Из будущей книги

Невысокая, лет семь-восемь.

С серыми глазами.

Девочка как девочка, единственно что — дружила с облаками.

Конечно, и с детьми она тоже дружила, но лучше у нее получалось с облаками.

— Вот слон! — говорила девочка. — Синий!

По небу плыл Синий Слон. Без ног.

— А ноги? — кричала девочка.

— Я подогнул, — отвечал Слон, — вот…

Теперь три ноги скреблись по крыше соседнего желтого дома с булочной, куда девочка каждый день ходила за хлебом.

— Ты помнишь? — вздыхал Слон. — Завтра у меня день рождения.

— Да помню, помню! — размахивала авоськой девочка и ждала, когда красного человечка на светофоре сменит зеленый.

— А у меня ни друзей, ни подарков, — вздыхал Слон, и первые капли дождя падали на асфальт.

— Вот, вот и вот! — кричала девочка, и в небе рядом со Слоном уже плыли Жираф с Пятью Горбами, Розовый Бегемот и Синяя Мартышка.

— А подарки?

— Я сейчас куплю хлеба и себе сдобу с изюмом, мне на нее мама деньги  дала… — кричала девочка и распахивала дверь булочной. — И поделюсь! Жди!

— Подожду, — кивал Слон. — Но ты побыстрее…

«Ведь не всем же так везет, что у них много друзей, да еще своя собака или  кот», — думала девочка, стараясь попадать след в след за мальчиком, который на поводке вел настоящую живую собаку. Семья девочки жила в маленькой квартире, а еще у нее был брат… «Так что никаких собак, кошек и крокодилов… — вспомнила девочка слова матери. — Мы тут сами как кильки в банке».

— Про крокодила и кильки мне понравилось! — пролаяли сверху.

— Ой! — девочка задрала голову и увидела веселую мохнатую Собаку с шестью лапами и слоновьей головой. За ней неслась стайка серебристых Облачков Килек, а следом, с разинутой пастью — Огроменный Двухголовый Крокодил.

— Ав! — разинула слоновий рот Собака. — Ав, ав, ав… — и заглотила все разом.

— Ничего себе… — сказала девочка. — Какая…

— Нравлюсь? — наклонилась к ней Собака и лизнула прохладным мокрым языком, как у всех собак.

— Ага! — сказала девочка.

— Теперь я твоя! — пролаяла Собака. — Правда, здорово?!

— Ага… — сказала девочка. — А мама?

— Ага… — вздохнули Слон, Жираф, Бегемот и Мартышка, а в собачьем  животе — Кильки и Крокодил. — А мама?

— Как-нибудь обойдется, — пролаяла Собака. — Я неприхотливая.

И Собака Слоновья Голова поплыла следом.

Когда девочка вошла в квартиру, Облако Собака уже лежало на подоконнике. Свернулось калачом и спало. Девочка открыла окно, погладила Собаку. Та снова лизнула ее прохладным влажным языком, как у всех благодарных собак, зевнула и заснула.

 

* * *

Так у девочки появилась своя Собака.

Перед школой девочка вместе с цветами полила заодно и Собаку из лейки. Чтобы не пересохла.

Собаке понравилось. Белая шерсть лоснилась, Собака била хвостом по подоконнику и зевала, как делают все собаки, когда хотят сказать больше, чем могут.

— Надь, а может хватит дурачиться и подоконник из лейки поливать? — крикнула из кухни мама. — И каша остыла, и в школу опоздаешь!

— Ем, ем! — крикнула девочка и незаметно выставила тарелку с кашей  Собаке. — На, вкусно!

— В школу? — чавкала Собака. — Опаздываешь?

— Ну да, — вздохнула девочка и поставила вылизанную тарелку на стол.

— Всегда бы так! — удивилась мама. — Беги!

Девочка схватила портфель и выскочила на улицу.

— В школу? — загудел с неба Облако Слон. — Опаздываешь?

— Ага, — кивнула девочка.

— Это вот та твоя школа?! — прогудел Слон и тыкнул облачным хоботом в парикмахерскую.

— Нет! — завопила девочка.

— Эта! — обвивал Слон каланчу пожарной части.

— Нет! — покатывалась девочка. — Да вон, через дорогу, красный кирпичный дом. Второй «Б», видишь! За окном с геранью — моя парта!

— Да знаю! — Слон опустил с неба хобот и подсадил девочку на спину. —  Просто забыл! Залезай! Мы мигом. — Сделал шаг, открыл шпингалет и просунул в окно хобот. — Давай!

Девочка как по горке скатилась по хоботу в школьное окно, вжик!

— Шмакина, — стучала по столу учительница. — Опять за свои фокусы, да? А ну слезь с подоконника. Что ты там делаешь? Уже урок начался.

 

* * *

Когда девочка вышла из школы, Слон висел слева, над гаражами.

— Домой? — спросил Слон.

— Домой. Уроков задали море! До конца жизни не переделать!

— А может, в Африку? — предложил Слон. — Там мой друг, ученый павиан. Ужас какой грамотный. Он твои уроки в два счета переделает. И потом, я по Африке соскучился!

