Галина Цурикова. Тициан Табидзе: жизнь и поэзия. — СПб.: ООО «Изд-во "Росток"», 2015.

Свою книгу Галина Михайловна Цурикова (1928—2009) задумала почти пятьдесят лет назад, в период недолгой «оттепели», когда можно было называть вещи своими именами и прямо указать дату убийства поэта Тициана Табидзе: 15 декабря 1937 года. Много позже это подтвердится вошедшим в настоящее издание листом из следственного дела: «Являлся активным членом национал-фашистской организации в Грузии; проводил вредительскую работу на фонте литературы и искусства… Расстрелять».

Книга Г. М. Цуриковой была сдана в набор в октябре 1969 года. Однако из подписанной в печать (только в марте 1971 года) верстки сведения о гибели поэта исчезли. Вместо них появился эвфемизм: «ушел из жизни»… Цензуре подвергся весь текст, последняя глава исчезла.

Тогда книга вышла крошечным по тем временам тиражом в пять тысяч экземпляров, быстро став библиографической редкостью. С тех пор ни на русском, ни на грузинском языках монографий о Тициане Табидзе не появлялось.

Однако до-цензурная корректура книги сохранилась в личном архиве Г.М.Цуриковой, а после ее смерти была передана родными в Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. Именно этот полный текст (с вкраплениями позднейшей авторской редактуры) лег в основу настоящего издания.

Г.М.Цурикова была историком литературы, критиком. В 1960-е годы работала в «Библиотеке поэта». После разгрома редакции в 1968 году была уволена. Она автор монографий о творчестве Ольги Берггольц и Бориса Корнилова. В конце шестидесятых она начала работу над книгой о Тициане Табидзе.

За время работы Галина Михайловна стала (на всю жизнь) другом семьи Тициана. Тогда еще была жива Нина Александровна, вдова поэта. Ее голос, ее воспоминания, позже вошедшие в книгу «Радуга на рассвете» (Тбилиси, изд-во «Мерани», 1992), звучат со страниц книги, воскрешая истории дружб, связавших русскую и грузинскую поэзию. Константин Бальмонт, Осип Мандельштам, Паоло Яшвили, Андрей Белый, Сергей Есенин, Симон Чиковани, Илья Эренбург, Сергей Городецкий, Гогла Леонидзе, Николай Тихонов, Борис Пастернак…

Бесценным проводником в мир Тициана стала и его дочь, Нита. Надо подчеркнуть, что письма Бориса Пастернака, приведенные в книге, тогда хранились в личном архиве Нины Табидзе, и книга Цуриковой в 1971 году могла быть местом их первой публикации.

Многие страницы этой книги посвящены душевному и творческому родству Тициана Табидзе и Бориса Пастернака. Выброшенную цензурой главу «Пепел рассвета» Цурикова начинает цитатой из автобиографического очерка Пастернака «Люди и положения»: «Зачем посланы были мне эти два человека? Как назвать наши отношения? Оба стали составною частью моего личного мира. Я ни одного не предпочитал другому, так они были нераздельны, так дополняли друг друга. Судьба обоих, вместе с судьбой Цветаевой, должна была стать самым большим моим горем». «Эти два человека» — это Тициан и его друг, «близнец», как называл его Тициан, — поэт Паоло Яшвили, ему посвящены многие страницы книги.

Еще надеясь на то, что Тициан жив, Пастернак пишет Нине Табидзе в сороковых годах:

«Тициан — лицо коренное моего существования, он бог моей жизни, в греческом и мифологическом смысле. Мне кажется, я не мог бы быть таким счастливым, так любить Вас, занимать такое место во времени и ждать еще так много для себя впереди, если бы Тициан еще не предстоял мне…»

«Тициан для меня лучший образ моей собственной жизни, это мое отношение к земле и поэзии, приснившееся мне в самом счастливом сне; он для меня почти то же, что для Вас. Когда я прочел из Ваших строк, что он жив, мой долг сознаться Вам, что я не в состоянии верить этому счастью. Как раз в последние годы, и особенно военными зимами, мне показалось, и я примирился с мыслью, что я живу в большом, большом помещении, называемом миром, где его больше нет. Это совершенно видоизменило для меня действительность…» (1941)

Дружба Тициана Табидзе и Бориса Пастернака не закончились с гибелью одного из них. Это общение, продленное через смерть. Эта потребность в Тициане постоянно звучит в письмах Пастернака к Нине Табидзе: «Милый, милый, милый друг! Вы знаете, я давно не верю в возможность того, чтобы Тициан был жив. Это был слишком большой, слишком особенный и разливающий свет вокруг себя человек, чтобы можно было его скрыть, чтобы признаки его существования не просочились сквозь любые затворы. И Ваша возродившаяся вера в то, что, быть может, мы его увидим, на минуту заразила меня. Если он в живых, он непременно вернется в мою и Вашу жизнь. Это было бы немыслимое счастье: это, именно это, а не что-нибудь другое, совершенно перевернуло бы ее для меня» (1953).

