуждено от творящих сил, оно могло бы быть, и не будучи в другом». – Там же. – С. 315. Однако это не отменяет того, что без вышестоящего уровня бытия нижестоящий уровень в онтологии Плотина существовать не может. [10]Шичалин Ю.А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина // ВДИ – 1978. — №1. – С. 150- 151 [11] Светлов Р.В. Пространство самопознания. – С. 34, 35-36.
[12] Плотин. Эннеады. II. 4. 5 // Плотин. Вторая Эннеада. – С. 189.
[13] Там же. – С. 190.
[14] Целлер считал оригинальной мыслью Плотина то, что «материя есть зло и даже исконное зло; и она есть зло именно потому, что она есть не-сущее, ибо всякое зло сводится Плотином к недостатку, к небытию. …Но, тем не менее, она необходима: свет должен был в конечном итоге, в самом крайнем удалении от своего первоисточника, обратиться в тьму, дух – в материю…» – Целлер Э. Очерк истории греческой философии. – С. 244-245.
[15] Плотин. Эннеады. V. 2. 2 // Плотин. Избранные трактаты. – Мн.: Харвест, 2000. – С. 25-26.
[16] Рассел Б. История западной философии. – С. 207.
[17] Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. – Т. I. Античность. – С. 248. Вернуться назад |