Медведко Леонид Иванович — академик РАЕН, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН. Публикации в “Дружбе народов”: “От Эдема до Армагеддона. Сопряжение на “разломах” цивилизаций” (№ 5, 1999); “Общий дом на Святой земле. Запад и Восток в новейшее время” (№ 12, 2007).

 

 

От “Арабской весны” к “осени гнева”

 

Буйство весенне-арабской стихии все больше выходит из всех берегов не только Средиземного моря, но и все дальше к Востоку и Западу от Суэца. Начиналось оно на улицах и площадях Туниса и Каира, когда в России еще лютовали прошлогодние крещенские морозы. Но не закончилось оно и к нынешним рождественским каникулам на Западе. Разлив “Арабской весны” перерос в Египте, в Ливии, а затем и в Сирии в продолжительную “осень гнева”. Она хорошо знакома для арабов по Октябрьской войне 1973 года и публичному расстрелу на Каирском стадионе осенью 1981 года исламскими фундаменталистами “героя войны Рамадана” президента Анвара Садата. Раненный тогда же вице-президент Хосни Мубарак сменил его вскоре на троне. Теперь же ему грозит если не публичная казнь, то пожизненное заключение.

Начавшиеся год назад гражданская война в Ливии и беспорядки в Сирии все еще продолжаются. Кровь льется не только на улицах и площадях арабских городов, но и на стадионах. Стихия народного гнева становится все более неуправляемой. Разгул насилия продолжается. Все это сравнивали и со штормами, и со смерчами, и даже с цунами революций.

Каждая из таких метафор по-своему оправдывалась на фоне происходивших тогда же, в прошлом году, природно-техногенных катаклизмов на Дальнем Востоке и трагедии после аварии на АЭС “Фукусима-1” в Японии. Каковы же могут быть последствия на этот раз не менее ощутимого геополитического потрясения в арабском мире и по соседству с ним, вряд ли берется кто-нибудь предсказывать. Горячее дыхание “Арабской весны” стало ощущаться за океаном в Америке, а потом на улицах и площадях городов России.

Начатая 19 марта 2011 года “гуманитарная” интервенция коалиционных сил НАТО в Ливии под двусмысленным названием “Рассвет Одиссеи”, продолжается уже более года. Операция заблудившегося “Одиссея” уже привела к разрушительным и кровавым последствиям, как для бывшей Джамахирии, так и для самого ливийского народа со всеми его племенами и этносами, составлявшими недавно единую нацию.

Не прошло ста дней после падения режима Каддафи и прихода к власти в Ливии Переходного национального совета (ПНС), как мятежники и бывшие сторонники Каддафи овладели рядом городов, в том числе Бани-Валит, недалеко от Триполи. Хотя мятежники на стали там водружать знамена Каддафи, но они уже выражают недоверие правительству ПНС, угрожая властям оказать вооруженное сопротивление при попытке вернуть контроль на этими городами. Вооруженные инциденты происходят и в обеих прежних столицах Ливии — Триполи и Бенгази. Власти угрожают задействовать против повстанцев авиацию. Возможно, “гуманистам НАТО” хотелось бы опять вводить режим “закрытого неба” не только над Ливией, но и над Сирией. Там власти пытаются не допустить повторения ливийского сценария. В те же дни глава внешнеполитического ведомства Сергей Лавров и руководитель Службы внешней разведки Михаил Фрадков посетили Дамаск и выразили поддержку президенту Башару Асаду, недвусмысленно дав понять, что Россия выступает против внешнего вмешательства во внутренние дела Сирии.

Прошло более года как Совет Безопасности ООН с интервалом всего 12 дней принял друг за другом две резолюции под номерами 1970 и 1973. За первую из них, о признании “нелегитимности” режима Каддафи, проголосовал (наверное, с нелегкой душой) и представитель России в Совбезе. При голосовании же за вторую резолюцию он, выполняя указания из Москвы, благоразумно воздержался. В итоге и началась “пропущенная” Москвой вооруженная интервенция НАТО в Ливию. Она еще сильнее раздула огонь долгой гражданской, вернее сказать, антигражданской войны. Формально обе резолюции были инициированы Лигой арабских государств (ЛАГ). России поэтому пришлось в который уже раз руководствоваться сомнительным “прагматизмом”, который после распада Советского Союза стал заменять государственную идеологию (как во внутренней, так и во внешней политике). Результаты и последствия этого не заставили себя долго ждать.

При спешном планировании и проведении силами НАТО “гуманитарной операции” в Ливии ее участники явно забыли, во что вылилась подобная операция “трех мушкетеров” — тройственная агрессия с участием Великобритании, Франции и Израиля против Египта в 1956 году. Также провалились потом и другие схожие операции английских и американских войск “Золотая рыбка” и “Летучие мыши” в Иордании и Ливане. Правда, тогда это происходило на волне общего подъема антиколониальных и антимонархических революций в арабском мире.

Нынешняя же арабская смута (как бы ее теперь ни называли) развивается уже совсем по другим сценариям. Они диктуются теперь не столько стратегией “сдерживания или отбрасывания коммунизма”, сколько сдерживанием надвигающейся волны нового глобального экономического кризиса.

История, как бы возвращая события на круги своя, снова поднимает вопросы, оставляя их без ответа. Эти же вопросы автор поднимал в своей статье “Общий дом на Святой Земле” (см. “Дружба народов” № 6, 2006 год). Не возвращается ли снова на “расширенный Большой Ближний Восток” эпоха “раннего Средневековья и крестовых походов”? Как можно найти все более стирающиеся грани между террором и антитеррором, между “гуманитарными интервенциями” и вызываемыми ими гуманитарными катастрофами? Как провести границы, вообще, между Добром и Злом, между “культурой мира” и “антикультурой войны”, которые пытаются там освящать религиозным миролюбием? Все эти и другие вопросы, уже ставившиеся в упомянутой статье, вызывают теперь еще большую тревогу.

 

Вслед за буйством “Арабской весны”, начавшейся на исходе 2010 года, наступил черед новой военной бури на берегах Средиземноморья. Ее сравнивают со штормом, смерчем, — а некоторые аналитики даже с цунами революций. И это не случайно: фоном для этих событий послужили природно-техногенные катаклизмы на Дальнем Востоке, в первую очередь трагедия на АЭС “Фукусима-1” в Японии. Но и этого мало: каковы могут быть последствия еще одного геополитического потрясения, которое разыгрывается на наших глазах, можно гадать и догадываться, но трудно прогнозировать.

“Гуманитарная” интервенция коалиционных сил НАТО в Ливии началась 19 марта 2011 года под двусмысленным названием “Рассвет Одиссеи”. Каким может быть закат такой “Одиссеи”? Этот вопрос остается пока открытым.

