1

наводнение а сердце не может плавать
песок а оно не умеет на велосипеде
ну давай сердце-лава рули влево-вправо
не вступай в прямые беседы

все сначала
          подгнивающие колоды
слов ни поднять ни понять диафрагма батут
прыгает сердце оно не лодырь
падает сердце в колодец
оно там и тут

понимаю экспрессионистов
          виртуальные нежности производят
грозы междугородние
          чуть прибивает пыль
здесь — у тебя встают и обрушиваются жестяные заводы
на глазах возбужденной толпы

жарко поджарое сердце бежит впереди меня как собака
натягивая поводок
по облакам забрызганным
          некогда лакать и плакать
облаков транспортный поток

вот и автобус сжимается сердце
          прячась в карман нагрудный
“огнеопасно” надписи
          это сквозняк или крушения дрожь
сердце превращается в гонщика
          разбивается не боясь но
сообщения не проходят
                    дождь

в воздухе в сетке памяти бьется тяжелый вымысел
сердце в воде ты под водой
          космос сплошной водоем
впадинка на запястье пульсирует
          тело вынеси
как прием
          есть прием

 

               5

я только и могу
что идти по волнистому воздуху по проводам
выцветшим городам
и просить уважительно посторониться
усталых птиц
я только и могу
что смотреть как быстро
впитывается вода
в песок а время в лица

о как целуются пересохшими хоботками
капустницы над цветками

я только и могу
что падать в траву
сталкиваясь с запоздалыми июньскими жуками
скатываться в овраги
я не реву
рвать и комкать тело из бумаги

лес малинный
ты дразнишь разницей всякого естества
и человечьего текста
бузины бы синичьей наесться
лягу ничком
лес твой тест на
просветы проходит одна листва

о как целуются пересохшими хоботками
капустницы над цветками

с земляникой сникаю
с зябликом зябну
в мох зарываюсь как рыжик
говорю о любви
перед сонмами мошек и муравьев
поднимаюсь лечу вот и плоские крыши
небо неба наполнено до краев

по неровному воздуху как парашют
одуванный
о западный ветер давай ну
я тебя прошу
изменяется
так расстояние меж городами
не одолеешь годами

ничего не поделаешь
лета таблетки глотать
пилюли июля
небо сомкнулось
с бабочек сыплет пыльца
только б успеть закрепиться на сизом крыле
голубя
грохот
бегу и скребу по земле
лист я
хочу чтоб меня развернули
ливень
прочли до конца

о как целуются влажными хоботками
капустницы над цветками
тяжелыми точно из мокрой ткани

 

               6

вот и конец
месяца смерть обещаньям
лак обечайкам
сердце-птенец
чуть оперен
жизни пока
необучаем

вот и финал
лета в его сердцевине
боснии-герцеговине
вот и казанский вокзал
страшно сказал
вечности нету в помине

сгнившие доски
ракиты и скрип
скрипки уключин
вот отголоски
оркестра вдали
клич невезучей трубы
концерт неуклюжий

вот и тоска мегаполиса
жуть
так муравейна
так откровенна
выносить по лесу б
нежности шум
ветер ввести внутривенно

вот и неверия шок
жалкий расчет
как каталог
без персоналий
нет поупрямься еще
буйствуй еще
пассионарий
смерть обещаньям
отпор
фразам расхожим похожим
друг на друга
даешь с этих пор
власть тонкокожим

власть кистеперым
что прибивает к теплу
тела приливом
мимо того кто рассудочно груб
власть тем кто нежен и глуп
нетерпеливым

детям фонтаны секреты
влюбленным мосты телеграфы
качели
этим декретом
волю жирафам
солдатам
весну ботичелли

смерть обещаньям
сомненьям словам “точно”
обвалам височным
необычайно
летящему лету в тебе и во мне
пропуск бессрочный

 

               12

дерево погибает
в дереве зреет раскол
засыхает ствол
боковая ветка становится главной
переход этот смелый и плавный
звук гобоя
орешник зацвел

о рябинный глубинный обиженный бог
выгляни между строк
на краю удивленья ночного
на краю удивленья ночного

светом облитый с лихвою
в городе зреет сентябрь
в летней маске шутя
растянутые дни растяп
он смешивает с листвою

о рябинный глубинный обиженный бог
выгляни между строк
на краю удивленья ночного
на краю удивленья ночного

я споткнулась качнулись слова
дикорастущие их собака
обнюхала расцеловать
хотелось лицо ее и заплакать
тебе по течению вниз
отправить орехов и низку ягод
веселой возни
синицам летягам твоим хватит на год

о рябинный глубинный обиженный бог
выгляни между строк
на свету озаренья дневного
на свету озаренья дневного

 

               16

падающий на меня
тяжелый день
в фортку боли голову продел
фурами гремя стеклами звеня
падает он на меня

это я тягучей ниткой шью
рыбам сна сквозную чешую
падают срываются с дерев
тучей птичьи тени на меня
ножницы для разрезанья дня
чик-чирик для измельченья дня
на мою иглу не обменять

падай день падение твое
до дождей последнее шитье
частный смысл как чаща поредел
эти рыбы видимо предел
падай день

 

               17

безумие привкус железа во рту
удерживай боже меня на свету
о бог грозовой мой читай между строк
сквозь тающую наготу

обыскивай лепет но ты не найдешь
под ужасом трепетом логики ложь
все зримо зверино рычит и кричит
живое шерстистое сплошь

глазастые вещи в засаде слова
все требует пищи и хочет порвать
меня на куски не покормишь с руки
как кружится голова

о древний молчащий мой молничий бог
здесь неба порог клокотанья исток
я больше не выдержу я перейду
за мыслимую черту

черти предначертывай сбудется бус
рябинное горькое пламя и пусть
я выйду из тела нет я не боюсь
в светящуюся наготу