Грант Алексанян — родился в 1961 г., автор десяти поэтических сборников, лауреат премии им. Д.Варужана СП Армении. Его стихи переведены на 7 европейских и азиатских языков. Две книги изданы в Бейруте и Тегеране. Главный редактор журнала “Гехарм”.
* * *
На цыпочках
ночь приближается
с глубоко вонзенными в спину ножами —
Как осторожна умирающая ночь,
сколько совести сияет в ее темной сердцевине!
Ночь моя, угасающая,
ни одного ножа я не выну из твоей спины,
а лишь закрою твои темные веки,
когда бездыханно раскинешься
на любовно ухоженном мною пространстве.
* * *
По небу бежит младенец-звонарь.
В стеклянных домах
причащаются и пророки.
Фиалковый куст
пьет пенистое море памяти.
Тот, кто вглядывается в звезду,
хоронит в туннелях солнце.
Роскошные противоречия
любовно надевают наряд восторга,
поскольку...
По небу бежит младенец-звонарь.
Круглая площадь суеты
Ярмарка образов
на круглой площади суеты.
Благородные часы спокойно вгрызаются
в костлявое горло тысячелетия...
Перьями голубя
пантера украшает свое бессильное сердце...
В бумажных замках
певцы добывают
последнюю теплоту слов-атомов...
Полдень кропит свое обожженное тело
благовонными разлуками...
Чертополох очарован
волнением розы...
Отчаявшийся ветер
бросается с многоэтажной тишины
и стирает-уносит
все образы ярмарки.
Расширяется
круглая площадь суеты.
Любовь тигра
Тигр бежит за тобой —
со вкусом украшенный,
бормоча песенку,
пучок новостей о тебе — в лапе,
в сердце — старые сомнения,
твой паспорт, свисающий с морды...
Звезда я, — ты шепчешь,
Я слово, — ты шепчешь,
Я дар, я дар словозвездный.
Бегуны суеты —
пьяницы-дезертиры,
У них, лишенных возможности схватить пламя,
есть невоспетое небо,
есть необласканное имя,
ни один снайпер их не замечает.
Ночующие в твоем поле беспокойно ноют,
обернись на мгновение,
о любовь Тигра!
Моя пиктограмма — тысячелетие спустя
Для возвещения благовещенья
Ангел не кружит вкруг Той головы,
всевидящие глубоко прячут
свои отчеты о ее аромате,
порой выступает смелый луч
навстречу обрушивающемуся удару —
и внутри нее — сколько земных шаров терзается,
сколько отвергнутых поколений
пишет свою историю любви...
Не голова, а круглые хоры,
где ждал человек
себя и откровения.