Валентин НЕРВИН
Родился в 1955 году. Член Союза российских писателей, автор 14 книг стихотворений. Лауреат литературных премий им. Н. Лескова и «Кольцовский край» (Россия), им. В. Сосюры (Украина). Удостоен специальной премии Союза российских писателей «За сохранение традиций русской поэзии» (в рамках Международной Волошинской премии) и Международной Лермонтовской премии. Стихи переводились на английский, немецкий, румынский, украинский языки. Живёт в Воронеже.
Пожалуй, стихи Валентина Нервина можно уподобить этаким когнитивным качелям. В его лирике есть пристальное проницательное погружение в суть человеческую, в малости и подробности, скажем так, внутреннего пейзажа, наблюдение за которым способствует и зоркости взгляда, обращенного на внешний пейзаж. И, вместе с тем, в негромких, но проникновенных строчках этого автора присутствует приподнятость над обыденным рутинным порядком вещей в ойкумене. Словно бы автор пытается взглянуть на всё из небесной обсерватории. И, кажется, у него это получается.
О. Г.
У ПРИЧАЛА
* * * Жизнь устаканилась и понемногу определилось её существо: я направляю послания Богу и получаю ответы его. Если идти по течению Леты, то получается, как ни крути, что доставляются эти ответы через людей незнакомых почти. Вон, рыбачок у причала шаманит, я подойду, за спиной постою; он обернётся и запросто глянет с облака в самую душу мою.
* * * Жизнь повсюду хороша, только нравы одичали, оттого моя душа – территория печали. Я не ангел, не герой – человек обыкновенный, но случается порой притяжение Вселенной. Вероятно потому и горит звезда молчанья, уводя по одному от земного одичанья.
ОБЛАКА Человеческим законам неподвластные пока, над Кожевенным кордоном вечереют облака. Собираясь у излуки, вечереют надо мной – выше боли и разлуки, выше радости земной. Если к облаку подняться по закатному лучу, то такие песни снятся – просыпаться не хочу. То ли эхом, то ли стоном отзывается строка: над Кожевенным кордоном вечереют облака.
* * * На белом коне, со звездою во лбу и, море ему по колено – Архангел достал из футляра трубу: – Маэстро, давайте Шопена!.. Земная музыка по Розе ветров летит между адом и раем, а мы, накануне больших катастроф, по-прежнему в бисер играем.
* * * Сидит человек у реки и слушает голос воды, и мысли его далеки от века на круге беды. А век человека влечёт по той траектории, где река никуда не течёт, и только круги по воде.
* * * На фоне заката, на лоне природы мы жили, казалось, у края земли, когда по фарватеру шли пароходы и сонные воды, как время, текли. Судьба нагадала навеки проститься и мы выпадали из времени, где над нами летали красивые птицы и тени сновали по лёгкой воде. Чем дальше по жизни, тем сумерки ближе – махни на прощанье рукой вдалеке. Во сне запоздалом однажды увижу огни парохода на тихой реке.
НОЧНАЯ ПТИЦА Всю недолгую ночь напролёт между Южным и Северным полюсом перелётная птица поёт о любви человеческим голосом. И звезда от любви до земли долетает ночными зигзагами, и плывут по морям корабли под красивыми гордыми флагами. …Эта жизнь утечёт, как вода, но поёт и поёт непонятная птица, женщина или звезда – перелётная, послезакатная…
РУСАЛКА Волну живую рассекая, от всех печалей и забот уходит женщина морская во глубину азовских вод. И там, не отходя от кассы, безотносительно обид, любви и нежности запасы морская женщина хранит. На полнолуние, всего лишь, вскипает горькая вода и что-то из её сокровищ перепадает нам тогда.
НЕДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ Волна нахлынула, потом отхлынула – остались камешки на берегу, любовь недолгая была, да сгинула, но позабыть о ней я не могу. Гуляет по небу шальная молния и отражается в речной воде, ушла вдоль берега любовь недолгая и не встречается уже нигде. Моя недолгая любовь не сбудется – она развеется, как на ветру, но отражение в реке заблудится и не забудется, когда умру.
* * * У возраста странная мера: по памяти время храня, я, может быть, старше Гомера, но Лермонтов старше меня. Наверное, скоро наука откроет великий закон и дед, опекающий внука, узнает, что внук – это он. И, всё повторяя сначала, выходишь из мрака на свет, а женщина ждёт у причала, наверное, тысячу лет. Законы любви и природы всегда утверждают одно: какие бы не были годы, любимым стареть не дано.
* * * Пока стрижей стремительная стая выныривает с облачного дна, лежу в траве, до неба дорастая, по лабиринтам воздуха и сна. Пути господни неисповедимы равно для птиц, деревьев и земли; фантазии мои необходимы какому-нибудь облаку вдали. А ветер, налетая временами, раскачивает сны и тополя, и с высоты, которая над нами, не разобрать, где я, а где земля.
ЗВЕЗДА К утру холодает. И чудится, вроде, костёр догорел, а звезде невдомёк, что недолговечная ночь на исходе – кукушка молчит и горчит кофеёк. Любимая, нам уходить в одиночку, но я тривиально доволен судьбой: есть пара минут на хорошую строчку – на память, которая будет с тобой. Сейчас я достану заветную фляжку – налей до краёв и звезду не туши: возможно, судьба предоставит поблажку на время любви, на пространство души.
У АДМИРАЛТЕЙСКОГО ПРИЧАЛА От Адмиралтейского причала отплывает белый катерок. Если бы я начал жить сначала, плавал бы и вдоль, и поперёк. Если человек уходит в море или даже просто по реке, непременно ждёт на косогоре девушка в узорчатом платке. Чайка без печали прокричала, ветерок по памяти летит, у Адмиралтейского причала катерок последний тарахтит. Время не отпустит на поруки – сердце успокоится на том, что махала с берега разлуки девушка узорчатым платком.
Анна Виноградова. «Двор осенью». Крафт-картон, цветные карандаши. 21,8х30 см. 2016 г.
Вернуться назад
|