Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза: Роман. — М.: Изд-во АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. (Проза: женский род)

Древняя восточная легенда гласит, что когда-то слетелись птицы всей земли на торжество, чтобы веселиться и радоваться жизни. Вот только праздника не получилось, начали ругаться и ссориться. Долго кричали, на всей земле было слышно, устали все от того шума. И тогда самый мудрый из всех, удод, предложил остановить распри и выбрать повелительницу, которой бы подчинялись остальные. И птицы решили просить Симурга, птицу счастья и справедливости, стать их царицей.

Долог был путь, семь долин предстояло пройти, семь морей пролететь. Много опасностей ждало птиц на том пути, и не все выдержали его тяжести: одни погибли, другие вернулись домой. И только тридцать самых стойких добрались до дворца Симурга. Огляделись вокруг и поняли — они и есть та самая божественная птица. Симург — это каждая из них и все они вместе взятые.

Имя Симург переводится как «тридцать птиц». В татарском варианте оно звучит как Семруг.

Гузель Яхина рассказала нам легенду. По-своему, по-женски, по-татарски. Легенду длиною в роман. О тридцати переселенцах, переживших сотни других, проделавших тяжелый и опасный путь. Путь от Казани до маленького никому неизвестного поселка, расположенного на высоком берегу реки Ангары. Поселка, которого в далеком 30-м году прошлого века не было на карте, — они построили его и назвали Семрук. Хотели «Семь рук», правда. Мол, на четверых главных работников семь рук всего, один инвалид. Да машинистка ошиблась, допустила опечатку, и пошла бумага по инстанциям. Семрук и Семрук. Не переименовывать же. По-татарски почти как имя царицы птиц.

«Зулейха открывает глаза» — книга, пронизанная болью за нашу страну. Роман, каждая строка которого полна страданий, оставляющих в душе глубокий след — до невольных, непрошенных слез. Таких книг в современной литературе — по пальцам пересчитать.

«Зулейха открывает глаза» — книга об одном из самых трагических периодов становления советского строя в нашей стране, времени, когда нищета и беднота брали власть в свои руки и требовали равенства. Тысячи и тысячи самостоятельных крестьян, владеющих собственным, зачастую совсем небольшим хозяйством, огородом, пашней, признавали кулаками и высылали в далекую Сибирь — зачастую навсегда. Хозяйство Муртазы — жителя маленького татарского поселка Юлбаш — подлежит раскулачиванию. Есть разнарядка, выехал вооруженный отряд красноармейцев. Муртазу убивают — не захотел сдаться добровольно, поднял топор на командира отряда Игнатова. Зулейха, главная героиня романа, жена Муртазы, остается одна. На сборы пять минут. Всего-то и успела взять, что теплый тулуп. Повезло, хоть не замерзнет в Сибири. А вот профессору Лейбе — доктору, ученому, арестованному по доносу прислуги, не позволили вернуться домой и собрать вещи... Полный поезд переселенцев. Много питерских интеллигентов. С нежными музыкальными пальцами, писатели, художники, поэты. Страна не выполняла план по раскулаченным. Чиновники «на местах» делали приписки, переводя сотни людей из одной социальной группы в другую. Шесть месяцев поезд идет в Сибирь, неделями простаивая на полустанках в ожидании своей очереди. Десятки эшелонов, сотни. Страну выворачивают наизнанку. «Как жить, мама? Как жить?!. Грабят, грабят, грабят. Забирают все. Когда уже не остается у тебя ничего — хоть к праотцам отправляйся! — дают отдышаться. А придешь в себя, приподнимешь голову — опять грабят», — плакался своей столетней матери Муртаза. И ей нечего ответить сыну. Муртаза трудолюбив. Пашет, сеет. Крепко стоит на ногах. Врос в землю, словно огромный вековой дуб. Не подарок Муртаза. Жене за целую главу десять слов всего и сказал. По имени не назвал ни разу. Только и слышала Зулейха от мужа — «женщина»! Женщина, принеси! Женщина, убери! Женщина, подай! Словно рабыня. Впрочем, рабыня и есть. Хоть и жена.

