Так совпало, что ровно два года тому назад нынешний гость «Строф» дал большое интервью нашему изданию, изначально и обдуманно именующему себя «православным журналом для сомневающихся». Признаюсь, что без того откровенного разговора, названного редакцией «Александр Тимофеевский. Больше крокодила», мои впечатления о поэте и человеке, к которому я издавна и сердечного привязан, были бы обеднёнными. Именно там, сквозь поразительные и драматичные штрихи биографии Александра Павловича, поверх неизбежного эпизода его творческой судьбы — написания той самой «Песенки крокодила Гены» — прозвучало признание и соображение, которое, видимо, может родиться лишь в обстоятельствах, заданных местом и временем разговора.