ИНТЕЛРОС > №4, 2020 > Преподобномученица Анастасия (Бобкова)

Преподобномученица Анастасия (Бобкова)


16 апреля 2020

Следствие располагает достаточным материалом, который уличает вас в контрреволюционной антисоветской деятельности, — агрессивно начал свой допрос следователь. — Дайте показания по этому вопросу.

— Вторично говорю, что контрреволюционной и антисоветской деятельности я не вела, — ответила Анастасия.

— В декабре 1937 года в доме Василисы Будкиной вы проводили контрреволюционную антисоветскую деятельность

— Действительно, в доме Будкиной я была. Это было в начале декабря 1937 года. Там же была председатель сельсовета Шустова, которая принесла какие-то листки по части выборов в Верховный Совет. Шустова стала ругать священников. Тогда мною на это ей было сказано: «Советская власть ни за что сажает священников, они плохого никому ничего не делают; были священники — мы жили хорошо, а сейчас, при советской власти, мы живем плохо». Эти слова были сказаны мною, и я их подтверждаю. Кроме того, по части выборов в Верховный Совет в доме Будкиной я говорила: «Нам не нужна советская власть. Кому она нужна, тот пускай и голосует. Нам выборы не нужны». Одновременно я ей заявила: «У нас есть своя, Небесная власть»


Преподобномученица Анастасия родилась 16 декабря 1890 года в селе Кузяево Волоколамского уезда Московской губернии в семье крестьянина Степана Бобкова. В 1920 году родители Анастасии умерли, и она поступила в Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь, находившийся вблизи деревни Акатово Клинского уезда, получивший официальный статус в 1899 году, а до этого существовавший как община, которая была основана небогатым купцом, выходцем из крестьян Федором Осиповичем Захаровым в память об освобождении крестьян от крепостной зависимости. После прихода к власти большевиков монастырь ради сохранения богослужения и монашеского строя жизни был преобразован в сельскохозяйственную общину. В 1927 году община была закрыта и насельницы покинули монастырь. Анастасия переехала в деревню Занино в Волоколамском районе и стала помогать священнику, служившему в храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Шестаково. По просьбе верующих она читала Псалтирь по умершим.

В 1930 году власти вознамерились закрыть храм Рождества Пресвятой Богородицы. После получения этого известия верующими состоялось приходское собрание, где был поставлен на обсуждение вопрос о незаконности закрытия храма. Во время собрания в помещение ворвались комсомольцы и попытались сорвать обсуждение. Женщины оказали энергичное сопротивление и выдворили их из помещения. Один из комсомольцев, убегая, споткнулся и упал, что было проинтерпретировано впоследствии, как насилие над представителем власти. Пять участников собрания были арестованы по обвинению в «сопротивлении представителям власти», трое из них были монастырскими послушницами, и среди них Анастасия, которая была приговорена к трем месяцам заключения в исправительно-трудовом лагере, но храм тогда не был закрыт.

Свято-Троицкий монастырь в Акатово

Вернувшись из заключения, Анастасия поселилась в той же деревне. Это было время, когда по селам и деревням обломками христианской России были рассеяны монахини и послушницы из закрытых безбожной властью обителей. Оказавшись в среде, в значительной степени враждебной по отношению к Церкви, они продолжали жить христианскими представлениями о нравственности и оценивать происходящее в мире через учение Христа. В то время как на Россию опустился калечащий души людей атеистический мрак, они оставались единственными путеводными огоньками, горящими среди длинной ночи, когда уже и не чаялось, будет ли после нее рассвет. Многие из просвещенных деятелей начала ХХ столетия, наблюдая за развертывающейся на их глазах кровавой трагедией, приходили к выводу о наступившей эпохе антихристовой, но без представительства в одном лице и без последующего общего конца. Только при действии духа антихриста могло случиться так, что власти при многих закрытых и многих уже разрушенных храмах и почти поголовно арестованном духовенстве вновь открыли охоту на христиан, не представлявших для них ни малейшей политической угрозы, влача зачастую в тюрьмы женщин, единственная вина которых была в том, что они не скрывали, что веруют в Бога. Одного 1937 года с его беспощадными репрессиями властям показалось недостаточно, и они продолжили репрессии и в следующем году.

Допросы будущих свидетелей обвинения чаще всего начинались с допросов маленьких и средних начальников. Многие из них, такие, например, как председатель сельсовета, могли быть и неплохими людьми, но когда на пороге их дома или конторы, где им приходилось исполнять роль начальников, мрачной тенью появлялись сотрудники Нар­комата внутренних дел, они понимали, что им оставлена роль всего лишь одна — Иуды.

13 февраля 1938 года уполномоченный уголовного розыска Страхов допросил председателя Покровского сельсовета Шустову, она показала: «Анастасию Бобкову я хорошо не знаю, с последней мне пришлось встретиться только один раз, в декабре 1937 года в селе Покровском Волоколамского района в момент проведения кампании по выборам в Верховный Совет СССР. Я проводила агитационную кампанию в доме Василисы Будкиной. В это время в дом пришла Анастасия Бобкова и стала вести среди меня и Будкиной контрреволюционную и антисоветскую агитацию, говоря: “Советская власть ни за что забирает священников, так как последние трудятся только для народа и по Конституции они равны. Где же тут справедливость у советской власти? Только на бумаге?” Тут же она говорила: “Нам не нужна советская власть. Кому она нужна, тот пусть и голосует. Нам выборы не нужны”. На заданные ей вопросы по выборам в Верховный Совет она меня обругала, заявив: “Вы ничего не понимаете. Вас закружила советская власть”. Бобкова не раз ходила по домам колхозников и вела контрреволюционную и антисоветскую агитацию».

В тот же день был допрошен секретарь Шестаковского сельсовета Шахалин, который показал, что ему известно, что Анастасия Бобкова является монахиней, недовольна существующим политическим строем, среди колхозников проводит контрреволюционную и антисоветскую агитацию, занимается травлей колхозников, высказывает недовольство советской властью и партией, имеет связь с монашкой Дьячковой. В доме последней часто собирались неизвестные люди, которые, по мнению свидетеля, проводили контрреволюционную и антисоветскую деятельность.

2 марта 1938 года послушница Анастасия была арестована и заключена в тюрьму в Волоколамском районе. Сразу же начались допросы, которые продолжались в течение четырех дней.

Вызвав на допрос послушницу Анастасию, следователь спросил ее, кого она знает из монахинь и священников. Анастасия ответила, что из монастырских она знает послушницу Александру Дьячкову, которая работала сторожем и уборщицей в храме Рождества Богородицы в селе Шестаково, а из священников никого не знает.

Следователь спросил, каковы были ее отношения с послушницей Александрой, на что Анастасия ответила, что когда она ее посещала, то они читали Евангелие. А что касается мирских разговоров, то говорили о том, что советская власть незаконно закрывает церкви и арестовывает духовенство.

— Вы арестованы за контрреволюционную и антисоветскую деятельность, которую вы проводили в селениях Волоколамского района. Признаете ли вы себя в этом виновной? — спросил ее следователь.

— Контрреволюционной и антисоветской деятельности я не вела, — ответила послушница.

6 марта следователь допросил послушницу Анастасию в последний раз.

9 марта 1938 года тройка УНКВД по Мос­ковской области приговорила послушницу Анастасию Бобкову к расстрелу. После приговора она была перевезена в Таганскую тюрьму в Москве. Анастасия была расстреляна 5 апреля 1938 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Мос­квой. Вскоре после ее расстрела храм в селе Шестаково закрыли, впоследствии здание храма было отдано под автомастерскую.


Вернуться назад