Стоит дуб, держит землю, страну крепит своими корнями. Однако ищет врага новая власть. Не нужны ей сильные самостоятельные мужики. Роется у корней дуба кто-то, острым клыком подрезая силу, червячком скользким пробираясь под кору, жучком вертким выпивая влагу. Они настоящие хозяева страны. Кузнец, Игнатов, Бакиев, Мансурка-Репей, Денисов... Хоть под одну гребенку всех и нельзя. Вот Горелов. Яркая личность. Урка, блатной, уголовник. Две ходки, эта третья. А под конец книги — галифе, мундир, погоны: «франтоватый военный в жестко наглаженной форме и обильно надушенный одеколоном» — лейтенант. Из зеков — в начальники. Кулаки — враги народа, враги власти, а урка для власти — помощник. Старший по вагону, смотрящий, стукач — и в конце романа, уже после войны, новый комендант того самого сибирского поселка переселенцев. Где разница между уголовником и энкавэдэшником? — словно спрашивает автор. Один посадил на перо фраера, другой... Давай у тебя в поселке «обнаружим заговор, раскроем, организаторов расстреляем по закону военного времени, а сообщников — по лагерям. Вся Сибирь узнает. Поселенцам — урок: во избежание! Другим комендатурам — пример. А нам с тобой… дырочки сверлить в петлицах», — говорит Кузнец, сотрудник НКВД, отвечающий в районе за пересыльных. Это он Игнатову предлагает. Игнатов — красный командир, раскулачивал, сопровождал до места поселения, волею судьбы и начальства — комендант их поселка. Застрелил мужа Зулейхи Муртазу, бровью не повел, не первая смерть на счету. Только там война была, революционная борьба. А здесь другое. Отказывается. Совесть проснулась.

И это лишь командиры и начальники. А сколько еще разных мелких нахлебников, рваный картуз да дырявые портки. А еще большой рот и тысячелетиями взращенная злоба, зависть взращенная. Как сорняки на поле — растут, не дают свободы полезному, забирают влагу и солнце. Жизнь забирают…

«Зулейха открывает глаза» — роман о кромешно трудной жизни, написанный прекрасным языком. Женским, ласковым. Россыпь татарских слов — кульмэк, камча, бичура… Интересен не только слог — быт тех лет, национальные устои. Труд с раннего утра, еще затемно. Пока не проснулась Упыриха, столетняя мать Муртазы, слепая совсем, надо вынести ее ночной горшок. Подоить корову, расчистить снег, приготовить завтрак. Обед, ужин, стирка, уборка. Все на плечах Зулейхи, маленькой зеленоглазой женщины. К вечеру сил нет никаких, хочется лечь на кровать (а и кровати-то нет, спит на сундуке), да как уснешь. Мать хочет помыться — говорит Муртаза. И нужно натаскать два десятка ведер воды, протопить баню, стерпеть изощренные измывательства Упырихи, попарить свекровь, потом мужа, заварить им чаю, напоить, а когда они отправятся спать, вымыть все до другого раза, нового дня.

...Читается книга. Едет поезд в Сибирь. Плывет баржа по Ангаре. Все дальше родной поселок Зулейхи. Новое место жизни. Новые люди, другой быт. Национальностей два десятка. Исчезают татарские слова, забываются, тают. Яхина великолепно владеет техникой погружения в жизнь своих героев, описывает быт переселенцев так, словно провела с ними десятки ночей в поезде, тонула вместе с баржой, грелась у костра, плела снегоступы, охотилась, ловила рыбу, рисовала картины в клубе, пила самогон с комендантом...

«Зулейха открывает глаза» — глубоко женский роман. Не в том смысле, что — для любительниц всплакнуть о несчастной любви и счастливом замужестве в финале. Хотя и несчастливая любовь в романе есть. Это книга о женской силе, воли к жизни, стремлении в первую очередь продолжить род, родить и воспитать сына. Воспитать и отпустить, как птицу, как сокола, в дальний путь с неизвестным концом, с неясной судьбой — но с уверенностью: он сможет, потому что я дала ему все, что могла.

Книгу Гузели Яхиной нужно воспринимать через рождение.

Вот Зулейха. Умерли четыре дочери, одна за другой. Вот Илона, любовница Игнатова — семь лет бесплодна. Вот Груня, сожительница люмпенизированного Степана — забеременела в 46 и умерла при родах. Яхина словно запрещает своим героиням рожать в том страшном времени «красноордынцев»: не продолжить им род свой, не родится у них никто, не может родиться, не должен. Даже доктор Лейбе, светило по женским делам, тут не помощник, талант его не может проявляться в жизни, в которой нет счастья и справедливости. И лишь в далекой Сибири, на вольной Ангаре начинается новая жизнь, появляются дети, выходит из беспамятства доктор. Только у тех, кто перенес несчастье, кто потерял прошлую жизнь, у кого есть память, кто вынес в своем сердце всю тяжесть этого горя, не покорился, не сломался, только у них будут дети. Они будут жить и помнить.

