Поэзия

Безумье легко  предпочту стиховому безмолвью.
Черней слепоты невозможность восславить светило.
И если творенье из сердца не вырвется  с кровью, 
Откуда  у песни возьмется бессмертная сила?

Пожары и войны, терзания вечной разлуки,
Чума моровая, разломы в граните упругом — 
Ничто не  сравнится с величием яростной муки 
Поэта, который сражен вдохновенным недугом.

По  городу бродит на прочих похожее тело.
Прохожие скажут: «Гляди, от поэзии пьяный».
Но кто понимает, что это — опасное дело,
Что в пламени гибнет и корчится мозг окаянный?

О, сколько мне нужно сердец, чтобы чувствовать души! 
И глаз, чтобы  каждого ясно увидело зренье.
Я множество образов должен нещадно порушить,
Чтоб, бабочки чище, взлетело одно песнопенье.

Как смерть неотвязное, слово горячкой слепило,
И тело, и душу душило цепями полона.
Не спишь, а наутро, когда постучится светило,
Ты — скорбная память о том, кого звали Паоло.

Рождается песня — и на год урезаны сроки
Земного пути. И недолго уже до предела.
И если вот это и вправду — последние строки, — 
Швырните воронам никчемное мертвое тело!

«ДН», 1999, № 3