 

 

В поисках “исторического прорыва”

 

Незадолго до кризиса на острове Мальта, поблизости от берегов Ливии, по инициативе РИА “Новости” и Института востоковедения РАН проходил очередной форум международного клуба “Валдай”. Участники его занимались разработкой сценариев ближневосточного урегулирования. Но — безуспешно. Никаких революционных идей не прозвучало, политических прорывов тоже не было сделано. (Позже стало известно, что уже тогда в Тунисе и Египте назревал “шторм разгневанных миллионов”.) На вопрос журналистов, каковы шансы мира на Ближнем Востоке, один из модераторов форума — профессор Виталий Наумкин — скорее в шутку, чем всерьез, ответил: ничего, мол, теперь не остается, как ожидать “исторического прорыва”. Тогда никому и в голову не могло прийти, что у наших партнеров по ближневосточному “квартету” уже имелись заготовки своего “прорыва”!

Жизнь продолжает вносить свои коррективы в историю. Обвальный ход событий еще более усложнил процесс ближневосточного урегулирования. Вскоре после начала “Одиссеи” с авиаударами по Ливии Владимир Путин сравнил ее с “походом крестоносцев”. Этот поход наложился на глобальный экономический кризис и повлиял на общий расклад сил в мире.

Когда президент США Барак Обама признал, что ливийская “Одиссея” зашла в тупик, в Китае, на острове Хайнань, проходил саммит стран БРИКС (Бразилия, Индия, Китай, ЮАР). Президент Российской Федерации уже тогда напомнил, что Россия глубоко озабочена событиями в Ливии и что проблему нужно решать исключительно дипломатическими, а не силовыми средствами, придерживаясь духа и буквы принятой резолюции без произвольных ее толкований. В результате на очередной встрече стран “восьмерки” именно Россию попросили о посредничестве — когда стало понятно, что страны Запада опять загнали себя в тупик.

В загадочной, подобно египетскому Сфинксу, арабской революции очень странно себя вели не только вооруженные силы, но и правящие элиты ряда арабских стран, чаще всего выражавшие интересы определенных внешних сил. Наиболее наглядно это проявилось в Ливии, где именно внешние силы развязали гражданскую войну. Очень похоже развивались события в Египте, Йемене, Бахрейне и позже в Сирии. Каждая из этих стран оказывалась на пороге междоусобных и гражданских войн. Разные силы, вовлеченные в эти события, нередко одновременно выступали как в роли акторов (субъектов), так и орудий (объектов) манипулирования. Отчасти это объясняет не всегда адекватное реагирование внешнеполитического ведомства России, а также других ее государственных структур, да и самого российского общества (например, при принятии Госдумой РФ заявления “О ситуации в Ливии”).

Сами эти события происходили, казалось бы, на противоположном краю Средиземноморья. Но касались они как внутренней и внешней политики, так и национально-государственной безопасности России. Не совсем корректно проводить исторические аналогии с современной политикой, но происходящие события очень напоминают ситуацию столетней давности: кануна итало-турецкой войны в Ливии (1911) и последующих военных кампаний на Балканах. Позднее их справедливо стали называть “репетициями” Великой катастрофы, завершившейся Первой мировой войной и чередой революций. Не исключаю, что нынешние “штормы” и “цунами” арабских революций Западу представляются способом переформатирования процесса ближневосточного урегулирования. Но на деле такое “управление хаосом” чаще всего оборачивается его умножением.

Сравнение с цунами представляется мне более подходящим. Цунами обычно — не только следствие сдвигов тектонических плит, но и результат извержения подводных и прибрежных вулканов. Новая волна “арабских революций” привела в действие, по меньшей мере, уже более десятка вулканов в районе Афганистана—Пакистана, в Ираке, Ливии и Сирии, в Египте и Йемене, в Курдистане (на границе с Турцией) и в зоне Персидского залива, а также в других регионах Южной и Центральной Азии. Большой Ближний Восток стал напоминать за год “Арабской весны” один огнедышащий вулкан. Разбуженное им цунами доносит свои грозные волны вплоть до Индийского и Тихого океанов.

 

 

Сто лет “дипломатии канонерок”

 

“Дипломатия канонерок” в начале прошлого века не раз отрабатывалась за истекшие сто лет теми же Соединенными Штатами не только у берегов Северной Африки. Раньше она осуществлялась под предлогом борьбы с пиратством. Теперь же она проводится коалиционными силами НАТО под флагом защиты “западных демократических ценностей”, представляющихся для арабов чем-то весьма смутным, и непонятных для них “прав человека”.

“Одиссея” вылилась в антигуманную полувойну-полуагрессию. В одной упаковке с ней идут еще три затяжные войны: Палестина — Израиль, сектор Газа; Афганистан — Пакистан и Ирак. Прибавьте сюда гражданскую войну в Ливии с “гуманитарной интервенцией”! (Нечто подобное едва не прикончило в свое время государство Ливан.) С присоединением к антиливийской коалиции ряда монархических арабских государств существовавший некогда общеарабский “фронт антиимпериалистической борьбы” развалился. Двойственную позицию по отношению к этой “гуманитарной” интервенции заняла и сама Лига арабских государств, главные усилия которой были направлены раньше на создание арабского палестинского государства со столицей в Иерусалиме.

Нанесенные в первые дни операции ракетные удары с воздуха и моря лишь увеличивали число жертв. Подобное повторялось уже не раз: в Палестине, Ираке, Ливане и в секторе Газа. О таком непропорциональном применении силы многократно сигнализировали СМИ при проведении “возмездных” и антитеррористических операций: “Буря в пустыне” в Кувейте, “Шок и трепет” в Ираке, “Стальной дождь” в Ливане, “Литой свинец” в секторе Газа.

Судя по последствиям такого “миротворчества”, ничего доброго оно ни ливийцам, ни арабам в целом, а в конечном итоге — евреям и европейцам не приносит. Как говорят в подобных случаях — с чем боролись, на то и напоролись. Итоги практически всех антитеррористических операций очень далеки от провозглашенных целей. Удалось — и то не до конца — покончить лишь с правившими в Афганистане и Ираке режимами. Но — не с самими террористическими структурами в этих странах. Нечто подобное может повториться и в будущем. Ведь теперь к расширенному ближневосточному театру военных действий прибавился еще один театр военных действий —средиземноморский (а возможно, появится и южноазиатский, вокруг Каспия).