— Я согласна, — сказала девочка. — Только про Африку мы еще не проходили.

Слон подсадил девочку, и Облако поплыло.

Сначала Слон стал Самолетом. И Самолет покружил над большим городом, где жила девочка, а потом низко-низко, над деревней ее бабушки, где девочка родилась и куда приезжала погостить на лето.

Бабка возилась в огороде.

— Бабушка, — кричала девочка и махала. — Я тут! На Слоне!

— Господи… Надя… — всплеснула руками бабка и задрала голову. Стоит, щурится от солнца, пытается разглядеть что-то в небе. — Почудилось старой… — вздохнула бабка. — Довяжу-ка я сегодня Надюхе кофту… — И склонилась над грядками.

Над морем Облако стало Лодкой. И девочка замирала от ужаса и счастья, когда Лодка взлетала и проваливалась на волнах. Потом — Большой Золотой Рыбой, и тогда девочка набирала побольше воздуха, хваталась за жабры, и они ныряли с Рыбой на самое морское дно, где ползали гигантские лангусты и плавали рыбины с жуткими выпученными глазами.

Вот и Африка: розовые бегемоты в болоте, мартышки на пальмах и ученый павиан в очках, как у директора школы, Петра Евграфовича.

— Уроки? — кивнул павиан на портфель. — Во как набит! Кидай!

— Уроки, — вздохнула девочка и кинула портфель. — Море…

— Готово! — сказал павиан. — Можешь не открывать! Но на суахили. Сойдет? Я русского не знаю. Лови банан.

— Сойдет, — согласилась девочка и стала чистить банан. — У меня тоже по русскому тройка. С натяжкой.

Потом они сходили в гости к приятелю Слона — Доброму Крокодилу Джимми. И Джимми разгрыз для девочки огромный кокосовый орех, съел на бис трех охотников за крокодиловой кожей для сумок — и после рыдал крокодиловыми слезами минут пять. А то и шесть. Потом выплюнул ружья.

— А охотники?! — таращилась девочка.

— Какие мы жалостливые… Хуже крокодилов! — Добрый Джимми нехотя, одного за другим, выплюнул охотников, и те опрометью бросились врассыпную.

Стемнело.

— Поздно, — спохватилась девочка. — Мама ругаться будет. — И вскарабкалась на Слона.

— Ты тетрадки забыла! — засуетилась обезьяна.

— Без ошибок? — подхватила девочка портфель.

— Да уж не беспокойся, — обиделся павиан. — Я еще по-французски и на немецком языке написал. На всякий случай.

И Облако с девочкой поплыло обратно.

— А в Антарктиду можешь? — спросила девочка, когда Облако Слон опустилось на пустыре за домом. — Нам про Антарктиду вчера на уроке рассказывали.

— В Антарктиду? Это без меня… — Слон покрутил головой. — Это вон, Белый Медведь.

Над зданием детского сада висел Огромный Белый Медведь с ушами, как у зайца, до облаков.

Медведь ел эскимо и крутил ушами, как пропеллерами.

— Завтра, после школы! — строго сказала девочка.

— Заметано! — кивнул Медведь. — Я как часы!

— А ведь нам и про пустыню рассказывали, — вспомнила девочка.

Из-за деревьев выплыл Трехгорбый Шестиногий Верблюд.

— В пустыню?

— Угу! — кивнул верблюд. — На послезавтра?

— Да, только у нас учительница по пению заболела. Раньше закончим. В половине первого, не опаздывай!

— Я как часы. — Верблюд наклонился и начал обедать кустами сирени у забора.

— Ты что?! — покрутила девочка пальцем у виска. — С ума сошел?! Тебе за такие дела, вон, бабки у подъезда голову оторвут.

— А они что, тоже сирень любят? — удивился верблюд. — Она же горькая!

— Нет, не едят, они только нюхают.

— Ничего себе! — вздохнул верблюд. — Я бы с голоду умер… одним запахом питаться.

 

В Антарктиде хорошо: айсберги, белые медведи, пингвины по-английски говорят, полярники молчат и лед для чая топят.

Девочке понравилось.

 

В пустыне девочке не очень понравилось… пустовато. И песчаные бури!

 

— Господи, ну как это?! — удивлялась вечером мама девочки. — Ну вот где ты пыли этой понахваталась? И песок из всех карманов сыплется! Вот хоть вешай тебя на бельевую веревку на защипки и мухобойкой вытрясай!..

А вчера пришла… Вот откуда? Вся трясешься от холода, как суслик, только что сосульки на ушах не висят!

А позавчера? Вся мокрая, как зюзя, и одежда в кокосовой шелухе… Все, иди в ванну! И только не надо мне ничего рассказывать, и так голова раскалывается! Если охота, вечером папе голову морочь! Он это любит — весь в тебя!

 

* * *

Вот такая это была девочка.

Девочка как девочка.

И как все девочки, она росла и все меньше смотрела на облака, а все больше — под ноги.

