Мы предложили известным писателям и драматургам поделиться своим опытом работы в кино. Дали «наводки»: почему и как был сделан первый шаг? чем работа сценариста отличается от работы прозаика и поэта (кроме гонораров)? сценарии и экранизации, новый язык, работа с замыслом и героями, самоощущение автора после выхода книги и фильма... Кто-то воспользовался ими напрямую, а кто-то предпочел рассказать собственную историю по-своему.

В обсуждении принимают участие: 

Родион БЕЛЕЦКИЙ, Марина ВИШНЕВЕЦКАЯ, Алиса ГАНИЕВА, Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ, Михаил ДУРНЕНКОВ, Анна КОЗЛОВА, Ольга ПОГОДИНА-КУЗМИНА, Алексей СЛАПОВСКИЙ, Леонид ЮЗЕФОВИЧ 

 

 

Родион Белецкий — писатель, сценарист, театральный драматург. Родился в 1970 году в Москве. Служил в армии. Окончил ВГИК. Автор двух книг прозы и многочисленных сценариев, в том числе сериалов «Монте-Кристо», «Холостяки», «Дикий», «Восьмидесятые» и многих других. Заместитель главного редактора журнала «Современная драматургия». Живет в Москве.

 

 

Сценарист, он как гладиатор (см. «Гладиатор», режиссер Ридли Скотт), должен пройти несколько кругов ада, прежде чем оказаться в римском Колизее. Где его все равно убьют. Не его, так его сценарий. 

 

Киношкола, ВГИК, высшие курсы, все одинаково. Приходишь оттуда, садишься за стол и… ничего. 

Стоп. По идее, перед глазами должен возникнуть фильм. Самый увлекательный фильм на свете. Фильм твоей мечты. А ты должен просто записать его «лесенкой». 

Длинные — ремарки, короткие — реплики. По оси, как говорится. 

Но ничего не возникает. Никакого фильма. Пялишься на приклеенную над компьютером бумажку с цитатой Артура Миллера (мужа Мэрилин Монро). 

Напрягаешься и печатаешь: «ИНТ. КВАРТИРА. КУХНЯ. ДЕНЬ». 

После паузы меняешь «ДЕНЬ» на «НОЧЬ». Так таинственнее. Ночной разговор двух врагов. Нет. Ночной разговор мужа и жены. Добавляешь действующих лиц. 

Получается: «ИНТ. КВАРТИРА. КУХНЯ. НОЧЬ (МУЖ, ЖЕНА, ЛЮБОВНИК)».

Подумав, вычеркиваешь ЛЮБОВНИКА. Не нужен он. Какой-то анекдот получается. 

Остается так: «ИНТ. КВАРТИРА. КУХНЯ. НОЧЬ (МУЖ, ЖЕНА)»

Это уже что-то. Небольшой шаг для человека и огромный шаг для всего человечества. Кто это сказал? Армстронг. Кстати, надо включить музыку. Этот Армстронг здорово поет «It’s a wonderful world». 

 

Под музыку проходит ночь. Идешь на мастерство с двумя страницами, на которых муж и жена разговаривают как несмазанные роботы и в сцене происходит неизвестно что. 

Мастер говорит, что это плохо. Сам он зачастую не может толком объяснить, почему плохо. Твердит, что не раскрыта тема. 

Ты и сам знаешь, что это плохо. Вдохновляет только одно. У однокурсников еще хуже.

(Да и что это за зверь такой, «тема»?)

 

Пробуешь работать в шоу-бизнесе. 

Приходишь, неуверенный в своих силах, в комнату, полную поджарых молодых людей из провинции, которые тычут тебе в лицо американскими книгами по теории драмы и готовы души свои бессмертные продать за проект, который понравился бы каналу. 

Или вариант. 

Приходишь, неуверенный в своих силах, в комнату, полную бывших КВНщиков, которые, тряся сединами, шутят при каждом отворении рта и полны такого презрения к жизни, что в воздухе, кажется, пахнет серой. 

Или еще вариант.

Приходишь, неуверенный в своих силах, в комнату, в которой сидит редактор фирмы-производителя. Женщина старой формации. (Они не все еще вышли на пенсию.) Твой редактор дружила с Листьевым. И Владик Листьев, по ее словам, постоянно спрашивал у нее совета. (Или это был Михалков. Короче, кто-то с усами.) Начав с шепота, женщина-редактор переходит на ровный крик. И ты, молодой сценарист, получаешь полноценный заряд негатива. 

Впрочем, заряд негатива ты получаешь во всех трех случаях. 

