Весной 1922 года началось очередное гонение на Русскую Православную Церковь, которое ради устрашения духовенства и верующих, как это мыслили власти, должно было обязательно сопровождаться казнями. Поводом должно было послужить сопротивление духовенства изъятию церковных ценностей вне зависимости от того, было ли это сопротивление в действительности или нет: ничто не действует так устрашающе, как казни невиновных, какими и были тогда все обвиняемые на судебном процессе — московские священники и миряне, и среди них иеромонах Макарий (Телегин).
Не сбылись надежды лучших русских людей, и неумолимым оказался ход истории, приведший Россию к порабощению ее одним из самых враждебных человеку учений — воинствующим безбожием. Принятие частью российского общества европейских начал как основы государственного устройства России неумолимо привело к принятию и всех его крайностей — тирании и безбожия. По окончании Гражданской войны и последовавшего вслед за ней беспощадного ограбления народа наступил голод, которым большевики воспользовались как нельзя лучше для уничтожения Церкви.
2 января 1922 года Президиум ВЦИК принял постановление «о ликвидации церковного имущества», а 26 февраля — опубликовал постановление об изъятии церковных ценностей, в котором намечалось «в месячный срок <...> изъять из церковных имуществ <...> все драгоценные предметы из золота, серебра и камней».
28 февраля Патриарх Тихон обратился к верующим с посланием, в котором писал, что «ВЦИК для оказания помощи голодающим постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды, и прочие богослужебные церковные предметы.
С точки зрения Церкви, подобный акт является актом святотатства, и мы священным нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных чад наших».
В марте 1922 года началось насильственное изъятие ценностей из храмов по всей стране, сопровождавшееся многочисленными арестами.
С 26 апреля по 8 мая в зале Политехнического музея проходил суд Московского революционного трибунала над московским духовенством и прихожанами московских храмов. Обвиняемые держались мужественно и с достоинством. Многократно судьи пытались их соблазнить облегчением участи в обмен на показания против других, но безуспешно.

***

Иеромонах Макарий (Телегин). 1922 год (фото из судебно-следственного дела)

Преподобномученик Макарий родился в 1876 году в селе Летниково Самарской губернии в семье крестьян Николая и Евдокии Телегиных и в крещении был наречен Павлом. В детстве мальчику было чудесное явление, после которого он решил стать монахом. В 1905 году он поступил в Московский кафедральный Чудов монастырь, где проходил различные послушания и окончил монастырскую школу. В 1911 году он был пострижен в монашество с именем Макарий, в том же году рукоположен во иеродиакона, а в 1913-м — во иеромонаха.
После закрытия властями Чудова монастыря иеромонах Макарий перешел служить в Сергиевский храм Троицкого патриаршего подворья. 3 апреля 1922 года в храм пришла комиссия по изъятию церковных ценностей. Члены комиссии действовали кощунственно и грубо, и отец Макарий назвал их в лицо грабителями и насильниками, за что был тут же арестован.

Политехнический музей, Москва. Фото 1884 г

Судебно-следственные документы и стенограммы судебных заседаний донесли до нас в некоторых случаях фрагменты подлинных слов новомучеников во всей их незатейливости и простоте:

