Юрий Покровский. Среди людей: Роман. — Нижний Новгород: изд-во «Пламя», 2014.

 

«Ты знаешь, кто такой Юрий Покровский?» — спросил меня ранним утром пятый айфон голосом знакомого московского редактора. — «Он в шорт-листе "Русского Букера"! Нижегородец! Найди мне его книгу! В Москве нет!»

Так не бывает. Ну или бывает, но только в кино. В Америке сейчас же бы заговорили о неограниченных возможностях и глобальном равенстве. Но мы не в Америке, а в России. И я не про Сэлинджера или Джека Лондона. Я про нижегородского писателя Юрия Покровского, чей роман «Среди людей» неожиданно для всех попал в финал одной из самых престижных литературных премий России.

Шорт-лист «Русского Букера—2015» представлен грандами отечественной литературы и теми, кто поступательно движется к писательским постаментам, чтобы занять на них достойное место. У каждого, пусть и в разной степени, приличный бэкграунд — публикации в ведущих литературных «толстяках» страны, книги, вышедшие в главных российских издательствах, номинации, премии. У Покровского ничего нет! Наберите в любом поисковике его ФИО и убедитесь — для миллионов читающих россиян еще вчера такого писателя не существовало. «Среди людей» — его первый роман, сразу же пробившего крышу современного литпроцесса.

Скромный, взрослый, с гвардейскими усами преподаватель института Юрий Покровский рассказывает мне удивительную судьбу своего романа. «Среди людей» был издан тиражом — 100 (сто единиц, не тысяч!!!) экземпляров. В магазинах книга не продавалась. Она туда даже не поступала, автор не ставил такой цели. В интернете роман также не выложен. «Издал для себя, дарю друзьям, остались последние тридцать штук», — протягивает Юрий Николаевич мне свой роман. — «Полгода назад проводил в областной библиотеке презентацию. В заключение директор неожиданно предложила выдвинуть роман на "Русского Букера". Стал отказываться, но она настояла. И вот, надо же, дошел до шорт-листа».

Мягкая обложка, незатейливая картинка. Роман «Среди людей» оставляет двойственное впечатление.

Сюжет книги чрезвычайно прост. Его можно смело охарактеризовать словами бытовая проза жизни. Конец 70-х. В центре повествования — Серёжа, девятиклассник. Мать, Анна Николаевна — врач в поликлинике, отец, Василий Петрович — полковник, служит в лётной части, ждет генеральскую звезду. Серёжа любит Надю, одноклассницу. Надя любит студента. Студент Надю не любит. А еще есть красавица Людмила Кодина, жена другого военного. Людмила старше Серёжи почти в два раза. Она нравится сразу и Серёже, и физруку школы Алексею. Алексей тренирует волейбольную команду. Серёжа в этой команде играет. Русская Санта Барбара. Маленький мир, все на виду, ничего не возможно утаить. Видно каждое движение, обнажены все чувства, слышно каждое слово. «Среди людей» — о самой что ни на есть банальной (и, кстати, не надо думать, что эпитет этот носит уничижительный характер) жизни жителей провинциального заурядного, заштатного,  богом не меченного городка, которого нет на карте, потому что, во-первых, военный, а значит засекреченный, а во-вторых, зачем портить карту, таких городков в России сотни, одинаковых, безликих, похожих друг на друга как две звездочки на лейтенантских погонах. Дома словно из инкубатора, два десятка улиц, Дом культуры, одна школа, один торговый центр, одно кафе. И одна жизнь на всех — грустная, тягучая, как весь роман Покровского. В пяти километрах воинская часть. Летное поле, самолеты. Для летчиков жизнь заведена словно будильник, затемно подъем, каждое действие в такт стрелке, зубная паста, бритва, завтрак. Автобус минута в минуту собирает летчиков по городку, поцелуешь если не торопясь спящего сынишку, обнимешь жену перед уходом — пробежала стрелка на будильнике лишний круг, а то и два, опоздал… тащись пешком пять километров, хлебай дорожного киселя. «Это конечно, не город… но жить здесь можно, — вздыхает Анна Николаевна, — смириться нужно…».

Вот и весь сюжет. Впрочем, мириться с такой судьбой хотят далеко не все. Где-то невдалеке, на электричке час-полтора, областной центр Энск, с тысячами жителей, светящимися витринами, кинотеатрами, магазинами, кафе. Безымянный городок для многих лишь старт карьеры, а потом в Энск, там больше перспектив.

