* * *
этот город в развязках дорог
словно узел на память
но какой в этой памяти прок
если может поранить

желто-красный ложится внахлест
на прудах патриарших
мир как был беспощаден и прост
это мы стали старше

помолчим даже воры не врут
если взяты с поличным
поменяем привычный маршрут
на еще непривычный

дни сквозь ветви текут наугад
нитка ливня прядется
клеил Мебиус жизнь невпопад
ничего не вернется

 
 

             * * *
Распоротой от горла до брюшины,
провяленной висит на проводах —
Москва — к зиме уже меняет шины
заклеивает окна в детсадах.

Кладет асфальт — зализывает раны,
флудит, гудит, толпится у витрин…
А если на день отменились планы,
идет за пивом в ближний магазин.

Ты шел ко мне сквозь задымленный город,
предчувствуя движение стиха.
Расстегнутый. А мне казалось — вспорот
и твой живот, и видно потроха.

Пешком иди без отдыха, без смысла.
Дорог вечерних — заворот кишок.
Глотаешь воровато воздух кислый,
и улица уходит из-под ног.

 
 
 

             * * *
Ты спешишь на поезд, а тот никуда не спешит,
он едет размеренно, приходит по расписанию.
Это ты, затравленный жизнью, как Вечный жид,
с городами знакомишься в два касания.

На вокзале суетно. Грузчики. Белый пар.
Проводник вытирает поручень рукавицей.
Челноки уже тащат в баулах проклятый товар.
Всюду мелькают, гудят незнакомые лица.

Вот перрон, а вот башня, на ней часы.
Переводишь время — стрелочник поневоле.
Встречающим зябко — прячут в шарфах носы.
И сверкает снег, как стекло на сколе.

Покупаешь в киоске карту, берешь такси.
А не хочешь — скользишь сквозь январскую стужу.
Но сколько ни путешествуй, сколько ни колеси…
Не пригодишься там. Но и здесь ты уже не нужен.

Жизнь тебя любит — если мучит и бьет под дых.
Быть добычей карманников и гостиничных проституток —
меньшее, в сущности, зло из возможных иных
в поисках времени, выпавшего из суток.

 

             * * *
поздней осени кислая ржа
и кефирное рыхлое небо
время сыплется не спеша
отсыревшими крошками хлеба

их смахнут с лобового стекла
равнодушно две ловкие щетки
как земля безысходно мала
как дороги земные коротки

то ли красного солнца ожог
то ли свет запрещает движенье
на рассвете шагнув за порог
будет будет тебе продолженье

и пока открывается даль
и дорога сквозь морок и морось
выжимая тугую педаль
нахожу свою скорость

 
 

             * * *
перевалочный пункт перевязочный стол
сортировочная Москва
ночь катает по нёбу сырой валидол
первый зазимок под Покрова

это время бинтует от бунта устав
и ложится на землю впритык
тянут спайки и тянет дитя за рукав
полуночник в анамнезе СДВиГ

провожающий выйди встречающий жди
и полжизни длиной в перегон
перестук перекат перечто впереди
остановка холодный вагон

если память отжать остаются жмыхи
эту кашу колеса жуют
отнимаешь любовь прорастают стихи
там и тут — там и тут — там и тут

 
 

             * * *
горизонт натянутый до предела
синева изменчива и пустотела
обступает со всех сторон
как стая ворон

темнота доски и тоска по мелу
это небо сузилось одеревенело
лес растет беспорядочно так и сяк
как стая собак

если Бог себе собирает стаю
почему не лаю тогда не летаю?
в мартовских оттепелях зима
иду по себе сама