Торчилин Владимир Петрович родился в 1946 году в Москве, окончил химический факультет МГУ. Доктор химических наук, профессор, лауреат Ленинской премии в области науки и техники, работает директором центра наномедицины в Северовосточном университете в Бостоне, США. Прозаик, автор книг: “Странные рассказы” (М., 1995), “Повезло”
(США, 1997), “Время между” (М., 2000), “Кружок друзей Автандила” (М., 2006). Последняя публикация в “ДН” — повесть “Лабух” (№ 5, 2009).

 

Прямого рейса Бостон—Москва нет. Так что сначала я летел до Вашингтона, а уж там пересаживался на рейс до Москвы. Было приятно в кои-то веки путешествовать бизнес-классом — компания, которую я время от времени консультировал, хотела, чтобы я ознакомился с работой потенциального партнера из России и высказал свои соображения, почему и уговорила меня слетать в Москву, подсластив пилюлю трехдневной отлучки и без малого суток в воздухе билетом в бизнес-класс. Хотя я, скорее всего, и так бы согласился — давно в Москве не был. Ну уж а бизнес-то классом тем более. Когда в Вашингтоне дежурная у ворот объявила посадку и пригласила пассажиров бизнес-класса проходить, я оказался одним из первых, выложил бумаги (поработать) и книгу (почитать) на свое место, забросил сумку наверх, уселся, принял заботливо поднесенный стюардессой бокал положенного шампанского, и стал ждать взлета. Салон быстро наполнялся, стюардесса сноровисто распределяла людей по местам, собирала пиджаки и куртки, раздавала шампанское и соки, пассажиры щелкали ремнями безопасности, тыкали в кнопки управления положением кресла, чтобы разобраться что там к чему — в общем, все как всегда. Постепенно расселись и угомонились. Вот-вот взлет. И тут я услышал, как пассажир с кресла точно позади моего, обратился к стюардессе. По его быстрой, четкой и очень хорошо понятной для меня английской речи я решил, что человек этот наверняка из Нью-Йорка, хотя и удивился, почему он в этом случае прямо из Нью-Йорка в Москву и не полетел — оттуда прямых рейсов тоже хватает. Но мало ли какие дела...

— Послушайте, — говорил он — ведь бизнес-класс на треть пуст. Вот как раз рядом со мной никто не сидит. Почему же мой товарищ из экономкласса не может ко мне пересесть? Не надо ему ваших напитков и еды. Пусть просто тут сядет. Понимаете, мы добрых пятнадцать лет не виделись, а вот тут в зале ожидания встретились. Нам поговорить хочется.

— К сожалению, не могу, — отвечала стюардесса. — У нас на этот счет очень строгие правила. Дело не в еде и напитках, а просто инструкция этого не разрешает, даже если свободные места есть.

— Ну а если не по инструкции, а по человечески, — настаивал голос
сзади. — Ведь вам же все равно должно быть.

— Мне безусловно все равно, — соглашалась стюардесса. — Но есть правила, которые я обязана соблюдать, если не хочу неприятностей.

Голос настаивал. Стюардесса сопротивлялась. Попутчик из ряда позади продолжал уговаривать, явно при этом раздражаясь и переходя на повышенные тона. Стюардесса попыталась разрядить ситуацию самым простым образом — переложив проблему на кого-то другого.

— Извините, — сказала она, — вы явно не хотите понимать то, что я вам уже несколько раз объясняла. Давайте я вызову старшего стюарда. Может быть, он сумееет решить вашу проблему.

Она нажала кнопку вызова на верхней панели, и в ответ на мелодичный звонок почти мгновенно позади меня зазвучал новый голос — сильный и глубокий бас.

— Какая-то проблема?

— Видишь ли, Бен, — разъяснила стюардесса, — вот этот джентльмен хотел бы, чтобы на свободное место рядом с ним пересел его товарищ из экономкласса, а я пытаюсь объяснить, что по инструкции это не положено, а нарушать инструкцию мы не имеем права.

