ИНТЕЛРОС > №4, 2019 > ДЕБЮТ Полина ПОРОЛЬ
|
Родилась в 1994 году в г. Оренбурге. Окончила лицей №3, детские музыкальную и художественную школы. Стихи пишет с 10 лет. Лауреат премии литературно-художественного и общественно-политического альманаха «Гостиный двор» для молодых поэтов «Чаша бытия» (2013). Участница Международных совещаний молодых писателей (Каменск-Уральский, 2013, 2015). Публиковалась в газете «Вечерний Оренбург», альманахах «Гостиный двор» (Оренбург), «Отчий дом» (Новокуйбышевск), «Новый Енисейский литератор» (Красноярск), коллективных сборниках «Здравствуй! Это – я!», «Небо детства» (Оренбург), «Не меркнет золото Победы» (Коломна), журналах «Путеводная звезда» (Москва), «Свежий взгляд» (Санкт-Петербург), «Приокские зори» (Тула), «Пражский Парнас» (Прага), «Чешская звезда» (Карловы Вары), антологии «,,И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово!..’’ Классики и современники о русском языке» (Москва, 2013). Автор книг стихотворений «Бессонница апреля» (Оренбург, 2014), «По Окаванго» (Оренбург, 2018). Стихи Полины Пороль – это и пронзительное в своём выражении взыскание жизни, и тихий исповедальный разговор автора с самим собой, в котором есть сочувственный поиск гармонического равновесия для человека, Родины, и, не побоюсь этого слова, всего мироздания. Поэт остро ощущает и непостижимую тайну этой мирозданческой картины, и дарованную человеческой душе причастность этой тайне, выраженную через потрясающий образ странствующей тени. О. Г.
* * *
Принеси мне из леса оливу, Разожжём поутру наш камин, Заворчит он тепло и сонливо, Мы коланду споём перед ним:
«Рождество я пою всему дому, Твёрдо камни его пусть стоят, Пусть лампада горит пред иконой, Пусть хозяин всегда будет рад…».
Молчаливою девой Эллада Смотрит в небо проста и свята, И с ночной Вифлеемской прохладой Загорается тихо звезда.
Греческий гекзаметр
Ветер осенний качает вершины деревьев у дома. Птицы кружатся как в детстве, пронзительный крик их страшнее. Ласточкой белой лечу в твои тёплые страны, любимый, Снова и снова зову тебя к ясному тихому солнцу. Только услышишь ли крик мой, неведомый голос узнаешь? Чтобы не ранить мне крылья, не биться об острые камни, Те, что когда-то живыми сердцами людей назывались. Я долечу и без чувств стану падать на землю чужую, Ты удивишься и примешь в ладони усталую птицу. Вот мы теперь и увиделись, друг мой, и встретились даже. Только скажи мне скорее: конец это или начало?
* * *
Над нашей Родиной кружатся птицы В час сумерек прошедшего дождя. И я смогу ещё раз возвратиться, Ещё раз оглянуться уходя.
Закат расстелится, раскинется, растает. Смешается с кружащейся листвой. И каждый человек на миг узнает, Что выше счастья на земле покой.
Не говори мне ничего. Кружатся птицы. В вечернем небе тают облака. Но я смогу ещё раз возвратиться Домой. Через дожди, через века.
* * *
О Успении, о славе в литии Я слова священные твои От вечерни в предрассветный час Затеплю кадильницей сейчас.
И растает дымкою смолой: «Боже, со святыми упокой». Упокой Стефанов и Галин, Евдокий, Софий и Ангелин,
Александру, Юлию, Петра, Деда Ваню с нашего двора, Пелагий… их было целых пять, Сквозь столетья я гляжу опять.
И туманит дымкою смолой Голос чей-то, голос неземной. Словно тени, ждут своих черёд. Кто же имена их назовёт?
Кто же назовёт те имена, Что не сохранила старина, Что исчезли с предрассветной мглой, Словно этот голос неземной. Только знаю, там, вдали небес Расцветёт восьмиконечный крест. И тогда они придут опять, Чтобы имена свои сказать.
Будут лица их светлее дня, Чище благодатного огня. И узнаю я Стефанов и Галин, Евдокий, Софий и Ангелин,
Александру, Юлию, Петра, Деда Ваню с нашего двора… И ещё других, чьи имена Не хранила прежде старина.
* * *
Бабушка трепала по щеке: «Внýча, жаворóнки прилетели. Просыпайся, стынет лёд в реке, За ночь заморозились капели».
