Когда я был маленьким, то ходил в фотокружок. Снимал на фотоаппарат «Смена-8М», а пленку для проявки заряжал в бачок, засунув руки в рукава дедовой телогрейки. Это всё, что осталось в памяти от детского увлечения, одного из многих.

Возврат к фотографии совпал с нашим переездом из Смоленска в деревню. Мы живем в очень живописной глуши на территории национального парка «Смоленское Поозерье». Сначала мы с женой уехали на лето, но оно плавно перешло в осень, а потом и в первую зиму на новом месте, которая, кстати, оказалась теплой. Мы втянулись в размеренный загородный быт и решили остаться насовсем. Моя жена — мастер-кукольник, а я работаю удаленно в компании, торгующей стройматериалами. Дети живут в городе. Периодически у нас гостит внук. Он есть на одном из пяти фото. Несмотря на то, что без дела в деревне не сидишь — огород там, стройка без конца, мы ни разу не пожалели, что уехали из Смоленска. До сих пор не верится, что живем в таком красивом месте.

Спустя год беспорядочного фотографирования всего вокруг пришло осознание, что снимать для меня — значит сохранять.

Дмитрий Смагин, д. Боровики, Смоленская область

-1-

Удивлялась печка, видя пламя снаружи. Прошлой весной случился пожар. Огонь в человеческий рост пришел к нам через поле. Примерно за час сгорела дюжина брошенок. Нам повезло: когда вспыхнул штакетник, ветер переменился, и подоспели пожарные. Они отбили жилые дома, а мы еще ночь не спали — караулили угольки. На следующий день я с фотоаппаратом ходил по черному следу.

-2-

Человек уничтожил зубра, а потом вернул из небытия. На снимке бык Олаф и работник пункта передержки. Массивные доски на переднем плане и фоне создают иллюзию, что животного и человека рассадили по разным загонам. Причем у последнего он меньше. Я снимал с рук в момент кормления, просунув камеру сквозь ограду. Животное ест и одновременно следит за мной. Думаю, эта фотография про уважение к чужим границам.

-3-

Мертвые смотрят вслед бегущему мальчику. Мальчика зовут Даниил — «Бог мой судья» с древнееврейского. Правда, я узнал это уже после того, как появилась фотография. Мы приехали в поселок за продуктами и заодно погулять. Даня был в настроении: бегал, болтал, смеялся, создавал суету вокруг нас. Проходя мимо кладбища, я вдруг увидел его на фоне памятников с серьезными лицами и стал снимать. Дома выбрал кадр, где мертвые получились в фокусе, а он смазан. Мне понравился контраст. Весь смысл в том, как они смотрят вслед: с завистью, сожалением, надеждой?

-4-

Наконец-то остров Долгий, — сказал я себе, когда впервые ступил на тот берег. Мы живем в километре от озера Сапшо. Почему оно так называется — неизвестно. Озеро большое и древнее. Создано перепахавшим наши места ледником. Им же созданы острова. Один по имени Долгий я снимаю круглый год с одной и той же точки. Мне нравится, как он держит небо и отражается в воде. Всегда по-разному. Зимой я увидел следы в снегу, ведущие к острову, и пошел по ним. На том берегу встретил рыбака. Он жарил сало на костре, а рядом в пакете лежала щука. У меня даже есть фотография с ним, правда, не совсем удачная из-за дыма.

-5-

«За Кузькиным Владимиром Алексанычем ходит медведь по пятам». Это про моего соседа говорят. Любит байки про мишек травить. Он похож на доброго Урфина Джюса на пенсии. В деревне у него — мастерская, где вместо солдат он режет из дерева русалок. А также мишек, оленей, волков, зайцев — в виде шарнирных игрушек и в натуральную величину. Каждый выходной у Кузькина — «вернисаж» на открытом воздухе. А в будни лучше не отвлекать — творит. Можно его назвать и зодчим. В парке есть мостик Любви, построенный в подарок жене на юбилей совместной жизни, святой источник св. Серафима Саровского и вот эта Кузькина часовня у него на дворе.