А как-то задрала голову — а там, на небе, одна белая вата и пусто.

И вообще выяснилось, что из девочек неожиданно получаются девушки, потом женщины, а потом — даже бабушки. У которых дети повырастали и поразъехались, а внуки навещают, но редко.

И еще эти бабушки болеют…

И тогда у нее над кроватью появился список, чтобы сослепу долго не искать телефоны родных, друзей и знакомых. И если приходило печальное известие, она вычеркивала очередное имя.

И все.

Жизнь есть жизнь.

Но, как ни странно, старуха все равно ощущала себя девочкой, и в разговорах со сверстницами они друг друга так и называли: «девочки».

Как-то раз старуха пришла в гости к своей школьной подруге Вере на день рождения. Сидели долго на кухне, вспоминали.

— Вер, — помешивала она сахар в чашке. — А ведь день за днем — и высыпалась наша жизнь, подруга, как песок из ладоней…

— Подсласти чаек, — та подвинула ей сахарницу. — Как у всех, подруга. Чем мы другие? А помнишь, как ты девочкой с облаками разговаривала? Другие смеялись, а я так завидовала… особенно Синему Слону! На вот, подарочек тебе… — и сняла с холодильника маленький стикер на магнитике: Дональд Дак на розовом облаке. — Нравится?

— Нравится, — сказала старуха. Взяла магнитик и отчего-то заплакала.

— Вот, теперь собираю, — вздохнула подруга. — Внуки, когда изредка навещают, приносят.

Утенок ей понравился. Когда шла домой, достала из кармана. Потешный. Сидел на розовом облаке и болтал ногами.

А в пятницу шла старуха в магазин, смотрит — а над аптекой розовое облако, и на нем утенок Дональд Дак. Утенок улыбается и машет ей огромной четырехпалой поролоновой лапой.

Она махнула в ответ.

— Чего это я, дура старая… — одернула себя старуха. Неловко оглянулась, сунула руку в карман, как чужую.

А третьего дня села на скамейку передохнуть, видит — девочка рядом ногами болтает и в небо смотрит.

— Слон, — говорит девочка. — Синий. Без ног…

В небе плыл Синий Слон, а за ним еще два маленьких.

— Он их подогнул, — сказала старуха. — И за ним два слоненка. Видишь?

— Точно! — кричит девочка. — И на последнем — мартышка!

— Держи, от мартышки! — улыбнулась она и протянула девочке банан.

 

Время шло.

На улицу старуха уже не выходила.

Теперь она уже не вычеркивала людей в списке над кроватью, а просто сбоку рисовала облачко и на нем — человека, о смерти которого ей сообщили. Только веселого, как Дональд Дак.

— Так лучше. — улыбалась им старуха и плакала.

И еще «эти», на облаках, разговаривали между собой, а иногда — и с ней. Забавно так, когда все разом, перебивая друг друга, как дети.

А некоторые и пели.

И старуха подпевала.

Поначалу она думала что «эти» внутри нее говорят, в голове. А тут открыла форточку, а оттуда — как щебет птиц в роще весной!

Распахнула фрамуги, смотрит — все небо в розовых облачках, а на них все ее мертвые сидят. И, даже у тех, у которых здесь не сложилось (ну, там: семья, дети, внуки, розовощекие битюки на коленях сидят, агукают), там, на облаке, у них дом — полная чаша: смех, толкотня, и словно где-то пианино играет… Она аж зажмурилась, как на солнце в полные глаза глянула.

— Надь, ты чего? Застудишься! А вот и я к тебе…

Открывает глаза, смотрит — у самого ее окна Синий Слон покачивается и вздыхает, а на Слоне — подруга ее стародавняя, Верка. Что стикер ей подарила.

Сидит, улыбается.

Раз — и на пол рядом спрыгнула.

Смеется, ветром пахнет.

— Ты ж померла! — охнула старуха.

— Зато вот на Слоне, — улыбается Верка.

На кухню прошли и так до утра и проболтали.

Утром она просыпается, на кухне пусто — только окно в комнате нараспашку.

— Чего это я, дура старая, — вздохнула старуха и закрыла окна на задвижку.

А в среду словно позвал кто.

Встала с кровати, к окну подошла, а там — облако у самого подоконника покачивается. Все в цветах, как луговина в июне. А за луговиной — река и дом бревенчатый у реки, где она родилась. Смотрит — бабка ее, Антонина, дверь открывает. Теперь вон стоит на приступке, на нее смотрит. Как против солнца  смотрит — щурится, глаза ладонью прикрыла.

Она по лугу к двери подошла, но прежде чем войти, наклонилась — девочку ту хотела увидеть, что на скамейке тогда сидела. Да темно, ночь еще.

— Надь, да долго мне тут на сквозняках-то стоять? — улыбнулась бабка. — А и не узнать тебя! Давай, девка, заходи уже, зябко!

И она зашла.

 

______________________

Книга сказок Александра Блинова «Синий Слон, или Девочка Которая Разговаривала с Облаками» выйдет в издательстве «Самокат» в начале 2018 года.