Ждет генеральскую звезду и кресло начальника Энского летного училища Василий Петрович. Хочется вырваться из этой серости Серёже, сбежать, найти работу в областном центре, снять квартиру вместе со своим другом, уехавшим вслед за родителями в Казахстан. Физрук Алексей мечтает о карьере тренера, делает все, чтобы его заметили, пригласили, доверили сборную области. Больше всех страдает Людмила, женщина с модельной внешностью, вышедшая замуж за военного и уехавшая вслед за ним, чтобы рожать детей, варить суп и безропотно исполнять супружеский долг. Проклинает городок Надя. В Энске тот самый студент, на пять лет ее старше, а ей вот только-только шестнадцать, и она еще не знает в своей жизни мужчин, и какая разница, что она небезразлична Серёже, ей нужен другой, как позже выясняется, просто похотливый самец. Но это уже позже…

И только местный врач Спартак Александрович никуда не хочет уезжать. Он приехал в городок из этого самого Энска, одинокий, брошенный всеми, никому не нужный в огромном городе, ярком, светлом, населенном людьми… но бездушном. Вот она, парадигма жизни. Впрочем, и здесь он чужой, в шейном платке и с трубкой, со своими замашками интеллигента, огромной домашней библиотекой и воспоминаниями о европейских столицах, в которых побывал. Да еще и с диссидентскими разговорами — мол, дряхлеющая власть… В семидесятые годы таких выделяющихся из общей массы уравнивали с окружающей средой достаточно быстро.

Главная беда (проблема, радость, счастье — ненужное зачеркнуть в зависимости от литературных привычек читателя) романа Юрия Покровского в том, что он написан крайне непривычным для современного читателя языком. Человеческим языком! После десяти страниц чтения начинаешь понимать, что держишь в руках книгу автора, впервые в жизни создавшего крупное художественное произведение, сквозь страницы которого проступает к тому же еще и облик институтского преподавателя: годами накопленная манера тихо и спокойно объяснять тему лекции не всегда внимательно вслушивающимся студентам видна невооруженным глазом. Пожалуй, читатель, избалованный российской прозой двадцать первого века, сочтет это серьезнейшим недостатком: роман Покровского — непрофессиональный! Он затянут, ему не хватает динамики. Он тяжелый для чтения, вязкий, требующий усидчивости. Герои Покровского находятся в состоянии непрерывной рефлексии, и этой самой рефлексии автор на страницах книги отводит места существенно больше, чем действиям. И самое главное, рефлексия героев циклична, многие размышления повторяются. Вот о смерти без малого три страницы размышляет Спартак, у него подозрение на лейкемию. А вот еще пара страниц грусти Людмилы. Она глядит на себя в зеркало и видит, как подтачивает ее старость. А вот и Анна Николаевна в своей квартире размышляет о том же. Большая часть жизни позади, уже за сорок, а перспективы непонятны. А через несколько страниц и муж — тут начинает побаливать, там не хватает сил. И таких примеров в книге — через абзац. Возраст, дети, работа, семейные отношения. Страница за страницей накручивает Покровский на читателя думы своих героев, в один слой, затем в два, в три, повторяясь и повторяясь. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что необходимо пролистнуть пару страниц, а перелистнув, ощущаешь, что не потерял нить повествования.

«Среди людей» — грустный бытовой роман, этакий положенный на бумагу телевизионный «ситком». Название ему подходит идеально. Книга о простых людях в обыденной обстановке. Приезжайте в любой провинциальный городок, пройдитесь по его улицам, посидите на лавочке рядом с пенсионерами, прокатитесь в автобусе, и вы напишете такой роман сами. Если, конечно, умеете писать. А еще видеть и слышать. И чувствовать. «Среди людей» — провинциальный роман провинциального автора. Говорю это искренне и без желания обидеть Покровского, тем более, что живу в одном с ним городе, хожу по одним улицам, дышу тем же воздухом.

Есть рестораны высокой кухни. Увенчанные мишленовскими звездами, с вышколенным персоналом, с продуманным до мелочей интерьером, с меню, над каждым блюдом которого колдовала бригада высокоплачиваемых поваров. Поход в такое заведение — дорогой и торжественный праздник, мы гладим брюки, надеваем чистую рубашку и потом долго причмокиваем (впрочем, иногда излишне напоказ) над каждой ложкой, часто не понимая вкуса, но пропитываясь уважением к регалиям. Вот только чувствуем себя мы в таких местах не всегда комфортно. А бывает иначе — заходишь в маленькое домашнее кафе, в котором работников-то всего пять человек. Простой интерьер, в углу работает телевизор. У входа встречает хозяин. Он же официант, он же повар, он же завхоз. Заказываешь простое, недорогое блюдо... и тебя покоряют вкус и ощущение чего-то близкого и знакомого. Такой и роман «Среди людей». Он домашний, для своих, для тех, кто знает, кто любит, кто часто заходит. Чужие Покровскому не нужны, он написал книгу для друзей. В Букеровском списке книга эта как белая ворона, не по качеству своему, а по духу.

