* * *
Зелёной тропою я шёл молодой,
И вышел к опушке, где жёлт древостой,
Где листья кровавит в верхах каротин,
А это преддверье бескровных седин.
Неходкий, нескорый, и не на коне,
Я осень догнал, мы теперь наравне,
Погодки, и я узаконен в правах
Шататься по лесу в своих временах.
В своих временах, не в чужих временах,
И мне не случится плутать в трёх соснах.

 

* * *
Окраин пустыри плешивы,
Окурки вплющились в траву.
В рабочих пригородах ивы
Макают ветви в синеву.

Там празелень полувоздушна,
Там свежестриженный боскет
Хоть неказист, но то, что нужно,
У вербы буро-красный цвет.

Там прорастает жизнь из почки — 
Покажется, что в первый раз,
Но вот проклюнулись листочки,
Пока незримые для глаз.

Там все родились лишь сегодня,
И юноши, и старики.
Шумит, скрипит в суставах Сходня,
Гремят, гудят товарняки.

Я сопричастный этой жизни,
Не прозреваю прошлых лет
Своей совдеповской отчизны,
В которой был, которой нет.

Я тоже заново родился.
Я с вами не знаком. С женой?
Не спал, не знал, не разводился…
Всё это было не со мной.

Да что вы, никогда ни строчки.
Поэт? Я умоляю вас.
Я прорастаю в жизнь из почки,
Как в первый и в последний раз.

 

Метель

Холмятся заносы,
Дороги исчезли во мгле,
Потёмки белёсы,
Позёмок прижался к земле.

И лошадь не чает
Дороги, в провалы копыт
Снег с воем влетает,
Да полоз, виляя, скрипит.

Все ходят по кругу,
И всех разлучает метель.
Чем ближе друг к другу — 
Тем дальше от места. Ужель

Тот счастья достоин, 
Кто попросту счастья не ждёт;
Обкраденный воин,
Всё спишет двенадцатый год.

Всё. Все упованья
И клятвы о вечной любви
На горечь прощанья
Напели не впрок соловьи.

И холмик могильный
На кладбище зелен и тих.
Пока же на Вильну
Берёт обручённый жених.

Пути заметает,
Сугробы белы, как постель.
Светая — светает.
В метель я читаю метель.

 

Кружке

Потому, как назвали меня Александром,
Осмотрел я победно посуды ряды,
Приглянулась мне кружка с изящным меандром:
Я ведь Рак, а меандр — это символ воды.

Что мне в ней — это всё лабиринт минотавра,
Без легенд и быка остывающий Крит.
Не собрать и не склеить орнамент меандра, — 
Кружка — дзинь — огнедышащий чайник кипит.

Вы разбили её, и ушло наслажденье
Чай неспешно хл с кардамоном в мороз;
Мне не надо другой. Уберите варенье — 
Даже если айвовое или из роз.

А когда-то была хороша даже сушка.
Метафизика вещи. Да, я не здоров:
Эта кружка — не просто какая-то кружка,
Эта кружка — подружка моих вечеров.

 

* * * 
                            Павлу Крючкову

Хоть завтрак — от завтра,
но завтрак сегодня, — 
немедленно, утром, сейчас.
Поел и, как ветер, 
свободен до полдня…
Овсянка, милорд, удалась.

Счастливые трели
летят из скворечен,
пестрит на столе винегрет;
на завтрак — овсянка,
до завтра, до встречи — 
даю за обедом обет.

На завтра овсянка 
без нас остывает,
увы, непочата еда,
и завтрак уже
никогда не настанет, 
ни завтра, мой друг, никогда.

Овсянки задорная
песнь раздаётся,
и ложки о чашки звенят.
За лесом встаёт
раскалённое солнце,
но только — уже без меня.

Все речи умолкнут,
все запахи сгинут,
прощайте же, без дурачков,
но в тостере щёлкнет,
и гренки подпрыгнут — 
призывно румяны с бочков.

 

* * *
Давно ль не до конца прогретого
Надела комья боронил?
Мне кажется, что с поля этого
Я никогда не уходил.

И вот я снова ратоборствую,
С литовкой верной на ботву,
Иду, в решимости упорствую,
Как князь московский на Литву.

Иду за расщеплённым атомом,
Костры осенние горят,
За надрывающимся трактором
Вороны с галками летят.

В фуфайке грязной местным пентюхом
Иду по полю одинок,
Где жирный пласт поднятый лемехом
Под дождик подставляет бок.

 

Тестю

Вспомнил я, почти об эту пору
Точно так же яблони цвели,
Радовались озими простору,
Отрывалось солнце от земли.

После спячки, прибираясь в ульях,
Выползали пчёлы на леток.
Рамки, припасённые на стульях,
Обдувал беспечный ветерок.

А теперь ни мёда, ни расплода.
Распрями ослаблена семья.
Человек, который пахнет мёдом,
С каждым днём всё дальше от меня.

Вышел в сад, прошёлся огородом,
Наловил из пруда карасей.
Человек, который пахнул мёдом,
С каждым днём всё ближе и родней.

Без него, наверное, в июне
Улетит к другим последний рой;
Сладость бесполезная в петунье,
В доме вечереющем покой.

 

Грибы в холодильнике

Отождествление грибов:
Они давно в анабиозе,
Но тем любезней на морозе
Весомый сонм боровиков.

Вот этот я нашёл в траве,
И весь состав его был крепок,
Лишь вмятина на голове,–
Теперь он спит среди креветок.

А этот: маковка сосны,
Незамутнённый пояс леса,
Но срезан молодой повеса,
Себя я вижу со спины.

О, белоснежное нутро,
Нож острый входит в поперечник,
Ликует алчный человечек, 
И шляпка падает в ведро.

А ты — гудел, как пономарь.
Пестрела ликами природа,
И крохотный малыш у входа
В подсад зарделся, как фонарь.

В глушь, к тётке, только б от людей.
Последних тёплых дней блаженство,
Вы мне являли совершенство
Среди редеющих ветвей.

И вот я всех вас узнаю:
Ну, здравствуй, бодрый и лощёный;
Белёсый, луговой, червлёный,
Поврозь, вразбежку и в строю.