С объявлением Вашингтоном после “черного вторника” 11 сентября 2001 года “глобальной войны” с терроризмом и переносом ее на “расширенный” Большой Ближний Восток (ББВ) начавшийся там процесс хаотизации стал неуправляемым. Но как бы скептически ни относиться к теориям синергии хаоса, в реальной политике они обрели на ББВ свои не только геополитические, но и геоцивилизационные (этно-национальные) измерения. Это в равной степени относится к Палестине, Афганистану, Ираку и еще в большей степени к Ливии и Сирии.

Мне как руководителю авторского коллектива монографии “История Ливии в Новое и Новейшее время” приходилось не раз посещать эту страну. Сейчас своевременно напомнить, что непростое становление ее государственности началось позже, чем у Израиля и арабской Палестины. В Северной Африке на размытых самой историей “разломах цивилизаций” на месте спорных границ племенных союзов и племен давно уже готовилась почва для этнонациональных и межцивилизационных столкновений. (Нечто подобное испытали на себе после распада СССР и бывшие советские республики Кавказа и Центральной Азии.)

Ливия занимает первое место в Африке по запасам нефти и четвертое по запасам газа. Напрашивается вопрос: не это ли является основным предметом интереса тех, кто там сегодня орудует? Но кроме нефти и газа у Запада есть и другие военно-стратегические интересы в Ливии. Не из-за них ли НАТО ввязалось в еще одну длительную и бесперспективную войну? Военные бури с революционными пожарами на Ближнем и Среднем Востоке повторялись вслед за окончанием Первой Палестинской войны (1948–1949 годов) практически каждое десятилетие. Та война завершилась для арабов палестинской Катастрофой (Накбой). Но теперь новый пожар охватил не только арабский мир, но и “расширенный” Ближний Восток со всем Средиземноморьем. После объявления о завершении “холодной” войны такое “расширение” происходит впервые. Нечто подобное случилось без малого столетие назад под занавес Первой мировой войны. Под влиянием вспыхнувших тогда в России Февральской, а вслед за ней и Октябрьской революций в арабском мире (включая бывшие турецкие провинции, пашалыки и вилайеты Османской империи) поднялся тогда первый шторм “арабских революций”. С окончанием Второй мировой и исчезновением колоний как последние форпосты империализма еще долгое время сохранялись военные базы в Египте, Ливии, Тунисе, Алжире, Ираке, в Южном Йемене и в зоне Персидского залива. Вслед за их ликвидацией перестали существовать и наиболее одиозные режимы. В числе первых освободился Египет. После свершившейся там 60 лет назад Июльской революции 1952 года вскоре пало и Хашимитское королевство Ирака. Вслед за этим ушли в прошлое монархии в странах Северной Африки и на Юге Аравии.

Череда следующих друг за другом знаменательных годовщин и юбилеев в арабском мире напоминает также и о завершившемся 55 лет назад Суэцком кризисе в 1956 году. Можно также вспомнить о пятидесятилетии независимости государства Кувейт и двадцатилетии его возрождения после освобождения от иракской оккупации. Все эти события происходили на фоне более десятка арабо-израильских (и большого числа гражданских и междоусобных) войн на Ближнем Востоке и в сопредельных с ним странах Персидского залива и в Африке. Ливия теперь становится еще одной, долго не остывающей “горячей точкой” ББВ.

В исторической ретроспективе трудно пока определить, являются ли все эти события очередным “революционным штормом” на ББВ или же продолжением все еще не завершенных там мировых войн. В связи с этим уместно сослаться на авторитетное мнение академика В.И.Вернадского. В своем письме И.В.Сталину, отправленном вождю незадолго до окончания Великой Отечественной войны, ученый характеризовал Великую Отечественную и Вторую мировую войны как“продолжение незавершенной, прерванной Первой мировой войны”. Фактически их “репетиции” происходили там же, где англо-американские союзники в прошлой нашей общей войне репетировали “второй африканский Сталинград”, в той же Ливийской пустыне (недалеко от Тобрука и Бенгази). Чем и как может завершиться нынешняя “репетиция” — покажет время.

Истоки нового цикла ближневосточно-средиземноморского конфликта можно искать и в “нефтяных войнах”, и в пресловутом “столкновении цивилизаций”. Ведь это происходит на одном из самых горячих “разломов”: “иудейско-христианской” и исламской цивилизаций.

Именно поэтому разработка “дорожной карты” для окончательного урегулирования положения в Ливии (а тем более в Сирии) может стать не менее трудной и проблематичной, чем для Афганистана и Ирака, где войны разной интенсивности с небольшими перерывами идут уже более трех десятилетий. В Афганистане такая война продолжалась и после падения режима талибов. В Ираке она не прекратилась даже после ухода в небытие диктатора Саддама Хусейна. Нечто подобное может повториться. Уже вскоре после начала ливийской “Одиссеи” глава Всемирного союза мусульманских богословов шейх Юсеф аль-Кардаун предрекал, что “следующей остановкой революционного поезда может стать Сирия”. Если следовать такой логике, то после этого должна наступить очередь Ирана…

Россия в создавшейся ситуации оказалась на ББВ в сложном положении. С одной стороны, Москва заявляет о своей приверженности партнерству с Западом в борьбе с международным терроризмом и противостоянии с авторитарными режимами, вроде Каддафи в Ливии. С другой стороны, выступая в роли субъекта в такой борьбе, она продолжает сама оставаться одновременно объектом для враждебных ей сил международного терроризма. Совместная борьба с ними нередко служит прикрытием для далеко идущих планов американских глобалистов. Они пытаются внести сумятицу и ослабить федеративное устройство Российского государства. Перед глазами в такой ситуации не может не стоять пример Югославии, где заложенные Западом “этнорелигиозные мины” продолжали взрываться в разных краях — до тех пор, пока окончательно не раздробили это федеративное государство.

 

 

 

Пожары рядом с пороховыми погребами

 

В России не может не вызывать тревогу стремление сценаристов и постановщиков затяжной “Арабской весны” распространить ее от Средиземноморья до района Каспия, где продолжает обостряться “ядерный кризис” вокруг Ирана. Никто не может быть уверен, что инициированные США финансово-экономические санкции против Тегерана тоже не перерастут в “возмездные” или “гуманитарные” силовые операции, как это уже случилось в Ливии. Волнения (в последние дни марта 2011 года) в Азербайджане, а потом и в Армении не могли не настораживать. В Азербайджане значительную, если не большую часть населения, составляют шииты. Они конфессионально, а нередко и родственно связаны с многонациональным Ираном. В самом Иране азербайджанцев больше, чем в Азербайджане. К тому же недаром юг Ирана сами арабы называют Арабистаном, а не Хузестаном.