И самое интересное, что ты получаешь его бесплатно. 

Никто из вышеперечисленных деятелей шоу-бизнеса не предлагает тебе за работу ни копейки. 

 

Понятно, логично: ты молод, ты набираешься бесценного опыта, ты входишь в прекрасный мир теле-/ киноискусств, обретаешь нужные знакомства, которые… и т.д., и т.п. Но когда, интересно, заканчивается бесплатный период и начинается период платный? Никто не может тебе сказать. 

Похоже, это ты должен решить сам. Когда начнешь требовать деньги, тогда, возможно, тебе станут их платить. А пока… Ты пишешь сценарии. Много сценариев. Километры сценарной «лесенки». 

 

 

СЦЕНА 1. ИНТ. КВАРТИРА. КУХНЯ. НОЧЬ (ЖЕНА, МУЖ)

Муж и Жена сидят за столом. 

 

МУЖ 

И что мы будем делать?

 

ЖЕНА 

Это ты мне скажи. Ты заявил, что ты меня не любишь.

 

МУЖ 

Наши отношения зашли в тупик. Ты требуешь денег.

 

ЖЕНА 

Я устала. Ты — сценарист. Ты пишешь каждую свободную минуту, но тебе ничего не платят. 

 

МУЖ

Я учусь. 

 

ЖЕНА

Они бесплатно воруют твои идеи. Может, тебе стоит доплачивать за то, что эти сволочипользуются твоим трудом? 

 

МУЖ

Дорогая, ты сгущаешь краски…

 

Ничего она не сгущает. Все верно. Тебе надо быть жестким. 

И тебе нужно, наверное, перестать тащить на страницы свою личную жизнь. Хотя описания семейных скандалов получаются самыми живыми.

Ты сталкиваешься с бесконечными переделками. Переделку называют драфтом. Три драфта, четыре драфта, ты сам переделываешь несколько раз, чтобы сценарий стал лучше, потом переделываешь, чтобы твой сценарий стал лучше с точки зрения редактора. Потом ты правишь его по замечаниям с канала. Потом еще раз и еще раз по их же замечаниям. Переписываешь бесконечно.

В итоге твой текст превращается, образно говоря, в мужчину-трансгендера, который после восемнадцатой операции махнул на себя рукой. 

 

 

СЦЕНА 2. ИНТ. БОЛЬНИЦА. КАБИНЕТ ВРАЧА. ДЕНЬ 

(ВРАЧ, МУЖЧИНА-ТРАНСГЕНДЕР)

Врач осматривает Мужчину-трансгендера. 

 

ВРАЧ (ОТКЛАДЫВАЯ СТЕТОСКОП)

Никак не могу понять, вы мужчина или женщина? 

 

МУЖЧИНА-ТРАНСГЕНДЕР

Это с какой стороны посмотреть. 

 

ВРАЧ

Очень интересно. А почему у вас две задницы?.. 

 

При отсутствии института агентов ты учишься читать (и составлять) договоры. То, что тебе подсовывают на подпись, похоже на договор с ним, ну вы понимаете, чье имя лучше не произносить вслух. Мелким шрифтом могут вставить пункт о передаче исключительных прав на все произведения.

Ты узнаешь много об авторском праве и об авторском бесправии. Постоянно, к неудовольствию продюсеров, возвращаешь в договоры пункт о трех переделках. Только три переделки. Три! И аванс. Обязательно аванс. 

Тебя столько раз обманывают, что ты с определенного момента не садишься писать без аванса. Сорок процентов. Ну ладно, тридцать. Двадцать пять и точка! А еще поэтапная передача прав, и оговорим мое участие в продолжении, если оно будет, и т.д., и т.п.

Кажется, ты становишься неплохим юристом с узкой специализацией по авторскому праву. Еще бы научиться так же хорошо писать. 

 

И снова бесконечная «лесенка»:

 

 

СЦЕНА 3. ИНТ. АВТОМАГАЗИН. ДЕНЬ (ПРОДАВЕЦ, СЦЕНАРИСТ)

Сценарист входит в автомагазин. Ему навстречу спешит Продавец. 

 

ПРОДАВЕЦ

Добрый день. 

 

СЦЕНАРИСТ

Здравствуйте. 

 

ПРОДАВЕЦ

Рады вас видеть в нашем автосалоне. Вы очень удачно зашли. К нам как раз завезли «БМВ» новой модели. Хотите взглянуть?

 

СЦЕНАРИСТ

Да. Я хочу взглянуть. 

 

ПРОДАВЕЦ

Отлично!

