ИНТЕЛРОС > №4, 2021 > Случится чудо Галина Маркус
|
Уже забили петуха, уже повесился Иуда… А все-таки, случится чудо, хоть и не верится пока.
Мы спрятались в своих домах. Нас запирает осторожность, и меч безумства убран в ножны, и сторожит, как цербер, страх.
А говорят, пришла весна, да это попросту издевка! Какая подлая уловка, какая яркая блесна!
На самом деле, свет убит… Наш свет в пещере замурован, привален камень. Промыслово на нас взирает злобный быт.
Надежда — словно решето, все в пустоту из ниоткуда… Но все равно: случится чудо внезапно, просто. Ни за что.
Час девятый
В камне вылитые дни обогнать себя спешат. От осанны до «распни» расстояние — душа.
Раскалится пьедестал, переменится народ. За спиною у Христа — мается Искариот, —
— Он прощупал эти дни, он учуял: дело — швах. От осанны до петли расстояние — душа.
А Петра задавит страх в этой адовой ночи… Задушите петуха, как же громко он кричит!
Тьму разлили, и фонит обезумевший злодей. От «лама́ савахфани́» не укроешься нигде.
Вместо неба — черный смог. Кто же правит в этот час, раз оставил Бога — Бог, и Господь покинул нас?
Час девятый, перестань! Это уксус, не вино… От осанны до креста человечество одно.
Часы
Старинные часы всегда стоят… И пляшет свет, и сонно липнут тени. А люди, опускаясь на колени, из года в год наверх бросают взгляд — такой обряд, хотя часы стоят.
Они вне расписания и дат. А время, их покинув, мимо-ходит, и тянет за незримые поводья, и манит… но, как преданный солдат, не покидая пост, часы стоят.
Мерцает свечек призрачный отряд. Людей сменяют люди, а хоралы — ночные скрипы. Исправляют нравы и портят нравы сотни лет подряд. Но на своем по-прежнему стоят
часы. Когда мы явимся на суд и все пройдем под ними вереницей, то время предпочтет остановиться, чтоб не считать столетьями минут, и все застынет. А часы пойдут.
Подкинутые
Свернувшись в позу эмбриона, мы ждем, мы терпеливо ждем: вот примет роды дом казенный, вот нас оставят под дождем.
Пеленки под собой марая, беззвучным криком заходясь, лежим, подкинутые раю, лицом к двери, ногами в грязь.
А кто-то что-то тащит дальше и грубо ходит по ногам, но всякий мимо проходящий надежду оставляет нам.
А те, которые — да в двери, а те, которых пустят в рай, нам говорят: здесь всем — по вере, марай пеленки — не марай.
И нас никто не подбирает, мы ни туда и ни сюда, мы не доношены для рая, мы и для ада — ерунда.
Но из дверей выходит некто и нас находит на крыльце, и поцелуем ставит метку на каждом вымокшем лице,
и лба коснувшись, смотрит нежно, стоит печально под дождем… Но мы упрямо-безутешны и этот взгляд не узнаем.
***
Подоконник, книжка, чашка. К мерзлому окну тонкой блеклой промокашкой зимний свет прильнул.
А за шторкою дремотной день уже остыл. Тянут время неохотно старые часы
и немодным циферблатом смотрят мне в глаза: ты-то, ты-то вино-вата, так-таки и знай.
Любопытная, рябина тычется в окно. Клин не выбиваю клином, так что все равно.
Но глядят друг в друга окна, дотемна близки… День твой был сегодня соткан из моей тоски.
***
Затянулся этот день, затянул в слепые лужи. Складки на земле утюжит вечер — скучный телепень. Мир внутри и мир снаружи чаще сходятся теперь.
Завтра, угадаю — снег, белым тестом все слепляя, ноты, провода, сараи, щелки между сонных век, край вселенной с дома краем, — снова выпадет — навек.
Все мы, знаешь, за окном, кто внутри, а кто на ветке, и у нас теперь не редки снега ком и в горле ком… От всего дают таблетки в мире белом и простом.
Залетев в свое гнездо, и укрывшись с головою, слушаем, как ветер воет: ми-ре-соль… соль-ля-си-до… И живущая с живою на два такта — заодно.
Галина Маркус родилась в Москве. Поэт, прозаик, член Московского отделения Союза Писателей России с 2012 г. Автор нескольких романов, повестей, рассказов. Вернуться назад |