Немало шиитов (ощущающих себя большими арабами, чем сами арабы) проживают в Ливане, Сирии и даже в Саудовской Аравии. Так что “цунами революций” может накрыть своими волнами и соседние страны. Не важно, что Ливан считается самой демократической, а Сирия — “умеренно-авторитарной” страной в арабском мире. Революции вспыхивают от любой искры, потому что слишком много там накопилось горючей смеси (кстати, по соседству с ядерными погребами в Израиле и Пакистане). Тем более — в “расширенных” границах Большого Ближнего Востока с включением в них Израиля и АфПака (Афганистана и Пакистана). В самом названии “гуманитарной” операции НАТО в Ливии просматривался прозрачный намек: за ливийской “Одиссеей” может последовать продолжение. Какое именно? В принципе догадаться не слишком сложно. Но в отдаленной перспективе — совсем не то, на которое рассчитывали его инициаторы.

Президент США Барак Обама, прежде чем дать согласие второй раз баллотироваться на этот пост, принял решение передать общее командование ливийской операцией европейским союзникам по НАТО. Вслед за этим он сделал вид, будто устраняется от прямого участия в ней. Скорее всего, он сделал это по двум причинам: во-первых, чтобы укрепить свою репутацию перед новыми президентскими выборами, а во-вторых, чтобы сэкономить средства. На операцию в Ливии ушли около миллиарда долларов (почти столько, сколько потребуется Обаме на первом этапе предвыборной гонки).

Незадолго до принятия Совбезом ООН резолюции 1973-го агентство Рейтер сообщило: именно Обама давал ЦРУ указания всячески поддерживать ливийских повстанцев (в том числе оружием), несмотря на их сомнительные связи со, казалось бы, злейшими врагами Вашингтона — террористами из “Аль-Каиды”. Заранее засланным в Ливию американским и британским спецназовцам поручалась координация действий самолетов союзников, не перестававших наносить удары по средствам ПВО и войскам Каддафи (а также по ошибке и по повстанцам). Сообщалось также, что Обама лично отдавал приказы как можно быстрее ликвидировать самого Каддафи.

Даже после расправы с Каддафи и взятия Триполи возросла угроза перерастания этой “революции” в затяжную гражданскую или междоусобную войну. В любом случае теперь к ближневосточной “дорожной карте” наверняка придется дополнительно прикладывать еще несколько “дорожных карт”: для выхода из зашедших в тупики конфликтов в Палестине—Израиле, в Афганистане—Пакистане, в Ираке, Сирии, Египте и во всем Средиземноморском бассейне.

При голосовании в Совбезе по резолюции № 1973 никто почему-то не предвидел, что ее последствия могут превзойти худшие сценарии и опасения. Как ветерану военной разведки, мне приходилось во время “холодной” войны следить с “пожарной вышки” ГРУ за многими пожарами на бурлящем Ближнем Востоке и в Африке. Мне хорошо известно, что они вспыхивали не сами по себе. Нередко случалось так, что задымление политической атмосферы предшествовало малым и большим пожарам. Нечто похожее происходит и в наступившем “постхолодном” мире. Сейчас на ББВ “кризисных омутов” больше, чем их было там 20 лет назад! Никто не берется теперь предсказывать все последствия поднявшегося “цунами арабских революций”.

 

 

Новые карты Ближнего Востока

 

В сложившейся ситуации речь идет о судьбе независимости суверенного Ливийского государства (независимости, за которую народ упорно и долго сражался). Наверное, само его необычное название — Социалистическая Народная Арабская Ливийская Джамахирия — тоже не могло не вызывать на Западе (и у арабских монархий!) раздражения. А ведь Россия (тогда Советский Союз) была первой, кто после обретения Ливией в декабре 1951 года независимости признал ее. При нашей поддержке Ливия добилась и ликвидации на своей земле иностранных военных баз США, Англии и Франции. Все это, наверное, стоило бы помнить при голосовании в Совбезе ООН резолюции, инициаторы которой явно преследовали цель возвратить утерянные военные базы (называвшиеся когда-то “форпостами колониализма”) в Северной Африке.

В редакционной статье “Независимого военного обозрения” (1 апреля 2011), посвященной принятию Госдумой заявления “О ситуации в Ливии”, поднимался еще один немаловажный вопрос. Не может ли наша позиция по отношению к Ливии бумерангом ударить по национальной и государственной безопасности самой России? Вопрос закономерен. Силовая “одиссея” против Ливийской Джамахирии, которая сама отказалась в 2003 году от своих планов обогащения урана, может привести к ускорению создания ядерного оружия не только Ираном, но и другими государствами Большого Ближнего Востока. Тем более что оно уже имеется в Израиле, Пакистане и Индии. Похоже, это становится единственной надежной гарантией от любых угроз территориальной целостности и национальной безопасности суверенных государств.

В книге “Восток — дело близкое, Иерусалим — святое” (М., 2009), написанной мною в соавторстве с Сергеем Медведко, воспроизведены карты Ближнего Востока в представлении Пентагона (до и после войны в Ираке). Эти же “карты Пентагона” есть и в двухтомнике Юрия Тыссовского “Крестоносцы против ислама” (М., 2010). Послевоенный вариант карты, подготовленный американским специалистом по проблемам глобальной стратегии Томасом Барнетом, поражает. Там можно увидеть, например, совершенно новые государственно-этнические и религиозные образования.

Багдад обозначен не как столица Ирака, а как некий “город-государство”. Вокруг — “шиитское государство” со столицей в Басре. В него включили иранскую провинцию Хузестан и значительную часть Саудовской Аравии. Аналогичное шиитское образование граничило также с суннитским Ираком (столица его не обозначена). Зато на Севере Ирака и Ирана предусматривалось появление “Свободного Курдистана”. К Ирану отходила и часть Афганистана с городом Герат. Значительная часть прежних владений Саудовской Аравии передавалась Иордании, Йемену и “Священному исламскому государству” с Меккой и Мединой. Урезанному таким образом королевству со столицей в Эр-Рияде отводилась роль “Независимой территории, родины саудитов”. Пакистан оказался тоже сильно урезан. Даже от натовской Турции отрезался немалый кусок для “Курдистана”. Бросалась в глаза еще одна немаловажная деталь. Западному берегу Иордана дано название “Территория с неопределенным статусом”. А вот Иерусалиму с его горой Сион не повезло. Он вообще на карте не значился: ни как столица Израиля, ни как столица Арабской Палестины.

Нельзя исключать, что аналогичная карта заготовлена уже для Северной Африки и для юга Азии. Интересно, сколько появится после войны в Ливии “городов-государств” и новых этнических и религиозных образований? Наверняка вырастут там и новые военные базы НАТО.