Впрочем, иногда автор отходит от выбранного стиля, пытаясь, например, расставить в книге акценты для привлечения внимания. Акценты излишне громки и порой диссонируют с общим звучанием романа. Вот, скажем, Людмила находит в своем почтовом ящике конверт с фотографией обнаженной женщины. Недавно она изменила мужу. Мало того — сама попросила любовника снять ее голой на видео. Она подозревает его в шантаже. Покровский стремится запутать читателя, но мы понимаем — конверт в почтовый ящик опустил Серёжа. Он выпросил у приятеля порнографическую открытку с изображением женщины, очень похожей на Людмилу. А вот история с синим костюмом в белую полоску. Анна Николаевна уходит от мужа. Тот стал чужим для нее, для сына. Впервые за долгие годы совместной жизни ее ударил — неудачно завершилась карьера, часть не подтвердила звание отличной, не упадет уже на плечи долгожданная генеральская звезда, повернулось спинкой такое желанное кресло начальника летного училища. Анна приходит к Спартаку, своему бывшему сокурснику, и предлагает ему жить вместе. Случай торжественный. Спартак надевает синий костюм в белую полоску  — и отказывает Анне. «Как ты жалок, Спартак», — ставит она точку в их так и не начавшихся отношениях. А через несколько страниц гуляющие возле домов мальчики видят машину, носилки и группу женщин. На носилках человек… «лишь краешек синего в белую полоску рукава и смутно белеющие скрюченные пальцы». Тот самый костюм. Подобных сцен, где литературный прием выпирает, в романе можно найти еще с десяток. Да, вот еще, кстати, автор недвусмысленно намекает, что Спартак-то нетрадиционной ориентации. Куда же в современном тексте без модной темы!

У романа нет хэппи-энда. В бытовых романах «энда» вообще не бывает... И если постараться самому себе задать вопрос: какова же главная мысль произведения, в чем суть его, чему, как говорили в моем пионерском (таком же, как у Серёжи) детстве, учит эта книга, то ответ не придет моментально. Видимо потому, что роман Покровского просто учит жить. Именно жить, а не приспосабливаться. Стремиться к чему-то, пусть незначительному, но стремиться. Учит тем самым истинам, которые нам прививали семья и школа. Вот только многие их забыли. Истины эти просты, и Покровский напоминает их — уважай своих родителей, люби своих детей, будь внимательным к окружающим, не груби, не заискивай, не совершай подлости. Относись ко всем, кто живет рядом с тобой так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе. Пожалуй, это, пусть и чрезвычайно простая, но главная мысль романа. Так сейчас не пишут, отвыкли.

В романе нет героев с большой буквы, никто не совершает подвигов, не поднимает целину, не бросается грудью на вражеский дот, не задерживает преступников. Жизнь идет своим чередом. Генерал ли ты, или лейтенант, медицинское светило или рядовой терапевт, директор школы или учитель физкультуры... для одних жизнь интересна, для других скучна, но движется она только в одном направлении. Уходят одни герои, на их место приходят другие, новые доктора, новые учителя. Новые школьники скоро полюбят новых одноклассниц. Будут супружеские измены, слезы, будут радости и разочарования. А еще будет весна. На земле проснется все после зимней спячки. И обязательно будут расти дети, главное человеческое счастье. Маленькими шажочками пробегает через всю книгу шестилетний сын Людмилы. Радуется первому снегу, строит, словно новую жизнь, ледяной дворец, не боится плохих парней, готов защищать свой дом от них, вооружившись еловой веткой. В нем будущее, в нем завтрашний день, в нем весна, капель, солнце, веснушки, щебет птиц. Он не рефлексирует. Мал еще. Или просто чист, как белый лист, который берет в свои руки Покровский, чтобы задуматься о его будущем.

Трудно загадывать, как сложится судьба книги. Станет ли она новым словом в отечественной литературе, или останется строчкой на сайте премии. В любом случае «Среди людей» займет свое место — как абсолютно нетипичный для нашего времени роман. Искренний по интонации, пронзительный по ощущениям, простой по сюжету и домашний по исполнению. Впрочем, может быть, мы просто перестали воспринимать простое и чистое… как простое и чистое…