Восходящий на гору

…И станет одиночество всё глуше,
Друзья устанут за тобой идти,
Всё реже встретишь ты родную душу
Или простой цветок на полпути.

И их не будет — горы тишиною
Охватят с е р д ц е и сожмут в горсти;
Ты на вершинах не найдёшь покоя:

Вокруг тебя ледовый вечный щит,
А вся тоска земли в груди горит.
                  (Из сборника «Далёкие отзвуки в синем вечере», 1903)

Королевна

В грозный день однажды
Кровь хлестала ливнем,
Скрылся в бездне замок с королевной…

Дева-королевна
В замке под землёю 
Ровно шесть веков сидит за прялкой.

В том янтарном замке 
Пол зелёно-медный,
Свод жемчужный и стальные балки.

Королевна крутит
Громовую прялку: 
Нити — молнии, катушка — яхонт.

С золотого трона
Смотрит вдаль угрюмо.
Чёрный пёс у ног её на страже.

Пёс поводит мордой,
Раздувает ноздри,
На земле почуяв запах крови…

Грозный день наступит,
Кровь прольётся ливнем,
И восстанет замок с королевной.

Королевна выткет
Полотно из света,
В радугу вплетая стрелы молний.

Полотном из света,
Солнечною тканью
Всех согреет, всех, кто обездолен.

                  (Из сборника «Далёкие отзвуки 
в синем вечере», 1903)

Голос и отголосок

Где любовь, что во мне жила?
Предала.

Где то, что свято и дорого мне?
Упало в цене.

Где мои сады в цветущей красе?
Голые все.

Где мои сыны из огня и стали?
Убиты и тенью стали.

Время проехало колесом по судьбе —      
Но я не изменил себе.

Под колесом всё сделалось пылью-трухою — 
Снова построю.

                  (Из сборника «Конец и начало», 1912)

Моя радость

— Где радость, покажи! — Она не близко. 
— Легко найти? — Глаза не прогляди. 
— Пойдёшь с утра, покуда солнце низко?
— В ночь, на костёр, горящий впереди.

— Путь долог? — От рассветов до рассветов.
— Что по дороге? — Пекло да стерня.
— Где встретишь ты её? — У края света.

— Узнаешь как? — Ждёт пастырь у огня,
Обняв ягнят. — Он ждет других! — Меня.

                  (Из сборника «Конец и начало», 1912)

Утешение

А если труд я не закончу свой,
И ночь меня накроет с головой?
А если те, что завершат мой труд,
Его нескоро миру отдадут?
– Ступай спокойно! Так устроен свет:
Есть лучшие, незаменимых нет. 
Мир не привязан к людям, потому
Себе ты нужен, больше — никому.

                  (Из сборника «Конец и начало», 1912)

Старая домовина

Я поднял крышку старой домовины,
Встал спёртый дух — он странен и знаком: 
Мне жизнь, истлевшую наполовину,
Из мрачных недр являет вечный дом.

Там прель моих страданий, гниль болезни,
Там грязь души, замытая с трудом,
Останки мыслей с именем «Исчезни!»,
Там и один росток надежд моих
Совсем истлел... Так много было их.

                  (Из романа в стихах «Пять эскизных 
                         тетрадей Дагды», 1920—1925)

Блудный сын

Тьма, дождь, и ветер воет за окном.
Босой, в отрепьях, еле он влачится.
Вам кажется, что это в отчий дом
Раскаявшийся блудный сын стучится?

Но гляньте, он не сломлен, и огнём
Карающим сверкает багряница
Сквозь дыры ветхого рванья на нём.

Нет, не служить вам он идёт упрямо,
А вас судить и вас изгнать из храма.

                  (Из сборника «Далёкие отзвуки 
                         в синем вечере», 1903)

 

Жизнь — не Бетховена соната

Жизнь — не Бетховена соната, нет,
Не прогремит, как гром, в горах играя,
Она мелка, ничтожна и узка.

Найдётся ль в ней трагедия такая,
Чтоб вознесла или повергла в прах?
Нет, жизнь всего лишь улица кривая,

Которая нас в сторону ведёт
Другой дорогой от великой цели,
А дальше мы плутаем в темноте.