 

 

Корректировка стратегии “Управление хаосом”

 

Самой громкой сенсацией 2011 года стало широко разрекламированное окончание охоты за “террористом номер один” Усамой бен Ладеном (он один из 52 сыновей саудовского миллиардера). Кстати, в дни московской Олимпиады (1980) мне довелось познакомиться с одним из его младших братьев. Кто бы мог тогда подумать, что это имя будет связано с неуловимой террористической организацией “Аль-Каида”, а позднее — самым масштабным актом терроризма! 11 сентября 2001 года президент США Буш-младший поспешно объявил “глобальную антитеррористическую войну” (английская аббревиатура — GATW, русская — ГАТВ). Многим также запомнилось, что президент Буш оговорился, провозгласив, что “глобальная война” объявляется “исламскому фашизму”. Образ Усамы представлялся как “исламистский фюрер вроде Гитлера”. Подсчитано, что ГАТВ обошлась Америке в 3—4 триллиона долларов. Это (в сопоставимых ценах) превзошло расходы США во Второй мировой войне! Усама бен Ладен виделся неким главнокомандующим общемирового джихада терроризма, в котором не было никаких сдерживающих факторов (в отличие от оружия массового уничтожения, которое сдерживало перерастание “холодной” в третью мировую войну). Не было в ГАТВ ни обычных фронтов, ни классических театров военных действий, ни тылов, ни флангов. Да и ликвидация бен Ладена (согласно официальной американской версии) происходила на территории Пакистана, суверенного государства рядом с Афганистаном, где все эти годы разворачивалась антитеррористическая операция “Свобода без границ” (вариант перевода: “Несгибаемая свобода”).

Хотя на самом деле Усама бен Ладен не был злодеем-одиночкой. Более того: сеть “Аль-Каиды” создавалась спецслужбами Пакистана, Саудовской Аравии и ЦРУ, называлась сначала “Бюро обслуживания” (“Мактаб аль-Хыдма”). Это “бюро” предназначалось для совместных действий с афганскими моджахедами против “ограниченного контингента советских войск” в Афганистане.

Вероятно, ЦРУ слишком хорошо подготовило будущего террориста. В результате американцы наступили на собственные грабли. Отрезвило ли их 11 сентября 2001 года? Трудно сказать наверняка. Во всяком случае, охота за бен Ладеном безуспешно велась более десяти лет.

Полученная в Америке в ночь с первого на второе мая 2011 года весть об уничтожении “террориста № 1” стала едва ли не самой главной мировой новостью. Она даже затмила семидесятилетие вступления США во Вторую мировую войну. В разных странах, однако, эта весть была воспринята по-разному, хотя на время заставила забыть об “арабской революции”, об охоте за полковником Каддафи (теперь неизвестно даже, где похороненном) и о “гуманитарной интервенции” сил НАТО в Ливии.

Манифестации в Нью-Йорке продолжались и на следующий день, когда Обама посетил еще зияющую пустотой “Нулевую отметку” на Манхэттене. Там он возложил венки в память жертв трагедии. На эту церемонию был приглашен и его предшественник, Буш-младший, но он почему-то предпочел уклониться от участия в церемонии. Видимо, не потому, что в этих торжествах ему была предназначена роль “второй скрипки”, а скорее — по другой причине. По результатам социологических опросов в США, до сих пор более половины граждан страны не доверяют официальным версиям и объяснениям: особенно той роли, которую сыграли в тех событиях американские спецслужбы и лично Дж. Буш. Поиски следов “Аль-Каиды” безуспешно велись с тех пор не только в Афганистане и Ираке, но и в других странах. После поспешного захоронения бен Ладена (якобы по мусульманскому обычаю!) в глубинах Аравийского моря сразу спрятать все концы в воду явно не удалось. Вопросов по-прежнему остается больше, чем дается ответов. Настораживает хотя бы то, что давно готовившаяся операция по ликвидации бен Ладена странным образом совпала с другой: охотой в Ливии на полковника Каддафи.

Все более накаляется атмосфера и вокруг Палестины, и по соседству с ней в Ливане, Сирии, Иордании. Об этом снова напомнил отмечаемый ежегодно 15 мая День Накбы (Катастрофы), когда проживающие в этих странах арабы (потомки палестинцев, живших до 1948 года на оккупируемых Израилем территориях) организовали свой День гнева, прорвав границу и проникнув на территорию Израиля. Погибли десятки людей и более ста получили ранения. Столкновения происходили также и в Восточном Иерусалиме.

Появившаяся вскоре после катастрофы “черного вторника” сентября 2001 года книга американского профессора Дэвида Гриффена уже своим названием “Новый Перл-Харбор” дает основание для подтверждения версии о “теории заговора”, но не “Аль-Каиды”, а руководства США. Главная мысль книги: если бы глобальных врагов в лице бен Ладена и его “Аль-Каиды” не существовало, они в любом случае были бы созданы, а сам “заокеанский джихад” был бы инсценирован. Возможно даже, что некоторые из членов правительства могли этому содействовать. Исследования обломков врезавшегося в Пентагон самолета показали, что они принадлежат беспилотнику, а не управляемому большому авиалайнеру. До сих пор не выяснены причины падения и третьей, 47-этажной башни Всемирного торгового центра, которая не подвергалась атаке самолета и все же рухнула.

Другой американский исследователь Джейсон Бюрк, автор книги “Аль-Каида”, также уверен, что такой централизованной структуры вообще не существует. На связи с ЦРУ находился ряд разрозненных группировок террористов (не только в Афганистане), которые продолжали действовать в контакте с американскими спецслужбами и после распада Советского Союза. Известно, что в период между двумя чеченскими войнами в декабре 1986 года приближенный бен Ладена (второй человек в “Аль-Каиде”) Айман Завахири неоднократно посещал Северный Кавказ.

Смерть бен Ладена, конечно, сразу подняла рейтинг Обамы в США. Более реальной стала его победа на новых президентских выборах. Возможно, ему удастся ускорить вывод американских войск из Афганистана, как этого он уже добился в Ираке. Но ускорит ли это окончание самой войны с международным терроризмом? В этом многие сомневаются. Число терактов и операций против бандитских формирований ни в Афганистане, ни в Пакистане, ни на Северном Кавказе не слишком уменьшилось. За объявленной после ликвидации бен Ладена “промежуточной победой” может последовать лишь “переформатирование” или “корректировка” прежней стратегии “Управление хаосом”. На практике это приводит к умножению хаоса. Похоже, что именно такой сценарий уготован и для Сирии.

Зрелище после начала “гуманитарной интервенции” НАТО в Ливии очень напоминало знакомую картину ситуации в Афганистане после ухода оттуда советских войск. Одна (меньшая) часть страны и меньшая часть населения — “повстанцы” — воюет с другой, сторонниками Каддафи. Хочется назвать все это не гражданской, а антигражданской войной. Парадокс в том, что, избавившись от бен Ладена в Афганистане и от Каддафи в Ливии, союзники по НАТО вынуждены поддерживать в Ливии одну из обосновавшихся там структур все той же “Аль-Каиды”.