— Мелоди совершенно права, — согласился бас. — Мы действительно этого разрешить не можем. В этом случае любой из пассажиров экономкласса вправе предъявить такое же требование, а с пятью-шестью свободными местами в бизнес-классе мы для всех его выполнить не сможем. Поэтому инструкция этого и не разрешает во избежание общего неудовольствия.

— Но я же обратился с этой просьбой первым! — настаивал пассажир. — Почему же нельзя заполнить эти кресла по принципу кто раньше попросил, тот и получил. Что вы меня за дурака держите и какими-то неведомыми инструкциями кормите.

Манера спора со стороны соседа сзади становилась какой-то совершенно не американской, и я все-таки обернулся посмотреть на участвующих в конфликте лиц, хотя это и было несколько невежливо. Сюардессу я уже видел при посадке и ничего, кроме того, что ее, оказывается, звали Мелоди, добавить к своим впечатлениям не мог. Старший стюард по имени Бен оказался массивным афроамериканцем с копной волос, как было модно во времена Анжелы Дэвис. Споривший с ними пассажир был крепким светловолосым скуластым мужчиной лет сорока (похоже все-таки из России, подумал я) в свободной черной футболке с белой надписью “Калвин Клайн” на груди, светлых брюках и несомненным золотым “Ролексом” на руке.

— Я попросил бы вас не повышать на нас голос, — решительно сказал
Бен, — и придерживаться правильного тона.

— Какого еще тона я могу с вами придерживаться, — возмутился сосед, — если вы не в состоянии решить простейшего вопроса! Неужели никто не может взять на себя минимальную ответственность. В конце концов, у меня золотая карточка много летающего на самолетах вашей компании. Дает она мне какие-то привилегии или это все очередное надувательство?!

— Привилегии вам эта карточка несомненно дает, — согласился Бен, — но вы-то их просите не для себя, а для другого пассажира. На это мы согласиться имеем право, только если этот другой пассажир ваша супруга или ребенок. Но ведь это не так.

— Возмутительно! — не согласился светловолосый. — Так вы будете терять клиентов и это справедливо.

— Хорошо, — Бен явно не хотел серьезного конфликта с обладателем золотой карточки, — я попробую поговорить с командиром корабля. Как он решит, так и будет. А то нам уже пора на вылет выруливать.

Бен подошел к двери пилотской кабины, нажал на кнопку справа, что-то произнес, отвернув лицо от салона, и был впущен внутрь. Обратно он вышел буквально через пару минут и направился к моему соседу сзади.

— Вот решение командира, — сказал он. — Просто так мы пересадить вашего товарища не можем. Однако он или вы можете заплатить прямо здесь разницу между эконом и бизнес-классом и тогда занять это место. Учитывая, что мы уже почти в воздухе, и место свободно, от вас потребуется оплата не полной разницы, а только пятидесяти процентов. Это шестьсот долларов. Если согласны, мне нужна кредитная карточка. Наличных мы не берем, а машинка для чтения кредитных карточек у нас на борту есть. Решайте немедленно. Времени у нас уже не остается.

— Черт с вами! — раздраженно бросил попутчик. — Заплачу, раз уж вы по-человечески решить такую простую проблему не можете. Вот вам карточка. Проводите платеж, а я пока своего товарища позову.

Бен решил на раздражение пассажира внимания больше не обращать и занялся карточкой.

Сосед вернулся почти мгновенно, но уже не один, а с тем самым товарищем, о котором шла речь, и стал его усаживать, адресуясь к нему чисто московским говорком (стало быть, угадал я правильно, хотя его английский был на диво хорош).

