Глава из книги архимандрита Тихона (Шевкунова)

Недавно в издательстве Сретенского монастыря вышла книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «“Несвятые святые” и другие рассказы», повествующая о тех подвижниках благочестия, с которыми отцу Тихону довелось встречаться. Книга представляется нам, журналистам «Фомы», крайне полезной и весьма своевременной — она дает яркие и убедительные ответы на многие сомнения и недоумения далеких от Церкви людей, причем ответы, идущие не от «теории», а взятые из самой жизни. В этом номере мы, с согласия издательства и отца Тихона, публикуем главу из этой книги и надеемся, что наши читатели постараются найти и прочесть ее.


Что и говорить, любят у нас обсудить и покритиковать священников. Поэтому для меня было весьма неожиданным, когда однажды, в ту пору, когда я еще служил в Донском монастыре, ко мне подошел наш прихожанин по имени Николай и сказал:
— Теперь я понял: самые лучшие, самые великие, самые терпеливые и прекрасные люди на свете — это священники!
Я удивился и спросил, что это вдруг навеяло ему такие мысли.
Николай ответил:
— У меня живет кот. Очень хороший, умный, красивый. Но есть у него одна странность: когда мы с женой уходим на работу, он забирается в нашу постель и, простите, гадит в нее. Мы всячески пытались его отучить: упрашивали, наказывали — все бесполезно. Наконец мы соорудили даже целую баррикаду. Но, когда я вернулся домой, то увидел, что баррикада раскидана, а кот снова пробрался в постель и сделал там свое грязное дело. Я до того разозлился, что схватил его и просто отлупил! Кот так обиделся, что залез под стул, сел там и заплакал. По-настоящему! Я впервые такое видел, у него слезы катились из глаз. В это время пришла жена и набросилась на меня: «Как тебе не стыдно? А еще православный! Не буду с тобой даже разговаривать, пока не покаешься у священника за свой зверский, гадкий, нехристианский поступок!» Мне ничего не оставалось делать, да и совесть обличала, — наутро я пришел в монастырь на исповедь. Исповедо­вал игумен Глеб. Я отстоял очередь и все ему рассказал.
Отец Глеб, очень добрый, средних лет игумен из Троице-Сергиевой лавры, временно служил тогда в Донском монастыре. Обычно он стоял на исповеди, опершись на аналой, и, подперев бороду кулачком, выслушивал грехи прихожан. Николай подробно и чистосердечно поведал ему свою печальную историю. Он старался ничего не утаить, поэтому говорил долго. А когда закончил, отец Глеб помолчал немного, вздохнул и проговорил:
— Н‑да… Нехорошо, конечно, получилось!.. Вот только я не понял: этот копт*, он в университете учится? Там что, общежития у них нет?
— Какой «копт»? — переспросил Николай.
— Ну тот, который у вас живет, про которого ты сейчас рассказывал.
«И тут до меня дошло, — завершил свою историю Николай, — что отец Глеб, который был слегка туговат на ухо, десять минут смиренно выслушивал мой бред про копта, который зачем-то живет у нас в квартире и гадит в нашу постель, которого я зверски избил, а он залез под стул, сидел там и плакал… И тогда я понял, что самые прекрасные и непостижимые, самые терпеливые и великие люди на свете — это наши священники».
 



*Копт — представитель древнего народа, живущего в Египте.


Илл.: Кошка. Египетская мумия эпохи Птолемеев. Мюнхенский музей, Германия



Архимандрит Тихон (Шевкунов) «Несвятые святые» и другие рассказы
М, Издательство Сретенского монастыря, 2011