Везде способен пустить корни человек. Если хочет жить, если хочет продолжать род свой. Сибирь — не Северный полюс. Есть земля, солнце, вода. Рыба есть, зверь, птица. «Зулейха открывает глаза» — роман о том, как женщина, маленькая, слабая, оказывается в ситуации, в которой далеко не каждый мужчина способен выжить. Зулейха не просто выживает. Вопреки природе, небесным силам, здравому смыслу — рожает в нечеловеческих условиях. Мальчика, Юзуфа, память о Муртазе. Вон он, тот росток, тот молодой побег, который пробивается через всю эту страшную жизнь, тот, кто спасается от острых клыков, скользких червяков, ненасытных жуков-паразитов. Он, родившийся в неволе, на берегу Ангары, в голоде, холоде, словно символ новой страны, той, которая победила фашизм, которой строить новую жизнь, запускать человека в космос, перегораживать реки, возводить города. Вот только будет ли он счастлив?..

Семруг — птица справедливости и счастья. Тридцать переселенцев находят приют на берегу Ангары. Они прошли семь долин — долину Искания, Долину Любви, Долину Познания. Затем были Долина Безразличия, Долина Единения и Долина Смятений. Последней — Долина Отрешений. Они прошли и ее. Чтобы войти в страну Вечности, страну, куда нет входа живым. Вошли, чтобы понять: они и есть Семруг, они и есть высшая справедливость. Они и есть счастье. Счастье в неволе, в ГУЛАГе, вопреки неволе и ГУЛАГу.

Счастлив Игнатов. Что ждало его в Казани? Расстрел! Заговор, контрреволюционеры, враги народа. Арестован начальник Игнатова — Бакиев. Картина обычная для тех лет.Семрук меняет судьбу Игнатова. Он дарит ему жизнь и любовь. Любовь к Зулейхе. И пусть не ясно их будущее, но мы верим — эти люди слишком сильны, чтобы согнуться под тяжестью обстоятельств.

Счастлив доктор Лейбе. Казань вычеркнула его из списков врачей. Она забыла его. Стране не нужны доктора с враждебными немецкими фамилиями, буржуазными привычками, либеральными взглядами. Высохшая пальма и комната в бывшей когда-то его собственной, а теперь комунальной квартире — это все, что оставило доктору государство. Ангара и Семрук дали ему то, о чем он мечтал всю свою жизнь. Он, врач от бога, лечит самые тяжелые болезни, ставит на ноги безнадежных больных.

Счастлив питерский интеллигент, художник Иконников. Чем он занимался в Ленинграде? Рисовал, тихо проклиная себя, портреты усатого вождя. Семрук дает ему свободу творчества. Он, подобно Микеланжело, расписывает клуб, от пола до потолка, один. А после добровольцем уходит на Великую Отечественную и — воин-победитель — остается в Париже, городе своей мечты.

Счастлив агроном Константин Арнольдович. «Моя магистерская диссертация — еще в девятьсот шестом, в Мюнхене — была посвящена теории питания злаковых. Я рассматривал свой труд скорее как теоретический, имеющий стратегическое, нежели конкретное практическое значение. Мог ли я тогда подумать, что мне придется самому выращивать эту самую пшеницу?» — восхищается он.

Счастлив Горелов. Он, бывший уркаган, расправляет в Семруке плечи. Его будущее на Большой земле очевидно: за третьей ходкой — четвертая, следом — пятая, а там, глядишь, и смерть в воровской разборке. Стал бы он в Казани лейтенантом госбезопасности? Да никогда. Семрук меняет и его жизнь. Жаль только, что все его низменные инстинкты и замашки остаются при нем.

Счастлив Кузнец. Он сделал свое гадкое дело. Придуманный им заговор раскрыт. Не в Семруке, так в другом поселке. На погоны легли полковничьи звезды. Жизнь безбедна и сытна.

Счастлив Юзуф. Он не знал другой жизни. Родись он в маленьком Юлбаше, вслед за отцом сеял бы хлеб, скакал на жеребце по полям, парился бы в выходные в бане. ЛюдиСемрука познакомили его с другим миром, где есть Казань, Петербург-Ленинград и Париж. Юзуф хочет учиться, стать художником и быть счастливым. И он отчаянно бросается в манящую неизвестность.

Счастлива Зулейха. В далеком Юлбаше осталась ненависть мужа, придирки свекрови, беспросветное будущее, рабский труд без благодарности, без радости, без удовольствия.Семрук подарил ей сына, дал любовь, странную, конечно, любовь к убийце собственного мужа, но сердцу не прикажешь. Жила она в Юлбаше чужая, маленькая, тихая, никому не нужная, жила сжавшись в комок и зажмурившись. А когда ее вырвали из этой привычной жизни, Зулейха открыла глаза и увидела мир. И превратилась в птицу Семруг. На это у нее ушла почти вся жизнь.

Главный человек ее жизни, ее смысл и радость — сын Юзуф — вырос. Ему пора в путь. Навстречу опасностям. Навстречу своему счастью.

Зулейха остается. Ей некуда идти. Она уже все нашла.

По легенде птица Семруг, когда у нее подрастает сын, бросается в огонь…