— Давай, Вовчик, садись вот тут. Никак я этих козлов нормально уговорить не мог. Задолбали своими инструкциями пиндосы поганые. Пришлось часть разницы оплатить. Ты только в голову не бери — это на мне. Так рад тебя встретить, что за это нескольких баксов не жалко. Садись, садись. Сейчас взлетим — оттянемся по полной и поговорим.

“Вот что значит дружба, — подумал я про себя. — Мало того, что все-таки перетащил дружка в бизнес-класс, так ему даже шестьсот долларов всего несколькими кажутся. Молодец парень”.

— Спасибо, Серый, — отозвался невидимый мне Вовчик. — Кореш всегда кореш. И я рад тебя видеть. Сейчас за все годы наговоримся.

Бен и Мелоди ушли, а пассажиры затихли в креслах перед взлетом. Он не заставил себя ждать, и уже минут через пятнадцать мы были на нужной высоте, и Мелоди, которая, очевидно, была закреплена за бизнес-классом, вновь появилась перед нами и начала разносить первые порции напитков. Я взял апельсиновый сок — для вина время еще будет.

— Так, — раздался знакомый голос сзади. — Чего будем, Вовчик? Пожалуй, начнем со скотча, а потом пивком лакирнем. У вас какой скотч есть (это уже стюардессе)? Ну вот нам по две порции и водички со льдом.

— Ну, за встречу! — продолжил мой сосед сзади. — Надо же как получилось славно! Чтобы все у нас в порядке было!

По-видимому, выпили по первой дозе.

— А теперь, Вовчик, давай рассказывай, где ты, что ты, как ты, и все такое прочее. А потом я отчет дам. Ну, хоть частичный.

— Да особенно и рассказывать нечего, — заскромничал Вовчик. — Мы как тогда с той торговлей развязались, ну, ты помнишь, которую в Южном Порту утеряли, так я почти сразу сюда и подался. Чин-чином — бабки перевел, потом в местную экономику вложился, потом грин-карты мы всей семьей получили, потом...

— Подожди, — вклинился Серый, — ты ведь тогда на Милке был женат и у тебя уже короед был.

— Точно. Я и сейчас на ней женат. А короед уже в колледже. Восемнадцать уже. Осели мы под Остином в Техасе. Там у меня знакомый еще по Москве был. Он и помог на первых порах. Сначала-то деньги в банк, а сам попробовал недвижимостью заняться. И вроде неплохо пошло, но потом то тайфун, то смерч, то кризис — в общем, деньги вынул, добавил из своих запасов и вложился в турфирму неплохую с американским напарником. Так и идет. С золота не ем, но жаловаться грех. Сейчас вот кое-какие контакты с одной московской фирмой наметились. Хотим вместе центральноамериканский рынок осваивать. Вот и лечу поговорить, как и что. А по жизни — дом мы неплохой построили, по Европам всю дорогу мотаемся, летом в Ницце, зимой в Альпах. Весной-осенью и в Техасе неплохо. Свободные деньги в один хедж-фонд вложил, там знакомая баба из России заправляет. Даже в эти говенные времена процентов по пятна-дцать годовых делает. Куда лучше-то? Вот так и живем, если в двух словах.
А сам-то?

— Да все похоже. Я, правда, подольше тебя в Москве задержался. Конечно, риску побольше было, но и наварить успел неслабо. А потом кожей чую — валить надо, а то самого завалят. Я, правда, не сразу сюда. Сначала все на Кайманы перевел. Виллу там купили, все дела. Потом все-таки понял — Кайманы они и есть Кайманы, деньги там держать можно, а развернуться нельзя. Съездил туда-сюда на разведку — по всему, лучше чем в Штатах, нигде не осесть. Нашел под Вашингтоном одну строительную фирму — у них идеи хорошие были, а бабла не хватало. Так что я под свой пай нехилый кусок получил. А идеи ихние действительно отработали неплохо. Приподнялись мы круто. Контакты по всему миру завели. В России тоже. Сейчас вот торговый центр под Курском строим. Точнее, планировку делаем. Миллионов на сорок проект. И таких проектов у нас — от Канады до ЮАР. Под это дело только что туда на футбольный чемпионат смотался. И дело сделал, и футбол от души посмотрел. Давай-ка, кстати, еще по одной. Потом еще попросим.