В жаркой кухне тихо и светло. Дремлет кот, упрятав нос под лапу. Вихрями в морозное стекло Снег стучится колкий и мохнатый.
Ледяные звёзды высоко, Звонница от инея искрится. Колокол и гулко, и легко Плачет снова в небе севастийском.
Мишка
Тебя назвали плюшевым медведем, И подарили мне на Рождество. Не знаю я, что думают соседи, Быть может, детство вновь ко мне пришло.
Мохнатые, нахмуренные брови, Внимательный и очень добрый взгляд, Ты слушателем станешь поневоле, И сказки о тебе заговорят.
И ничего, что сделан ты из плюша, Не удивлюсь, заговоришь со мною вдруг. Ты можешь понимать меня и слушать, Ты стал дороже всех моих подруг.
Пусть сердце у тебя не человека, Быть может, это к лучшему теперь. Для нашего несказочного века Нам сказка снова отворяет дверь.
* * *
Тихо дремлет золотом червонным Древний, торжествующий алтарь. Кротко смотрит на меня с иконы Дивный архипастырь Николай.
Снегом заметённые ступени, Чутко задрожат колокола, И начнётся ангельское пенье, Голосится звонами земля.
Высятся кресты над всей Вселенной, Устремляясь ввысь, в ночную даль. Вот он месяц тайны сокровенной Тонколикий, царственный январь.
* * *
Стало тихо в городе осеннем, Серебрится паутины нить. Несколько часов до воскресенья, Снова птицы начали кружить.
В детстве говорила я серьёзно: «Как в калейдоскопе, мама, небо!» Сколько лет, ликующих и слёзных… Был ли тот октябрь или не был? И однажды, глядя в небо синее, Ты по-русски засмеёшься тоже: «Стала и моей твоя Россия, Посмотри: на что это похоже?».
* * *
Огнём неопалимой чаши Слова В последнее мгновенье напои… «Кто на земле не обретает крова, Со мною ныне будете в раи».
И снова я иду к Тебе навстречу С двенадцатиевангельской свечой, Через века, туда, где время – Вечность, Сквозь дождь и ветер, и палящий зной.
Легенда Китая
Ради всего живого на Земле Хоу-и уничтожил 9 солнц… Сказание о Чан Э, оказавшейся на Луне
Может быть, это только мой сон, Или грёзы от яшмовой флейты. Но со всех обступили сторон Десять солнц, иссушившие ветры.
На земле не осталось воды, И деревья поникли от жажды. На песке оставляя следы, Жизнь уходит, явившись однажды.
Погуби эти девять светил, Мы не требуем большего света. Я душистый осмáнтус растил, Он погибнет без влаги и ветра.
Пожелтели страницы легенд, Старый лáоши прячется где-то. Древним Солнцем был мир наш согрет, Память предков веками воспета.
* * * Посвящаю А.А. Маслову, автору книги «Китай: Колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала»
Колокольца в пыли, одинокая флейта, И дорога над пропастью с вихрем немым. Моя тень там осталась и странствует где-то, Превращаясь в сиянье и ветреный дым.
Старый город уснул, навсегда, без рассвета. Старый город уснул, продолжая свой путь. Только тихие, звонкие в сердце ответы, И желание Солнце однажды вернуть.
Но не слышат высокие дикие скалы, В их обителях свой бесконечный обряд. Веселятся друзья в окнах чудной Коалы[1] И столов украшают пирующий ряд.
* * *
Там берег мой, там берег одинокий, И ржание коней, и суховей, И золото неубранных полей, И близкое, что кажется далёким.
Стучат колёса отголоском прежним, И сладко видеть узкое окно. То самое, что в жаркий день затворено Старинной ставней белоснежной.
В прозрачной сини разгорелся свет, И полыхи листвы ясней и чаще. Как будто только здесь ты настоящий, И ничего на свете больше нет.
* * *
Я никогда так не ждала весны, Как в тот февраль бессонный и безликий. По дому горько пахло базиликом, Ночами снились мне чужие сны.
И с каждым днём всё уже и страшней Пространство комнаты сжималось до предела. Смерть на меня во все глаза глядела, Но слишком неуютно было ей.
Лампады свет палил её дыханье, И мамин голос не давал пройти. Мной были поняты все жизни, все пути, Всё на земле возможное страданье.
Все, кто искали, не нашли вины В событиях, друзьях, знакомых датах. Но время повернулось вспять… Когда-то В морозных окнах я ждала весны.
Сима Васильева. «Зимнее солнце». Смешанная техника на дереве, 35 х 22 см. Вернуться назад |