Елена Пискарева,

режиссер, мама четверых детей

Что стало для Вас открытием номера?

Колонка главного редактора «Книжный шкаф для обуви: где сегодня хранить смыслы?» (с. 8). Действительно, стоит ли так уж сокрушаться, что книг в квартирах молодых становится мало, нет «священной пыли», а читаем мы практически уже только с телефонов? Или что прежнюю фотопленку, которая «живая» и дышит, заменили легковесные файлы в компьютере, а на смену классическому театру приходят «электротеатры» с плазмами на полсцены и электронной обработкой голоса актера? Или что фильмы монтируются в бездушной программе, а не как раньше — на монтажном столе, вручную, ножницами?Так ли уж катастрофична утрата носителей? Или страшнее утрата смыслов, которые были на них? Все-таки главное — это смыслы. А носители неизбежно меняются, пусть лично нам от этого непривычно, некомфортно и появляется ощущение конца.

 

Какой материал в номере, на Ваш взгляд, самый актуальный?

Актуальным в год столетия революции мне показалась статья о книге Дмитрия Лихачева «Воспоминания» (с. 82) — о его дореволюционном детстве, юности. Удивительно живые, напоенные пронзительной, звенящей любовью к прежней России описания старого быта, духа времени, людей. Статья о книге заставила меня найти и открыть саму книгу. Интонации, сродни «шмелевским» (словно откуда-то из «Богомолья» или «Лета Господня»), дают понимание, что описываемое у обоих писателей — не лубок, окрашенный ностальгией и временем, а действительно существовавший тогда уклад жизни. Книга — документ эпохи. Быстро возникает доверие к источнику, открывается совершенно иной Лихачев — не бронзовый академик, культуролог с мировым именем, а очень близкий, родной человек.

 

Чего не хватает в этом номере?

Очень хочется побольше живых историй о том, как люди обретают веру сегодня. Со всех сторон льются бесконечные опыты «бывших»: «исповеди бывших послушниц», развенчанных супругов, расстриженных монахов, «выгоревших» священников. «Бывшие» от веры как беда нашего времени. Очень хочется этому что-то противопоставить. Бывает, открываешь посмотреть, день какого святого сегодня празднуется; начинаешь о нем что-то искать, читать и с удивлением обнаруживаешь на форумах потрясающие истории людей, которым эти святые (часто — даже будучи неизвестными) помогли. Этоочень заряжает и дает ощущение, что чудо — рядом, только протяни руку. Мне кажется, многим было бы интересно, если бы любимый «Фома» собирал такие истории читателей, которые, уверена, в большом количестве приходят в адрес редакции журнала.

 

Какой материал «зацепил» лично Вас как читателя?

Для меня как матери четверых детей была интересна статья о семейном обучении школьников (с. 21), особенно — опыт Андрея Рогозянского (с. 28), у которого пятеро детей учатся таким образом. Для меня этот опыт стал откровением, ведь все рассказы о семейном обучении обычно сводятся к страшилкам о «мрачных верующих, стремящихся изолировать детей от тлетворного влияния социума». Опыт семьи Рогозянских интересен мне еще и тем, что поднимает ключевой вопрос современного образования в целом: кого мы в итоге хотим вырастить — просто успешных взрослых, специалистов в своем деле, или граждан неба, хороших семьянинов, которые учатся жить в семье, проводят там большую часть своей отроческой жизни? Вопрос не праздный для любого родителя.

 

О чем бы Вам хотелось прочесть в следующих номерах?

Знаю, что «Фома» регулярно публикует на своем сайте рассказы психологов предабортного консультирования. Эти рассказы развеивают стереотипы о том, что прерывать беременность абсолютное большинство женщин идет в результате сильных болезней, крайней нищеты или каких-то страшных событий в жизни. На самом деле, аборты по таким причинам скорее — исключение. Реальное большинство прерывающих беременность — вполне благополучные, здоровые женщины, часто — имеющие мужа и семью. Однажды мне довелось увидеть в роддоме бесконечный конвейер женщин, идущих на аборт. С тех пор эта тема меня не оставляет. Хочется, чтобы в печатной версии «Фомы» тоже почаще об этом говорилось.