Просматривается стремление Запада использовать новую конфигурацию ближневосточного конфликта с затяжными войнами в Афганистане, Ираке и Средиземноморье (и саму борьбу с исламистским терроризмом) для оправдания распространения “зоны стратегической ответственности” США и НАТО не только на Африку, но также на Кавказ и Центральную Азию, включая весь Черноморско-Каспийский регион. Более того, в долгосрочном плане в числе наиболее вероятных потенциальных противников США в объявленной ими “глобальной антитеррористической войне” называются теперь вместе с Ираном и Северной Кореей также Китай и Россия. Все это говорит о том, что после “прецедента Косово” и создания американо-натовских передовых систем базирования ПРО на восточных и южных рубежах России можно ожидать новых взрывов спровоцированного насилия и “цветных революций” на всем постсоветском пространстве.

Возможно появление новых зон напряженности вокруг Черного и Каспийского морей как на кавказско-крымском, так и центральноазиатском направлениях. После обращения Грузии и Азербайджана о вводе к ним полицейских сил Евросоюза могут быть задействованы базы НАТО в Польше, Румынии и Болгарии. Оттуда по морю и сухопутным путем может начаться переброска сил НАТО для охраны своих миссий связи и имущества нефтяных компаний.

На расширенном ББВ (по сценарию Запада) особая роль отводится Турции в исламизации Центральной Азии, Кавказа и Крыма, превращаемых в звенья создаваемой новой исламской дуги нестабильности. Борьба с международным терроризмом служит одновременно причиной и поводом для долговременного пребывания американо-натовских сил на театрах антитеррористической войны, а также для создания там в будущем долговременных военных плацдармов с размещением систем ПРО.

 

 

Возрождение Русского мира

 

Порядок приоритетов национальной безопасности России предстоит, видно, не раз еще корректировать. В создавшихся условиях новые вызовы и угрозы странам ОДКБ, ШОС и БРИКС заставляют не только по-новому оценивать складывающуюся в мире ситуацию, но и адекватно на нее реагировать. Это объясняет также причины присоединения к ним (пока лишь в роли “партнеров”) не только азиатской Шри-Ланки, но и Беларуси, находящейся в центре Европы. В наших интересах усилить роль Союзного государства Беларусь—Россия как связующего звена между Центральной Европой и образовавшейся после распада СССР Центральной Евразией.

В новую геополитическую структуру Центральной Евразии стали входить теперь Центральный (Южный) Кавказ и Центральная и Южная Азия с Казахстаном. Уникальное положение России состоит в том, что она остается единственной державой, которая имеет общие сухопутные границы со всеми этими тремя структурами, оставаясь в партнерстве с НАТО и полноправным членом новой “большой пятерки” БРИКС с участием ЮАР.

Как некогда Россия “прирастала Сибирью”, так после развала Советского Союза она стала прирастать расширившимся Русским миром. Ситуация схожа с той, что сложилась после распада мировых империй. Конец Османской империи, распад Турецкого халифата сопровождался новым возрождением: Еврейского и Арабского миров, а также рождавшихся в муках армянской, курдской и ливанской диаспор. Вместе с Арменией, Курдистаном и Левантом (включавшим Палестину) они тоже стали отстаивать свои миры.

В давние времена возвращавшиеся со Святой земли паломники провидчески называли матушку-Русь “наши родные палестины”. По выражению Патриарха Кирилла, они-то и составили со времен крещения Киевской Руси Святую Русь. Но она сама, как писал русский философ Александр Зиновьев, “дважды распинала себя на русской Голгофе”.

Возрождение и становление Русского мира происходит вслед за последовательным распадом двух империй — “царской” и “советской”. Роль катализатора в этом процессе сыграло воссоединение Московской и Зарубежной Русских православных церквей. Распад бывшей “братской семьи советских народов” не помешал появлению смешанных русскоязычных семей, в том числе и за рубежом. Но прежней матушки-Руси после того, как она потеряла Малую и Белую Русь, уже не стало. Зато возрождение Русского мира продолжилось через синтез культур, входящих в Российскую Федерацию более 300 ее народов и этносов.

Русский мир стал теперь являть собой нечто большее, чем государство и нация. Это то, что стало отличать его от Рах Americana и от современного Еврейского мира. Первый претендует на роль либо гегемона “однополярного мира”, либо дирижера и “модератора” глобализма. Еврейскому миру тоже пытаются отводить роль “оси в мировой истории” как собирателя рассеянных по всему свету евреев. Европейский союз пока стремится выдавать желаемое за действительное. Испытание на прочность в разразившемся ливийском кризисе он не очень-то выдержал.

Россия, осознав себя заново как часть Русского мира, способна сказать веское слово как связующее звено некогда единого мегаконтинента Евро-Афро-Азии. Откуда, кстати, “есть и пошел” нынешний Рах Americana. Этот мегаконтинент представлен четырьмя странами БРИКС, объединяющими самые мощные, многонаселенные и богатые после США государства.

В связи с созданием Всемирного конгресса русскоязычного еврейства невольно приходит мысль о давно назревшем другом проекте — создания аналогичных форумов русскоязычных православных, буддистов и мусульман, проживающих в “ближнем” и “дальнем” зарубежье. Это могло бы послужить делу интеллектуального “сбережения и собирания нации”. Такой проект, наряду с другими инициативами, мог бы стать одной из составляющих Стратегии национальной безопасности России.

В годы “борьбы за мир во всем мире” американский социолог русского происхождения Питирим Сорокин определял миссию России как “интегральное сопряжение всех духовных и интеллектуальных сил планеты”. Это в принципе отвечало духу и глубинному замыслу эпопеи Льва Толстого “Война и мир” об уникальном “сопряжении” душ русских людей, задумывающихся о судьбах своих соотечественников в универсуме, который тогда еще не назывался глобальным миром.

После распада СССР соотечественниками России вправе считать себя не только бывшие советские граждане русской национальности, но и все 25 миллионов россиян в “ближнем” зарубежье и более миллиона живущих ныне в Израиле (не говоря уже о Западной Европе) “русских”. Все они в разные годы покинули Советский Союз. Из них, как теперь выясняется, многие могут вернуться обратно в Россию и страны СНГ — если разразится новая большая война.