Было слышно, как они чокнулись.

— А женился я уже здесь, в Штатах. Она местная, хотя родители из Италии после войны приехали. Хорошая девка. И водку жрать научилась — я те дам! Двое детей у нас — парень и девка. Погодки. Четырнадцать и тринадцать.
В школе еще. В частной, естественно... Нормалек! А у тебя, кстати, в Москве все нужные связи есть? Знаешь ведь, как там... Если надо, могу с такими людьми сконтачить, что любую дверь будешь ногой открывать. Так, погоди минутку, давай эту девку с каталкой высвистим.

Раздался звук вызова стюардессы. Та тотчас появилась.

— Так, нам еще по два скотча и водички. А еду-то когда будут разносить.

— Еду принесем примерно через час. Вы можете пока меню посмотреть и выбрать, что хотите. А скотч сейчас принесу.

Принесла.

— Ну, еще по одной, — на этот раз говорил Вовчик. — Эх, хорошо пошла! Не, ну что про контакты, так в Москве вроде все схвачено. Сам могу с тобой поделиться. У нас в турбизнесе, конечно, проекты ценой поменьше, чем твои новостройки, но тоже бабки неплохие крутятся, а значит, и люди задействованы серьезные. Если что, то и тебе с удовльствием помогу. Баш, так сказать, на баш. Да и вообще...

— Хорошие ребята, — подумал я про себя, — а мы еще про этих новых денежных без уважения отзываемся. Смотри, как друг другу помочь готовы.

Беседа позади меня тем временем продолжалась. Друзья добавли еще по одной и перешли к обсуждению летнего отдыха.

— Слушай, — горячо убеждал Серый, — плюнь ты на свои семейные выезды. Бери бабу какую-нибудь клевую и давай на моей яхте пару недель по Карибам покантуемся. Я там места знаю — улет. А если никакой шалавы нет на примете, так я из Москвы высвищу. Там этого добра.

— Звучит! — соглашался Вовчик. — Давай, как вернемся — созвонимся. Мне надо свой календарь на лето посмотреть. Там и время скоординируем. Годится?

— Годится, — подтвердил Серый. — За такое дело надо еще пропустить.

И он снова вызвал стюардессу. Та принесла очередной заказ, который ребята позади меня утилизовали немедленно.

— Сам Бог велел продолжить! — убежденно сказал кто-то из них через минуту, и снова мелодично тренькнул сигнал вызова стюардессы.

Мелоди подошла быстро, но с очередным заказом возникли сложности.

— К сожалению, я не могу принять ваш заказ, — мягко произнесла девушка. — Наша инструкция не разрешает чрезмерного употребления алкоголя на борту, а вы уже разрешенную норму заказали. Извините.

— Ты что, выхухоль, с глузду съехала? — Вовчик заговорил почему-то по-русски. — Сказали — неси, значит, неси!

— Спокойнее, Вовчик! — притормозил друга Серый. — Они тут на этих инструкциях зациклены. Не понимают, с кем дело имеют. А связываться с ними себе дороже. Хрен с ней, пускай катится. У меня в сумке бутылка вискаря есть — я в дьюти-фри одну купил для подарка.

И на своем безукоризненном английском отпустил стюардессу:

— Ну если больше нельзя, то конечно. Спасибо. Мы обеда подождем.

Мелоди, явно довольная, что конфликта не возникло, удалилась. Сергей, тяжело ухватившись за спинку моего кресла, поднялся, покопошился в багажном отсеке над нашими головами и, достав, что хотел, победительно сказал:

— Ну как, Вовчик? Не их дерьмовому Джонни Уокеру пара, а?

