В Москве есть одна река, которую я считаю своей. Она течет от окраины к центру и называется Яуза. На берегах Яузы я прожил всю жизнь.

Сначала я жил в Мытищах, в районе платформы Перловская. Двенадцатиэтажка, где я жил с мамой, стоит в ста метрах от Яузы. У Яузы один берег высокий, а другой низкий, болотистый. Я с детства жил на высоком берегу, на этом я еще остановлюсь подробнее ниже.

Потом я женился и стал жить с женой недалеко от метро Бабушкинская, тоже в двенадцатиэтажке, такой же, как в Перловке. Недалеко от дома протекала Яуза, и также, как и раньше, наш дом стоял на высоком, крутом берегу этой речки. Прошел довольно большой отрезок времени. Я развелся с первой женой и женился во второй раз. Мы стали жить на Таганке, в пяти минутах от нашего дома протекает река Яуза, и я опять живу на высоком, на крутом ее берегу. Всю жизнь я постепенно приближаюсь к тому месту, где Яуза впадает в Москву, в реку Москву. Яуза в итоге впадает в Каспийское море.

С детства я полюбил реку Яузу и все свободное время проводил на ее берегах, исследуя болота и остатки старого русла Яузы, все что располагается на правом, болотистом ее берегу.

В детстве я выписывал журнал «Пионер», и в этом журнале когда-то, в начале восьмидесятых, я встретил повесть Юрия Коваля «Самая лёгкая лодка в мире», с иллюстрациями автора. В книжке рассказывается удивительная история о том, как автор хотел, чтобы у него была самая легкая лодка в мире, как ему изготовил такую лодку из случайно найденного бамбука подмосковный лодочный мастер. Как эта лодка была впервые испытана на Яузе. Кстати, любопытно, что ПетрПервый, будучи подростком, первую свою лодку также испытывал на Яузе. Эту лодку, ботик, потом назвали «дедушкой русского флота».

Так вот. Дальше автор, Юрий Коваль, отправлялся на этой лодке вместе с напарником, фотографом, в какие-то болотистые земли, по которым текут маленькие речки — макарки, микитки — эти речки ведут к таинственным, почти недоступным озерам, полным красивых и вкусных рыб, а еще в тех краях водятся странные сказочные персонажи. Как радовался я, читая эту повесть!

В детстве я занимался ровно тем же самым, что и герои повести Юрия Коваля: я ходил по правому, болотистому берегу Яузы, проникая в самые труднодоступные места — островки посреди болота. Во времена моего детства вдоль левого высокого берега Яузы стояли избушки, довольно старые на вид, и местные жители сажали картошку повсюду, где только возможно. Они сажали картошку на левом, высоком берегу, на правобережном болоте и на островках в болоте тоже. Хотя к тому времени большинство этих плантаций были заброшены или пришли в запустение. Главным в путешествии по правому, болотистому берегу Яузы были черные резиновые сапоги. О, я знал в них толк! На этот правый берег реки надо было как-то попасть, и обычно я попадал туда, перейдя каменный мост, за мостом был почтовый терминал, и круглые сутки по мосту, грохоча и подпрыгивая, носились грузовики с письмами и посылками. За мостом было несколько тропинок, сначала хорошо видных, а потом терявшихся в болотцах, прудиках и зарослях камышей. Там я находил странные, сказочные вещи. Островок, со всех сторон окруженный протокой, которая играла тут роль крепостного рва, по периметру островка — частокол, и, когда ты проникал за него, остатки какого-то трухлявого колодца, покосившийся шалаш, брошенные, заросшие картофельные грядки.

В другом месте я находил старую деревянную платформу на вбитых в болото сваях, с перилами, напоминающую небольшую театральную сцену. Как она оказалась посреди болота в зарослях ивняка и таволги, и каково было ее предназначение? Предчувствуя, что всю свою жизнь я проведу, любуясь театром, я сидел на этом помосте. Мечтая обо всем об этом, я ел бутерброд с докторской колбасой и смотрел, как солнце садится в почтовый терминал.

Я любил бродить по берегам Яузы в любое время года, и мои тогдашние товарищи иногда тоже отправлялись со мной в такие экспедиции. Однажды, учась в классе четвертом, мы с моим товарищем Лешей Ш. прогуливались по болоту и увидели на дне одной из проток камень-валун, а на камне том лежала серебряная монета. Тогда была зима, декабрь, но Яуза не замерзала. У поэта Ивана Ахметьева есть даже такое короткое стихотворение

Яуза

Не замерзает

 

Было очень холодно. Мы пытались отбить эту монету найденным железным прутом и полозьями захваченных с собою санок. Но монета так и осталась там, в глубине, на дне. Может это вообще не монета была. Мы промокли, но не смогли ее достать. Блестящий серебряный кругляш. Леша Ш. умер несколько лет назад. Он был веселым, храбрым, сильным человеком. Его убил алкоголь. Леша ходил в длинном кожаном пальто нараспашку. Он завел дружбу с какими-тодепутатами-единороссами, мечтал сделать политическую карьеру. Мир его праху.

Сейчас в Яузе фотографируют даже бобров, а тогда я даже рыб в Яузе не видел. Один-единственный раз я тогда, в детстве, видел в Яузе небольшую серебряную рыбешку. И так разволновался, что побежал к своим товарищам просить удочку. Но мои товарищи не особо увлекались рыбной ловлей, и я не нашел удочки. Только утки жили на Яузе, и солдаты из военной части у платформы Тайнинская били этих уток своими военными ремнями, а когда утка умирала, получив бляхой по голове, они ощипывали ее и жарили на углях.

 

Сегодня утром проезжал Мытищи

И вдруг увидел я из множества строений

Давно покинутое мной жилище

Средь хвойных и безлиственных растений

Что там теперь, в той сказочной Перловке?

По-прежнему ли по ночам в тумане

Плывут по Яузе светящиеся лодки

Наполненные бледными тенями?