И вот горькие, провидческие, в наше настоящее обращенные строки из письма 1955 года: «Друг мой Нина, что я могу еще сказать сверх того, что сказал всеми долгими годами своего горького отчуждения от всех или большинства… Нужно как-то выплакать эту боль, чтобы, если возможно, принести Вам облегчение и утишить упрек и жалобу этой тени, удовлетворить ее беззвучное напоминание, ее справедливый иск. Все это делается не в письме, все это, может быть, когда-нибудь сделается. Когда в редкие, почти несуществующие моменты я допускал, что Тициан жив и вернется, я всегда ждал, что с его возвращением начнется новая жизнь для меня, новая форма личной радости и счастья. Оказалось, в этом нам так страшно отказано. Все остается по-старому. Тем осмотрительнее внутри своей совести, тем прямее и непримиримее надо быть нам, наученным таким страшным уроком …»

…Писатели, художники, музыканты, упомянутые в этой книге, бывали в доме Тициана на Грибоедовской, 18. Сидели за овальным столом, под удивительным, сине-зелено-черным портретом работы Ладо Гудиашвили: коленопреклоненный Тициан держит на вытянутой руке блюдо с халдейскими городами. Портрет этот и сейчас можно увидеть в мемориальном Музее-квартире Тициана на Грибоедовской улице, и стол, за которым он любил работать, как прежде, стоит в столовой… Только гораздо реже, чем это было в двадцатые и тридцатые, а потом в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века, собираются за ним приезжающие в Грузию русские поэты.

Книга Г.М.Цуриковой — это книга о Грузии, с которой связаны, начиная с Пушкина и Лермонтова, самые, может быть, прекрасные страницы русской поэзии. В русской литературе существует введенное В.Н.Топоровым понятие «петербургский текст». О том, что правомочно понятие «грузинский текст русской литературы», рассказывает, в том числе, и эта книга, читая которую, хочется, как сформулировал в одном из писем Борис Пастернак, «в тоске по русской культуре — вспомнить с благодарностью Тифлис и затосковать по нем именно этой тоскою».

В качестве приложения в книгу включен большой поэтический корпус. Стихи Тициана Табидзе последний раз выходили на русском языке двадцать лет назад (Автопортрет:Избранное. — СПб., 1995). Это была книга, которую мы полностью воспроизводим в настоящем издании. Она была уникальна не только благодаря вошедшим в нее стихам Тициана, никогда ранее не переводившимся на русский язык, но и благодаря новым переводам уже известных стихотворений. Поэтому читателям представится уникальная возможность прочитать разные переводы одних и тех же стихов Тициана, приведенных в тексте Г.М.Цуриковой и в поэтическом приложении к книге.

Несколько слов необходимо сказать о книге, вышедшей в 1995 году. Удивительны и сами обстоятельства ее появления на свет.

Книга была подготовлена к печати Главной редакционной коллегией по переводу и литературным взаимосвязям при Союзе писателей Грузии в конце 1980-х годов (предыдущая книга Тициана Табидзе в русских переводах выходила в 1967 году). Планировался двухтомник: стихи и проза. Но случился апрель 1989 года. Потом война 1991-1992 годов. Здание Коллегии находилось почти в центре боевых действий. Однако машинопись первого тома, которая так и осталась лежать на редакторском столе, уцелела.

В начале девяностых машинописный вариант привез в Петербург составитель книги, поэт Илья Дадашидзе. Книга вышла в издательстве «Всемирное слово». В нее вошли переводы Б.Пастернака, Н.Тихонова, Н.Заболоцкого, Б.Лившица, С.Спасского, С.Ботвинника, П.Антокольского, Б.Ахмадулиной, Л.Озерова, В.Державина, Л.Мальцева, Ю.Даниэля, И.Дадашидзе, В.Леоновича, Ю.Ряшенцева, С.Гандлевского, А.Ахундовой, А.Кушнера, Н.Соколовской и др.

Последний творческий вечер Тициана состоялся 21 марта 1937 года в Ленинграде. Эта книга Г.М.Цуриковой вышла в Петербурге, в сто двадцатую годовщину со дня рождения Тициана Табидзе и сто двадцать пятую годовщину со дня рождения Бориса Пастернака.

…Многое переменилось и в мире, и в политических отношениях между двумя странами, Россией и Грузией. И уже как-то не получается самозабвенно повторить вслед за Беллой Ахмадулиной: «Что же, дважды будем живы — двух неимоверных стран речь и речь нерасторжимы, как Борис и Тициан»… Однако грузинская поэзия, грузинская культура не перестали быть для нас тем, чем были последние два века: необходимой частью русской литературы и русской культуры.