* * *
Зачем-то мир на части света
Разбит. О, странная планета!
Зачем на части свет рубить?
Его же надо весь любить,
Весь белый свет, за то, что светит,
И он взаимностью ответит.

 

* * *
Земное население ранимо —
Не хочет знать, что всё непоправимо,
Безрадостно, бесцельно, безнадёжно.
Давайте перестанем, если можно,
Упоминать всё это в нашей речи.
Давайте будем говорить при встрече
О чём-нибудь надёжном и весёлом,
Чтобы не страшно было новосёлам
На шарике земном располагаться.
Они ещё успеют испугаться.

 

* * *
А знаете, кто входит в двери без стука?
Тоска неизбывная, горечь и мука.
А знаете, кто осторожно стучит,
Войти не решаясь, под дверью торчит,
То чуть приближаясь, то робко маяча?
Да, вы угадали: везенье, удача,
Успех, что войти не решается в дом,
Поскольку он сам себе верит с трудом.

 

* * *
Да всем чего-то не хватает.
То снег зачем-то быстро тает,
То утро поздно настаёт,
То тёплых дней недостаёт.
Всегда чего-то недостаток.
Но, проживая дней остаток,
Вдруг вижу — недостатка нет
Ни в чём. Лишь не хватает лет
На то, чтоб перестать сердиться
На жизнь и ею насладиться.

 

* * *
Влюбиться и ходить за счастьем по пятам,
В полёт ночей и дней без памяти влюбиться.
Иного ничего от жизни не добиться.
Всё остальное блажь — ищи хоть здесь, хоть там.
Ты только для того сюда и занесён
И втянут, чтоб ходить, как посуху, по водам.
И если сей роман чреват плохим исходом,
То даже и тогда, ты навсегда спасён.

 

* * *
Дни и ночи мои — чёрно-белые ноты,
Вы — тенёта мои, западня и тенёта.
Я попалась в силки, но в силках я не бьюсь,
Потому что порвать их безумно боюсь
И услышать боюсь от расстроенных клавиш
Чёрно-белых моих: мол, беды не поправишь.

 

* * *
Наверное, я в списке белом
У небожителей. Ведь в целом
Я экземпляр-то неплохой,
К чужим страданьям не глухой,
И занята приличным делом:
Я дни не просто так влачу,
Я слово так и сяк верчу,
Ища к нему подход, отмычку.
Поставьте в белом списке птичку,
Пометив, что я жить хочу,
Покуда признают слова
Мои особые права
На их загадочную душу,
Чей мир напрасно не нарушу.

 

* * *
А я люблю гонимые слова,
Немодные сегодня сантименты
Про всякие счастливые моменты
Той жизни, что банальна и нова,
Из коей душу так спешат изъять,
Как некогда изъяли букву ять.

 

* * *
                                                            Джону и Шиле

Небо стоит того, чтобы снова проснуться,
Утро стоит того, чтоб в него окунуться,
Воздух стоит того, чтоб дышать глубоко.
Вишня белая-белая, как молоко,
И зарянка на ней меня ждут с нетерпеньем,
Чтоб заняться со мной трепетаньем и пеньем.

 

* * *
Вот ветер любит облако ваять,
А я люблю под облаком стоять
И в высь глядеть, задравши подбородок...
Всё сочинил весёлый самородок,
Который вряд ли отдавал отчет
Себе и в том, куда всё потечет,
И в том — зачем, какой во имя цели,
И в том, как жить душе в болящем теле
И как потом ей расставаться с ним,
И чем ей жить — мечтами? Днём одним?

 
* * *
А в России живя, мы загнуться рискуем,
Вне пределов её по России тоскуем —
По безумной, опасной, несчастной, родной,
По России, что быть неспособна иной —
Дружелюбной, весёлой, счастливой, терпимой,
Жизнью нежно обласканной, с ней совместимой.