Вовчик, по-видимому, достанное разглядел и оценил.

— Да, это вещь! Разливай!

Сзади забулькало. Оба выпили и сладостно задышали.

— Ну, еще по чуток и будем обед ждать.

Сзади опять забулькало и булькало долго — похоже, ребята не скупились и наполняли скотчем уже не выданные им под первые порции стеклянные рюмочки, а пластиковые стаканчики из-под воды, и лили по самый край. Мимо прошел Бен и через минуту заговорило бортовое радио.

— Уважаемые пассажиры! Говорит старший стюард этого рейса Бен Кокли. Хочу довести до вашего сведения, что употребление на борту спиртных напитков из ваших собственных запасов категорически не разрешается. Вы можете пользоваться только тем, что предлагают вам бортпроводники.

Очевидно, что откупоренная Вовчиком и Серым бутылка от бдительного внимания команды не ускользнула.

— Ну, бля! — похоже, говорил Серый. — Ни хрена у этих пиндосов по нормальному нельзя. Свое пьем — опять плохо. Козлы поганые. Не то, что
дома. Помнишь, как мы, когда в Ташкент с ребятами летели, нажрались? Игореху по трапу на руках спускали и об ступеньку долбанули. А он потом даже вспомнить не мог, где так расхерачился!

— Это когда с нами еще девки летели? Ну, эти из планового отдела, как их там... Светка вроде... А как вторую звали — забыл...

— Во-во. А вторая Ирка была. Она потом еще к Сидору на фирму перешла.

— Теперь вспомнил. Ох и отвязались мы тогда с ними в Ташкенте. Ты же вроде на Светку тогда глаз положил.

— Вроде! — возмутился Серый. — Не вроде, а я ее именно для себя и вез. А вот ты к ней клеиться начал еще в самолете.

— Да на ней же на написано было, что она для тебя!

— А чего писать, если я тебе русским языком сказал.

— Не помню уже...

— Не по-о-омнишь! — Серый явно заводился. — Как не помнишь, когда я тебя потом в гостинице чуть с балкона не выкинул, когда ты ее тискать полез.

— Тоже мне — тискать! Ну прижал разочек для общего кайфа. А ты завелся.

— А хрен ли ты, козел, слов не понимаешь! Конечно, надо было тебя тогда не с балкона кидать, а отмудохать по полной программе, чтобы знал, куда клешни совать можно!

— Ага, отмудохал один такой. Пока шутки были, я особо и не возникал, а если бы ты всерьез из-за этой шалавы полез, я б тебе такое “отмудохать” показал, что всю командировку в номере бы отлеживался.

— Показал бы, как же! Забыл, что ли, как я тебя с одного удара тогда на пикнике завалил. Ты еще возникал из-за контракта с Тулой.

— Хрен бы ты меня завалил, если бы сзади по-бздливому не ударил!
А контракт тот мудацким был с самого начала! Сколько мы на нем потеряли? То-то! А если бы вместо того, чтобы кулаками махать, ты хоть немного свою извилину напряг, которая не в заднице, заработали бы!

Разговор уже шел на повышенных и чувствовалось, что показавшаяся по началу такой трогательной дружба начинает трещать прямо на глазах. Или на ушах. Я бы, конечно, с удовольствием это прослушивание прекратил, но деваться было некуда.

— Как же, “заработали бы”! На твоих советах мы от мертвого осла уши бы заработали!

— Раззвезделся! Именно на моих советах и зарабатывали. А ты только пикники устраивал — водку жрать да с бабами кувыркаться. Бизнесмен хренов!

— Это тебе просто завидно, что Светка тебе не дала! А вот мне точно надо было тебе по полной дать, чтобы к чужим бабам не лез.

— Попробовал бы! Я б тебя хоть в номере, хоть в лесу так бы оприходовал, что Светка и не узнала бы!

