Самого Германа Власова, как мне сейчас кажется, я вспоминаю еще до моей настоящей встречи с его стихами. В памяти, отвечающей за драгоценное вещество дружбы, уютно прописался ностальгический сюжет из начала нового века. Итак, ты подходишь к зданию, где скоро начнется чей-то поэтический вечер, оглядываешься вокруг, приветствуешь тех и других, и тут — словно из воздуха, с непременным фотоаппаратом — появляется Герман. Он мягко касается плеча и деликатно вкладывает в твою руку фляжку с вакхическим нектаром. Ты делаешь традиционный глоток — и вот уже звучит герино (друзья зовут Власова — Гéрой) тихое, похожее на уговор, бормотание: «…я тут написал стихотворение, а ты соберись и приезжай на дачу, там хорошо, возьмём лодку…».