 

СЦЕНАРИСТ

Но учтите, я просто посмотрю. Купить не смогу. Ведь я же сценарист…

 

На лице Продавца появляется брезгливое выражение.

 

Ты видишь свой сценарий на экране. Нет, сначала ты видишь свою фамилию, и сердце наполняется гордостью. Ты ликуешь. И тут же видишь, что режиссер и продюсер поставили себя в соавторы. Без твоего ведома. Да, они участвовали в написании. Например, вместе с высокомерными артистами меняли на площадке реплики, которые ты сочинял, как поэт сочиняет стихи. Золотым пинцетом, не дыша, подставляя буковку к буковке. 

Ну да, и качество фильма. Ты даже не говоришь о том, что твои «коллеги» испортили сценарий. Они его извратили и одновременно изнасиловали, посыпали пеплом и проехали по нему на автобусе с кинокормом. 

Мучаясь от хронических болей в спине, ты поднимаешься по карьерной лестнице. Или по лесенке, если будет угодно. О тебе узнают. Твое имя появляется на imdb. 

Штука с авансом начинает срабатывать. Появляются деньги. 

Скажем, за деньги, полученные за одну серию сериала, ты уже можешь купить себе скутер. Китайский. На итальянский скутер уйдут деньги со всех восьми серий. 

Встречаешь однокурсника. Вы говорите, как два шпиона. Никто не признается, где работает. Имя твоего продюсера из тебя можно вырвать разве что популярной во времена Василия Третьего пыткой. Ты прибедняешься. Разве что не показываешь дырявые носки. Расстаетесь вы конкурентами. 

Ты хочешь написать «полный метр». Ты страстно хочешь написать высоко-художественный «полный метр». Но тебе встречаются лишь фирмы-однодневки, фирмы-мотыльки. Эти деятели собрались, чтобы распилить бюджет. Они пугаются слова «договор». Они жалеют деньги на офис, и рабочие встречи проходят чуть ли не в строительном вагончике. О качестве истории речи быть не может. Тем более, история у них уже есть. Она — патриотичная. И это обязательно. Или она про спорт. Ну, в крайнем случае, она про дружбу между народами. Тебя зовут написать пафосный закадровый текст и сильно недоплачивают. 

Конь Пафос и его лучшие друзья. 

Продюсер телехитов, он зовет тебя, чтобы сказать: «а вот и нет». Он очень энергичен. Он готов выслушать твои идеи. Но на каждую он говорит: «а вот и нет». А после занудно, как немецкий доктор, доказывает, что твоя идея несостоятельна. А потом он, конечно, медленно, как рецепт от твоей хронической болезни, наговаривает тебе свою идею. Пустую и поверхностную. (Это, конечно, оценочное суждение. Сорри.) Он говорит, а ты слышишь, как следующие посетители негромко переговариваются в приемной. Продюсер в итоге предлагает разработать свою идею. Бесплатно. 

А вот и нет! 

Как же сценарии полнометражных фильмов? Как же они? Чтобы премьера в кинотеатре, на большом экране. И чтобы международный фестиваль (куда сценаристов почти не приглашают). Чтобы приз за лучший сценарий. Чтобы поставить на полку и говорить гостям: «А, это. Да он не золотой. Так, позолота». 

Наконец ты встречаешься с Большим Режиссером. Иначе говоря, БР. У него есть идея «на полный метр». «Я думаю, — говорит он тебе, — что Госкино поддержит». И глядя на его большой загородный дом с красными башенками, ты и сам начинаешь верить, да, поддержит. 

БР рассказывает нечто. «Такая идея», — говорит он. А после добавляет: «Нет, на самом деле все может быть по-другому». 

Вы работаете, и скоро ты убеждаешься, что на самом деле все должно быть именно так, как говорит БР. Твои идеи никому не нужны, ты — жалкий, высокооплачиваемый писарь.

Более того, БР выслушивает твою очередную идею, делает паузу и тут же говорит то же самое. (И он искренне уверен, что это он только что придумал!) Ты понимаешь, что на Эвересте люди не стесняются. В разреженном воздухе стыда нет. 

Тебе нужен успех. Нужен громкий успех, чтобы ты смог говорить я — такой-то, я написал….. И чтобы, услышав название картины, люди качали головой и говорили — да, это круто, это, правда, ты?

Но у БР меняются планы, и ты остаешься без хита. 

Переживаешь неудачу в берлоге, под присмотром жены, рисуя маленькие могилки с крестиками на своем дипломе.