— Узнала бы, не беспокойся. Просто кончать тебя мудака надо было, да не стал руки марать.

— Меня, бля? Да я...

Появилась Мелоди. Поскольку я звонка вызова стюардесса не слышал, то похоже было, что кто-то из пассажиров просто сходил к ней и пожаловался на явно конфликтный шум, достававший всех с двух кресел позади меня.

— Господа! — по возможности мягко обратилась Мелоди к разбушевавшимся друзьям. — Вы не могли бы беседовать немного потише, а то другим пассажирам хотелось бы отдохнуть.

— Да иди ты, курва! — Похоже, это был Вовчик.

— Затихни, козел! — сохранил остатки рассудительности Серый, который тут же ответил стюардессе хоть и заметно пьяным голосом, но на по-прежнему безукоризненном английском, правда, очень медленно подбирая и выговаривая слова: — Извините... нас... Вот... видите... старого... друга... встретил... и... под... это... дело... немного... отметили... Но... все... будет... в... порядке...

— Конечно, конечно. Вы просто потише беседуйте, и никаких проблем.

— Все — затихаем.

Интересно, что за время этой короткой беседы Вовчик, похоже, и правда затих, и сзади до меня даже донеслось отчетливое всхрапывание.

— Нажрался, мудильник, — неодобрительно произнес Серый.

Но, по-видимому, и его стало разбирать, поскольку больше никаких слов или комментариев не последовало, и через пару минут друзья сзади храпели уже на два голоса. Я повернулся посмотреть — черноголовый Вовчик свисал налево, светловолосый Серый — направо, и их склоненные одна к другой головы мирно покачивались в так движению самолета.

К обеду друзья не проснулись, а Мелоди благоразумно будить их не стала. После еды я и сам задремал, так что обратно к полноценной жизни мы все вернулись, когда командир корабля по громкой связи объявил, что мы входим в последнюю фазу полета и меньше чем через час должны приземлиться в Домодедово.

— Ой, бля, как же самогон этот херово на высоте действует! — прохрипел проснувшийся Вовчик.

— И не говори! — согласился Серый. — Ну ты как, похмеляться будешь? Позвать эту дуру с бутылками?

— Да ну его на хрен. Давай лучше по стаканчику тоника — горло смочить.

— Пожалуй.

Получили затребованный тоник и мгновенно высосали его громкими жадными глотками.

— Фу... Вроде полегче.

— Это точно...

Дальше заговорили уже почти нормальными голосами.

— Сушай, Вовчик, а ты где в Москве останавливаться-то будешь? Могу тебя в один очень приличный шалман пристроить. Про него мало кто знает, но место отличное. И в центре.

— Спасибо, Серый, но меня партнеры в “Балчуг” уже заселили. Там тоже неплохо, тем более что мы там и конференц-зал засняли потолковать, чтобы по офисам не мотаться.

— А, ну тогда другое дело. Только все равно надо бы пересечься на земле и по нормальному оттянуться. А то когда в Штатах еще столкнемся. Ты долго здесь кантоваться будешь?

— Да дней десять, думаю. А ты?

— И я примерно столько же. Да и стариков надо повидать. Так что я тебе в “Балчуг” звоночек-то сброшу. Раз уж так здорово встретились, надо продолжить.

— Заметано! Да, и на мою визитку возьми. Там мобила тоже есть. Можешь и на трубку звонить. Да — встреча так встреча.

— И мою визитку возьми. Я у ребят поспрошаю, где тут сейчас лучшие места. Из них и выберем. Дня через три-четыре. О'кей?

— О'кей!

Ребята затихли, собираясь перед посадкой. А я думал, как оно повернется в том ресторане, куда они соберутся. Какие еще всплывут у них воспоминания, и чем обсуждение этих воспоминаний закончится, и станут ли их останавливать официанты так же заботливо, как Мелоди в самолете.

Впрочем, настоящей дружбе никакие воспоминания не страшны...