Перевод Л. Меликсетян

Серж Вентурини — поэт, переводчик. Родился в1955 г. в Париже. Автор нескольких книг стихов. Перевел на французский стихи армянских (Саят-Нова, Е.Чаренц и др.) и русских (А.Блок, А.Ахматова) классиков. Живет в Париже.

 

 

 

Ереван, наконец я снова тебя обрел. Пока еще не цвета меди. Зябнешь. Боишься дракона зимы. Ты, кто, однако, так стоек к горю, с грузом веков на плечах. Стрела Цицернакаберда опаляет, ее острие пронзает ночь. Ереван, я вижу пустую ракушку стадиона «Раздан», вижу твое покрытое шрамами старое лицо, твои снесенные до основания дома и улицы с новехонькими витринами — между советскими временами и игроками того казино, которое представляет нашу тусклую жизнь. Выхожу из музея Параджанова, и только малый Масис снисходит до того, чтобы показать мне свой профиль. Большой Масис укутался осенними облаками, он будто дремлет под своими вековыми покрывалами. Он возвышается на горизонте, и новый день зарождается медленно, мешкая — захлебнувшийся собственной кровью, удушенный тиран.

Скоро выпадет снег, своим белым крошевом он уже кое-где присыпал окрестные горы. Кружишь тенью по двору, а Сергей Параджанов улетел-ушел в объятия своей безграничной свободы и сновидений о полетах, своего воображения. Ереванская карусель должна крутиться дальше: чувствуются первые признаки копошения зарождающегося глухого дня. Эти неоконченные постройки многое рассказывают о непоследовательных людях, не способных оправиться от своей жажды власти, ненасытного стремления упиться собственной мощью — вовек неутолимого.

При том что многие давно решили сложить свое оружие, другие с роковой силой упорствуют в осуществлении своей мечты, продлевая ее до ночи и за ее пределами — звездой надежды. Они знают це­ну каждой пролитой капли крови и поэтому отвергают участь поверженных. В своей борьбе они наслаждаются лишь краткими пере­дышками, в самом сердце битвы — именно здесь они подкрепляют своей силой и смелостью собственное бесстрашие. Общему слабоволию слова и дела нет места в будничном потоке жизни. Если они горят, то сгорают не наполовину. Огонь питает их постоянно. И если у них сохранилось дыхание, значит, сохранилась и гордость жить и умирать, поскольку одно без другого не бывает.