Об этом уже не только в кнессете Израиля заранее бьют тревогу. “Великий исход” эмигрантов-евреев в обратном направлении, — назад в диаспору, может начаться в любой день, если “антисионисты и не сионисты” не помогут государству Израиль определить свое “подлинное место в еврейской истории”. К такому выводу пришел, в частности, Яков Рабкин, бывший советский гражданин, выпускник Ленин-градского университета. В своей последней книге “Еврей против еврея” (автор сам перевел ее с французского на русский язык) он как бы сам доказал свою сохранившуюся причастность к Русскому миру.

Вправе к нему теперь относить себя многие эмигранты и приобщенные к русской культуре члены смешанных русско-арабских семей. Кроме 200 тысяч арабов, получивших высшее и специальное образование в СССР и России, многие их родные тоже считают себя “породненными” с Россией. Около 290 тысяч подобных “русских” проживают в настоящее время и в Иране. Это уже третье поколение иранцев, которые в свое время по разным причинам эмигрировали сначала из Ирана в Россию, а затем снова вернулись на родину своих предков. Многие из них называют своей родиной русскую землю и разговаривают между собой по-русски. Тысячи таких семей имеются также на Западе, в Европе и Америке. Такой возрождающийся ныне новый Русский мир, хоть он еще и не сплочен, способен сыграть роль надежной опоры для России в ее миссии миросозидания и на близком Востоке, и на недалеком от нее Западе.

 

 

Серьезный экзамен

 

За буйством “Арабской весны” с растущей тревогой следили не только в России, соприкасающейся со Средиземорьем через Черное море, но и во всем мире. Неологизм “Русская Медитерра” (по аналогии с Mediterranean, Средиземноморьем, соединяющим три материка — Европу, Африку и Азию) появился еще до того, как дала о себе знать очередная арабская революция. Смысл неологизма раскрывался в первом номере издававшегося в начале 1990-х годов международного аналитического журнала “Приоритеты и перспективы”. Мне довелось быть одним из инициаторов и главным редактором этого журнала до прекращения его выхода в свет в 1994 году. У журнала на русском и английском языках был подзаголовок “Безопасность в Евразии после распада СССР” (“Post-USSR Eurasia Security”).

Когда-то русский мыслитель и историк Иван Солоневич связывал безопасность России с “историей преодоления географии”. Для России в последующие годы главным стало преодоление не столько самой географии, сколько “геополитической катастрофы”. Проблема обеспечения национальной безопасности России в конце ХХ века (еще до объявления Вашингтоном “глобальной войны” террора-антитеррора) значительно осложнилась. “Русская Медитерра”, омываемая, как и прежде, тремя океанами, продолжает оставаться связующим звеном между Европой, Азией и
даже — через узкий Берингов пролив — с Америкой. По своей территории, правда, она заметно уменьшилась, перестав быть одной шестой частью земли. Почти вполовину сократилась общая численность ее населения, да и число самих русских в новых границах Российской Федерации уменьшилось почти вдвое. Отныне Россия не может позволить себе роскошь оставаться вообще без всякой государственной идеологии. В любом случае она должна и в политике, и в стратегии обязательно руководствоваться не только императивами своей геополитической безопасности, но и сбережением русского народа (а наряду с этим и сбережением его правдивой — а по выражению Константина Симонова, “живой” — истории).

После значительного сокращения своих производственных мощностей и ВВП Россия перестала быть одной из двух мировых “сверхдержав”. Такие последствия геополитической катастрофы по сей день дают о себе знать на всех трех направлениях экономической, социальной и политической модернизации страны. Это также относится и к достижению триады приоритетных целей обнародованной Стратегии обеспечения безопасности человека, общества и самого Российского государства.

В современной России сближение социальных интересов личности собственника, гражданского общества и государства представляется пока труднодостижимым. Качество институтов гражданского общества (по признанию президента Д.А. Медведева) “далеко не идеально”. При коррумпированности властных структур и “далеко не безгрешного” бизнеса государство обречено быть “впереди идущим”. Россия способна выполнять свою миссию в новой дихотомии Востока—Запада лишь как сильное государство, не забывая при этом о своей исторической роли в поддержании сбалансированного миропорядка и безопасности по обе стороны от Атлантики, а значит — и Средиземноморья.

Затяжная “Арабская весна” стала серьезным экзаменом для всей триады национальной безопасности России. Эта “весна” уже вылилась в новую “арабскую осень гнева” и ознаменовала появление нового поколения войн. Отсчет того и другого может вестись по-разному. С “черного вторника” 11 сентября 2001 года прошло уже больше десяти лет. После провозглашения государства Израиль 15 мая 1948 года вспыхнула первая палестинская, а за ней и целая череда арабо-израильских войн, продолжающихся уже более шести десятилетий. Все они ввергли арабов и евреев в многолетнюю “войну антитеррористического террора”.

Бурная “Арабская весна” успела в одних странах сменить правящие режимы, а в других основательно их сотрясти. Это коснулось таких ключевых арабских стран, как Ирак, Египет, Ливан, Тунис, Йемен и Сирия. Как бы ни стали потом называть революционную “Арабскую весну” — третьей (после Первой мировой) или второй (после свержения монархии в Египте и Ираке), она достигла своего апогея лишь к поздней осени, когда операция “Восход Одиссеи” на своем заключительном этапе получила название “Объединенный ответ” коалиционных сил Североатлантического блока. За девять месяцев (с марта по декабрь) этой интервенционно-гражданской войны Ливия успела трижды сменить место пребывания своих столиц — Триполи, Сирт и Бенгази. Судя по всему, этим “Одиссея” не закончилась. После кровавой вендетты над полковником Каддафи, его родными и сторонниками страну ожидает раскол по аналогии с Ираком или прежней Ливии колониальных времен. Она снова может расколоться на три провинции — Триполитанию, Киренаику, Феззан или еще большее число частей по родоплеменному признаку.

Закат “Одиссеи” оказался обагренным не только кровью полковника Каддафи, его семьи, соплеменников и сторонников, но и десятков тысяч граждан некогда суверенного единого государства. Аналогичная ситуация сложилась с бывшей Югославией. Вместе с их стиранием с карты мира идет демонтаж прежней системы международных отношений в Средиземноморье и на Балканах. Как и в начале ХХ века, их “переформатирование” происходит снова на крови.

В условиях неурегулированности арабо-израильского конфликта перенесение центра тяжести “глобальной антитеррористической войны” (ГАТВ) на расширенный ББВ такой трагичный разворот “Арабской весны” уже вызвал цепную реакцию. События в Сирии, как предупреждал президент Башар Асад в интервью российскому “Первому каналу”, развиваются уже не по ливийскому сценарию. “Сирия, — заявил он, — центр всего региона. Она находится в зоне тектонического разлома. Если будет сотрясены его плиты, большого землетрясения не избежать”. В другом интервью западным корреспондентам он задал вопрос: “Вы хотите увидеть здесь еще один Афганистан или десятки “афганистанов”? Асад благодарил Россию и Китай за занятую ими позицию в Совете Безопасности ООН, где они не допустили принятия резолюции, аналогичную которой они “пропустили”, дав тем самым “зеленый свет” для интервенции в Ливии.