Вдали, как миражи, мерцают еле
Наш прежний пыл, стремленье и порыв — 
Их спрячет время под слоями прели;

Тогда забудем в бестолковой гонке,
Зачем, откуда и куда несёмся,
Пока сухим листком от ветки тонкой
От жизни наконец не оторвёмся.

                  (Из сборника «Сумерки души», 1904)

Ветер родины

Вниз в тесноту, крыло в крыло вжимая,
Бросаюсь я нырять между углами,
Играть на крышах, с дымом дым сплетая,
Трепать солому, вверх её швыряя,
Ах, кабы видеть то, что за домами!

Туда хочу я, где мой род и раса
Не знают сна и отдыху не рады,
Где сонмы злых сестёр, летящих разом, — 
Обильных капель в ледяных кирасах — 
Секут и хлещут землю острым градом.

Но я от них любви не ожидаю,
Я полечу обняться крепче с братом — 
Ударом молнии, что страх рождая
И плащ светлее утра раскрывая,
Мир заливает блеском синеватым.

Хочу я дальше, дальше — к солнцу в гости,
Где вьёт гнездо орёл на скальной круче,
Где по степям белеют волчьи кости, — 
Куда бы ни было меня забросьте,
Я буду продолжать свой путь летучий!

Я убегу от принужденья, чтобы
Всё дальше, только дальше мне стремиться
Туда, где не держал, не ждал никто бы
И где, свободен от любви и злобы,
Я мог бы вихрем бесконечно виться.

Но если бы я наконец остался
С великою свободой, только с нею,
Я всё, я всё стряхнул бы и помчался,
Чтобы мой след в пустыне затерялся,
Саму бы жизнь я сбросил не жалея!

                  (Из сборника «Ворох цветов», 1911)

Крылья будней

И в буднях есть золото — 
Только отрой!

Лицо у будней закрыто
Серой фатой.

Будни только и ждут:
«Попробуй-ка нас открыть!»

Есть и у будней загадки,
Отчего не решить?

Будни, думаешь, мелочь — 
Не праздник, не именины.

Зато из будничной мелочи
Сложены величины.

Смотришь на будни, они тебе
Кажутся дрянью да пылью.

Глубже копай, ищи, 
И вырастут крылья.

                  (Из сборника «Простёртые крылья», 1920)

Двоесущее

Полузвезда иль получеловек,
Сквозь жизнь мою ты шёл, не открываясь,
И дальше всё уходишь, обращаясь
То белым ослепительным свеченьем,
То чёрным ужасающим виденьем,
По-прежнему все тайны хороня.
                  * 
Меж осенью и позднею весной
Ты радужными яркими лучами
И блещущими пёстрыми цветами
До самых слёз распахивал мне зренье,
Мне сыпал драгоценные каменья
В подол, играя ими и звеня.
                  *
Меж настоящим и минувшим бытиём,
В том, что зовётся смертью остальными,
Живой ты предо мной стоишь поныне.
Едва ли только слышишь ты — не знаю, — 
Как, словно Богородицу, пронзая,
Все семь мечей проходят сквозь меня.

                  (Из сборника «Путешествие души», 1933)

Золотая роса

Мы не начало и не окончанье,
И все несёмся с бурей бытия.
К чему тревога, суета, печали,
Когда бессильно собственное «я»,
Когда живем мы ни себе, ни людям — 
Мы только капля во вселенском море,
Луч света в звёздном мировом соборе.
Мы связаны великою войною,
Где бьются свет и тьма на пораженье,
И среди звёзд крутящейся толпою
Мы в такт звучим и как по мановенью
Из стройного космического хора
Выскакиваем, словно метеоры.
Нет нас? Есть мы? Нас кто-нибудь желает?
Ныряем вглубь, летим ли над верхами,
Кричим от боли иль поём стихами,
Нас и не слушают, и не читают!
Мы золотой росою выпадаем,
И всех нас утром солнце собирает.

                  (Из стихов, не опубликованных в сборниках)