— Вы себя виновным признаете? — спросил иеромонаха Макария председатель суда.
— Не признаю.
— А в тех фактах, которые изложены?
— Да, в тех фактах я признаю.
— Вас в чем обвиняют, вы знаете?
— Знаю. Я при изъятии церковных драгоценностей назвал комиссию грабителями и насильниками, за это меня арестовали. А что меня побудило, я вам скажу — мое религиозное чувство и пастырский долг, потому что светские люди не имеют права даже входить в алтарь. Но когда они коснулись святыни, то для меня это было очень больно; я, ввиду этих обстоятельств, действительно произнес эти слова, что «вы — грабители, вы — насильники», ибо они преступность сделали, святотатство и кощунство...
— Значит, будем так считать, что вы считаете, что комиссия действовала, как грабители?
— Грабители. Действительно, это кощунственно для верующих, тем более для служителей престола. Как же это так? Я прихожу в ваш дом и начинаю распоряжаться. Скажите, что это, не то же самое?
— Где вы высказывали эти взгляды? Около храма?
— Зачем около храма? Я это говорил на подворье Патриарха.
— Где вы, говорите, оскорбили комиссию?
— У Святейшего Патриарха в храме, при изъятии.
— У него есть храм?
— Да, домовый.
— Там много было изъято ценностей?
— Я когда был, были венчики на горнем месте. Поставили стол и, опираясь на престол ногой, начали снимать. Тут меня арестовали. Я вижу: тут сила и воля — зашли с револьверами, поставили стражу, кавалерию, и что я могу тут сделать?
— Вы считаете, что при монархизме духовенству лучше было?
— Как то есть лучше? Жизнь была лучше, значит, хорошо.
— Сейчас тяжелее?
— Да, теперь все тяжелее.
— Значит, при монархизме было лучше?
— Да, всем было хорошо, потому что было изобилие, а теперь мы видим, к чему страна идет и к чему пришла, — что об этом говорить.
— Вы монархист?
— Да, по убеждению.
— Скажите, точка зрения христианская с точкой зрения монархической совпадает?
— При чем тут монархизм и христианство? Христианство своим порядком, монархизм своим порядком.
— Вы можете ответить на вопрос? С точки зрения христианской допустимо быть монархистом?
— Допустимо.
— Значит, из всех видов властей вы сочувствуете только монархической?
— Я всем сочувствую хорошим.
— Советская власть — хорошая власть?
— Если где хорошо делает — хорошая, а плохо — плохая. Что же мы будем рассуждать. Мое убеждение такое, а ваше другое — и ничего не получится.
— Что значит, что вы остались монархистом?
— Что мои такие убеждения, и я в настоящее время противного не агитирую, а живу, как все смертные живут на земле.
— Что же тогда вы представителей советской власти ругаете?
— Это при условии, когда затронули чувства религиозной святыни.
— Вам известно, что Патриарх считает существующие власти как бы от дьявола? Известно это? Вы его послания читаете, послания 19-го года, где он сказал, что власть советская есть исчадие ада?
— Я теперь понимаю и вижу, что вы люди неверующие.
— Отвечайте на вопрос, если хотите. Если не можете, то скажите: от Бога или от дьявола?
— От Бога.
— Как же вы говорите, что признаете только монархическую власть, как это примирить?
— Ведь я вашей власти ничего оскорбительного не делаю.
— Нет, вы уже нанесли оскорбление.
— Я при условии нанесения оскорбления святыни.
— Вы знаете, что монархисты — это враги? Вы считаете себя принадлежащим к шайке врагов рабочего класса?
— У меня врагов нет, я за них молюсь. Господи, прости их.
— Не очень вы, кажется, молились за советскую власть.
— Нет, я и сейчас молюсь. Господи, дай им прийти в разум истины. Все люди стремятся к хорошему... И я смотрю на вас, что желания ваши — устроить по-хорошему, и мне это нравится, но я вижу, что вы стремитесь собственными силами, и я не вижу здесь Бога. А раз нам Бог сказал, что без Меня невозможно...
Но члены революционного трибунала не хотели и слушать о Боге, и обвинитель с раздражением стал прерывать отца Макария:
— Вы мне читаете лекцию, а я вам задаю вопрос: вы считаете монархизм врагом трудящихся?
— Я вам говорю — у меня врагов нет.
— Вы историю знаете, что у монархизма были и дурные стороны?
— Да, известно.
— Если бы власть такого дурного монархизма учинила бы кощунство... и изъятие святыни, вы бы промолчали?
— Я все равно не промолчал бы — святыня выше всей власти. Такие чувства самые дорогие.

 

Чудов монастырь в московском Кремле. Фото конца XIX в.

В день окончания судебного процесса, предавая свою жизнь в руки Божии, иеромонах Макарий в последнем слове сказал: «Аще имеете вы судить по вашим законам, то судите». Находясь в тюрьме, он говорил заключенным вместе с ним священникам: «Жду не дождусь встречи с Господом моим Христом».
8 мая 1922 года трибунал приговорил к расстрелу одиннадцать человек и среди них — иеромонаха Макария (Телегина). В тот же день И. В. Сталин подал записку членам Политбюро: «Московский суд приговорил к расстрелу одиннадцать человек <...>. Каменев предлагает ограничиться расстрелом двух <...>. Прошу голосовать “за” или “против” предложения <...> Каменева. Я лично голосую против отмены решения суда». Состоялось голосование: Ленин, Троцкий, Сталин и Зиновьев проголосовали за смертный приговор.
9 мая Патриарх Тихон направил ходатайство председателю ВЦИКа Калинину о помиловании осужденных как невиновных в предъявленных им обвинениях; однако 18 мая Политбюро вновь приняло решение о расстреле.
Постановление Политбюро должен был подтвердить ВЦИК, но члены ВЦИКа колебались и некоторое время не принимали никакого решения, и 26 мая 1922 года Политбюро постановило: «Указать т.т. Калинину и Енукидзе на недопустимость волокиты, проявленной ими в проведении в жизнь решения Политбюро от 18.V с.г. <...> и предложить им выполнить его в течение сегодняшнего дня». После этого замечания приговоренные были сразу же расстреляны.