ИНТЕЛРОС > №9, 2011 > ПЕРЕПИСЧИК Павел КРЮЧКОВ
|
Семен Липкин (1911 — 2003) Нынешним сентябрем поэту, переводчику и прозаику Семену Липкину исполнилось бы ровно сто лет. Оригинальные стихи он писал до самого последнего времени, то же и переводы: в 2001 вышло его стихотворное переложение аккадского сказания «Гильгамеш», — эта премьера и сейчас кажется мне чудом. Это именно его языком с нами давно беседуют герои великих народных эпосов: калмыцкого «Джангара», киргизского «Манаса», кабардинских «Нартов», бурятского «Гэсэра»… В разные времена Липкин был собеседником Мандельштама и Ахматовой, Пастернака и Цветаевой, знал Андрея Белого, Волошина, Клюева. Он храбро сражался на фронтах, бывал и на краю гибели. В пожилые годы вместе с женой, Инной Лиснянской, Липкин передал свои стихотворения в неподцензурный альманах «Метрополь». Дальше — отлучение от отечественного читателя, травля. Его заграничную книгу стихов «Воля» составлял Иосиф Бродский. «Повезло мне», — скажет потом наш нобелиат об этой работе, и, говоря о теме войны, добавит о Липкине: «Такое впечатление, что он один за всех — за всю нашу изящную словесность — высказался». Однажды Инна Лиснянская вспомнила рассказ мужа о споре с близким другом, писателем Василием Гроссманом, о Сталинградской битве. Это было в предпобедные дни. Будущий автор «Жизни и судьбы» стал что-то говорить о роли партии… «Не вижу никакой роли партии в победе, победил Бог, вселившийся в народ», — мгновенно ответил Семен Израилевич. Пять лет тому назад его подборка в «Строфах» открывалась стихотворением 1946 года: «Если в воздухе пахло землею / Или рвался снаряд в вышине, / Договор между Богом и мною / Открывался мне в дымном огне…» Юрий Кублановский проницательно написал об этих стихах и о том, что за ними: «Счастливо заключенный “договор с Творцом” — вот где разгадка тайны творческой уравновешенности поэта. А также и секрет творческого долгожительства…» Мудрец, поэт, сострадатель, он твёрдо держался веры своих предков, но не раз горячо и доверительно говорил мне: «Я очень люблю Христа и Божью Матерь». Павел КРЮЧКОВ, редактор отдела поэзии журнала «Новый мир» Очевидец Ты понял, что распад сердец Страшней, чем расщеплённый атом, Что невозможно наконец Коснеть в блаженстве глуповатом, Что много пройдено дорог, Что нам нельзя остановиться, Когда растёт уже пророк Из будничного очевидца. 1960 Моисей Тропою концентрационной, Где ночь бессонна, как тюрьма, Трубой канализационной, Среди помоев и дерьма, По всем немецким, и советским, И польским, и иным путям, По всем печам, по всем мертвецким, По всем страстям, по всем смертям — Я шел. И грозен и духовен Впервые Бог открылся мне, Пылая пламенем газовен В неопалимой купине. 1967 * * * Огнь связующий и жаркий, Молнии двужалый меч, Скинию потрясший гром — Превращаются в помарки, В тускло тлеющую речь Под беспомощным пером. В телефоне спрятан сыщик, И подслушивает он: Может, вслух я согрешу. Я же только переписчик Завещавшего закон: Он слагает, я пишу. 1981 Современность Мы заплатили дорогой ценой За острое неверие Вольтера; Раскатом карманьолы площадной Заглушены гармония и мера; Концлагерями, голодом, войной Вдруг обернулась Марксова химера; Все гаснет на поверхности земной, — Не гаснет лишь один светильник: вера. В светильнике нет масла. Мрак ночной — Без берегов. И всё же купиной Неопалимой светим и пылаем. И блещет молния над сатаной, И Моисея жжет пустынный зной, И Иисус зовет в Ерушалаим. 1967 * * * Ужели красок нужен табор, Словесный карнавал затей? Эпитетов или метафор Искать ли горстку поновей? О, если бы строки четыре Я в завершительные дни Так написал, чтоб в страшном мире Молитвой сделались они, Чтоб их священник в нищем храме Сказал седым и молодым, А те устами и сердцами Их повторяли вслед за ним… 1984 * * * Сказано всё, — что же мне говорить? Роздано всё, — что же мне раздарить? Пройдено всё, — так зачем же иду? Явлено всё, — так чего же я жду? Дай мне приют, чтоб добраться к себе, Дай немоту, чтоб сказать о Тебе, Дай мне оглохнуть, чтоб слушать Тебя, Дай мне ослепнуть, чтоб видеть Тебя. 1994 * * * Был всего лишь частицею множества, Но вело меня к правде чутьё. Постигая своё убожество, Все же в духе искал бытиё. Пожалей меня, пожалей меня, Да войду я в царство Твоё. Предстоит мне участь покойника, Скольких грешных я делатель дел. Пожалей меня, как разбойника В годы давние пожалел, Пожалей меня, пожалей меня, Да увижу эдемский предел. У небес глаза с поволокою, Я ж земля и в землю вернусь. Пожалей Палестину далёкую, Пожалей мою бедную Русь. Пожалей меня, пожалей меня, Я боюсь, надеюсь, молюсь. 25 августа 1998, Переделкино рисунок Наталии Кондратовой Вернуться назад |