Весть о расправе над Каддафи застала меня в Центральном военном санатории Марфино недалеко от Москвы. Об этом я узнал из телефонных звонков с радиостанции “Эхо Москвы” и с “Первого канала”. По обыкновению, они просили меня прокомментировать это событие. Для радио я продиктовал по телефону свое мнение об “Арабской весне” и ее последствиях. С телевизионщиками все обстояло сложнее. Узнав, что я отдыхаю в санатории, они направили свою группу, чтобы записать беседу со мной “вживую” к выходу вечерних новостей.

В Марфино в это время отдыхал также и мой бывший коллега по работе в ГРУ генерал Юрий Ползиков. В разные годы он работал военным атташе, возглавляя одновременно группы наших военных советников в Сирии, Иордании, а после распада Советского Союза — в Ливийской Джамахирии. Ему неоднократно приходилось общаться с Каддафи и его сыновьями. Когда он передал ливийскому вождю полученное из Москвы указание о прекращении миссии наших военных специалистов и срочном их возвращении на родину, Каддафи назвал это “предательством”. Эти слова он просил срочно передать в Москву. По возвращении уже не в Советский Союз, а в Россию Ползиков так и сделал, доложив об этом по инстанции. После того как это дошло до тогдашнего министра иностранных дел Козырева, через несколько дней генерала уволили. Но он продолжал поддерживать отношения с находившимся на учебе в Москве сыном полковника Каддафи, майором Хамисом, обучавшимся в нашей военной академии.

Мне довелось выступать оппонентом при защите кандидатской диссертации Хамиса по теме “Особенности боевых действий при ведении мятеже-войн”. Свои знания ему пришлось применить, когда такая война докатилась и до Ливии. Хамис командовал верными Каддафи войсками в боях под Триполи, где и погиб. Незадолго до этого у него состоялся телефонный разговор с генералом Ползиковым. Встревоженным голосом Хамис сообщил, что отец находится “в удрученном состоянии”. Обескуражен он был не столько налетами натовских самолетов, сколько предательством своих собственных бывших соратников и приближенных. Особенно тех, кто входил в правительство, “народные советы” и командование армией. Легче оказалось усматривать предательство где-то в Москве, чем разглядеть его у себя под боком — в Триполи и Бенгази.

Сейчас корреспондента “Первого канала” интересовали в основном три вопроса. Первый: из-за чего разгорелся “сыр-бор”, называемый “Арабской весной”? Второй: почему “мятеже-война” случилась именно в Ливии? Третий: чего можно ожидать после мученической смерти полковника Каддафи? Мои ответы были максимально сжаты. В каждой стране заполыхало по-разному и по разным причинам. Сильнее всего там, где на тронах дольше всех засиделись некоронованные “новые фараоны”. В Ливии больше и дольше всех разгорелся пожар не только потому, что Каддафи побил все рекорды пребывания “на троне”, но еще и потому, что против него совместно выступили местные исламисты с оппозиционерами при поддержке внешних сил, как арабских монархий, так и западных “защитников демократии”. Они спешили покончить с режимом Каддафи и вместе с его трупом похоронить быстрее Народную Джамахирию. Я не стал ссылаться на проведенные социологические опросы об усилении в ряде арабских стран влияния “Аль-Каиды” после смерти “террориста №1” Усамы бен Ладена. Но как историк напомнил о другом. После публичной казни ливийского народного героя Омара Мухтара, возглавлявшего восстание против итальянских колонизаторов в 1920—1930-х годах, вооруженная борьба под его именем продолжалась еще несколько лет, вплоть до начала Второй мировой войны. Именно Триполитания, как называлась в то время Ливия, стала той ареной, где начавшаяся ровно сто лет назад итало-турецкая война сыграла роль репетиции Первой мировой войны. Не повторится ли подобная репетиция снова на ливийской земле после объявленного завершения “гуманитарной интервенции”? Блок НАТО покончил с Каддафи, но не с войной.

На вопрос корреспондента “Первого канала”, встречался ли я лично с Каддафи, я ответил, что да, встречался — два раза. И добавил, что генерал Ползиков не только встречался, но и общался с ним много раз. Затем генерал поделился своими впечатлениями от встреч с вождем Ливийской Джамахирии. К сожалению, ни его рассказ, ни большая часть моих комментариев не прозвучали в вечерних теленовостях. Зато в передачу вошли дополнительные комментарии моих коллег, авторитетных востоковедов-арабистов, — директора Института Африки, академика РАН Алексея Васильева и директора Института востоковедения, члена-корреспондента РАН Виталия Наумкина. Они задали резонный вопрос: не наступает ли Запад повторно “на те же грабли”, что и в Афганистане? Не создает ли Запад против себя нового монстра, с которым не в силах потом будет справиться? После того как Ливия стала центром контрабанды оружием, не начнутся ли там за спиной нового режима межплеменные разборки и борьба различных кланов и исламистских группировок? Они не исключали и того, что в результате “Арабской весны” на месте авторитарных, но светских режимов, которым отказывают теперь в легитимности, могут появиться непредсказуемые фундаменталисты и террористы.

Выступавший в тот же вечер по другому телеканалу профессор Георгий Мирский поддержал своих коллег. К их вопросам он добавил новые. Не приведет ли окончание одной войны к началу другой? Не получится ли, как часто бывало, что плодами революции воспользуются не те, кто ее начинал и поддерживал? За спиной берберов, ворвавшихся в Триполи, стояли помогавшие им английские и французские спецназовцы. Не вспыхнут ли разборки и борьба между местными революционерами и возвратившимися в страну изгнанниками? Не возобновится ли старое соперничество между Киренаикой и Триполитанией? Не начнется ли межплеменная борьба между разными шейхами и бывшими султанами? Не получится ли так, что в стране может начаться новая война?

Запад наверняка быстро сможет помочь наладить в Ливии выкачивание нефти и ее транспортировку. Но при дележе нефтяных доходов западные “гуманисты” способны лишь подлить масла в огонь, особенно если “Арабская весна” перекинет пламя войны с песков Ливийской пустыни все дальше к Востоку и Западу от Суэца.

 

…Прошел год все еще длящейся революционной “Арабской весны”, и конечный ее исход никто пока не берется предсказывать. Но, как бы надолго она ни затянулась, “грохот весенних бурь”, говоря словами Брюсова, в любом случае не должен застать Русскую Медитерру врасплох.