Григорьева Лидия Николаевна — поэт, эссеист, фотохудожник. Родилась в Луганске. Окончила Казанский университет. Автор 12 книг стихов, последние: “Воспитание сада”
(М., 2001), “Не бедные люди” (М., 2002), “Небожитель” (М., 2007), “Сновидение в саду”
(М., 2009), “Звездный сад” (М., 2011). С 1992 г. живет в Лондоне и Москве.

 
Я не специально выбирала стихи о Равиле или посвящения ему — так все и выглядит реально в поэтических “тетрадках” последних лет: Все о нем. Все о нашей любви.
О том, что “вдвоем” — это не фигура речи, а реальность. В нашем с ним случае — оборвавшаяся трагически внезапно.
Этот поминальный венок из стихотворных строчек словно бы наполнен предчувствием разлуки. А предчувствиям поэтов свойственно сбываться. Как это ни
прискорбно...

 
 

           * * *

 

Брат мой, кедр, сестра моя, трава...

 

Р.Бухараев

Олень — мой брат. Сестра моя — сова.

 

Я их люблю по старшинству родства,

 

Поэтому люблю и потому,

 

По с

е

ребру, по злату, по уму.

И я скажу, нисколько не чинясь:

 

Мне родственник и чир, и скользкий язь.

 

Зачислю в родословную свою

 

Тюленью или нерпичью семью.

Я выросла меж небом и водой.

 

Медведь полярный или морж седой —

 

Теперь признаюсь, правды не тая,

 

И прадеды мои и дедовья.

Под птичий клекот — дальний перелет —

 

На льдину сел полярный самолет.

 

Отец смеется и глядит орлом.

 

Так и живу — под небом и крылом.

 

 

           * * *

Жила ли я — вкривь и вкось —
в юности и в печали,
просвеченная насквозь
рентгеновскими лучами...

Жила ли я по прямой
в молодости беспечной,
мир был вокруг не мой —
каверзный, быстротечный.

Жила ли я за чертой
в зрелости не келейной,
стала жизнь обжитой,
правильной и семейной.

Выгоды — ни аза.
Всюду — одни пробелы.
Переступила за
видимые пределы.

Вышла за окоем…
Как ни придется туго,
жизнь доживем вдвоем.
Или же — друг за друга…

 
 

           * * *

Я открою двери —
снова никого…
Помяните, звери,
сына моего.

Воду из колодца
разделю на всех.
Плакать, убиваться —
это ли не грех?

Изопью водицы.
Заблужусь в лесах.
Помяните, птицы,
сына в небесах…

 
 

           * * *

Жизнь налажу, подкрою,
подошью подол.
Дом у леса на краю
с видом на простор.

Сад у самого крыльца,
ширь во весь размах.
И цветочная пыльца
на моих губах.

Быть счастливым нелегко,
если кто забыл…
Если дом твой далеко
от родных могил.

 

           * * *

Когда я буду умирать,
А где и как, мне неизвестно,
Призвав на помощь ум и рать
Неисчислимых сил небесных,

Неужто вспомню ерунду —
Обиды, горести, напасти,
Или тебя — в моем саду,
Воспламененного от страсти.

И за пределом смертной мглы
Увижу след любовной лавы:
Огнем обуглены стволы,
Оплавлены цветы и травы.

Непререкаемая власть!
Неодолимое влеченье.
Цена шедевра — смерть и страсть.
Любви бессмертное свеченье...

 

           * * *

Это как если бы ты меня не любил,
не гонялся по белу свету,
не извел бы тонны чернил,
и не призвал к ответу.

Это как если бы мы были врозь,
и привыкли к такому итогу.
Это, если любовь — ржавый гвоздь,
вонзившийся в голую ногу.

Это как если бы вышел указ
о любви, как ненужном предмете.
Это как если бы не было нас
ни на том, ни на этом свете.

 

           * * *

Как же мне хочется время продлить
в этом заморском лесу!
После полудня птиц накормить,
а после заката — лису.

После удачи выдержать спад,
после паденья — подъем.
А после ночи — утренний сад,
Чай неизбежный — вдвоем...

И после мрака в узкую щель
с боем пробьются лучи.
Только закрыта теперь эта дверь.
Ты забрал с собою ключи...