 

А дальше снова многие километры лесенки. 

 

СЦЕНА 4. НАТ. КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ 

(ПЕРВЫЙ ПРОХОЖИЙ, ВТОРОЙ ПРОХОЖИЙ)

По дорожке кладбища, между могил, идут двое прохожих. 

Останавливаются у одной из могил. 

 

ПЕРВЫЙ ПРОХОЖИЙ

Какой интересный памятник. Интересно, чья это могила?

 

ВТОРОЙ ПРОХОЖИЙ

Написано, какой-то сценарист? 

 

ПЕРВЫЙ ПРОХОЖИЙ

Ты его знаешь? 

 

ВТОРОЙ ПРОХОЖИЙ

Не-а. 

Уходят.

 

Подбираешься, подползаешь под колючей проволокой, через минное поле к генеральным продюсерам каналов. Ну, если быть честным, к главным редакторам каналов. И оказываешься в раю.

Удивительно, там, на вершине, снежная белизна офисных стен и такое спокойствие, такое умиротворение. Тебя встречают счастливые, вменяемые люди. И тебе становится стыдно. 

Кажется, что ты сумасшедший, который много лет хотел попасть на прием к директору сумасшедшего дома. И вот ты стоишь пред его челом, и тебе нечего сказать. Ты бормочешь, переминаясь с ноги на ногу, и стыдишься своей смирительной рубахи.

 

А тебя спрашивают, предложив предварительно кофе, — а где моральный опыт, который пережил ваш герой? Где тема? 

 

А ты не знаешь, где тема. И сказать ничего не можешь. Ты без сил и смертельно обижен. Ты пришел наверх и растерял все идеи. Как елка, которую по этажам тащили из квартиры, — и по дороге растеряла елочка свои иголки. Ты голое бревно, и поделом тебе!

 

Что ты как сценарист извлечешь из своей долгой профессиональной жизни? Какой моральный опыт? Какая ТЕМА всей твоей жизни? 

Голая лесенка, и больше ничего. 

 

Нет, есть и что-то хорошее. Истории, которые ты придумываешь и сам веселишься за столом. И вскакиваешь, проходишь быстрым шагом по комнате, потрясая кулаками, и хвалишь себя. По делу хвалишь. 

И лесенка — это же чистая поэзия, стихи. Поэтому ты так ее любишь. Потому что ты поэт. Настоящий, тонкий, чувствующий и ранимый, в конце концов! 

Сволочи, я — ранимый, говоришь ты, беззвучно шевеля губами.

Но здесь, в этом тексте, не об этом речь. Здесь ты жалуешься и клянешь судьбу, сводишь счеты. 

 

 

СЦЕНА 5. НАТ. ВОЕННЫЙ ПОЛИГОН. ДЕНЬ (СЦЕНАРИСТ, ГЕНЕРАЛ, ПРОДЮСЕРЫ, РЕЖИССЕРЫ, РЕДАКТОРЫ, АРТИСТЫ)

Возле расстрельной стены с завязанными глазами стоят режиссеры, продюсеры, редакторы, артисты. Сценарист — напротив возле станкового пулемета. К Сценаристу подходит Генерал и отдает честь. 

 

ГЕНЕРАЛ

Здравия желаю. Расстрел откладывается?

 

СЦЕНАРИСТ

Почему вы так решили? 

 

ГЕНЕРАЛ

Ну, все готово. А вы стоите, никак не начнете. 

 

СЦЕНАРИСТ

Я думаю. 

 

Генерал переминается с ноги на ногу. 

 

ГЕНЕРАЛ

О чем, если не секрет? 

 

СЦЕНАРИСТ 

Они не понимают! (ПОКАЗЫВАЯ НА ПРИГОВОРЕННЫХ) Они даже не хотят понять, что я тоже человек! Что у меня есть какие-то чувства, что я тоже переживаю за эти гребаные проекты! (НА ЕГО ГЛАЗАХ ПОЯВЛЯЮТСЯ СЛЕЗЫ.) Что я тоже хочу сделать как лучше! Но они сами ставят меня в такие условия, что я толком не могу ничего написать! Они торопят, не уважают мою работу, не считают меня творческим человеком, они грабят, обманывают, не любят меня! (САДИТСЯ, ОБХВАТИВ ГОЛОВУ РУКАМИ.) Меня никто не любит!

 

Пауза. Сценарист тихо плачет, некрасиво всхлипывая. Генерал прочищает горло. 

 

ГЕНЕРАЛ

Так я не понял. Вы будете нажимать на курок?

 

Конец фильма